— Ты что, за полтора года не нашел времени сделать тете предложение?! — рявкнул я на папика.
Он замотал головой. Не понятно было, о чем это он машет.
— Немедленно привести священника! Мы сейчас женить отца будем, — потребовал я, обращаясь к своим парням.
Род с Тарэном рванули в дом. Папик и тетя усиленно замахали головами, пытаясь что-то сказать.
— Вы что, про-отив?! — фыркнул я в их сторону.
— Н-н-е-ет... — проблеяли они хором.
— Ну, раз не против, то сейчас и поженим! — и, обернувшись к двери, нетерпеливо притопнул ногой, — Где священник?!
В тот же момент мои парни внесли мужика, напоминающего священника, мятого и пьяного в дым. Мы помокали его, как и братца, головой в бочку, От этой процедуры его взгляд стал более осмысленным.
— Надо провести обряд бракосочетания. Сможешь? — глядя на то, как он собирает глаза в кучку, мне было сомнительно, что он понял, о чем его спросили.
— Нет проблем, — пьяно икнул священник и, порывшись в карманах своей мантии, достал какую-то книжку.
Да, уж... Вот какое уважение может быть к такому служителю культа, да и к культу вообще? Но такие вопросы редко возникают в головах людей. А ведь религия и власть, требуют не только веры, но и понимания во что веришь, и чему подчиняешься. И что немаловажно, надо уметь отделять идею от исполнителя, который в состоянии так перекрутить суть всего...
Но делать нечего... Будем пользовать, что есть.
— Начинай! — рыкнул я в ухо священнику.
Тот, еще раз икнув, раскрыл книгу и гнусаво что-то заныл, поддерживаемый с двух сторон парнями, чтобы не рухнул раньше времени. Папик и тетушка порывались что-то сказать, но как только священник затянул свой речитатив, благополучно заткнулись. Видно и они привыкли смотреть в рот пастухам народным.
Перед воротами стояла колонна слуг, и они внимательно прислушивались к нашему разговору. Обратив на них внимание, я махнул девчонкам перегнать эту толпу во двор. Стараясь не шуметь, народ просочился вовнутрь. Команда постаралась не дать развалиться строю и, помогая себе посохами, выстроила всех вдоль высокого крыльца, на котором проходило венчание.
— Если закончишь процедуру побыстрее, дам три бутылки лучшего в этом замке вина, — не выдержав долгого стояния, и выслушивания невнятного блеянья, тихо прошептал я попу.
Тот меня услышал и на минутку заткнулся. Посмотрев на меня и пожевав губами, запустил свое завывание с утроенной скоростью. Отец и тетя посмотрели на меня с укоризной. Я же сделал вид, что ничего не заметил, и, вообще, я тут не причем. Обряд и так далек от канонического, так что чуть больше, чуть меньше, это уже не так важно.
Не так скоро, как мне хотелось, но все же быстрее чем положено, священник добрался до вопроса "согласны ли вы...". То ли брачующиеся задремали под монотонное тарахтение священника, толи только сейчас до них дошло, что происходит, и они начали это обдумывать, но на вопрос тетя с отцом не отвечали. Зная, сколько времени они уже размышляют над этим, я пригрозил им, что мы будем стоять, не сходя с этого места, до тех пор, пока они не скажут "согласны". Даже если на это уйдет несколько дней. Глянув на меня испуганно, брачующиеся хором ответили "Да" на обращение и к жениху, и к невесте.
"Объявляю вас мужем и женой" и "Поцелуйтесь дети мои" священник выдавал уже на полном автопилоте, пытаясь сползти на пол. Род и Тарэн с трудом удерживали его в вертикальном положении. Пытаясь вырваться, поп начал выкрикивать что-то невнятное. Лишь одно слово прозвучало внятно — "заупокой". От неожиданности у меня даже посох выпал из рук.
— Что-о-о?! — подхватив посох у самой земли, взвился я, и почти уткнулся носом в лицо священника.
С перепугу тот почти протрезвел, и вытянулся в струнку. Похоже, перед получением сана, он работал солдатом.
— Моли-итву запе-ева-ай!!! — во всю мощь легких, скомандовал я.
Выстроенные в колонну слуги дружно запели молитву. Все было бы хорошо, но меня что-то беспокоило, однако никак не мог понять, что именно. Сзади послышалось хихиканье. Я удивленно оглянулся. Смеялись Лори и Нирана. На мой вопросительный взгляд они шепнули: "музыка", — и засмеялись уже более открыто.
И тут до меня дошло — народ пел молитву на музыку марша из "Веселых ребят". Мда-а... Похоже, песню они выучили основательно. Округлив глаза, я посмотрел на священника. Увидев мое вытянутое лицо, священник икнул и бодро, громким басом, присоединился к пению прихожан. Когда же я повернулся к колонне слуг, они запели мощнее, и почему-то замаршировали на месте, а потом еще и двинулись по кругу ходить, благо размер двора позволял это делать.
Посмотрев на родителей и заметив, что те вдохновенно подпевают попу, я, чтобы своим смехом не испортить праздник, забежал в дом. За мной ввалились сестрички. Минут десять мы ржали без остановки. Прекратив смеяться, сестры выразили мне свое восхищение быстро организованным обрядом. Они тоже были в курсе, как долго наш папик может собираться что-то сделать. Успокоившись, мы вышли на крыльцо. Народ выводил молитву уже по четвертому кругу.
— Ро-о-ота-а!!! На ме-есте стой! Ать! Два! — мощно проревел я.
Как ни странно, но народ понял меня и, заткнувшись, остановился.
— В честь сегодняшнего праздника бракосочетания, я объявляю всем благодарность. А сейчас, внимание! Все расходятся по своим рабочим местам и наводят порядок. Ко времени ужина в замке должна быть идеальная чистота и порядок. Кто не успеет, будет работать всю ночь. Кто плохо сделает свою работу, в дополнение к своей работе пойдет чистить подвалы и камеры заключенных. Рабочие кухни — готовят праздничный ужин. Ра-азо-ойдись!! — скомандовал я.
Предложив сестрам и родителям пройти внутрь, я поискал глазами Ирвина. Все это время провинившаяся троица старалась не отсвечивать и спрятаться за спины других. Когда все стали расходиться, эти прохиндеи попытались улизнуть. Однако я, помня о незаконченном воспитательном моменте, послал Тарэна привести их в малую гостиную. Рода же послал отвести домой священника, крепко прижимавшего к своему животу три бутылки вина.
Когда все свои собрались, отец попытался возмутиться моим поведение и произволом.
— Отец! Мне показалось, или вы, все же, влюблены в тетю Оливию? — возмущенно воскликнула Нирана.
— Ну-у-у... М-м-м... может ... Да, — мемекнул папаша.
— Мама! Разве тебе не нравится дядя Сорэйн? — тут же включилась в разговор Нинэя.
— Кхм... кхм... нравится, — на грани слышимости прокашляла тетя.
— Так какие могут быть возмущения! Лионелла сделала за вас всю подготовительную и организаторскую работу, а вы еще чем-то недовольны. Сами бы вы еще лет десять могли думать на эту тему — припечатала родителей Лори.
— Мы не против результата. Но очень уж драконовские методы... — переглянувшись с тетей Оливией, смущенно произнес папаша.
— Я здесь ни при чем. Это все наследственность виновата. Все претензии к прабабушке, — хмыкнул я, и все дружно засмеялись.
Затем был длинный и серьезный разговор с братцем и его управляющим. Мы, все вместе, долго их долбали и стыдили. Братец чуть не рыдал, прося у всех прощения и обещая в дальнейшем так себя не вести. Я конечно понимал, что Ирвин пошел весь в папика, такой же ленивый и бесхарактерный, но это не значит, что я могу позволить ему разорить столь налаженное и богатое имение.
Это богатство поддерживало и кормило не только братца, но и тетушку. Так же зависимы были наш отец и кузины, даже мы с сестрами рассчитывали получать помощь в случае тяжелой ситуации. В конце концов, послали за магистром Жаколио и в его присутствии заставили Ирвина поклясться самой страшной клятвой. В нее мы включили заботу о семье, личное участие в управление замком и полный отказ от вина.
Вскоре был готов праздничный ужин, и мы сели отмечать женитьбу отца. Во дворе были накрыты праздничные столы для слуг. Праздновали до полуночи, а затем потихоньку разбрелись спать, день все же выдался тяжелый.
Утром, мы только успели умыться, как прискакал слуга из нашего имения. На ближайшей к замку горе видели большого белого кота, который громко рычал. Народ предположил, что это кто-то из наших малышей. Я пригрозил братцу и его слугам, что если в следующий раз застану похожее безобразие и развал дисциплины, то маршировать вокруг замка они у меня будут по четыре часа целую неделю. После многообещающего предупреждения, срочно собравшись, мы всей командой рванули домой.
Максимально быстро, но так, чтобы и не загнать лошадей, добрались до замка. Встречал нас Рэм. Показав на скалу, он сообщил, что кот уже несколько часов находится там и, время от времени, громко рычит, как будто зовя куда-то.
Я быстро побежал на ближайшую к тому месту башню и, выскочив на площадку, заорал "Ки-и-ис". Кот услышал меня и зарычал в ответ, беспокойно заходив кругами на выступе скалы. У меня перед мысленным взором появилась картинка: на дне ущелья лежащий кот с пятнами крови на шкуре. Резко заткнувшись, я тут же попытался передать картинку идущих цепочкой людей. А затем, поняв, что найти раненого без помощи кота мы не сможем, представил Киса, идущего впереди отряда. Другого способа убедиться понял меня кот или нет, у меня не было, кроме как проверить проведет он нас или нет. Решившись на эксперимент, я передал картинку и рванул организовывать отряд.
Собирались мы целый час, но зато постарались все учесть и захватить с собой как можно больше вещей. Даже палатки и еду захватили, кто знает, как долго может продлиться спасение. Яджина собрала пару рюкзаков трав и уже готовых отваров и настоек. Через час отряд из двадцати человек уже вышел в горы.
Это все-таки был Кис, которого я узнал по небольшому пятну у носа. Кот ожидал нас недалеко у подножья горы, и как только мы вышли, сразу пошел впереди, показывая направление. Видно с раненым котом что-то серьезное, поскольку Кис даже не подошел ко мне поздороваться. Шли мы до самой темноты, останавливаясь несколько раз по пятнадцать минут: перекусить, попить воды и немного отдохнуть. Пока мы сидели, котяра тихонько порыкивал, нетерпеливо кружа неподалеку.
Уже в полной темноте, мы стали лагерем. Продвигаться дальше стало опасно для жизни. Кис, хоть и выказывал беспокойство, но, как мне кажется, понимал, что мы не можем идти ночью. Поев всухомятку и запив водой, мы улеглись спать в наскоро установленные палатки.
Как только начало светать, Кис разбудил нас мощным рыком. Спросонок и с перепугу, мы выскочили из палаток как угорелые. В руках у каждого были посохи и ножи. Как и где мы успели их захватить, я так и не понял. Придя в себя, мы, быстро перекусив и собравшись, снова двинули за Кисом. Часа через четыре мы были на месте.
На дне расселины с почти прямыми стенами, лежал раненый кот. Даже здоровому было бы сложно выбраться оттуда, а уж раненому, вообще никак. Отправил пару девчонок искать место, наиболее подходящее для размещения пострадавшего, часть народа назначил на разбивку лагеря, готовку еды и горячей воды для промывки ран, а сам занялся организацией подготовки к подъему кота.
Первым в расщелину спустили меня, затем, Яджину и рюкзак с травами и готовым лекарством. Остальные — готовили носилки и устанавливали крепления, необходимые для подъема тяжелого кота. Судя по виду, котяра пролежал в этом ущелье дня три. Кис расположился на противоположном от нашего лагеря склоне, чтобы не мешать, но в то же время видеть все, что происходит. С момента нашего спуска, он неотрывно следил за нашими действиями, время от времени порыкивая, то ли от нетерпения, то ли что-то говоря раненому.
Раненный был в сознании и, тяжело дыша, напряженно следил за нами. Первым делом, мы напоили его отваром укрепляющих трав. Затем, приступили к осмотру. Несколько глубоких, но неопасных ран на боку и на лапе тут же промыли и присыпали лечебной золой из корешков. Более пристальное внимание мы собирались уделить им уже после того, как выберемся наверх. Самой серьезной проблемой оказался перелом передней лапы. Наложив предварительно шину, занялись приготовлением кота к поднятию наверх.
С трудом уложив его на носилки, собранные из деревянного каркаса с нашитым на него полотном, и закрепив кожаными ремнями, начали подъем раненого. Пару раз мы чуть не роняли кота, зацепившись за выступы скал углом носилок. На всю процедуру вытаскивания у нас ушло пару часов. Уложив вынутые носилки на ровной поверхности, и снова напоив кота, мы попадали рядом, пытаясь прийти в себя.
Кис тут же перебрался к нам и, не обращая на нашу возню внимания, принялся вылизывать своего соплеменника. Между собой они тихонечко перерыкивались, как будто разговаривая. Мы еще раз напоили пострадавшего, ведь он не пил несколько дней, а это опаснее чем, если бы не ел. Основательно пообедав и отдохнув, потащили раненного на найденное девочками место.
Это оказалась небольшая почти ровная полянка с десятком деревьев и протекающим между ними ручьем. Поднеся кота к ручью, мы несколько раз окатили его из ведер водой, чтобы смыть кровь и грязь. На что он недовольно зарычал. Мы, на всякий случай, отскочили в сторону и замерли, готовые разбежаться. Осторожно наклонившись, и не обращая на нас внимания, котяра долго и с удовольствием пил воду. Затем, напившись, улегся и закрыл глаза. Я тут же дал сигнал, и мы быстро перетащили его на небольшой стожек травы, что мы уложили в углубление в скале, могущее защитить кота на время болезни от непогоды.
Уложив матечатые носилки на стожок, мы перерезали десяки ремешков, которыми пострадавший был крепко примотан к жердям для страховки при подъеме.
Но высвобождая жерди и снимая ремни, вероятно, зацепили какую-то рану, потому как кот громко зарычал. От неожиданности я замер недалеко от него. Подошел Кис и начал снова вылизывать раненого. Когда я оглянулся, то не увидел никого из команды. У меня чуть челюсть не отвалилась, ведь я не слышал никакого шума. Куда все подевались? Внимательно осмотревшись, я не сразу заметил их. Пропажа гроздьями висела на деревьях и ни в какую не хотела слезать. Лишь через полчаса появились первые добровольцы.
Еще пару месяцев, раз в три дня, я приходил на поляну. Приносил мяса, промывал и присыпал лечебной золой раны, поил укрепляющими настоями трав. Несколько раз оставался ночевать, установив палатку рядом. Раненый котяра оказался Мявом. Просто его отличительное пятно располагалось на больной ноге, и я не сразу заметил, а соответственно не сразу узнал котенка.
Пару раз за время моего посещения к нам приходил Мур, и мы весело проводили время. Пока один кот находился с выздоравливающим, я со вторым — бродил по окрестностям. Чес-слово, рядом с ними и на природе, просто душой отдыхал.
Совершенно не хотелось расставаться, но через пару месяцев, когда осень уже вступила полностью в свои права, мои котята показали мне картинку, что они уходят. Мы только сняли лубки с лапы, и Мяв еще немного хромал. Похоже, они решили передвинуться подальше на юг, поскольку с больной ногой Мяву будет тяжело ходить по снегу, не говоря уже про охоту. Принеся побольше мяса, мы устроили проводы, накормив их от пуза, и попрощались. А потом, долго стояли на скале, провожая взглядом троих, идущих друг за другом, уже не котят, а взрослых котов.
