Долгий, чуть ли не через весь Вестерос, путь подходил к концу.
Пребывание в теле Драуглуина отличалось от вхождения в тело любого иного зверя — да и человека тоже. За широким лбом, поросшим черной шерстью, мало того что таился разум — во всем существе волколака угадывался отголосок некоей несокрушимой силы, чья злоба и могущество многократно превосходила Душелова. Бран касался лишь малой части той силы, когда его сознание сливалось с сознанием волка — но и этого ему хватило, чтобы измениться. Все чаще Бран бродил по Волчьему Лесу разделив с Драуглуином тело огромного волка: вместе с ним он пожирал кровавое мясо, пугал жутким воем забредших слишком далеко охотников, становился свидетелем охот в ночном лесу, после которых во многих семьях не насчитывались одного, а то и нескольких кормильцев. Принимал он участие и в волчьих свадьбах в лесной чащобе — не только Нимерия, но и все волчицы огромной стаи ныне несли волколачье семя, давая начало новой породе волков Севера. И все это время темная мощь, таившаяся в уродливом теле Драуглуина, все больше сливалась с сознанием Брана, исподволь меняя и искажая его самого. Странные мятежные думы завладевали Трехглазым Вороном, разрывая узы, наложенные Душеловом, но порождая новые, еще более пагубные. В его снах являлись пугающие видения, где Бран видел себя всевидящим властелином, простершим темную длань над Вестеросом.
Эти же видения позволяли ему прозревать доселе скрытые места, где таились источники новой силы. Одно из таких видений и заставило Брана с Драуглуином покинуть Север. Они прошли Перешеек, спустившись по течению Зеленого Зубца, задержались у Харенхолла, общаясь с населявшими его крылатыми созданиями, после чего продолжили свой путь на юг. Передвигаясь лишь ночью, старательно обходя все города и замки, Отец Волколаков и Трехглазый Ворон вступили в Королевский лес.
Насытившись сырым мясом Бран оседлал ковер и они двинулись дальше. Идти они предпочитали по ночам, особенно сейчас, когда они вышли близко к людским поселениям. К утру они перешли Путеводную, обойдя замок Феллвуд, после чего укрылись в небольших холмах — первых предвестниках далеких Красных гор. Здесь они прятались днем, — Драуглину удалось унести теленка из крестьянского стада и Бран вновь насытился кровавым мясом. С наступлением темноты они вновь пустились в путь — и вскоре усилившийся ветер и грохот волн подсказал, что они подходят к цели. Вскоре перед ними замаячили стены Штормового Предела.
За всю свою долгую историю твердыня Баратеонов, а до них — Штормовых Королей, никогда еще не была взята штурмом. Однако сейчас этого и не требовалось — замок охраняла лишь горстка солдат, привыкших к тому, что о замке давно все забыли. Всевидящего Брана и его летающего ковра никто предвидеть не мог: дождавшись ночи Бран, перелетев через стены, спустился в подземелья замка, украв ключи, за которыми никто не следил. Стены темных коридоров оказались достаточно широки для летающего ковра и хоть факелов здесь почти не было, Бран пробрался незамеченным к большой решетке, прикрывавшей вход в пещеру, на дне которой плескались морские воды. Здесь его ждал Драуглуин — огромный волк стоял по брюхо в воде, нетерпеливо клацая клыками: он проплыл целую милю в бушующих волнах, прежде чем нашел потайной ход в Штормовой Предел. Бран открыл ему дверь и оба путника — человек и зверь, — устремились наверх. Трехглазому Ворону не нужно было знать расположение всех ходов здешних подземелий — близкая цель тянула его словно огромным магнитом, заставляя кровь быстрее течь по жилам, а сердце колотиться так, что казалось, что его стук поднимет всю стражу в замке. Рядом бесшумно мчался черный волколак и его глаза светились во тьме как две алые луны.
Лишь один человек встретился им по дороге — толстый рыцарь с вислыми черными усами, пьяно выпучил глаза, не веря своим глазам. Крикнуть он не успел — метнулось огромное тело, ржавые латы зазвенели по камню, послышался негромкий вскрик, перешедший в предсмертный хрип. В следующий миг Драуглуин поднялся на ноги, облизывая мокрую от крови морду.
Больше им никто не попался — даже оружейная комнату осталась без охраны. Дверь была заперта, но волколак, внимательно ее обнюхав, презрительно рявкнул и в мощном прыжке обрушил на нее тяжесть своего тела. Ржавые петли жалобно треснули и дверь с грохотом обрушилась внутрь. Внизу послышались встревоженные голоса и топот ног, но Бран уже не замечал этого: влетев в оружейную он с восторгом рассматривал наяву то, что много раз видел во сне. Огромный меч из черного металла, с рукояткой из крыльев дракона и лезвием, покрытым чуть светящимися рунами. Он протянул руку и меч сам собой слетел в распахнутую ладонь, улегшись как влитой. С силой, которой Бран никогда не мог в себе представить, его пальцы сомкнулись вокруг рукояти меча и он услышал, как черный металл испускает странные звуки — будто далекое пение, зловещее и прекрасное.
— Кто ты такой, Неведомый тебя подери?!
В дверях оружейной толпилось с десяток солдат — больше удивленных, чем встревоженных неожиданным вторжением. На миг Бран почувствовал легкое сожаление, когда меч, словно сам собой рванул его руку вперед. Острый клинок разом пронзил сталь доспехов, разрубил плоть и кости, выйдя из спины ближайшего стражника. Драуглуин отрывисто рявкнул и ворвался в толпу, сея смерть направо и налево. Еще быстрее летал черный меч с легкостью отбивая поднятое оружие, прорубая доспехи и плоть. С первым же убитым Бран почувствовал прилив сил, каких никогда не имел раньше, словно жизненная сила стражника перелилась в его тело. Снова и снова разил черный меч — и все ярче светились руны на клинке и все больше сил обретал Бран, чувствуя себя могучим рыцарем, вроде тех, каким он мечтал стать в детстве. Вскоре в оружейной не осталось живых — кроме огромного волка, забрызганного кровью и хрупкого молодого человека с восторгом, рассматривавшим чудесное оружие. Переполняемый обуревавшими его силами, на миг забывшись, Бран спрыгнул с ковра — и радостно рассмеялся, почувствовав, как его ноги твердо встали на холодный камень.
-Буреносец!— благоговейно произнес он неведомо как всплывшее в его мозгу имя.
Все же полученных сил хватило ненадолго — сделав несколько шагов, Бран был вынужден снова сесть на ковер. Однако он знал где пополнить силы: снизу снова слышались голоса и новые стражники бежали на шум из оружейной. Бран перекинулся взглядом с Драуглуином и направил ковер навстречу новому врагу.
Уже светало, когда в замке осталось лишь два живых существа — Трехглазый Ворон и его зверь. Все остальные пали перед черным мечом — и все существо Брана ликовало, когда он чувствовал как кровь приливает в его увечные ноги. Их хватило на то, чтобы самому спуститься во внутренний двор замка — туда, где раньше стояла богороща с чардревом, вырубленная и сожженная еще Станнисом Баратеоном. Сейчас же, на месте сожженного пня высилась черная статуя Душелова. Бран посмотрел на прекрасное улыбающееся лицо, недобро улыбнулся и занес руку...
Меч сам собой метнулся вперед, метя изваянию под левую грудь, но едва острие коснулось черного камня, как в уши Брана ударил протяжный вой, сменившийся злорадным хохотом. Грянул взрыв — и куски черного камня разлетелись по двору, каким-то чудом не задев Брана. В следующий миг они рассыпались черной пылью, тут же унесенной ветром. Ошеломленный Бран, почувствовав внезапную слабость в ногах, покачнулся и упал бы, если бы не подозванный вовремя ковер.
И где-то далеко, за гранью миров, в безводной и безлюдной пустыне, где Душелов спала, прислонившись к чешуйчатому боку дракона, колдунья с криком вскинулась, выдернутая из сна пронзившей все ее тело невыносимой болью. Она сразу прошла, но осталось понимание: один из источников ее силы оказался уничтожен с помощью незнакомого ей колдовства. К счастью, наложенные на статую заклятия предусматривали и этот вариант, поэтому колдунье не было причинено особого вреда. И все равно новость была скверной: кто-то из ее слуг восстал против нее — и остался жив!
Рассвет застал Брана сидящим на башне-барабане Штормового предела, закатившим глаза, так что виднелись одни зрачки. На его коленях лежал меч с мерцавшими черным светом рунами. Ему не удалось насытиться жизненной силой принесенных Душелову жертв, но это не беда — в скором времени Буреносец получит много душ, дав Трехглазому Ворону новые силы. Назревала большая война — и Бран, реющий над морем в сознании большого ворона, видел первых ее вестников: с востока к Штормовым Землям шло множество кораблей под черным стягом с красным трехглавым драконом.
Узник
Ледяной ветер хлестнул ему в лицо и Тирион невольно попятился, вжимаясь в стену. Он был здесь слишком давно, но и по сей день это место являлось ему в кошмарах: наклонный пол, беспрерывно воющий ветер и внушающая ужас синева ясного неба вместо одной из стен. За эти годы Тириону почти поверил, что пребывание в "небесной камере" и вправду было не более чем плохим сном, но сейчас ему казалось, что сном было все остальное — а проснулся он только сейчас. Снова холод, снова страх высоты, холодные бобы на ужин и придирки надсмотрщика. Морд, вроде, давно умер, но тот кто пришел ему на смену был также уродлив, жирен и груб. Может он также и жаден до золота, но сейчас Тириону было нечего ему предложить. Также как и некому будет встать за него в поединке: Бронн роскошествует в южных морях и поди не вспоминает о бывшем работодателе, а Джейме...одни боги ведают, что думает о нем Джейме.
"Мне стоило бы меньше беспокоится о брате, — подумал Тирион, прислонясь к скале и смыкая уставшие от долгой бессонницы глаза, — может, тогда я и не оказался бы здесь."
В прошлый раз его довел до беды язык. В этот раз — глаза.
Тирион понял, что все пошло наперекосяк, едва торговая галея высадила его в Чаячьем городе. Сам город не так давно пал перед Арренами, однако лорд Ройс вовсе не выглядел победителем — Тирион уже наслушался диких слухов об исчезновении большей части Северной армии. Миротворческая миссия Тириона оказалась напрасной: по слухам Джейме, как и многие лорды Запада, уже объявился в столице. Ройс, сбитый с толку этим таинственным побегом, похоже, с трудом сдерживался, чтобы не выместить все, что он чувствовал к Ланнистерам на "самом ничтожном из них".
Сам Тирион пребывал не в меньшем недоумении — эта война становилась все более странной, что подтверждали слухи, доносившиеся со всего Вестероса. Поразмыслив, Тирион решил добиться встречи с Робином Арреном и напомнить ему о планах Королевы Севера, из-за которой, собственно, карлик и оказался сначала в Эссосе, а потом в Долине. К счастью, лорд Ройс не возражал, если Тирион отправится в Орлиное Гнездо и даже дал ему несколько провожатых. Сам же Ройс двинулся к Орлиным Вратам, во главе войска собранного из лордов Долины и Речных Земель — тех, кто был брошен Джейме в Чаячьем Городе и перешел на сторону Арренов. Иноземную часть союзного воинства составляли наемники, нанятые Браавосом, большой отряд самих брави, а также рослые молчаливые мужчины с огромными секирами. Тирион уже знал, что это храмовая стража Норвоса — еще одного Вольного Города вступившего в антиимперский союз. Жрецы Безымянного Бога объявили Вестерос одержимым демонами и этом они нашли полное единодушие с септонами Долины. Иные из них даже говорили — а иные из жрецов соглашались, — что Безымянный Бог и "Единый в Семи Ликах", есть одно божество, ветви одного культа, разделившегося после ухода андалов из Эссоса. Мейстеры вспоминали архимейстера Перестана утверждавшего, что в древности секира почиталась символом Семерых не меньше чем семиконечная звезда, доказательством чему служили изображения секир, вырезанные по всей Долине Аррен в местах первоначальной высадки андалов. Эта байка становилась все более популярной среди рыцарей Вестероса и стражников Норвоса, постепенно уверовавших, что они сражаются за общее святое дело.
Норвосийцы, брави и наемники взошли на браавосийский флот, который, пройдя Крабьим Заливом, доставил бы их к устью Трезубца, дожидаться войска Ройса. Ожидалось, что люди Речных Земель, узнав, что их лорды идут вместе с Арренами, восстанут против Серсеи. После союзное войско собиралось двинуться на Королевскую Гавань, которую блокировал бы флот Браавоса. Ожидалось, что к тому времени с юга подойдет и Эйгон, с Золотыми Мечами и теми лордами, что примкнут к нему.
Простой и красивый план. Жалко, что Тириону, судя по всему, не находилось в нем места.
Дурные предчувствия охватили его еще в Великом Чертоге: разом вспомнилось при каких обстоятельствах он бывал тут раньше. Вид Робина Аррена, сидевшего на троне из резного чардрева, под украшенными луной и соколом знаменами не добавил ему спокойствия. С тех пор как Тирион видел его в последний раз, Зяблик подрос, но капризно поджатые губы ясно показывали, что у него не добавилось добрых чувств к карлику.
— Мое почтение Хранителю Востока,— Тирион поклонился, шагнув к трону, — вы изменились с тех пор как мы встречались с вами здесь.
— Здесь? — Робин недоуменно вскинул бровь в явном замешательстве.
-Ваша милость может не помнить, — вмешался Джон Ройс, — карлик стоял перед престолом вашей матери, когда был пленником вашей тети Кейтлин.
— Это, наверное, было так давно, — Робин демонстративно зевнул, но в глазах его мелькнуло странное выражение — Тирион мог поклясться, что молодой лорд растерян.
— Я уж точно не забыл бы такого,— заметил Тирион, — наше первое общение было слишком...живым.
-Будем вспоминать мое детство, Бес? — резко оборвал его Робин, — как мне кажется, у вас есть более серьезные темы для разговора.
-Вы правы, милорд, — примирительно сказал Тирион, — ваша кузина направила меня...
— Моя кузина, — перебил его Робин, — похоже не жаждет принять участие в войне, в которую втянула меня . С тех пор как она вышла замуж за Грейджоя...
— Теона? — спросил ошарашенный Тирион.
-Нет, за его дядю, — раздраженно ответил Робин, — жреца их проклятого бога. Так вот, когда я отправлял Сансе ворона, спрашивая, когда она вступил в войну, она ответила, что знать не знает о чем я и посоветовала мне не надеяться на ее помощь.
Такие новости застали Тириона врасплох — он даже не знал, что ответить, что с ним бывало нечасто.
-Наверное у нее были причины,— промямлил он и сам поморщился от того, сколь жалко это прозвучало.
-О да, — ядовито произнес Робин, — и мне эти причины известны. Она вознамерилась отвоевать для муженька Морской Трон. Все ее войска и весь ее флот собраны в Соленом Копье. Единственные, кто воюет сейчас на востоке, это систертонцы, шлюхи и дети шлюх. Они присягнули Старкам, отрекшись от Дома Арренов и сейчас резвятся в Пасти как им вздумается — потому что весь мой флот на юге. Я мог послать лишь несколько галей — но они бесследно пропали. Не знаешь почему, Бес?
— Откуда мне знать? — огрызнулся Тирион, — поверьте, для меня это такая же неожиданность, как и для вас.
-Поверить вам? — Робин прищурился, — посланнику предательницы, брату императрицы и ее брата-любовника? Кстати, он уже выдвинулся в Речные Земли, чтобы встретить нас.
