— Тёрн?
— Да?
— А почему ты сам поперся искать драконочку? Не королевское это дело!
— А что — королевское?
— На троне сидеть, на послов глядеть...
— Я скоро дырку в этом троне протру.
— Так новый закажешь? Не настолько же Элварион обеднел?
— Не настолько.
Тёрн вздохнул, словно собираясь с силами — и выпалил.
— Надоело!
— Что?
Я даже сразу не поняла — что он сказал.
— Да надоело мне все это, Ёлка! Осточертело! Или, как ты выражаешься — осточертехренело!
Я только глазами захлопала от такого взрыва ярости.
— Что — это?
— А все, — невразумительно ответил элвар. — Все!!! Королевство поднимать, мысли читать постоянно, рожи эти придворные — знаешь, каков на вкус страх, смешанный с благоговением!? Нет!? А если еще с омерзением и с жалостью!? И с желанием получить свой кусок мяса!? Мерзко, Ёлка, мерзко и тошно!
Я слушала, не перебивая. Тёрн сейчас просто фонтанировал эмоциями во все стороны — и меня невольно затянуло в водоворот.
— Знаешь, я всегда понимал, что рано или поздно окажусь на троне! Что такой талант не должен пропасть зря! Меня готовили к этому! Но почему никто мне не сказал, как это одиноко!? Я знал, что это случится, но я думал, что отец передать мне посох и корону только через полторы тысячи лет — не дай боги раньше! Мы ведь живем долго, а отцу только тысяча шестьсот третий год шел. И вот вокруг толпа народу, — а я один. Один и мне безумно тоскливо. Пока ты была со мной, было еще не так. Лето прошло в делах, но когда ты уехала, меня просто скрутило. Ни одного друга рядом! Ни одного элвара — или человека, с которым можно просто поговорить, который не начнет выпрашивать у тебя милости, учить тебя или опасливо коситься, в ужасе от моих способностей! Никого! Ёлка, приезжай к нам на каникулы?
Просьба прозвучала слишком неожиданно. И я попалась.
— На зимние? Приеду.
— Это всего пятнадцать дней!
— Полагаю, что этого достаточно на первое время, — я уже оправилась от потрясения — и теперь могла рассуждать здраво. — Я уверена, что все не так плохо.
— Все еще хуже!
— Тёрн, не надо, а? Есть Клаверэн, есть и другие твои советники. Они-то тебя с детства знали! Или у них тот же бзик?
— Если брать Клаверэна, то у него бзик другой. Старик просто озабочен Элварионом. И из меня старается выкроить что-то похожее. Объясняй ему хоть год, что у меня есть и что-то еще кроме короля элваров, не объясняй — он твердо уверен, что я на службе государству с полуночи — и до полуночи.
— Бедняга!
— Хорошо хоть бабы ко мне не липнут. Знают, что со мной обычные номера не пройдут, а врать еще и мыслями никто пока не научился.
— И ты живешь монахом? Бедный!
— Ёлка!
Тёрн даже слегка покраснел.
— Ладно, — отмахнулась я. — Сейчас мы поможем твоему горю.
— Это в каком смысле? — подозрительно уточнил элвар. — Ты учти, мы с тобой просто друзья. Лучше Кана попроси, если уж так припекло...
В следующий миг ему пришлось уворачиваться от метко брошенного магоскопа.
— Учти, если он сломался, я все спишу на тебя, — нагло заявило мое магичество. — Во-первых, ты на этой фиговине не разоришься, а во-вторых, не надо меня провоцировать!
— А я тебя провоцировал?
— А разве нет? Так! — я вспомнила, что хотела сказать, когда элвар сбил меня с мысли, и ухмыльнулась. — Королем тебе быть не нравится? Так снимай корону!
— Ёлка!
Элвар все отлично понял. И возмущался больше из принципа.
— Снимай — снимай, — подбодрила его я. — Спорим, до вечера не продержишься!?
— А вот спорим — продержусь! — взъярился элвар.
С тех пор, как Лаванда подарила ему древнюю корону, элвар просто не мог без нее жить. Иногда он даже спать в ней ложился. Я примеряла — неудобно. Лоб натирает, на уши давит.... А его клыкастость доволен и счастлив. Вон, сегодня даже на ночь ее не снял.
— Спорим! — мы сцепили руки. И тут же подозрительно посмотрели друг на друга. — А на что мы собственно спорим!?
— Готов поставить на спор свои любимые конфеты, — подначил элвар, вытаскивая из кармана яркую коробочку. И откуда что взялось? Я только облизнулась.
Конфета против — чего? А что у меня такого есть?
— Если проиграешь — завтра час будешь ходить в короне. Идет?
— Она мне на затылок съезжает!
— А я ее попрошу, чтобы не съезжала.
— Корону?
— Корову. Согласна?
Я облизнулась и кивнула. Конечно, согласна. Ради настоящих элварионских конфет я еще и не на то пойду. Элвары, чтоб вы знали, монополизировали производство сладостей. Удивительно, как они сами при этом не разъелись до свинских размеров. Однако...
Все элвары были жуткими сластенами. И я — тоже. Если я и не разъелась в Элварионе, то только потому, что постоянно колдовала. А вообще, у нас с Тёрном была общая любовь. К конфетам особого элварского рецепта.
Вишня, вымоченная в коньяке, заливалась вкуснейшим мармеладом на основе какого-то ликёра, сверху все это обливалось горьким шоколадом и посыпалось толченными орешками. Вкуснятина — язык проглотишь. Стоили эти конфеты дикую сумму. Одна коробочка — как две моих стипендии. Поэтому первый раз я попробовала их именно в Элварионе. И полюбила раз и навсегда. И Тёрн об этом прекрасно знал.
— Ууууу, искуситель!
— Есть немного. По конфете перед тем, как разобьем?
— Договорились.
Элвар протянул мне коробочку. Я откинула крышку, достала из нее конфету и сунула в рот.
— Мерси.
— А мне? — возмутился его величество.
Я хлопнула глазами.
— А у самого — руки отвалились?
— Ёлка! Мне же неудобно!
— А мне мои пальцы дороги. Привыкла я к ним как-то...
— Успокойся, я пока не рискну отравиться. Вот, если уж очень корона достанет...
— А кто мне пять минут назад жаловался?
— Ты еще вспомни, что в прошлом году было!
— А что там было?
— Ёлка!!!
— Учти, если ты меня укусишь, я тебя... тоже укушу!
— Боюсь и падаю, — огрызнулся элвар. И тут же получил в рот конфету.
Но поквитаться он сумел. И на несколько секунд сжал зубами мои пальцы.
— Ёлка с шоколадом! Обалдеть!
Я тоже оскалилась и припомнила уроки нашего институтского стоматолога. Да, есть и такая специализация. Маг — стоматолог. И очень популярная. Конечно, все медики умеют работать с любой частью организма, но специализируются по двум-трем, реже по пяти специальностям. И уж тут они профи. Как Джеки Чан и Ван Дамм в своих боевых искусствах.
А наш стоматолог — особенно. Здесь был только один метод лечения зубов. Удалить зуб. Удалить причину болезни — и вырастить новый, молодой и здоровый зуб. Дешево и сердито. Правда, дешево. Стоило это — если на деньги мира техники, то рублей двести. Или шесть — семь баксов. Поэтому на первый урок стоматолог пришел со здоровенными клещами в руках, бухнул их перед собой на кафедру (едва не проломив дерево) и громко возвестил:
— Прежде чем вырастить новые зубы у пациента, надо ему удалить старые. Этому мы и посвятим первые двадцать наших уроков.
Ох, как меня в это время кошмары мучили! То ли дело вурдалаков гонять!? Милые, в сущности, зверушки! Добрые, пушистые.... После уроков нашего доброго стоматолога у нас нервный тик начинался. Но сколько мы теперь знали методов удаления зубов...
Интересно, а если один из методов применить к элвару? У него зубы скоро отрастут?
Тёрн разумно выпустил мои пальцы, проглотил конфету, убрал в карман коробочку и подмигнул мне.
— На "раз, два, три"?
— Раз!
— Два!
— Три!
Мы стукнули по сцепленным рукам.
— Скреплено!
Элвар стащил с головы корону и повертел ее в руках.
— И что теперь с ней делать?
— Сунь в мешок. Если не оденешь до возвращения в лагерь — будем считать, что я проспорила.
— Конечно, проспорила. Даже не начиная спора.
— Это мы еще посмотрим.
— Думаешь, что я настолько одержим короной, чтобы не обойтись без нее и часа?
— Думаю, что корона настолько одержима тобой.
Съязвив в последний раз, я решительно подняла магоскоп.
— Ладно. Пора настраиваться. Не сбивай меня, ладно?
— Ёлка!
— Да, знаю... Работа превыше всего. Слышала уже...
Тёрн и на этот раз дал мне оставить последнее слово за собой. Все-таки иногда он бывает просто прелестью. Хотя и с клыками.
— И с крыльями.
Кажется, я погорячилась насчет последнего слова.
Глава 4.
Все произошло, как и всегда, внезапно. Слишком внезапно. Просто в один прекрасный (ПРЕКРАСНЫЙ, МАТЬ ВАШУ!?) момент меня всю перекорежило от мучительной боли. Я скорчилась в три погибели, выронила магоскоп — и Тёрн едва успел меня подхватить на руки.
— Ёлка, чёрт тебя побери!!! Ёлка, что с тобой!?
Я слышала его голос, но отозваться не могла. Все мышцы будто судорогой свело. И прошло не меньше пяти минут, прежде чем я смогла что-то слабо просипеть. К счастью, Тёрн не стоял все это время сложа руки. Он отпихнул в сторону магоскоп, стянул рюкзак, уселся на землю и одной рукой, по-прежнему держа меня в объятиях, принялся искать в мешке флягу с вином. Ну и нашел, конечно.
После второго глотка я смогла говорить и даже отпихнуть фляжку. Мышцы еще время от времени скручивали мЁлкие судороги, но это я могла терпеть без особых проблем. Первое, чему учатся молодые волшебники с факультета самоубийц — это терпеть боль. С самой незначительной до невероятно сильной. Ведь для первого заклинания простейшей пентаграммы необходимо было порезать себе руку. Совершенно самостоятельно. А дальше шло от малого к большому.
— Что-то не так. Мне было очень больно.
— Я ничего не чувствовал. Почему?
— Может быть, это тебя не коснулось? Это чистая магия, а вы, элвары, к ней невосприимчивы.
— Что есть, то есть.
Еще бы. Создатели элваров, памятуя о том, что их творения будут иметь дело и с магами, наделили
своих "подопытных кроликов" потрясающим иммунитетом к магии. Проще говоря, от огненного
шарика, костра этак в три-четыре, который проделал бы неплохую дыру в каменной стене, у Тёрна остался бы только ожог на память. Недолгую память. Вот если бы на нас скалу магией уронили, сплющило бы обоих. А если просто врезать магией по метафизике, то плохо будет только мне.
— А могут тебе врезать по метафизике?
Очень актуальный вопрос.
— Вообще-то да, но для этого надо находиться в пределах видимости.
— Вряд ли. Я же ничего не чувствую.
Тоже загадка. Если уж Тёрн не ощущает рядом ничьих мыслей...
Ни одно живое существо не скроется от телепата такого класса. Ни одно. Пусть даже оно будет дохлое, пришибленное, больное на всю голову, считающее себя трактором и обвешанное амулетами так, что КАМАЗ не свезет. И если рядом такого существа нет... и вообще никакого нет...
— Кажется, у нас большие проблемы.
Плагиатор хренов.
Я кое-как полезла рукой за шиворот, с помощью Тёрна достала медальон — и поняла, что смогу связаться с ребятами только через час, не раньше. Даже если Тёрн мне сейчас поможет. После такого приступа слабости...
Странно!
— Попробуем обсудить, пока время есть? — предложил его величество.
Я закивала, насколько могла убедительно. Мы так всегда делали. Тёрн оттачивал на мне свои идеи, не раздражаясь даже самыми дурацкими вопросами. А я испытывала его терпение конспектами по магическому анализу, жутко сложной дисциплине, которую мы проходили аж двенадцать лет обучения. Одно утешение — всего на этот анализ отводилась одна пара в неделю, а зачеты сдавались раз в два года.
Тёрн поудобнее устроился на каком-то камне.
— Облокачивайся, будь как в кресле...
Мог бы и не говорить. Уж с кем другим, а с ним я никогда и ничего не стеснялась. Да и вообще, среди магов, как и среди карманников, прикосновения — обычное дело.
Я поудобнее устроила голову у него на плече и принялась рассуждать.
— Нас намеренно оглушили магическим ударом?
— А это был магический удар?
— Да, несомненно, и направленный только на магов. Сам видел, как меня скрутило. После обычного приступа я бы восстановилась в течение пяти минут. Сам знаешь, мне и похлеще доставалось. А это — это другое. И направленно именно на людей с магическими способностями. Очень сильный удар.
— Вопрос в том, был ли он случайный — или это атака?
— Если это атака, то все должно произойти в ближайшие полчаса.
— Пока ничего не происходит.
Но мечи элвар все-таки вытащил. И положил так, чтобы можно было дотянуться в одну секунду.
— А вообще, много сил нужно на такое счастье?
— До хрена и больше.
— Мне это мало о чем говорит. Вот ты бы смогла?
Я задумалась.
— Это смотря на какой территории. Нет. Вряд ли. У меня пока ума не хватит для такого счастья.
— Вот даже как. То есть тут должен работать кто-то очень крутой?
— Суперкрутой.
— Образование плюс сила?
Я задумалась. Сила? Вот в том-то и дело...
— Попробуй произнести это вслух, — попросил Тёрн. — Твои мысли сейчас такие невнятные...
Это определенно было упреком.
— Не думаю, что и слова окажутся лучше, — вздохнула я. Судороги постепенно проходили, но боль
пока еще оставалась. — Смотри. Чтобы переломить мою силу — я не хвастаюсь, я действительно не из
последних раздолбаев, сам знаешь...
— Знаю. Не хвастайся.
— Так вот. На мою силу должна быть еще большая. А на ту же Азэлли — как на трех меня. То есть надо брать по максимуму. И еще растягивать на огромную территорию. Без подручных средств даже я не смогла бы этого сделать.
— Хорошо. Есть подручные средства. Что тогда?
— Тогда есть и простой вопрос. Можно ли обойтись с очень малым количеством силы. Или как-то увеличить свои резервы?
— Можно?
— Да. Но опять же! Надо быть настоящим мастером. На уровне магистра. Профессора Универа, не меньше.
— Так это же самое главное! Надо попробовать связаться с Универом — а уж там должны знать обо всех прохиндеях и сволочах такой силы и знаний.
— Если бы!
— То есть?
Я едва удержалась, чтобы не выматериться.
— Дело в том, Тёрн, что Ворота — не дремлют. Кто его знает, какой недоучка мог найти Чужие книги, Чуждые приспособления, Иные амулеты и талисманы... Я — не знаю.
— Так вот она в чем проблема.
— И очень серьезная.
— То есть в Универе могут знать этого умника, а могут и не знать.
— И с Универом надо еще связаться. А если он будет повторять это каждые полчаса?
— М-да... А с моей помощью ты никак...?
— Сам видишь. Никак. Я с ребятами-то связаться не могу, куда уж мне до Универа.
— Интересно, а почему остальные не пытаются с тобой связаться?
— Лютик и Дайр сейчас наверняка не в лучшем состоянии. А вот Азэлли... Могла бы и попробовать. То, что выбило из колеи меня, не должно было так на нее подействовать.
— А она вообще это почувствовала?
— Наверняка.
— Тогда...
— Сидим и ждем. Хотя.... Дай мне мою аптечку!
— Ёлка, не делай глупостей!
— Я не мешаю тебе править Элварионом. И не стала протестовать, когда ты решил отправиться на поиски Лилии, — огрызнулась я. — Может, не будешь мешать мне работать?
