Чаганов: Война- Часть 2

— Ты домой? Я провожу, ну как проходит отпуск? Вроде бы ты в Крым собиралась,— застучали каблучки девушек по тротуару.

— Евгению Александровичу отпуск отменили...

'Это понятно, всем военным отменяют, а Шиловский— комдив. Обычно в угрожаемый период преподавателей военных академий направляют в войска с инспекцией'.

— ... он сейчас в Ленинграде.

— А как вообще вам у нас, нравится?— Оля поглядывает сбоку на девушку.

— Очень нравится, товарищ Мальцева, условия работы— сказочные, лес, на берегу реки, лаборатории просторные, приборы новейшие, люди прекрасные,... ни в какое сравнение с Радиевым институтом не идёт.

— Давай на ты, зови меня Аней, мы же почти ровесницы. Как здоровье, Алексея Николаевича?

— Спасибо, хорошо. Он сейчас в Барвихе, работает над третьей книгой 'Хождения по мукам'...

— А ты слыхала, что у вас в доме случилось? Пропала Кира Кулик.

— Да, сегодня узнала, я пару дней жила на даче у папы,— опустила голову Толстая,— это ужасно.

— Меня при командировали к группе следователей из Прокуратуры СССР, мы сейчас устанавливаем все обстоятельства происшедшего.

— ... Я как узнала об этом, так сразу бросилась на отцовскую квартиру, ключи Кира оставила у соседки, как договаривались. Это ведь я дала их ей, но там никого...

— Она там встречалась с любовником?— Оля останавливается и берёт за локоть Марианну.

— Да,— покраснела Толстая,— но Кира сказала, что влюблена и собирается развестись с мужем.

— Ты видела этого мужчину?

— Нет, ни разу...

— Что она о нём рассказывала?

— Ну сказала, что он моложе её, высокий, красивый, что любит Киру очень.

— Где находится квартира?

— На улице Горького, окна выходят на площадь Маяковского.

— Ты в квартире ничего не трогала? Отлично, едем туда.

* * *

— Видела,— шёпотом отвечает Шейнину немолодая соседка в домашнем халате и сеточкой на волосах,— она в мою дверь звонила, я же как раз из лифта выходила.

— А мужчины рядом с ней не было?

— Рядом не было, он у лифта стоял. Пропустил меня молча, зашёл в кабину, дождался ту женщину,— презрительно скривила губы она,— и они вместе поехали вниз.

— Какой он был? Расскажите,— следователь поощрительно трясёт головой.

— Высокий, красивый,— замялась соседка,— а что случилось?

— Кто он на ваш взгляд, рабочий, служащий, студент или может быть военный?— игнорирует вопрос женщины Оля.

— На военного похож или милиционера,— соседка, даже не повернувшись в сторону девушки, уважительно смотрит на Шейнина,— руки белые, лет ему около тридцати, а на служащего не похож потому, что взгляд у него такой строгий, как у бывшего околоточного.

— Следы какие-нибудь есть?— следователь возвращается в квартиру писателя,— не пропало ничего?

— Всё на месте вроде,— неуверенно отвечает Марианна.

— Два бокала вымытых на кухне, обёртка от шоколада и бутылка грузинского вина пустая,— отрывает взгляд от журнального столика в гостиной криминалист, пожилой мужчина в старомодном костюме-тройке,— отпечатков пальцев на них нет, видимо кто-то тщательно всё протёр.

— А зачем это любовнику?— назидательно вопрошает следователь, поднимая указательный палец кверху,— мужа боится?

— В первый раз такое вижу, чтобы любовник отпечатки стирал,— качает головой криминалист.

Москва, завод 'Темп',

улица Большая Татарская, 35.

4 августа 1939 года, 11:00.

— Вот, Валерий Иванович,— передаю Межлауку толстую картонную папку,— план на четвёртый квартал этого года по производству продукции заводами оборонной промышленности. Прикиньте до первого сентября в общем по наркоматам, без опускания до уровня предприятий, обеспеченность производственными фондами, сырьём и рабочей силой. Жду от вас также прогноза развития ситуации на 1940-й год с учётом повышения плана каждый квартал на 10 и 20 процентов...

— Извините,— тянусь за трубкой 'вертушки',— слушаю.

— Нехорошо, товарищ Чаганов,— в ней послышался раздражённый голос вождя,— начинать работу на новом посту с бюрократической волокиты. Вы почему до сих пор не завизировали мой приказ о назначении товарища Яковлева заместителем наркома авиационной промышленности по новой технике?

— Товарищ Сталин, я считаю такое назначение неправильным,— застрочил я, не давая вождю вставить слово,— это, во-первых, будет отвлекать его от конструкторской работы, а, во-вторых, может создать ненужную конфронтацию между ним и главными конструкторами других КБ. Лучшим мне видится вариант с образованием комиссии главных конструкторов, где коллегиально будут решаться все вопросы с утверждением проектов и выделением средств на проектирование опытной техники.

— А председателем комиссии кого назначите?— язвительно замечает вождь.

— Никого, пусть председательствуют на заседаниях по очереди, а решения принимают большинством голосов.

— Такая комиссия утонет в дрязгах и склоках? Чтобы люди работали эффективно, должно быть единоначалие.

-Только не в творческих коллективах, товарищ Сталин,— краем глаза замечаю как Межлаук удивлённо покачивает головой,— пусть лучше будет Совет главных конструкторов, он будет выбирать проекты и распределять деньги. Конечно, следует ввести в него представителей наркомата и ВВС, но только с совещательным голосом.

— Ладно, пусть будет по вашему, готовьте проект постановления,— после минутной паузы говорит вождь,— но если до октября ваш Совет не придёт к единому мнению и не составит список проектов, то я назначу заместителем наркома авиационной промышленности Яковлева.

-Хорошо, т...,— не успеваю договорить, так как в трубке зазвучали гудки.

— Алексей Сергеевич,— Межлаук отрывается от чтения бумаг,— наш опытный завод передаётся в Радиопром?

— Нет-нет, Валерий Иванович,— все наши лаборатории и опытные производства остаются в Спецкомитете. Временно они будут выполнять функции головных НИИ наркоматов Связи и Радиопромышленности, пока своих не создадут.

* * *

— Тут некоторые товарищи,— Сталин останавливается за моей спиной,— выражают беспокойство, что танковая, тракторная, станкостроительная и автомобильная промышленности обособились от остальной оборонной промышленности. Разделение это сделано в первую голову потому, что долгое время не удаётся преодолеть наше сильное отставание в области машиностроения от передовых промышленно развитых государств. Я буду больше внимания уделять именно этим отраслям и соответственно работе товарища Малышева. Поэтому, чтобы согласовать работу своих заместителей я создаю Бюро СНК по военной промышленности. В него войдут товарищи Чаганов, Первухин, Малышев и Завенягин. Собираться будем у меня в кабинете по пятницам. По мере необходимости будем приглашать и других заместителей и наркомов. Какие вопросы будем обсуждать на Бюро? В первую очередь те задачи, которые потребуют наших совместных усилий. Например, возьмём большегрузный грузовик для механизированных корпусов, за которые выступает авто-броне-танковое управление. Кроме перевозки боеприпасов и личного состава, он должен выполнять роль скоростного тягача для тяжёлых гаубиц. Очевидно, что тут потребуются усилия товарища Первухина и химической промышленности для производства специальных автомобильных шин, товарища Завенягина и металлургической промышленности для производства специальных сталей и сплавов, товарища Чаганова, курирующего производство вооружений и боеприпасов, то есть он будет отвечать за то чтобы эти самые гаубицы не разваливались при буксировке нашим тягачём, ну и, конечно, же товарища Малышева, ответственного за всё остальное. Произнеся такую длинную фразу, вождь подходит к столу и наливает себе воды.

— Это только один из примеров,— продолжает он,— а теперь я хочу от вас услышать другие предложения, действительно важные предложения, которые вы, как мои заместители, сами не можете осуществить. Прошу вас, товарищ Завенягин.

— Я недавно беседовал с товарищем Чагановым,— Завенягин проводит носовым платком по вспотевшему лбу,— так он посоветовал поговорить с учёным Капицей, который изобрёл и построил полупромышленный ожижитель воздуха. По его подсчётам, выпущенного ожижителем кислорода уже должно хватать для потребностей одной, даже самой крупной домны...

— Что за потребности такие?— вождь останавливается перед ним.

— Тут дело такое, товарищ Сталин, возьмём, например, домну: для поддержания в ней горения и высоких температур мы подаём в неё воздух. Однако в воздухе находится в четыре раза больше азота, чем кислорода. Этот азот является вредным балластом металлургического производства, так как перед подачей в домну воздух надо нагревать до 600-700 градусов. Учёные-металлурги установили, что если довести содержание кислорода в воздухе до 30 процентов, то подогревать вдуваемый в печь воздух не потребуется. Уменьшится расход кокса и кроме того, из-за более высокой температуры в горне повысится скорость плавки, так как примеси начнут выгорать быстрее...

— На сколько повысится?— прерывает Завенягина вождь.

— ...В 2-3 раза, то есть доменная печь сможет дать во столько же раз больше чугуна, ферросплавов, а в мартеновских печах— стали. Можно будет экономить много коксового газа, расходуемого на нагрев, а ведь он является основным источником толуола, которого не хватает. Сейчас ведь увеличение температуры в горне идёт за счёт сжигания большего количества коксового газа.

— Что вам необходимо для этого?

— Эти самые ожижители, насколько я понял основная трудность в их производстве— газовая турбина...

— Товарищ Малышев, на следующем заседание доложите нам как возможно ускорить освоение нашим машиностроением этих машин,— Сталин делает шаг в сторону,— а у вас какие мысли, товарищ Первухин?

— Предлагаю рассмотреть вопрос,— молодой плечистый зампред СНК поправляет круглые очки в тонкой металлической оправе,— о налаживание производства найлона или, как этот материал называют в Германии, перлона. Найлон— это искусственный шёлк. Судя по тому образцу, что нам передал товарищ Чаганов, он значительно превосходит шёлк по эластичности, прочности и устойчивости к истиранию. Нить из женского чулка диаметром в десятую долю миллиметра выдерживает вес более полукилограмма...

— Из женского чулка?— заулыбались заместители.

— ... именно так. В Америке уже налажено крупное производство найлона и чулок из него— до ста тысяч пар в месяц. При массовом производстве ткань из найлона сможет заменить шёлк в парашютах, хлопок в одежде и пеньку в канатах. Академик Ипатьев утверждает, что технология получения найлона не очень сложна, он его легко получил в своей лаборатории. Главная же трудность в высокопроизводительных машинах по вытягиванию и кручению нитей. Американцы его продавать не хотят.

— Навалились все на товарища Малышева,— вождь расчёсывает концом трубки усы,— вам, товарищ Чаганов, тоже, наверное, прямо сейчас нужна какая-нибудь хитрая машина?

— Прямо сейчас? Нет не нужна, товарищ Сталин. Я, наоборот, хочу предложить помощь. Учёными Спецкомитета в последнее время созданы некоторые технологии, которые способны оказать большое влияние на резкий рост производительности в области машиностроения, добычи полезных ископаемых и других областях. Поэтому приглашаю вас к себе на выставку достижений Спецкомитета на Большой Татарской. Но сейчас я хочу поговорить о другом: в связи со скорым принятием нового закона о Всеобщей воинской обязанности и грядущим резким увеличением численности армии, войск НКВД и флота, что вместе с ростом промышленности в стране может привести к острой нехватке рабочих рук, всяких и квалифицированных и не очень...

Заместители согласно закивали головами.

— ... На последних заседаниях Экономического Совета и Совета обороны при СНК СССР было решено начать строительство заводов-дублёров основных предприятий на востоке страны, в первую очередь тех, которые находятся неподалёку от границы. Хотя, что значит неподалёку? В связи с развитием бомбардировочной авиации наших противников уже расстояние в тысячу километров от границы сейчас не может считаться безопасным. В общем может пойти о десятках и сотнях предприятий...

— Это понятно, товарищ Чаганов, что конкретно вы предлагаете?

— Пригласить в помощь китайских товарищей. По итогам монгольско— маньчжурской войны через земли дружественного Мэнцзяна образовался сухопутный коридор между Монголией и Северным районом Китая, который контролируют силы Китайской Красной Армии. Месяц назад мы с маршалом Чойбалсаном и князем Дэ Ваном обсуждали вопрос добычи железных и иных руд на богатейшем месторождении Баян-Обо, что находится на территории Мэнцзяна. Когда речь зашла о рабочей силе, князь предложил использовать труд местных китайцев, которые живут на его территории. Тогда же он сказал, что у него их несколько сотен тысяч, они будут работать за еду и этого достаточно, нет необходимости завозить китайцев из Китая...

— Вы что же, товарищ Чаганов, эксплуатировать китайских крестьян захотели?— подаёт реплику, мрачно молчавший до сих пор Вознесенский.

— Нет, конечно. Мы будем покупать у князя руду, торговать с капиталистическими странами не значит эксплуатировать труд их рабочих.

— Постойте, вы же собрались обеспечить китайскими рабочими наши стройки и оплачивать их труд едой, я правильно понял?— напирает первый заместитель председателя СНК.

— Неправильно. Я предлагаю заключить соглашение с руководством Китайской компартии о направлении нескольких трудовых армий в СССР для работы на наших стройках, расплачиваться за их труд по результатам сдачи объектов мы будем с Мао, оружием, деньгами или другими товарами, за вычетом наших расходов на их содержание и питание, решать ему, часть оплаты пойдёт на питание. Мы не будем вмешиваться в это, также как и в поддержание дисциплины и порядка в их рядах...

— Но это даже не капитализм, это— рабовладельческий строй какой-то,— Вознесенский всем телом поворачивается к вождю.

— Мы заключаем договор с подрядчиком на выполнение работ,— упавшим голосом продолжаю я,— мы не эксплуатируем китайских рабочих. Просто я уверен, что Мао на вариант, когда рабочие сами будут получать всё заработанное, не пойдёт.

— Мы сейчас не обсуждаем никакие предложения,— недовольно косится на Вознесенского вождь. 'Мозговой штурм, однако'.

Глава 9.

Москва, ул. Серафимовича, д. 2,

'Дом на набережной'.

0 августа 1939 года, 07:30.

— Похудела-то как, кожа да кости,— по выходе из ванной прихватываю собранную к выходу Олю, она со страдающим выражением на лице сразу же освобождается из моих объятий,— ну что я сделал не так, ещё кого-нибудь не того поцеловал?

— Ты тут не причём,— спохватывается она и пытается улыбнуться,— измучилась я, не знаю больше где 'Джокера' искать, 'человек-невидимка' какой-то: ни отпечатков, ни словесного портрета.

— Что дал допрос Кулика?— со вздохом разочарования вешаю полотенце на крючок.

— Ничего не дал, отрицает он всё, мол не выносил никаких документов из наркомата, но его подпись на экземпляре той расшифровки стоит, Будённого, кстати, тоже.