Свето-Тень

— Весь?! — неподдельно изумился Лорд Руах. — Женщина, ты в своем уме? Перечислять содержимое моих погребов я буду до заката, а наши друзья не поблагодарят нас за вечер без выпивки.

Меня особенно порадовала искренность его негодования: вот такой, живой и эмоциональный, он нравился мне значительно больше.

— Тогда хоть объясни, между чем и чем выбираем, — смиренно сдалась я, упиваясь видом из распахнутых окон.

Окна эти выходили в сад. Темная, отливающая синевой листва стройных деревьев и фигурно выстриженных кустарников, почти хищная яркость бутонов, дрожащих под струями дождя, арки из похожих на плющ лиан... И, боги! Как оно пахло!

За любованием я прослушала ответ владельца цветущего чуда, за что заработала легкий шлепок по мягкому месту.

— Эй, без рук! Извини, отвлеклась, больше не буду. Повторишь?

Маг картинно вздохнул и изрек:

— Вариант номер раз — что-нибудь коллекционное, классическое, виноградное, весьма достойной выдержки. Второй, пока не поставлявшийся за пределы планеты, и едва ли будет: к виноградному фону добавлена нота персика.

— Чего-чего?!

— Мы выращиваем не только виноград и персиковые деревья. В экосистему Ацилы удалось адаптировать множество растений с Терры.

— Но как?! — мои бессвязные восклицания чуточку его смутили.

— Я, знаешь, лично не присутствовал. Многолетние разработки, обособленный аграрный мирок. Чем еще было заняться предкам? Вот и растили цветочки да кустики. Ты определилась? Дютен не успеет охладить вино.

— Экспромт, без вариантов.

Желание провести на Ациле больше десятка дней становилось все настойчивей...

— За "Странник"! — провозгласил Стефан. — За наш большой летучий дом!

Выбор оказался верным: вино было изумительное, нежное, с теплой и яркой гаммой, а в немалый каменный кубок я и вовсе вцепилась мертвой хваткой, очень уж он был хорош.

А под разнообразные вкусности, поданные к длинному овальному столу, за которым вольготно разместилось семнадцать человек, так совсем потрясающе. Правда, Леа пыталась выразить протест относительно обилия морепродуктов, но заверения Флинера о компетентности его повара утихомирили девушку.

Эванард, лично продегустировав предложенные яства, принял сторону Флинера.

Я же хотела всего, что стояло на столе в пределах досягаемости... И, пожалуй, напиться. Хотя опасалась за талию.

— А теперь мы просто обязаны выпить за этот, тоже совсем не крохотный, дом, крепко стоящий на земле, — громогласно продолжил Стефан, чей облик никак не вязался в моем представлении с врачебной деятельностью: рослый, только на полголовы ниже Койта, упитанный шотен с шапкой кудрей, эдакий сытый медвежонок.

В ответ на тост веранда огласилась аплодисментами, а сам Лорд Руах склонил голову. Я расплылась в улыбке, так как совершенно спонтанно (и помимо моей воли), мне выпало исполнять обязанности хозяйки.

Да, отдельное слово о веранде. Наверное, она мало кого удивила, но на меня, девушку из "глуши времен", впечатление произвела.

У нее была одна стена. Та, что примыкала непосредственно к дому. Заместо потолка был прозрачный, чуть мерцающий стеклопластик. Такая же мерцающая дуга выдавалась в сад, примыкая краями к "нормальной" стене. Так что ужинали мы практически в саду, над головой бурлили тучи, капли разбивались о мерцание, а с полукружия "стены" стекали полосы воды.

— Замечательно, — чуть слышно, но крайне довольно прошептал Флинер, он как раз вернулся от ледника с очередными бутылками, и я решила, что комментарий его относился к спиртному.

— М-м? — из вежливости промычала я. Говорить не хотелось, было слишком уютно, естественно-роскошно. Или наоборот, роскошно естественно...

— О, я успел забыть, как звучат голоса в этом доме, — негромко ответил маг. — Замечательно, когда в нем столько людей.

На дальнем конце стола Альдобраст рассказывал какую-то забавную историю о прижимистом пациенте. Я не вслушивалась, но ребята смеялись, значит, история и взаправду была веселой.

— Даже самый красивый терем навевает тоску, когда он пуст, — кажется, я поняла настроение Флинера. — Значит, ты на меня не сердишься?

— За что? — он удивленно изогнул бровь.

— Да за все это, — я обвела взглядом и жестом всю честную компанию, развалившуюся в плетеных креслах. — Мы ведь одно сплошное разорение, даже если забыть про взятки, данные, чтобы нас пустили дальше Адонаи.

— Мой внучатый племянник — проконсул, — мягко возразил Лорд Руах (здесь, на Ациле, я отчего-то часто вспоминала его титул). — Без взяток удалось обойтись.

— Доктор, а вы точно уверены, что мне необходимы эти легкие? — закончил повествование Альдобраст, и наша беседа с хозяином дома прервалась дружным хохотом.

— Нисколько на тебя не сержусь, — продолжил Флинер, когда смех поутих. — Пригласить сюда команду было отличной идеей. Правда, Дютена едва не хватил удар, когда я оповестил его о скором прибытии более сорока человек.

Настал мой черед смеяться.

— Его пугают скопления людей?

— Он пытался осознать, как их можно разместить. В доме только шесть спален.

Я хихикнула.

— Нас тут больше шести... Кто ночует в спальне хозяина?..

— Ты забываешь о гостиных и кабинетах. Впрочем, мне нравится ход твоих мыслей, если замерзнешь, приходи, могу стать твоей ласковой грелкой.

Видится мне, он и впрямь развеселился, что не могло не радовать в связи с заявлением Фтэрха о суицидально-пессимистических намерениях Глядящего-сквозь-Время.

Доброго, великодушно улыбающегося Флинера. Нет, не могу я его отпустить.

— Похоже, темнеет.

— Похоже, прекращается дождь...

Мы выпалили это одновременно, переглянулись и засмеялись снова.

— Ночная прогулка по побережью? — отсмеявшись, предложил Флинер.

— Безусловно! — легко согласилась я.

Осветительных приборов брать с собой не потребовалось. Щелчок артистичных пальцев Творца Невозможностей — и вокруг нас закружилось дюжины три "светлячков" — горящих ровным светом шаров со среднее яблоко.

В руки шары не давались (не слишком трезвая компания пыталась их ловить), но дорогу освещали исправно.

Увы, лицезреть расхваленные Флинером закаты помешали тучи, плотно схватившие весь обозримый небосвод.

— Тех, кто ненароком потеряется, — пряча смешинку в уголках глаз, предупредил хозяин имения и создатель светлячков. — Искать не будем. Шары покажут обратный путь, нужно лишь произнести: "О, всемогущий и добрый маг, изволь явить во мгле нам путь к жилищу твоему"... Шучу. Достаточно сказать: "Пора домой".

В итоге... Долго ли, коротко ли, но все наши спутники, стайками или парами, таинственнейшим образом пропали. Держу пари, вот только что я слышала грудной голос Альдобраста, освещавшего очередной любопытный ракурс медицины...

— И что же ты им посулил, чтобы нас оставили наедине? — не без улыбки, но и не без подозрений спросила я.

— Ты удивишься, милая, но и тут обошлось без взяток, — засмеялся Флинер. — Наши друзья покинули нас добровольно. Понимаешь, в условиях звездолета уединение фактически невозможно.

— Не скажи, я почти перманентно одна, если не считать мой зверинец и Ану.

— Ну ты даешь, милая! — Флинер вновь зашелся смехом. — На всем "Страннике" ровно три таких каюты: для наследника, ныне Императора, для капитана и для почетных гостей. Остальные живут более скученно.

— О! — я смутилась. — Тебя часто называют кладезем знаний?

— Буквально каждый день. Уверен, тебе и невдомек, за что не любит Нильда молодую супругу Койта.

Я изобразила предельную заинтересованность.

— Суть конфликта забавляет половину экипажа. Леа с мужем часто посещают душевые... И она (Леа) весьма громко оповещает весь нижний ярус о получаемом ею супружеском удовлетворении. По несчастью, Нильда проживает на том же ярусе, и время от времени выговаривает Леа за неэтичность ее несдержанного поведения.

— Вот уж не знала, что ты еще и сплетник, — прыснула я, когда Флинер замолк. Чем-то царапающим отозвался во мне его рассказ. Демонстративно ли кричит Леа с Койтом или и впрямь не может сдержать себя?

Дит. Страх. Страсть. Метель.

Что ж, с Койтом можно и покричать...

Мы спустились к самой кромке взморья. Густо-фиолетовые волны накатывали на гальку, воздух пах свободой и водорослями, а сверху снова занялась мелкая морось.

— Поплаваем?

В предложении Флинера, таком невинном на первый взгляд, как и в глубинах размеренных вод, немало подводных камней.

Я знаю, что интересна ему не только как товарищ по приключениям. Я знаю, что под моим нехитрым одеянием ничего нет, кроме меня самой. Я знаю, что не хочу обидеть его.

— Тебе так не терпится увидеть меня голой? — я затрепетала ресницами, норовя отшутиться.

— Расслабься. Никто не покушается на твою девичью честь. Попробую добавить зрелищности, может, это тебя впечатлит.

Едва заметный жест — и волны зарделись отсветом россыпи молочных жемчужин.

— Не серчай, милая, лунную дорожку, как на снимках с Терры, я организовать не в силах. Лун у нас две, обе мелкие и несуразные, и тех не видно из-за туч. Но, если даму не устраивает...

Маг не договорил, пожал плечами и, развернувшись ко мне спиной, одним движением разоблачился.

И тут, с непреходящей ясностью, я вычленила-таки два слова, постоянно мешающие мне жить: но и если. Я отвернулась, скорее рефлекторно, чем стыдливо, однако не столь быстро, чтобы не успеть заметить идеальные формы спины и ягодиц Творца, которого привыкла считать другом.

Уже в воде, сверкающей призрачным бисером, с безопасного, но не слишком дальнего расстояния, я решилась попросить.

— Только не торопи меня.

Флинер расслышал мой голос за шелестом волн, и глаза его отразили весь спектр ближайших светил, включая луны, не виденные мною.

— Не надо грязи, я ночевала в своей постели!

Легкое похмелье, внеплановый подъем и ментальные щебетания Фтэрха не вселяли радужных предчувствий о грядущем дне.

Нет, Дайр'Коон меня не отчитывал, напротив, его чрезвычайно воодушевляла выуженная из моего сознания сценка. В ней мы с Флинером в обнимку поднимались по ступенькам перед парадным входом.

— Говорю же, я поскользнулась и вывихнула лодыжку.

Эмоциональный всплеск со стороны Хранителя был мне ответом.

— Да, я бесчестное животное, — согласилась я, давясь от смеха и зевоты. Как бы... Неспроста разбушевался Дайр'Коон, я из врожденной вредности блокировала от него воспоминания прошлого вечера. Может у меня быть своя личная жизнь или нет?! А ногу я и правда подвернула...

Хоть и нечего мне было скрывать от Фтэрха, кроме единственного поцелуя с горьким привкусом, длившегося сотню тысяч лет. Горечь осталась от морской воды, я наглоталась ее, неудачно нырнув. А время... Разве оно не субъективно?..

Дни с 352 по неизвестный (снова сбилась со счета).

Десять дней на Ациле пролетели беспечно, красиво и невероятно быстро. Это были хорошие дни: поездки на виноградники, неизменные посиделки по вечерам, прогулки по многоцветию сада. Закаты... Воздух, золотисто-багряным хрусталем разбивающийся о пламенеющее море...

Покой. Душевный, эмоциональный, будто и не было войны, будто руки мои до локтей не покрыла запекшаяся кровь криогов. На Ациле мне удалось забыться.

Мы вернулись на "Странник" к мелодичному, совсем не механическому голову Аны, к причудливым изгибам надвселенной, к беспросветной тягостности грядущего. И Фтэрх, и Флинер утверждали, что шансы окончания войны с Оплотом Кри после сражения в Туманности Тарантул велики, но ни один из них не раскрывал — какой ценой...

Я боялась. Боялась до потери сна и возможности связно мыслить. Я осунулась, почти перестала есть (не хотелось), и ждала катастрофы.

— Ана! — за последние дни я задергала свою кибернетическую подружку.

— Да, Ирина, — с некоторым запозданием отозвалась она. — Какой на этот раз повод для паники?

Мне некому было изливать свои страхи, и Ане пришлось стать исповедницей для съехавшей с катушек истерички.

— Когда все закончится, — (и как я могла забыть?!) — Чтоб никаких сбитых переходов!

— Ты... Откуда знаешь? — опешила машина.

— Не имеет значения, — я отмахнулась. — Самоубийство компьютера — это, конечно, отличный материал для докторской по эволюции Кибернетического Разума, но совершать ты его не будешь.

— Мне больно без него.

— Я знаю. Хотя, слыша нашу беседу, фантасты разбегались бы и бились об стены. Эпично и толпами. Я отомстила за Тиора.

— Кто? — односложно вопросила стенка.

— Мальчик одиннадцати лет от роду. Мы доставляли его с Македонии.

— Это такая шутка? — голос суше пустынного ветра.

— Увы, нет. Ребенок оказался Абсолютным Творцом, поддерживающим блоки такого уровня, что не снились ни мне, ни Флинеру.

Ана долго молчала, а я сидела с подтянутыми ногами, как свернувшийся в клубок котенок, и что тот котенок — бессильная. Мне не утешить Ану, машину, влюбившуюся в человека.

— Жалок ваш удел, люди, если ваши дети начинают убивать, едва встав из колыбели.

— Не суди, — встрепенулась я. — Выслушай. Он обрел Силу много раньше, чем в него вложили императивы добра и зла. Немногие из взрослых совладали бы с такой чудовищной мощью, и с искушениями, что она несла. А научить его было некому. Я искала, Ана, очень дотошно искала упоминания об обладателях подобной Силы. В истории Империи Тод — третий. Предыдущих... обезвреживали... уничтожали, если начистоту, их же учителя совместно с Творцами тех времен, скопом.

— Еще немного, и я начну жалеть малыша. Ирина, ты просто великий оратор, такой талантище пропадает!

— Не иронизируй. Как бы то ни было, Тода больше нет. А ты мне нужна... Будешь нужна.

— С чего ты взяла?

— Знаю.

Бесконечное ожидание убило панику, на ее месте воцарилась апатия.

Последние восемь суток я бессовестно оккупировала второе кресло в рубке управления, почти изжив из нее Кетлера, нового капитана "Странника". Я срослась с этим креслом, дремала в нем, в нем же пила что-то энергетическое, изредка проглатывала какую-то пищу — так же, не вставая с кресла. Одного в нем было не сделать, и пару раз за день приходилось-таки покидать свою вахту, по причине чисто человеческих нужд.

На громадном экране в режиме реального времени снова роились мотыльки. При этом мотыльки в центральной части, плотно сгрудившиеся вокруг затемненного шара, были подсвечены красным, а внешняя сфера с раскинутыми в стороны рукавами-протуберанцами — зеленым.

Алое — криоги, зелень — люди. Сам принцип подсветки бы обусловлен различиями в конструкциях кораблей, но подробнее — к Ане или механикам.

Криоги оставили все, чтобы оборонить свой главный мир. Космические верфи, планеты-сателлиты, спутники-фермы — все было брошено. Как полагало руководство Имперского флота, криоги спасали тетрархов — верхушку религиозной и государственной иерархии Оплота.

Я знала другую причину, значительно более важную. Дети. На Дите находился инкубатор, вне которого заключенные в мягкую оболочку зародыши не могли развиться. Тетрархи умерли бы за своих детей, и не имело значения, от их ли слияний те происходили.