Танго с призраком. Том 1

Удар был нацелен мастерски. У Эрнесто вспыхнули красные пятна на скулах, но голос был по-прежнему ровным.

— Вальд, моя семья — не твое дело. А девчонку не трожь, нечего ей жизнь ломать.

— Так я наоборот... она еще и благодарна будет. Что бабам нужно? Деньги, связи, власть, ну и мужик чтоб на что-то годился. У нее все это и будет.

— Если ты себя имеешь в виду?

— Не тебя ж. Что ты можешь предложить жене? Сантимо, которые тут получаешь? Вот и просидишь всю жизнь на заштатной должностишке. А девочка — бриллиант, ей огранка нужна.

— Я б вас послал, да вижу — вы оттуда, — не выдержал Эрнесто. — Иди, не мешайся. Слушать тебя тошно, а смотреть — противно.

На губах Освальдо заиграла насмешливая улыбка.

— Не дождешься. Его величество попросил меня разобраться в этой истории с девушками.

Эрнесто сделал широкий жест рукой.

— Не стесняйся. Разбирайся.

— Материалы дела. И тела.

— Все — по согласованию с синьором Вальдесом и приказу Его Величества, — отбрил Эрнесто. — В рабочее время.

— Официально хочешь? Сделать запрос?

Эрнесто обрел спокойствие и улыбнулся.

— Тан Карраско — не стесняйтесь. Располагайтесь, будьте как дома, общайтесь. А у меня рабочий день закончился примерно полчаса назад. Всего хорошего.

И сделал ручкой, выходя за дверь.

Пес с ней, с испорченной курткой. И с рубашкой. Дома переоденется. А пока он еще не ушел домой...

Серхио наверняка еще на работе. Надо к нему заглянуть.

* * *

Тони медленно смешивала соль и травы.

В окно заглядывала луна, девушка подставляла смесь под лунные лучи и шептала наговор.

Старый, ведминский...

Долорес хорошо ее научила.

— ... двери затворяю, силу закрываю, как тень от креста, все, дочиста...

Дверь она предусмотрительно подперла стулом.

Ведьминская ворожба — тихая. Никто не узнает, если не увидит. Вот и пусть не видят, так спокойнее будет. Пусть не слышат...

Антония Лассара не должна так поступать?

Наверное...

Маги с презрением относились к ведьмам, пожимая плечами. Да что могут эти тупые деревенские бабы? Кому нужны их убогие травки?

А ведь эти бабы знали не меньше иного мага, и не всегда хорошее и доброе. Знали, практиковали, учили, передавали свои знания другим. Книги передавали по наследству.

Долорес учила Антонию больше из жалости. Кусок хлеба заработать, разве что. Мало ли какая беда случится... пусть ту силу в обряды она не вложит, какую надобно, но хоть внешний вид покажет. Так и сложится...

Сила магов и сила ведьм шла от разного корня. Маги управляли стихиями. Ведьмы черпали свои силы от земли, от природы. Если сравнивать — маги рубили топором, ведьмы вышивали гладью. Сил у них было куда как меньше, чем у самых слабых магов, но именно поэтому они могли... многое.

Можно убить человека мечом.

А можно — и иголкой. Надо только знать, куда эту иголку воткнуть. И ведьмы накапливали знания. Медленно, уверенно, поколение за поколением... с тех пор, как на них перестали охотиться. Сейчас ведьм карали только за конкретную и доказанную вину. И церковь уже так не кидалась...

Долорес учила, Тони училась, но ведьминские заклинания в ее устах обретали новый смысл. Все же сила, которая их наполняла, имела смысл.

Вот и сейчас...

Изначально это был заговор от воров.

Двери запираю, засовы замыкаю, злу не войти, добра не найти...

Но с вложенной в него силой некроманта заговор от воров превратился в нечто новое. Всем, кто спросит, Тони говорила, что это знания Лассара, так было проще.

Вот и готов мешочек с солью. Может, сейчас тану Риалону будет легче?

Тони вспомнила лицо его супруги, сына...

Нет, легче не будет. Не намного. Но это лучше, чем ничего.

А этот... Карраско!

Тони отлично знала эту фамилию. Лассара были некромантами. Карраско были некромантами. Между собой они, кстати, не роднились. Связей вообще не было. Это Тони помнила, но не знала — почему?

Хотя какая разница?

Рядом с таном Эрнесто ей было спокойно и уютно.

Рядом с Карраско...

Как же ее раздражал этот... этот гад!!! Может, он не гад? Он хороший?

Тони об этом и задумываться не собиралась. Ей Карраско НЕ НРАВИЛСЯ! До сжатых кулаков, до желания пнуть в колено...

Антония искренне надеялась с ним никогда не пересекаться! Вот!

* * *

Паулина предвкушала замечательный день.

Сегодня они едут на море!

В Хрустальный Грот!

Паулина бывала там пару раз, но с родителями, а это, согласитесь, совершенно не то! Вот когда с любимым человеком... с мужчиной...

Амадо ей в любви не признавался? Так может, все еще впереди? Паулина была твердо уверена, что рано или поздно, так или иначе...

Конечно, Амадо ее полюбит! Просто он такой робкий, нерешительный... ему все объяснять надо! Вообще все-все!

И намекать! Мама постоянно учила Паулу, что мужчины, как дети. Их надо хвалить, что бы они не делали. Им надо говорить, какие они умные и хорошие. О них надо заботиться.

Тогда мужчина из категории 'мужчина вообще' перейдет в категорию 'твоего мужчины'. И никуда не денется. В качестве примера ритана Розалия приводила своего супруга. Который уж сколько лет не собирался никуда деваться. Любовницу — и ту не заводил.

А зачем? Ему и дома хорошо было!

Паулина собиралась добиваться того же самого с Амадо. Просто пока Риалон не понимал своего счастья. Но ничего, она ему объяснит...

Хотя...

Если уж совсем честно, ночью, в подушку и шепотом...

Амадо Паулине не слишком-то нравился. Она понимала, что из него получится хороший муж. Домашний, управляемый, кстати говоря — богатый. Удобный и послушный.

А сердце упрямо отстукивало свое. Сердцу хотелось любви. Романтики!

Вот, как у Эудженио и Альбы! Хотя бы! А если уж как у Раймона и Доротеи...

Любовь — это ТАК романтично... а любить Амадо — это как любить манную кашу. Никаких особых чувств он у Паулы не вызывал, и сердце в груди часто не билось, и то, о чем рассказывала Альба — как будто земля из-под ног уходит, и ты плывешь на громадном облаке, и никого нет, кроме любимого...

У Паулы такого не было.

А хотелось. Очень хотелось. Но с Амадо такого никогда не будет. А кто-то другой...

Никого другого рядом не было. Достойного, подходящего... как так получается? Кому-то все, а кому-то...

Паула тихонько позавидовала сестре. Еще раз позавидовала, что уж там! Альба красивая, умная, яркая, броская, любимица... А сама Паула? Родители ее любят, но сравнивая с Альбой, ставят всегда на второе место. Да Паула и сама это видит! И волосы у нее хуже, и фигура...

Да, на фоне Альбы Паулина выглядит бледно. А вот на фоне той же Антонии... Там Паула выигрывает! У нее и кожа чистая, и улыбка хорошая, и фигура...

Ничего, вот Альба замуж выйдет, и настанет черед Паулы. И она за все отыграется! И платья у нее будут самые лучшие, и туфельки...

Мечты оборвало явление молодых людей. Стукнула в дверь служанка, и Паула побежала по лестнице вниз. Альба уже была там, и так смотрела на Эудженио... и он на нее!

Паула опять позавидовала, но недолго. И подала руку Амадо для поцелуя.

У нее свои радости! Вот!

Короткого взгляда, которым обменялись двое мужчин, она и не заметила.

* * *

Хрустальный грот...

Там, где есть романтичное место — есть влюбленные парочки. А значит, должен быть и смотритель. И оградка, маленькая, но заметная. И фонарики на стенах грота.

Эудженио вручил сторожу, деду лет шестидесяти, несколько монет и что-то шепнул на ухо. Дед кивнул — и заковылял к сторожке.

Все правильно, нечего ему под ногами болтаться!

Компания отправилась в грот.

Сначала они просто ходили и все рассматривали. Потом Альба и Дженио начали отставать то здесь, то там... все чаще слышался смешок Альбы, кокетливый и призывный, все чаще они пропадали из вида.

Паула взглянула на Амадо.

Вот болван!

Идет, нудит какую-то глупость про историю, керамику... да какая ей разница!? Она эту подглазурную роспись век бы не видела... даже не представляет, что это такое! Нет бы девушке комплимент сказать! Или хотя бы под руку взять... ну хоть что-то!

Зануда!

Альба и Дженио в очередной раз отстали. Амадо замолчал и шел рядом с таким тоскливым видом, что Паула поняла — надо спасать ситуацию. И затрещала сама, как сорока.

— Амадо, смотрите! Какой интересный потек! И такая структура... как вы думаете, это похоже на что? Нет, правда... вы такой умный, вы должны мне это сказать... как вы думаете, сколько лет растут эти сталактиты? Или сталагмиты? Или... как их вообще называют? Я вечно забываю...

Она оборачивалась то к спутнику, то от него, но в полумраке пещеры, который скорее подчеркивали, чем скрывали цветные фонарики, не замечала сосредоточенного выражения на лице спутника.

Амадо считал повороты... вот... уже!

Все сложилось бы хорошо и удачно в их розыгрыше, если бы днем раньше сюда не пришла весьма... разгульная парочка, которая захотела любви. Сторожу они заплатили, сторож им уединение обеспечил. Но одну из оградок, которая закрывала опасные пещеры — с провалами, трещинами и кавернами, они таки сломали. Сторож как раз собирался ее починить.

А пока вход в пещеру был ничем не перекрыт. А зачем? Никто ведь туда не пойдет, правда? Незачем же...

Паула вдруг ощутила сильный толчок в плечо. Охнула — и полетела в темноту.

Все бы обошлось, но Амадо...

Альба рассказала Дженио про удобный поворот в пещере. Дженио объяснил Амадо. И получился испорченный телефон. Им нужен был следующий поворот, а Амадо перепутал. Точнее, просчитался. Альба не сказала про закрытый загородкой вход, понятно же, его надо пропустить. А вход-то оказался открыт.

И получилось то, что получилось.

Паула пролетела несколько шагов — и оказалась в темноте. Потому что Амадо резко затушил светильник на стене. А потом и еще один.

Он-то видел, куда идти. А она — нет.

А уж наличие трещины в стене никто не принял во внимание.

Паула была в туфлях на каблуке. Так ее ноги выглядели намного лучше. Вот, каблук и подвернулся, неудачно потянув свою хозяйку в сторону. Паула дернулась, чтобы не упасть — и рука не ощутила опоры. Она полетела куда-то вниз, даже не успев толком завизжать, стукнулась головой — и потеряла сознание.

Амадо развернулся — и направился в противоположную сторону.

Он как раз за собой вины не чувствовал. Альба сказала, что там будет небольшая пещерка, да темная, но очень маленькая и почти круглой формы. Выйти из нее несложно... ну, шлепнется Паула пару раз, но выход найдет — и быстро.

А потом — что сложного? Дойдет и до главного выхода, светильники на стенах горят, дурак выйдет... вот, и она тоже выйдет.

Истерика?

А вот дальше пусть Альба сама справляется со своей сестричкой. Обе Аракон одинаково не нравились Амадо. Обе пустые, вздорные, наглые и трескотливые, словно сороки на базаре... пусть сами разбираются! Вот!

Амадо развернулся и зашагал к выходу из пещеры.

* * *

Альба и Дженио задержались. И появились... растрепанные. У Альбы были взъерошены волосы, а от ветра припухли губы и щеки. Да, и шеей она за что-то зацепилась. Синячок там получился очень выразительный.

Дженио имел вид сытого довольного котяры.

Одежда была... более-менее в порядке, если не приглядываться. А так надо бы пару пуговиц все же застегнуть правильно. И на платье, и на рубашке.

Амадо этого говорить не стал, но глазами повел вполне выразительно. Дженио понял, и привел себя и Альбу в более-менее приличный вид.

— А где... прилипала?

Альба сделала вид, что ничего не слышит, и вообще занята. Что-то там поправляет в своем туалете. Шляпку, что ли?

— Пока еще не вышла.

— Вот и отлично. Предлагаю пока перекусить, — Эудженио широким жестом показал на корзину для пикника, которую не потащил с собой в пещеру. Она так и стояла у входа. Благо, здесь были оборудованы несколько небольших столиков с навесами, для тех, кто пожелает устроить пикник. Вот, за одним из них и устроилась компания.

Пока все разложили, расставили, пока то да се...

Когда они спохватились, что Паулины все нет — прошел почти час.

* * *

Долго Паула в обмороке не пролежала. И трещина была неглубокая, и ударилась она не слишком сильно. Но...

В том-то и дело, что — но!

Если ты попал в пещеру, если у тебя при себе ничего нет, если тебя будут искать — не уходи! Не уходи со знакомого места!

Так больше шансов, что тебя найдут быстро.

Конечно, варианты бывают разные. И завалы, и землетрясения, и выхода другого нет, и потопы, и рудничный газ... да, бывает всякое. Но для Паулы все было безопасно.

Подожди она какое-то время, за ней бы пришли, и ее бы вывели наружу! Но в том-то и беда, что Паула сейчас не могла адекватно соображать.

Она закричала, но крик ударился о стены и попросту рассеялся.

Темнота.

Вокруг была темнота.

Тот, кто никогда не был в полной темноте, тот не поймет этого ощущения. Когда она физически давит на тебя, когда она плотная, непроглядная, когда рассеять ее нет возможности, когда тебя словно пожирает громадное злобное существо...

Паула кричала несколько минут. Пока горло не засаднило. А потом приняла решение обследовать место, в котором оказалась. Она просто не вспомнила, что провалилась вниз!

Последнее что она помнила — толчок Амадо. И все.

В ее памяти засело, что где-то рядом выход, а значит — что?

Надо в него выйти. И все.

Повела руками вокруг себя. Камень, еще камень... пустота.

Проход...

Туда Паула и направилась в четкой уверенности, что идет к выходу. А искать ее начали только минут через двадцать. И то...

* * *

— Мы так Пауле ничего не оставим! — спохватилась Альба. Эудженио ласково коснулся ее руки.

— Да, действительно... что может так долго делать в пещере твоя сестрица?

— Сидеть и реветь, — сморщила хорошенький носик девушка. — Дуться и обижаться!

— Она уже давно дуется, — осторожно заметил Амадо.

— Ладно, — Альба с неохотой поднялась из-за стола, — я пойду, приведу ее.

— Я с тобой, любимая.

— Дженио, не надо. Пауле будет неудобно...

— Мне это безразлично. Но одну тебя в пещеры я не отпущу, — мужчина проявил властность и заботу. Альба просто растаяла. Ах, какой он...

Замечательный! И такой... такой...

Просто — Ах! И внутри все сладко замирает!

Как неохота в такой момент идти за этой дурочкой Паулой! А надо...

Дженио помог своей девушке выбраться из-за стола. Амадо решил не ходить с ними, и занялся паштетом. Он успел съесть два бутерброда, прежде, чем из пещеры вылетела белая, словно песок, Альба.

— Амадо! Паулы нигде нет!!!

* * *

Еще около получаса ушло на прояснение всей ситуации. Амадо показал пещеру, в которую толкнул Паулу. Собственно, и узнать ее было легко — напротив не горели светильники. Горели они дальше по коридору — и по направлению к выходу, а напротив пещеры были потушены. До конца освещенного коридора Дженио уже пробежался.

Покричал, позвал...