Зверь лютый. Книга 31. Корзно

— Но-но! Ты ещё государя разбойником назови. Ещё заплатишь.

Казна будет брать всё, что сможет. Та самая прибыль, которую я собираюсь вкладывать в переустройство "Святой Руси", в безопасность, в продовольственную стабильность, в новые города, школы, приюты, лекарей... останется в кармане у хана.

Неважно как это будет сделано: прямым налогом, обязательным бакшишем чиновнику, "добровольным" платежом мулле местной мечети, введением монополии "только для правоверных", штрафами, платежами "за место на рынке", "экологическим налогом" на выбрасывание "русского мусора"...

Все финансы, которые я планировал вложить в "Святую Русь", в свой Всеволжск, в соседние лесные и степные племена... хан на них новых наложниц купит. И богато украсит.

"Ничего личного — только бизнес".

Я с этим ханом лично незнаком. По отзывам — нормальный мужик. Ну, насколько может быть "нормальным" и "мужиком" городской хан. Как всякому правителю ему нужны деньги. Может, война с "кипчаками и йемеками" намечается, может надо выбить пиратов кызылбашских. Может, любимая жена захотела брульянт несказанной красоты или, там, вымостить город, построить мечеть, подновить башни...

Короче: нужно денег. И он решил их взять. У меня. Согнать с Ваньки нагулянный жирок. Что, в нынешних условиях означает — убить сотни тысяч русских младенцев. Нет денег — нет изменений — дети мрут. Как и всегда. "Все так живут".

Факеншит уелбантуренный! Я — не все!

Я так жить не буду. И вам не дам.

Договариваться с ним? — О чём? Мне жизненно важен рынок халифата. Он сидит на этом пути и другого у меня нет. Он — монополист, он взял меня за горло.

Я могу... могу ходить через Саксин. И платить всё, что он посчитает нужным у меня забрать.

Или — не ходить. Тогда у него упадут доходы. Не сразу, не до нуля. Он может потянуть время. Потерянное время — задержка изменений — мёртвые дети.

Мы будем с ним торговаться:

— Две гривны с десяти — я согласен.

— Нет, восемь с десяти.

Потом сойдёмся в цене, где-нибудь посредине, мои караваны снова пойдут до Каспия, он вдруг решит:

— Я подумал. Восемь с десяти всё-таки лучше. Плати.

Я снова остановлю торговцев. Снова бодяга. Денег нет, дела стоят, дети мрут... Хреново.

Проблема "лишнего реала" трансформируется в проблему "лишнего в реале".

Мы это решали. В Рязани с Калаузом. Но там сошлось несколько важных условий. Мы имели представления о характере цели, о его местах пребывания, привычках, окружении. Собственно инструмент воздействия — та женщина, которая залила полы в церкви синильной кислотой — практически сама свалилась к нам в руки. В момент акции в Рязани был Аким, который сумел перехватить управление в первые часы после смерти князя. В Муроме сидел Живчик, который, по закону и обычаю, принял княжество. И рядом был Боголюбский. Решение которого поставило точку.

В Саксине всего этого нет. "Доступ к телу" не организован, "группа поддержки первого часа" — отсутствует. Не было нужды: прежний хан помер от тифа, новый казался вменяемым: прежних воров прогнал, дал Афоне разные льготы...

Мораль: убийцу для доброго соседа надо готовить заранее.

Нынче, после немилости хана, быстро сформировать серьёзную "группу влияния" там невозможно. Даже те связи, которые были созданы... посыпятся.

Изнутри — не расколоть, нечем. А снаружи?

Ударить по Саксину войском, побить "хищника саксинского". А там, глядишь, и в окружении его найдутся люди, которые сами хотят на его место. И готовы исправить ханскую ошибку. Сделать её юридически ничтожной. Вместе с таковой же, но — головой.

Где взять войско?

У меня столько воинов нет. И — война с Новгородом.

Глава 628

Первый поход русских ратей на Астрахань в 1554 г. — 30000 воинов из Нижнего Новгорода с пушками да 2500 казаков. У меня ни таких масс, ни пушек со стрельцами. Второй поход 1556 г. — 3000. Но у меня и таких сил нет. И, конечно, разница в вооружении моих и противников не столь велика, как разница между царским стрельцом или бронным помещиком и "голым" степным татарином. Ханская гвардия носит примерно те же доспехи, что и хазары. Их так просто не прошибёшь.

Натравить на них соседей? Башкирды и кыпчаки выше по Волге вымерли от тифа. Булгар занят собой, пережёвывает последствия моего "зеркала для услады очей услад очей эмира". Боголюбский — "обшапкнулся". У него про другое нынче голова болит.

Какой я молодец! Всем соседям занятие нашёл! Никто моих границ не потревожит!

Мда. В результате моей успешности решать самую острую сегодняшнюю проблему — нечем.

Ваня! Ты же хотел мира! "Бойтесь желаний — они исполняются".

Я перечитывал донесение о делах Саксинских, проглядел бегло сообщения от Артёмия о завершении подготовки очередной группы новиков, о спуске на воду и ходовых испытаниях новых плавсредств от Отсендиного Дика.

Ребята явно понимают, что я Саксинские выверты не "спущу на тормозах". Не предлагают, не навязывают, но готовятся к лодейному походу. Просто готовятся, так, на всякий случай. Умницы. И от этого особенно обидно: бить-то нечем.

Тиф туда, что ли, запустить? Так там мор недавно был, эффективность будет... низкая. Синильной кислоты в колодцы бубухнуть? — Колодцев много, система децентрализована... не получится.

"Глаз видит, да зуб неймет" — русская народная.

Мой глаз видит "Святую Русь" без душегубок, голодовок, нищеты, мора. А "зуб неймёт". Из-за вполне разумного хана, который считает свои интересы важнее моих.

А что говорит по этому поводу наша народная мудрость? — А наша народная мудрость говорит таковую же, но — гадость:

"Выше лба уши не растут", "Лбом стены не прошибешь", "Выше головы не прыгнешь", "Плетью обуха не перешибешь", "Сила солому ломит", "И сокол выше солнца не летает".

Выше ханского интереса и Ванька не скочит.

Отвратительно.

Никакого решения не вырисовывалось. Такая глубокая и безысходная... Э-э, виноват — шведский памятник.

Я механически перебирал телеграммы и вдруг понял, что разглядываю депешу с другого направления. Усть-Шексна.

Это здорово, это приводит меня в щенячий восторг: могу узнавать новости за сотни вёрст.

Правда, новости эти... из Саксина, например...

"Во многих знаниях — многие печали".

Вот и ещё одна печаль прилетела.

Я оказался прав: едва на Ладоге и юге Онеги сошёл лёд, как Даньслав из Новгорода полез отрядом в Заволочье. Пара сожжённых суздальских погостов, с десяток разорённых стойбищ данников. Ничего серьёзного в части ущерба. Так, неприятность. Тем более — не моя.

Мои люди сидят в Белоозере, за пару сотен вёрст от места событий, смотрят вокруг и шлют подробный отчёт в Усть-Шексну. Там работает моя сигнальная вышка. Выше по речке работы уже идут, но линия ещё не функционирует.

Отчёт несколько... объёмный. С другой стороны это хорошо: фактор даёт данные о своих продажах, о местных ценах, событиях и слухах.

Вот последний раздел и послужил причиной переслать отчёт мне. Толковый парень на приёме в "Торговом приказе" сидит. Надо наградить. Двоих: в моей канцелярии тоже толковый, принял к отправке Воеводе.

Суть простая: Борис Жидиславич — лажанулся.

Присланный Боголюбским "наибольший воевода суздальского наряда" не только не пресёк действий новгородцев, но и настроил против себя местных.

Тут тонкость: город Белоозеро укреплений не имеет. Вообще.

Нынче от стоит в 27 км. от того места, где Белозерск в 21 в., в верстах двух от озера вниз по Шексне. А как же воевать, не имея опоры на собственные крепости? Суздальский воевода первым делом велел собрать мужиков отсыпать валы, городить городни.

Ага. Это Белоозеро и здесь многое не так, как в Суздале. В экономике, в хозяйстве. И в людях.

Конфликт между Жидиславичем и аборигенами был неизбежен. Высокопоставленный суздальский боярин, привыкший командовать в условиях относительно развитой системы феодального типа, нарвался на недоросший до феодализма социум.

Проще: боярин? — А нам пофиг.

* * *

Ещё одна загадка русской истории: призвание Рюрика.

"Рюрик, Трувор и Синай клялися не вести дружины за собою...".

Рюрик сел в Ладоге. Многолюдный город с множеством давно живущих в нём скандинавов. Потом перебрался на "Рюриково Городище" к Ильменю, возле которого вырос славянский Новгород.

Трувор пошёл к Изборску, где уже было мощное селище. Там в VIII-IX веках распространены литейные формочки из известняка, выработанные в "пражской культуре" ранних славян парой столетий раньше.

Синай (Синеус) пошёл в Белоозеро.

В никуда.

В регионе в тот момент нет существенных поселений ни славян, ни веси.

Город Белоозеро создаётся и существует, нарушая все обычные святорусские, да и вообще — европейские традиции. У него нет сельской округи.

Ме-е-едленно.

98% населения — горожане.

Понятно, что сельские селения где-то есть. Вёрст за 25 по южному берегу озера на запад, примерно так же — вниз по Шексне. Рядом — крестьян нет. При этом город столетия растёт быстрее, чем население региона вообще. Сейчас — 56 га. Больше трети всей жилой площади региона. По обоим берегам Шексны. Без укреплений. Даже тына или палисада нет.

На правом берегу Шексны, в двух км от истока, который местные называют "устье", к реке выходит песчаная гряда, в полкилометра длиной. Посередине — речка Васильевка. Высота от меженя 4-5 м. Остальные участки — 2-3 м.

Вот эти 2-3 метра разницы между основным уровнем берега и высокой частью гряды производят столь сильное впечатление, что место будут веками упорно называть "Старое городище". Хотя "города" — ров-вал-стена — там нет.

Ниже по реке вёрст 25 — Крутик. Эталон белозерской веси. В период расцвета в поселении размещались 6-10 жилых построек. Протогород с развитыми бронзолитейным, косторезным, железообрабатывающим и железоделательным производствами. Больше полусотни тиглей, столько же льячек и 7 литейных формочек. По тиглям Крутик сопоставим с Гнёздовым и существенно превосходит Ладогу, Рюриково городище и Изборск. Но места для проживания и прокормления варяжской дружины — нету.

Озеро из десятка самых больших водоёмов Европы, водное зеркало в 1130 кв. км. Примерно как Ильмень или шведское Меларан. Общая озёрность края 10-15% территории. В Белое озеро впадает более 60 рек и речушек, 26 — крупных.

Ни длительных сильных колебаний уровня, как у Каспия, ни сезонных высоких половодий, как на русских реках — здесь нет. Густые леса тормозят таяние снега, система озёр и рек может талые воды спокойно принять. Следствие: селения ставят прямо у воды, без страха затопления. Из двух сотен селений — половина построены так.

Селения невелики: 85% меньше 0.7 га. Обычно одна улица, полоса в 20-30 м шириной вдоль воды.

Нормальная городская усадьба ремесленника — 300 кв.м. Крестьянские, не зажатые городскими стенам, как и боярские в городах, вчетверо большее. В самом Белоозере и в одном ещё селении в 11 га, поменьше. С города получается сотен шесть мужиков-ополченцев, со всего региона — ещё тысяча.

Полторы тысячи северных мужиков, которые поголовно охотники — большая сила. И не так уж худовооружённая: в крестьянских домах в этих краях бывает и боевое оружие. Правда, доспехов, шлемов — нет.

Воинов — нет. Княжеские гридни, кроме нескольких инвалидов, ушли с Боголюбским на юг. Местных бояр-вотчинников нет. Нет, соответственно, и их дружин-хоругвей. Городового полка — нет. Город княжеский, защищать его — забота государя.

Вообще-то и воевать здесь не с кем.

Шастал здесь Ян Вышатич, волхвов гонял:

"Вшед в град к белозерчем, и рече им: "Аще не имете волхву сею, не иду от вас за лето".

В самом Белоозере есть вещи, отсутствующие в других поселениях региона: каменные иконки, книжные застежки, писала, амфорная керамика, золотые украшения с зернью и сканью, актовые печати и пломбы. Бояре, купцы, духовенство сосредоточены именно здесь.

А вот остальное — своё и привозное — почти в каждом селении.

Кроме земледелия на пойменных террасах — скотоводство, охота, собирательство, рыбалка. Для такого, "присваивающего", хозяйства и оставляют между "кустами" селений огромные промежутки.

Поверх идёт "пушной торг". Собственная охота или промысловые караваны дальше на север.

Такое хозяйство делает хлебопашество второстепенным занятием. Земледельческих орудий нет в белозерских поселениях X-XIII вв. Исключение — Белоозеро, где найдены наральник, плужный нож, 8 серпов, жернова.

"Присваивать" легче и местные селяне живут не бедно: образки, амулеты-змеевики, стеклянные браслеты, боевое оружие, замки и ключи, ювелирка... Занятия обитателей селищ разнообразны, интенсивны контакты с внешним миром, высокий доход.

Строят здесь своеобычно: рубленная в обло изба с каменкой. Очаг из дикого камня, а не печь. Часто сложен насухую. Бывает со слоями глины и подушкой из речного песка. Два типа домов: изба с сенями и пристроенным к ней крытым скотным двором, и "изба-двойня" — две избы, соединенных сенями с двором, расположенным сзади.

12 в. — время мощной сельской колонизации по всей Руси. Общая демографическая и экономическая ситуация, Русь на подъёме. Рост числа поселений идёт и в северных, и в южных областях. "Южная переселенческая волна как основной фактор развития расселения на Севере" — некорректно.

Меньше, чем через век этот взлёт оборвёт Батый.

Кроме единственного города Белоозеро, который "не-город", на озере 200-300 селений. Которых на озере нет. Они посажены на берега речек, ручьёв, в их устья. Не лицом к пустому сорокакилометровому пространству озёрной глади.

Селища группируются в "гнезда", образующие "кусты".

Общины не родовые, а соседские. "Куст" не растёт из одного корня, а формируется толпой новосёлов сразу. Потом, конечно, "переливается" внутри себя.

В конце XIII-XIV в. расселение распространится на водоразделы ("взлёт на холмы"), размеры поселений уменьшатся, на смену компактным "гнездам" приходят локальные образования, занимающие большие участки, с более слабой пространственной связью.

Снижается уровень потребления, падает импорт, сокращены лесные промыслы, прежде всего — пушной. Белозерье переходит к более натуральному хозяйству, увеличилась аграрная составляющая, диета станет более вегетарианской.

"Иго, которого не было".

Полчища Батыя сюда не дошли. А вот нищета — вполне докатилась. На столетия.

Обычный размер "куста" — 5-7 км. Между "кустами" 15-30 км.

Принципиальное отличие системы расселения — необычайно высокая для Севера концентрации поселений на небольших участках. Никогда, ни ранее — в эпоху неолита и раннего металла, ни позднее, вплоть до раннего Нового времени — в районе Белого озера такого не было. Неудобство очевидно — вынуждает выносить поля на большие расстояния, разместить их вблизи поселка невозможно.

Так поля и не выносят! Их просто мало.

Многие места поселений "Святой Руси" были населены уже в глубокой древности. В котловинах озер — Ильмень, Неро, Плещеево, Галичское, в долинах рек Ока, Москва-река, Мета, Волга и Молога в их верхнем течении. Речь не о исторической связи населения, обитавшего в этих местах в различные периоды, а о хозяйственной традиции.