Через пять минут из библиотеки вышли Невилл и Гермиона, при виде Гарри сразу замотавшие головами — за такие получасовые или максимум часовые промежутки, которые они могли выкроить между занятиями, домашними заданиями и тренировками Гарри, провести серьезный поиск было нереально. Вот и сейчас они двинулись на обед: в животах у всех троих уже урчало.
— Ты ведь будешь продолжать искать, когда мы с Невиллом уедем на каникулы? — с надеждой спросила у Гарри Гермиона, — если что-то найдете, сразу присылайте мне сову.
— Между прочим, ты вполне можешь поинтересоваться у своих родителей, не знают ли они, кто такой этот Фламель, — заметил Гарри. — Это ведь родители — так что риска никакого…
— Абсолютно никакого, — согласилась Гермиона. — Особенно если учесть, что мои родители — дантисты, а не волшебники…
— Ну, может, он придумал какой-то особо заковыристый зубодерный инструмент? — почесал в затылке Гарри. — Или, наоборот — что-то для выращивания выпавших зубов. Я видел в Косом Переулке — с зубами у многих волшебников не очень хорошо. Может быть, Снейп такой злой оттого, что у него зубы все время болят?
Гермиона посмотрела в его честные ясные глаза с некоторым сомнением.
Невилл хлопнул себя по лбу.
— Я же могу спросить у бабушки! — прошептал он, — она же все знает! Я п-пошлю ей сову…
— Спроси лучше на каникулах, — посоветовал Гарри, — тогда точно никто не подсмотрит и не подслушает.
Идти по дороге, приготовленной для него Директором он, в общем, не отказывался, но бежать сломя голову — зачем?! Повелитель Памяти сам поторопит его, когда надо. Ну и то, что, согласно методичке миссис Бересфорд, было в конце этой дороги, его привлекало мало. Значительно интереснее было оглядываться по сторонам.
* * *
Проводив друзей (включая зябнущего даже в подогретой Гермионой банке и оттого временно, до конца холодов, не склонного к побегам Тревора) домой, Гарри сразу же забыл о Фламеле.
Сначала пришлось отправлять Хедвиг в Косой Переулок со списками закупаемых подарков и адресатов, ну и с дюжиной галеонов в мешочке: магазинчики устраивали Рождественскую распродажу и рассылали подарки совиной почтой. Рону Гарри решил подарить плакат его любимой команды «Пушки Педдл», Невиллу — перчатки герболога, оставлявшие пальцы открытыми, но, тем не менее, как-то защищавшие их от укусов хищных растений, а Гермионе — волшебное перо, которое само копировало нужный текст из книг на пергамент.
Дину Томасу он заказал руководство по оживлению рисунков из каталога «Флориш и Блоттс», а Шимусу — «Начала Магии Огня» за авторством волшебника со странным именем Ники Пиромани. Он предпочел бы подарить маленькому ирландцу «Поваренную Книгу Анархиста», но боялся посылать за ней к миссис Кейн Хедвиг. Парвати Патил, памятуя о Хэллоуине, он заказал Нетеряющееся Зеркальце. Такие же, но поменьше, он, подумав, решил подарить и двум другим однокурсницам: Лаванде Браун и Фэй Данбар. Таким образом, никто из его однокурсников не остался обиженным.
Хагриду он заказал Универсальный Волшебный Ошейник для Клыка: был соблазн заказать сразу три, для другого его песика, но это было бы и дороговато, и невежливо. Трем охотницам он слегка отомстил за ту историю на матче: им предстояло получить Всецветную Помаду от «Ведьмополитена», а близнецам Уизли — новые биты. Их брат Перси, вероятно, обрадуется Патентованному Набору для Полировки Значков. Ну, по крайней мере, Гарри на это очень надеялся.
Оставался вопрос, что подарить Джинни. По-хорошему, следовало бы подарить ей что-то вроде юбки или платья, раз уж вопрос с обувью он ей закрыл, но это был бы слишком интимный подарок, как говорила ему в прошлом году мисс Стрит. Подумав, он решил не оригинальничать, и заказал для нее Писчий Набор Первокурсника, все равно он ей скоро понадобится.
* * *
Общая Гостиная почти опустела. По вечерам они с Роном придвигали кресла поближе к камину, жарили там утащенные с обеда сосиски и зефир, болтали или играли в шахматы.
Это были практически те же самые шахматы, в которые играли магглы. Разница заключалась лишь в том, что фигурки были живые, и игрок ощущал себя полководцем, направляющим свои войска на противника. Шахматы Рона были очень старыми и потрепанными временем. Как и все его вещи, они когда-то принадлежали кому-то из его родственников, в данном случае дедушке. Однако тот факт, что фигурки были древними, вовсе не мешал ему хорошо играть. Рон так отлично их изучил, что у него никогда не было проблем с тем, чтобы заставить их выполнить то, что он хочет.
Гарри играл фигурками, которые ему одолжил Шимус Финнеган, и они очень плохо его слушались, абсолютно не доверяя временному хозяину. К тому же Гарри был не слишком хорошим игроком, и фигурки постоянно давали ему советы, сбивая его с толку:
«Не посылай меня туда, разве ты не видишь вражеского коня? Лучше пошли вон того, его потеря не будет иметь никакого значения».
Гарри подумал, что такие шахматы — хорошая тренировка для того, чтобы руководить живыми людьми.
* * *
В канун Рождества Гарри лег спать, предвкушая праздничный завтрак и веселье, но, естественно, не рассчитывая ни на какие подарки: вряд ли три пожилых леди и МакФергюссон смогли бы послать что-нибудь в Хогвартс. Майор Бутройд, как подозревал Гарри, смог бы — но это было бы для него «слишком непрофессионально». Однако, проснувшись наутро, он первым делом заметил свертки и коробочки у своей кровати.
— Доброе утро, — сонно произнес Рон, когда Гарри выбрался из постели и накинул на пижаму халат.
— И тебе того же, — автоматически ответил Гарри, все еще глядя на то, что лежало у его кровати. — Ты только посмотри — нифига ж себе подарков!
— Ты зря связался с семьей Уизли, — пошутил Рон, свешиваясь со своей кровати. Подарков около нее стояло больше, чем у Гарри. — У нас это обычное дело!
Гарри быстро распаковал верхний сверток. Подарок был завернут в толстую коричневую оберточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: «Гарри от Хагрида». Внутри была флейта грубой работы — скорее всего, Хагрид сам вырезал ее из дерева. Гарри поднес ее к губам и извлек звук, похожий на уханье совы.
Что-то царапнуло его в этом подарке, что-то на самом краю сознания. Но он отложил это в дальний ящичек памяти: остальные подарки слишком манили его.
Следующий подарок лежал в тонком конверте и представлял собой лист плотной бумаги. «Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок. Дядя Вернон и тетя Петунья», — было написано на листе. К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе — более «щедрый» подарок придумать было сложно.
— Очень приятно, — прокомментировал Гарри.
Рону, однако, этот подарок понравился — он во все глаза рассматривал монету.
— Вот ведь нелепая штуковина! — наконец выдохнул он. — И это деньги? Такой формы?
— Возьми себе. — Гарри засмеялся, увидев, как обрадовался Рон. — А все-таки, кто все эти люди?
— От кого этот — я точно знаю! — Рон слегка покраснел, тыча пальцем в объемистый сверток. — Это от моей мамы. Я написал ей, что некому будет сделать тебе подарок, и… — Рон вдруг густо залился красной краской.
— О-о-о, — простонал он. — Как же я раньше не подумал. Она связала тебе фирменный свитер Уизли…
Гарри разорвал упаковку, обнаружив внутри толстый, ручной вязки свитер изумрудно-зеленого цвета и большую коробку с домашними сладостями, которые, как гласила записка, испекла Джинни.
— Она каждый год к Рождеству вяжет нам всем свитеры, — недовольно бормотал Рон, разворачивая уже свой подарок от матери, — и мне вечно достается темно-бордовый. И это… — он покраснел еще больше, хотя, казалось, это просто невозможно, — Извини, Гарри… Но… у меня денег нет…
— Не страшно, — заметил Гарри, — А твоя мама просто молодец. Тем более, что по такой погоде свитер — самое то, что надо! — что касается нелюбимого Роном (да и правда плохо подходящего к его волосам) цвета, то теперь он знал, что подарить рыжику на следующее Рождество — в Косом Переулке он видел Краски-Перекраски. Или все-таки подарить ему маггловскую книжку по шахматам? Ну, до следующего Рождества еще год, успеет решить.
Следующий подарок был от Гермионы: это был недорогой механический секундомер. Гарри улыбнулся. От Невилла ему достался простенький амулет, предохраняющий от случайной потери волос и крови — пухлик не забыл тот самый разговор.
Оставался еще один сверток. Гарри поднял его с пола, отметив, что он очень легкий, почти невесомый. И неторопливо развернул его.
Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Рон широко раскрыл рот от изумления.
— Я слышал о таком, — произнес он сдавленным голосом, роняя на пол присланную Гермионой коробочку с шоколадными лягушками и даже не замечая этого, — если это то, что я думаю — это очень редкая вещь — и очень ценная.
— А что это?
Гарри подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды.
— Это мантия-невидимка, — прошептал Рон с благоговейным восторгом. — Не сомневаюсь, что это она, попробуй сам.
Гарри словно облили холодной водой. Он набросил мантию на плечи.
— Это она! — завопил Рон. — Посмотри вниз!
Гарри последовал его совету и не увидел собственных ног. Он молнией метнулся к зеркалу. Лицо его, разумеется, было на месте, но оно плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Гарри натянул на голову капюшон, и его отражение исчезло полностью. «Такая же была и у Розье! — подумал он, — и у этих… Шеклболта с Джоунс тоже. Значит…»
— Смотри, тут записка! — окликнул его Рон. — Из нее выпала записка!
Гарри снял мантию и поднял с пола листочек бумаги. Надпись на нем была сделана очень мелким почерком с завитушками — такого Гарри еще никогда не видел.
«Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну.
Используй ее с умом.
Желаю тебе очень счастливого Рождества».
Подписи не было, но Гарри спокойно мог бы поспорить на шляпу, что ее написал Повелитель Памяти. Рон все еще восхищался мантией:
— Да, за такую я бы отдал все на свете, — признался он. — А уж близнецы… Эй, да что с тобой?
— Ничего, — мотнул головой Гарри. Если эта мантия действительно принадлежала его отцу, то почему он отдал ее Дамблдору?! Ведь тогда мама смогла бы спрятаться вместе с ним, Гарри, или убежать…
Прежде чем он успел что-то сказать или даже подумать, дверь в спальню распахнулась, и в нее ворвались Фред и Джордж Уизли. Гарри быстро спрятал мантию под одеяло. Не то чтобы он не доверял близнецам, но… Это были уже не шутки.
— Счастливого Рождества! — прокричал с порога Фред.
— Эй, смотри! — воскликнул Джордж, обращаясь к брату. — Гарри тоже получил фирменный свитер Уизли! Похоже, мама его усыновила!
На Фреде и Джордже были новенькие синие свитеры, на одном была вышита большая желтая буква «Ф», на другом — такого же цвета и размера буква «Д».
— А ты почему не надел свой свитер, Рон? — возмутился Джордж. — Давай-давай, они ведь мало того, что красивые, так еще и очень теплые.
— Ненавижу бордовый цвет, — то ли в шутку, то ли всерьез простонал Рон, натягивая на себя свитер.
— А на твоем никаких букв, — хмыкнул Джордж, разглядывая младшего брата. — Полагаю, она думает, что ты не забудешь, как тебя зовут. А мы ведь тоже не дураки — мы хорошо знаем, что нас зовут Дред и Фордж.
Близнецы расхохотались, довольные шуткой.
— Что тут за шум?
В дверь протиснулась еще одна рыжая голова, принадлежавшая Перси Уизли, вид у него был не слишком счастливый. Судя по всему, он уже успел распечатать свои подарки, по крайней мере частично, потому что держал в руках свитер грубой вязки, который тут же выхватил у него Фред.
— Ага. Тут буква «П», то есть «префект». Давай, Перси, надевай его — мы все уже надели наши, и Гарри тоже.
— Я… не… хочу, — донесся до Гарри хриплый голос Перси, которому близнецы уже успели натянуть свитер на голову, сбив с него очки.
— И запомни: сегодня за завтраком ты будешь сидеть не с префектами, а с нами, — поучительно добавил Джордж. — Рождество — семейный праздник.
Близнецы натянули на него свитер так, что руки не попали в рукава, а оказались прижатыми к телу. И, ухватив старшего брата за шиворот, вытолкали его из спальни.
* * *
У Гарри в жизни не было такого рождественского пира. Помимо вкуснейшей еды, не идущей ни в какое сравнение с тем, что подавалось к столу в обычные дни, на столах громоздились башни из волшебных хлопушек. Эти фантастические хлопушки не имели ничего общего с теми, которые производили магглы, и даже с теми, что они с Невиллом использовали перед дуэлью, имитируя «Редукто», чтобы запугать Малфоя. Первая же хлопушка, которую опробовали они с Фредом, не просто хлопнула, но взорвалась с пушечным грохотом и, окутав их густым синим дымом, выплюнула из себя контр-адмиральскую фуражку и несколько живых белых мышей.
За учительским столом тоже было весело. Дамблдор сменил свой остроконечный волшебный колпак на украшенную цветами шляпу и весело посмеивался над шутками профессора Флитвика.
Затем подали утыканные свечками рождественские пудинги. Пудинги были с сюрпризом — Перси чуть не сломал зуб о серебряный сикль, откусив кусок. Все это время Гарри внимательно наблюдал за Хагридом. Тот без устали подливал себе вина и становился все краснее и краснее, и наконец он поцеловал в щеку профессора МакГонагалл. А она, к великому удивлению Гарри, смущенно порозовела и захихикала, не замечая, что ее цилиндр сполз набок.
На Гарри Хагрид не смотрел.
Когда Гарри наконец вышел из-за стола, его руки были заняты новыми подарками, вылетевшими из хлопушек, — среди них были упаковка никогда не лопающихся и светящихся надувных шаров, набор для желающих обзавестись бородавками и комплект шахматных фигурок. А вот белые мыши куда-то исчезли, и у Гарри было неприятное подозрение, что они закончат свою жизнь на рождественском столе миссис Норрис.
