Ощущения от прогулки и разговоров были столь острыми, что немедленно по приходу 'домой' (в дом тёти, конечно) Алла отправила меня в летний душ, и сама, убедившись, что дома — никого, через минуту юркнула следом. После лёгкой, быстрой и очень частичной помывки взобралась, как уже делала совсем недавно, и наделась, сползая — на чистый, но незащищённый член. Повисела, слезла с сожалением, повелела всё-таки надеть, и запрыгнула снова...
Душ был выстроен капитально, строение устояло, и даже заноз в спине у Аллочки не случилось. Девушка сказала, что будет рекомендовать место и позу всем знакомым, начиная с Ритки.
А спортом заняться мне всё же следует. Ибо, удерживать подружку на весу и активно её при этом любить... Правда — нет худа без добра: придерживая любовницу под попу, случайно попал мокрым намыленным пальцем в непредназначенную дырочку. Неглубоко, на фалангу. Алла пискнула возмущённо, но как-то быстро успокоилась и привыкла. А после сказала, что было странно, необычно, но приятно. И нужно ещё попробовать — что-то в этом есть!.. недаром же с пёрышком понравилось когда-то.
А я рассказал ей анекдот про висящего над пропастью медленно соскальзывающего ковбоя и его, обращённую к другу, мольбу: 'согни палец!'.
Чуть позже, уже в городе, Алла даже проконсультировалась на эту тему с мамой — привыкла обсуждать с ней всякие интимности, и не стеснялась спрашивать. Лариса Ивановна посмеялась, и сказала, что члену в попе делать совершенно нечего, а хорошо смазанный палец — не мешает, и даже помогает, и что на Западе, по слухам, даже делают специальные штучки для одновременной стимуляции обеих дырочек и клитора...
Алла по описанию столь полезное приспособление представила и даже нарисовала, мама, руководствуясь женским и житейским опытом, изгибы на рисунке, веселясь, подправила. А Олег как раз домой вернулся, заинтересовался и от таких художеств охренел слегка... На падчерицу глянул уважительно, но, слава богу, без мужского интереса (или скрыл хорошо). А на раскрасневшуюся супругу — очень даже с интересом. Алка, оценив, какими взглядами обмениваются любовники, быстренько смылась, и рисунок с собой прихватила.
Да, а в селе тогда, мы, чисто вымытые (в конце концов) уселись под деревцем и стали угощаться чаем со свежим вареньем. В разгар чаепития лихо подкатил 'Москвич' с Алкиными родителями, тётей и дядей. С последними меня тут же познакомили, здесь я прошёл под грифом 'Аллочкин мальчик'. Алла отправилась с родственниками разбираться с покупками и готовить обед, Олег Сергеевич побрёл в сад, расслабиться в гамаке после напряжённой дороги (а ну-ка, столько ям объехать!), мы с Ларисой Ивановной остались у стола.
— Поспел, пострел? — иносказательно вопросила женщина.
— Ага! — не стал скрывать я, но не уточнил, что два раза (незачем маме знать подробности), — девочка грустила.
Лариса Ивановна посмотрела в сторону летней кухни, где Аллочка заливисто смеялась над дядиным рассказом о поездке.
— Развеселил! — констатировала женщина. Помолчала и спросила, — к Ритке тоже ездил?
— Позавчера.
Лариса Ивановна уронила голову на руки — я сидел молча, потом подняла и объяснила:
— Душа болит за ребёнка.
— Я их не брошу. Ни ту, ни эту.
— И как?..
— Разберёмся. Будет трудно, конечно, но... — пожал плечами, я действительно верил... знал, что всё образуется, — а как у них?.. — меняя тему разговора кивнул в сторону Олега Сергеевича.
Женщина поняла правильно:
— Притираются. Нормально пока. У Олега дочка — твоя ровесница. Поступать собирается в этом году. Так что — проще... и сложней, конечно. А вообще... Алка же — без особых закидонов, согласись?
Я кивнул, девочки — вменяемые, особенно если сравнивать кое с кем...
— А он к ней... — начал я, не зная, как сформулировать подозрение.
— Нет! — сразу и безоговорочно ответила Лариса Ивановна, — ничего такого! Если бы заметила — сразу нахер... извини... пёрышко в донышко — и привет!
Помолчала и добавила, уже тише:
— И она к нему... ничего такого. Тебе, для спокойствия.
— Спасибо! — поклонился я.
Да, а я, из Алкиного села уезжая, забыл ей трусики отдать. Действительно забыл, без кавычек.
Обнаружил их, когда полез в карман за носовым платком, и чуть не достал вместо него. Ну, бывают такие казусы. Как-то, помнится, сунул в сумку, не глядя, лёгкую курточку — от дождя. Он и начал накрапывать. Я Ритку хотел от непогоды защитить, свёрток достал, встряхнул... куртка штанами оказалась. Посмеялись и намокли.
В данном случае могло получиться совсем неудобно, потому что в город меня везли на 'Москвиче' Алкины родители, и платок мне понадобился, когда собрался чихнуть посреди разговора с Ларисой Ивановной... Платок, впрочем, ненамного лучше трусиков был — весь в засохшей сперме. Но этого никто не заметил.
За присвоенные трусы я получил выговор и подозрение в фетишизме, но это уже позже, когда девочки в город вернулись, и среди прочего обсудили мои внезапные приезды.
Аллочка вспомнила анекдот про то, как в районной больнице в один и тот же день рожает пять молодых женщин из разных окрестных сёл. И в разговоре выясняется, что у всех детей — один отец, Вася с Выселок, и зачаты они чуть ли не в одночасье.
— Да как же так? — изумляется нянечка.
— Так он же на велосипеде! — пожимают плечами роженицы.
Рита прорекламировала солнечную полянку и кровать поперёк, Алла — берёзку и летний душ. Девушки прикинули, что останавливаться на достигнутом не следует, и вспомнили, что ещё ни разу не занимались сексом (настоящим!) в стенах родной школы. А это, согласитесь — досадное упущение. Что же вспоминать в старости? К ней нужно готовиться смолоду!
Часть ?. ДЕВИЧЬИ ИСТОРИИ — 2 (И БОЛЬШОЙ ВНЕЗАПНЫЙ ВБОКВЕЛ)
Тертычная оглядела собравшихся, восхищённо покрутила головой и произнесла врастяжку:
— Каки-и-ие кла-а-ассные тёлки!
Девочки согласились с прилагательным, но не с существительным.
— Где ты тёлок увидела? Ни одного приличного вымени. Так, козы!
Витка открыла, было, рот, чтобы опровергнуть, но вспомнила Элку Панфилову из десятого 'Б', и промолчала. Вот той вслед все мужики оборачиваются! А у неё самой грудь 'офигенная' (по словам всех удостоившихся созерцать и трогать), но не выдающаяся так далеко вперёд.
Но, что 'классные' — не поспоришь. И сидят девушки, как в песне:
все подружки по парам в тишине разбрелися*
Поэт, конечно, имел в виду разнополые пары, но тут же девичник? Как-то так и расселись, парами: Оля с Таней, Рита с Аллой, Ира с Наташей, Вита (забавно!) с Галкой.
Кате, похоже, тоже надоело думать про себя:
только я в этот вечер засиделась одна,*
так она подружку привела.
Девушка только в прошлом году в нашу школу перевелась, и поначалу внимания особого к себе не привлекала, зато когда освоилась...
'Сорвала урок!'
'Не следит за языком!'
'Своїм язиком доводить вчителя до сказу!' — это всё записи в Маринкином дневнике.
Над последней записью народ мог бы изрядно поизгаляться, но с Мариной обломались, языком она не просто так ляпала, а со смыслом. Ироничная, ехидная, умная — жуть.
Одноклассниц, впрочем, щадила (или не хотела связываться?), а вот мальчишек, которые по дурости её задирать пытались — наоборот. И ещё жутко любила 'прямой смысл слов'... это ж можно так человека обхамить!.. и не придерёшься.
Ехала в лифте у 'почти мачехи' на работе, в двенадцатиэтажном 'Укроргстанкинпроме', лифт остановился на этаже, ожидающий дядька спросил: 'вверх или вниз?', Марина честно ответила: 'да'. Потому что — нет других вариантов. Вбок — никак.
А мальчику из параллельного класса, что её поначалу то ли клеить, то ли задирать пытался, комплимент сделала после долгого неуютного разглядывания:
— У тебя красивые ноги...
— Ты чего?
— Нашла в тебе хорошее. Не могу же я врать, что ты умный?
А когда учитель истории понёс вдруг околесицу! Это было счастье... сразу — рот до ушей, и уточнение, да с таким вывертом, чтоб не сразу и не до всех дошло издевательство...
Новенькая отличницей оказалась, да ещё и спортсменкой. Папа у неё работал в какой-то непонятной конторе, явно связанной с военными. Марине, чтоб не вникала, сказал в рифму: 'меньше знаешь — лес не валишь'. Так вот, он лет с восьми учил её плохому втихаря, и называл это 'дзюдо', но было это явно не оно.
Ещё осенью Марина была 'а ничего так', но не более. А весной расцвела вдруг, и округлилась внезапно в нужных местах. Тут её Катя и приметила. Потому что Ирка с Наташкой отделились как-то, захороводились... видно, понравилось им целоваться... и не только.
Сначала у подружек была попытка сделаться взрослыми во время байдарочного похода. Тут надо заметить, что тренер тамошний (традиционный шестидесятник: бард, бессребреник, слегка диссидент и чуть-чуть богоискатель; с бородой, лёгкой придурью и в свитере с оленями) за нравственностью подопечных следить даже не собирался. У него детство тяжёлое было, детдомовское, и юность слегка хипповая, с многочисленными и беспорядочными половыми связями, и множественными переломами. Последние как раз со связями были связаны: мужья, знаете ли... Как результат — снисходительность к чужим слабостям и похуизм.
Он даже про жену свою сказал, как отмахнулся:
— Нехай їбуть¸ аби не били, — когда коллега намекнул на нетяжёлое поведение супруги.
Потому и игры молодых подопечных в сумерках и ночью пресекать не собирался. Шныряют мальцы из палатку в палатку? На здоровье. Лишь бы по взаимному согласию.
А невинность? Что 'невинность'? До свадьбы, как говорится, заживёт.
Это тренер так рассуждал. А папаши, конечно, блюли, да-а. Когда народ на майские праздники в поход собрался, мамы девочек пап отрядили в командировку, проследить, чтоб ничего такого. Мамы-то — достаточно молодые, чтобы помнить, как оно было в пятнадцать лет...
Папы познакомились, скорешились, скинулись, и чудно провели время. Впрочем, в сторону палаток с дочками всё же посматривали, и блуда не допустили. Вернее, девочки не решились (или постеснялись) вблизи отцов... ворвётся родитель в самый ответственный момент, и снимет мальчика с девочки. Психотравма обеспечена, и ей, и ему.
То есть, в мае подружки с сексом пролетели, однако в июне в ещё один поход сходили и всё наверстали. Папы снова бдили, но расслабленно, больше пили и уснули на посту. И всеобщей утрате девственности ничуть не помешали. Сказать, что было 'ах!' — так нет.
И когда Ира с Наташей услышали однажды на базаре, как одна торговка обличает другую: 'да ты хуя живого не видела!' (что-то напоминает, да?) — смутились сильно. Потому что это — как раз про них. Не довелось: темно в палатках было. Впрочем, пацаны, выбранные для выполнения ответственного задания — дефлорации, тоже немногое рассмотрели. А до того, похоже, разве что на картинке. Ну, судя по тому, как всё происходило. Возня, сопенье, неловкость и боль, мокрость всякая...
Девочки между собой обсудили, пришли к выводу: что-то, наверно, в этом есть, но нужен или опытный мужик, если просто так, или чтоб любовь-любовь. А для начала — сойдёт.
Катька, когда Ирка с Наташкой собрались устроить маленькую вечеринку и 'попробовать' запретное, от девичьих игр наотрез отказалась. Не потому, что так уж яростно отвергала подобную связь, а просто посмотрела на подружек, когда они в очередной раз примерялись поцеловаться, и тихо свинтила, решила, что это — не её. И чтоб не мешать. Потом, правда, немного жалела, думала, что всё же следовало остаться, а вдруг неплохо?
Ещё и потому не осталась, что девочки... они хорошие, как для школьных подруг, а вот представить себя с кем-то из них в постели... или (ужас!) с двумя... никак не получалось. Так-то Катя фантазировала и об этом тоже, но кто-то другой должен был быть... или другая... не эти!
А после с ней такое произошло! Тоже в деревне у бабушки, между прочим!
Сидела утром, в одной ночнушке, только проснулась. Дома никого, подрезала ногти на ноге, прибежал радостный Шарик, сначала ткнулся носом, куда не следует (выбрал, наверно, самое пахучее место!), а потом ещё и лизнул от всей собачьей души! Пса, конечно, прогнала, письку с мылом помыла, но память тела никуда не деть... и в разгар очередного ночного самоудовлетворения вдруг ка-а-ак вспомнилось всё это... В общем-то, Катька и раньше всякое себе представляла, но, когда допредставлялась до секса с собакой (это даже не кошка, мать её!), поняла, что срочно должна дать — хоть кому!!! А то, точно, Шарику повезёт.
А на следующий день как раз подвернулся (на велосипедной прогулке) знакомый парнишка... Катя его и раньше замечала, и даже привечала, но уж больно робким выглядел... и был...
Был! — в прошлом. Девушка так ловко отношения с ним выстроила, что парень не заметил, как начал её уверенно уламывать, а она охотно и не жеманно соблазнению поддавалась... тем более, что колесили они с Лешкой по окрестным полям и лесам, а на неё велосипед всегда оказывал... благотворное влияние...
Нет, две недели она, конечно, мальчишку поморочила, постепенно позволяя перейти от лёгких поцелуев к нерешительным прикосновениям, а от них, через лёгкий петтинг — к откровенной взаимной мастурбации и далее — к желанному, когда-то бездумно отвергнутому куннилингу. Многое лесные полянки видели этим летом!
Не всегда неумелые ласки доходили до пункта назначения, приходилось самой дома добирать (вот где пригодились технические советы школьных подружек! то так, то этак — всё ж разнообразие). Когда же дело дошло до языка, пацан, выросший над собой, просто виртуозом оказался. И не брезгливым. Вот, прям с седла велосипедного снял, потную, разгорячённую, трусики снял тоже... и так отлизал!.. Куда тому Шарику... Не дать ему после этого стало невозможно!
Ноги сами раздвинулись!
Ну, и дала — на солнечной поляночке, да на его курточке. Правда, с первого раза получилось не очень, перевозбуждённый мальчик только кончик макнул — и брызнул, прямо туда, внутрь...
Катя просчитала перед этим, что месячные вот-вот, через пару дней, и залёта особо не боялась, а кавалера неумелого зацеловала, простила и утешила, сказала, что нетерпение его понимает и разделяет; назавтра (на том же месте, в тот же час) повторили — на этот раз удачно. Месячные — с перепугу, наверно — на день раньше начались, так что желаемого обоими продолжения пару-тройку дней не было. Потом (ещё пару дней) — очень даже было. Даже попробовали не только лёжа: Катя сверху примостилась — оказалось, так лучше.
Потом девушка решила, что без презервативов уже опасно, а взять их в деревне было неоткуда, пришлось вернуться к оральному сексу; теперь и Катя мальчика радовала.
После дожди зарядили, и пришлось юным любовникам по домам сидеть... тут и лето прошло. Теперь им встречаться совершенно негде. Лёша ездит к ней на велосипеде через полгорода, только для того, чтоб в подъезде немного потискаться... всё реже ездит.
Зато Шарику так ничего и не обломилось!
А в городе с подружками пообщалась. Ирка с Наташкой хихикали, как дурочки, и рассказывать ничего не хотели, потом посерьёзнели, и признались, что сделали всё, что советовали одноклассницы, и ещё сверх того. Но всего один раз!
