Жорж-Мишель ошарашено внимал разъяренному прелату, силясь осознать смысл слов князя. А потом шевалье сообразил, что из-за собственной глупости рискует утратить только что обретенное счастье, да еще вместе с жизнью. Совсем недавно шевалье готов был умереть, лишь бы только не идти к алтарю с "чудовищем", но сейчас жизнь приобрела для графа ценность, именно потому, что он встретил Аньес.
— Я никуда не уеду без жены, — отчаянно объявил Жорж-Мишель. — Если я уеду, моя жена поедет вместе со мной. А если она останется, то и я не покину Релинген!
— Что такое?! — грозно переспросил Лодвейк, пораженный тем, что мальчишка посмел ему возражать.
— Да, без Аньес я не уеду — я ее люблю, — решительно объявил граф.
Лодвейк ухватился за спинку кресла.
— Да вы с ума сошли, шевалье... — только и мог сказать прелат. — С каких это пор?
— Как увидел! — молодой человек был настроен решительно.
Князь-архиепископ замолчал. Он полагал любовь чувством докучливым и крайне неудобным, предпочитая легкие, ни к чему не обязывающие связи. К тому же прелат не верил, будто любовь может длиться долго. На смену любви, размышлял Лодвейк, приходит скука, потом досада и, наконец, ненависть. К величайшему огорчению прелата племянница также объявила дяде, что любит супруга. Его преосвященство не знал, что и думать. Ему хотелось предупредить родственников, что они вступили на опасную стезю, но молодые люди не желали слушать советов. В конце концов Лодвейк решил отбросить страхи, а беды переживать по мере их поступления.
Шевалье Жорж-Мишель также был обременен раздумьями. Граф-консорт согласен был признать, что его преосвященство совершенно правильно расправился с заговорщиками, однако теперь у Аньес был он, и он мог защитить жену ничуть не хуже Лодвейка. К тому же молодой человек хотел оградить свою семейную жизнь от чужого вмешательства и потому справедливо рассудил, что ничто так не укрепляет семейные узы как временная разлука. В самом деле, говорил себе шевалье, постоянное пребывание матушки в Бар-сюр-Орнен, а его самого в Лувре или Лоше вносило редкую гармонию в их отношения, вызывая немалую зависть Гиза и Анжу.
Размышления о матушке заставили Жоржа-Мишеля с раскаянием вспомнить, что он не только не представил ей невестку, но даже не испросил материнского благословения на брак. Необходимо было срочно выполнить сыновний долг и шевалье порадовался, что нашел самое лучшее основание для отъезда. К тому же, продолжал рассуждать молодой человек, забывать о долге подданного также не следовало. Возможно супруг принцессы Релинген и мог обойтись без представления жены ко французскому королевскому двору, но если граф де Лош желал сохранить свои французские владения, было неразумно пренебрегать королем.
При известии о скором отъезде молодых преосвященный Лодвейк вздохнул, а при новостях о будущем представлении племянницы к французскому королевскому двору скривился. По мнению молодого прелата последнее было излишнем и принцесса Релинген не нуждалась в покровительстве дочери итальянских банкиров, но спорить с юными родственниками Лодвейк не хотел. Племянница смотрела на мир глазами супруга, а его преосвященство был слишком умен, чтобы пробивать головой стену. К тому же епископ надеялся, что скромный титул графини де Лош вскоре наскучит племяннице и заставит ее вернуться.
И оказался почти прав.
ГЛАВА 22
О пользе азартных игр
Аньес Релинген, носящая так же титул графини де Лош, быстро поняла — Блуа приводит ее в непривычное состояние ярости и досады. Разнузданное поведение придворных его величества Карла IX, не сдерживаемое юным королем, намеки королевы-матери, изучающие взгляды придворных, непривычный этикет...
Впервые в жизни при виде Агнесы дамы и кавалеры абсолютно не принимали ее всерьез, с любопытством ожидая, как поведет себя "эта иностранка". Ее роман с красавцем-герцогом, внимание королевы Екатерины, поведение мужа, надменные манеры — все вызывало обсуждение и перешептывание. Потом, правда, вспомнив некоторые подробности из жизни дамы, французские дворяне потеряли охоту к сплетням на счет принцессы, назвавшейся графиней. Но даже это Агнесе не помогло. Друзей у нее по-прежнему не было, а Жорж постоянно пропадал где-то вместе с Гизом или дофином. Ей Богу, если бы дама дала себе труд подумать, она бы поняла, что легкомысленный шевалье Жорж-Мишель уделял почти все свое время маленькой принцессе. Но... можно ли требовать чего-либо от дамы в интересном положении?
"Хоть бы вас смыло каким-нибудь наводнением... прямо в Луару!" — вечерами шептала бедняжка Аньес, уже успев кое-что прослышать о капризном нраве самой прекрасной реки Франции. "И хоть бы Жорж был рядом", — жаловалась принцесса кукле, когда муж, дамы и фрейлины оставляли юную женщину, чтобы дать ей возможность хоть немного передохнуть. Аньес и правда нуждалась в отдыхе, но отдыхать в одиночестве не желала. Поэтому на третий вечер бесплодных жалоб не нашла ничего лучшего, как выбраться из постели, наскоро одеться и отправиться на поиски невесть куда запропавшего супруга.
Принцесса Релинген, графиня Хагенау, Лош и Бар бегает за собственным мужем, рискуя заблудиться в незнакомых ей переходах Блуасского замка. Если бы у Агнесы было время подумать, она признала бы подобное поведение абсурдным, но... У принцессы не было времени на раздумья — она искала мужа.
Карл мог кое-что сказать о поведении фройлен. Тем более самой фройлен. Но, опять-таки, ничего не говорил. Во-первых, Карл вообще был не болтлив, во-вторых — привык выполнять распоряжения госпожи, а в-третьих полагал, что его самого, а также небольшой, но хорошо вооруженной свиты вполне достаточно, чтобы защитить фройлен от любого врага.
Агнеса шла по переходам Блуасского замка, все больше и больше досадуя из-за того, что шевалье Жорж-Мишель упорно не желает быть обнаруженным, когда до ее слуха донесся взрыв хохота. Агнеса на мгновение остановилась. Карл бросил мимолетный взгляд на свиту, и охрана юной принцессы постаралась принять как можно более воинственный вид. Судя по некоторым возгласам, расположившиеся на пути принцессы придворные затеяли игру в прятки.
— Где он?! Где?!! — с азартом вопрошал кто-то из участников игры. Как догадалась юная графиня, человек был изрядно пьян, однако это не остановило даму. Агнеса лишь брезгливо пожала плечами. Дворяне княжества Релинген никогда не позволили бы себе подобного поведения. Но — в любом случае — сворачивать со своего пути, из-за того, что каких-то бездельников угораздило напиться?!
— Вон-вон-вон-вон-вон!!! — женский голос сорвался чуть ли не на визг.
— Ив, болван, лови его!!
— Кусается, звереныш, — ответил голос, гораздо более грубый, чем можно было ожидать от дворянина, и Агнесе неожиданно пришло в голову, что если неизвестные ей господа и затеяли какую-то игру, то это вряд ли была игра в прятки.
— Ладно, Ив, приготовь блюдо... как следует... — последние слова неизвестного потонули в дружном хохоте. — Кто первый на пробу, господа?
Карл привычным жестом откинул перед маленькой фройлен портьеру, и Агнеса сделала шаг вперед. И резко остановилась.
Восемь мужчин и две женщины... Впрочем, нет. Людей в комнате было гораздо больше. Человек пять лакеев, две камеристки, пританцовывающие на месте, в тщетной попытке разглядеть что-либо из-за спин господ, два ухмыляющихся, вовсю усатых пажа в синем, скучающий офицер и два солдата на часах. Неожиданно Агнеса поняла, где находится. Там, за спиной офицера, была королевская прихожая, потом его кабинет и спальня, а здесь...
Принцесса глубоко вздохнула, стараясь унять внезапное сердцебиение. Еще раз окинула взглядом комнату. Заметила дюжего лакея, с ворчанием заворачивающего в платок окровавленную руку. Валявшиеся на полу синий с красно-белыми галунами плащ, узкую пажескую курточку, синие же шоссы. И пажа, которому все эти вещи принадлежали.
У Агнесы Релинген потемнело в глазах. Восемь мужчин, две женщины и обезумевший от ужаса мальчишка. "Случись это в Релингене!.." — с неожиданным ожесточением подумала принцесса.
— Господа! — принцесса-графиня вскинула голову. С досадой обнаружила, что ее голос дрожит. — Господа...
— А, мадам, присоединяйтесь, — фамильярно обратился к принцессе один из дворян. Агнеса узнала голос придворного, приказавшего лакею "приготовить блюдо". — У нас весело! Давайте веселиться вместе!
— Вы с ума сошли, сударь! — негодующе воскликнула принцесса.
— Кто эта простушка? — довольно громко осведомилась одна из дам. Собравшиеся расхохотались.
— Лош... графиня де Лош, — сквозь слезы отозвался другой дворянин и уцепился за стену.
— Как, разве Жорж женился?! — пьяно удивилась вторая дама, очень красивая, очень юная и весьма мало прикрытая. — Вот глупый!
Аньес почувствовала, что ее трясет. Надменно вскинула голову. Краем глаза заметила холодный оценивающий взгляд Карла.
— Но это же дурно, господа! — Слова принцессы потонули в новом приступе хохота придворных. Аньес беспомощно оглянулась на Карла.
— Вы что, мадам, с Луны свалились? — бесцеремонно поинтересовался первый дворянин, явно бывший предводителем пьяной кампании. — Да этот щенок принадлежит всем — мне, вам, ему, — придворный ткнул пальцем куда-то за спину. — Это наша законная добыча... наш забавник... турчонок, если хотите...
— Держу пари, она не понимает ни слова! — со смехом перебила речь придворного полуодетая девчонка. — Мадам, забудьте вы свою провинциальную добродетель! Вы же не в деревне, вы при дворе!
Дамы и господа согнулись от хохота, вцепились в портьеры и друг в друга, в тщетной попытке удержаться на ногах. Оба великовозрастных пажа с ухмылками зашептались, указывая на Аньес пальцами. Даже на лицах лакеев и камеристок явственно отразилось презрение к умственным способностям недалеких провинциалок.
Карл сделал шаг вперед, оглянулся на свиту фройлен, пересчитал взглядом участников забавы, повернулся в пол-оборота к хохочущим господам.
С силой отчаяния мальчишка рванулся из держащих его рук, но лакеи ловко перехватили пажа, стиснули мертвой хваткой, так что мальчик застонал, швырнули на игорный стол лицом вниз.
— Ваше сиятельство? — лакей почтительно обратился к предводителю знатной банды и торопливо задрал на паже рубашку. Мальчик несколько раз всхлипнул и сжался.
— Прекратите, господа... — голова Аньес пылала, к горлу подступала тошнота. Принцессе казалось, что еще немного — и она разразится слезами.
— Да, бросьте, мадам, — один из дворян оторвался от стены и погрозил Аньес пальцем. — Не хотите развлекаться — не надо... Мы не настаиваем. Можете катиться ко всем чертям. Мы вас не держим... Вы вообще никого не держим, кроме него, — со смехом добавил придворный.
Карл нахмурился и положил руку на эфес шпаги. Свита принцессы в точности скопировала этот жест. Скучавший офицер немедленно встрепенулся и взялся за клинок, готовый навести порядок, в случае, если господам взбредет в голову устроить драку чуть ли не на пороге королевских покоев.
Аньес опомнилась. Схватка в двух шагах от прихожей короля могла закончиться весьма плачевно для всех участников. Принцесса бросила на верного телохранителя недовольный взгляд, повернулась к пьяным мерзавцам и медленно произнесла, выделяя каждое слово.
— Но. Это. Паж. Его. Величества.
— Так что с того?! — с трудом проговорил его сиятельство, еле оправившись от очередного приступа веселья. — Его величество не препятствует развлечениям своих людей. Можешь не бояться, крошка.
Аньес вздрогнула, несколько раз глубоко вздохнула и, наконец-то, почувствовала, как к ней возвращается ясность мысли. Неожиданно улыбнулась. Офицер с явным облегчением отпустил эфес и вновь прислонился к косяку двери. Что поделать, но его сиятельство был прав. Уж если король Карл взирал на развлечения придворных с полнейшим равнодушием, то не ему, простому лейтенанту, было ссориться с благородными господами.
— Хорошо, господа, я остаюсь, — почти спокойно произнесла принцесса. — Развлекаться так развлекаться. Почему бы и нет?
— Браво, мадам, ваша очередь за нами! — со смехом выкрикнула юная фрейлина. — Не бойтесь, мы вам все покажем!
— Однако, господа, — возвысила голос Аньес, делая вид, что не замечает пьяную девчонку, — я не люблю ждать. И делиться я тоже не люблю. Ни с кем.
— Что вы хотите этим сказать, мадам? — с недоумением поинтересовался его сиятельство. — Вы пришли последней... на готовенькое.
— И что же? — вопросом на вопрос ответила принцесса Релинген.
— А нам пришлось гоняться за щенком... выслеживать... — возмутился еще кто-то.
— Мой лакей пострадал! — с горячностью добавил граф.
— Он у вас на службе, — невозмутимо отмела все претензии его сиятельства Аньес. — Это был его долг.
— А я придумал подстеречь щенка здесь! — гордо вылез еще один дворянин.
Аньес внимательно вгляделась в лицо придворного, запоминая. Кивнула Карлу.
— А я принцесса, — спокойно возразила она. — Должны же быть у принцев какие-то привилегии!
— Что-то я не пойму, — капризно протянула юная фрейлина. — Разве Жоржа сделали принцем?! Когда?!
— Не помню... — пожал плечами его сиятельство. — По-моему, он такой же граф, как и я...
— Нет-нет, подождите, — вмешался в разговор еще один придворный, тот самый, что предложил Аньес убираться ко всем чертям. — При чем здесь принцы?! Мы все здесь благородные люди и наше дворянство ничуть не хуже, чем у короля...
Аньес вскинула голову. Воистину, эти скоты не понимали ничего.
— Ну что ж, господа, коль скоро все вы благородные люди...
— То наши права равны! — выкрикнула фрейлина.
— Пусть так, — согласилась принцесса и улыбнулась самой холодной из своих улыбок. — В таком случае наш маленький спор решит судьба.
Глаза графа сверкнули азартом.
— Браво, мадам! Это что-то новенькое. Целых два развлечения вместо одного. Так что же вы предлагаете? Жребий?
— Фи! — Аньес скривилась, одарив присутствующих великолепным образчиком испанского высокомерия. — Вы бы еще кости предложили. Мы же не рейтары и не ландскнехты. Мы — благородные люди. И потому я выбираю карты.
Кто-то из дворян одобрительно хмыкнул, кто-то с сожалением уронил на пол стаканчик с костями. Дама постарше повернулась к одному из усатых пажей:
— Рауль, друг мой, я знаю, вы всегда при картах.
— Только ради вас, мадам, — паж с легким поклоном протянул даме колоду. — Я могу надеяться?..
— Но, подождите, подождите, Рене, — молоденькая фрейлина вцепилась в руку подруги, так что карты разлетелись по полу. Оба пажа бросились собирать колоду. — Как же мы будем играть?! Нас же одиннадцать!!
— Разделим турчонка на одиннадцать ставок, — предложил его сиятельство под гогот всей кампании.
— Мы будем играть по старшинству, — холодно ответила Аньес Релинген, когда господа отсмеялись. — Первые игроки — на деньги, последние — на главный приз. А теперь, потрудитесь представиться, господа, — высокомерно распорядилась принцесса раньше, чем его сиятельство смог вставить хотя бы слово. — И тогда я решу, в каком порядке мы будем играть.
