Свето-Тень

Я вздрогнула всем телом, почувствовав руки Брендона на своих плечах.

— Ты очень измучилась, — он скорее утверждал, чем спрашивал.

Я повернулась к нему лицом, и несколько долгих мгновений мы мучительно вглядывались друг в друга. И если бы не охрана, ненавязчиво маячившая в отдалении, возможно, мы долго стояли бы так.

Трапеза прошла в молчании. Не то, чтобы нам нечего было сказать, просто мы теперь многое понимали без слов.

Вяло ковыряясь в десерте — безрадостные мысли спугнули аппетит — я следила за экзотическими пернатыми. Время на отдых прошло.

— Я установила Барьер Невмешательства.

— Наконец-то. Я уже чуть сам это не сделал. Ты сегодня здорово вызверилась.

— Адекватная реакция. Очень бесит, что в меня постоянно стреляют. Я уже молчу про того красненького дракошу. Он, по крайней мере, был довольно симпатичен.

(Кроме прочего, у меня начинается цикл, болит поясница и низ живота, а мне некогда заняться родными болячками из-за всяческих уродов, желтое небо действует мне на нервы, да еще вон та кособокая рыжая птица разоралась, будто из нее живьем выщипывают перья: с удовольствием свернула бы ей шейку, а в остальном я белая, мягкая и пушистая, только не выспалась.)

— Мне нужен корабль. С ОЧЕНЬ преданным капитаном и ОЧЕНЬ молчаливой командой.

Он удивился, но абсолютно держал себя в руках. Хорошо здесь готовят Императоров.

— "Странник". Когда он тебе нужен?

— Завтра. Тиор Райли должен будет добраться до Айрина, чтобы я смогла дать ему указания. Нужно разведать позиции криогов.

Брендон кивнул.

— Я так и думал. Ты завтра закончишь с Советом?

— Ну да, по-любому. А что?

— У меня встречное предложение. Я запихну тебя в звездолет и наконец-то займусь делами.

— Брендон, нет! Я же там никого не знаю!

Он встал. Теперь мне приходилось смотреть на него снизу вверх, а это всегда подавляет.

— Слушай, Ирина, я устал трястись за твою жизнь. Мне уже за каждым деревом мерещатся киллеры! Тебе нужно исчезнуть с Консула, желательно, в неизвестном направлении. Веришь, мне сейчас будет, чем заняться, например, придушить эту гадину Рэйну, а ты единственная, кто реально расценивает угрозу нового нападения криогов. Ты нужна там. Пожалуйста.

Вот и вся любовь. Спасала, спасала его, а он меня отсылает. О, черт! Конечно, я понимаю, что все его слова справедливы, но... Брендон, это жестоко!..

Я согласилась. Что мне еще оставалось?

Ветер что-то зашептал мне на ушко. Кажется, передавал приветы от звезд...

День 17.

Поднимая взгляд от исписанной страницы, я с удивлением заметила рассвет. Мягкая релаксирующая музыка давно и тщетно зазывала меня в кровать. Последний мой рассвет на планете... День разоблачений и расставаний. Сделав последний глоток вина, я отключила освещение и легла спать. Солнечные лучи выписывали теплые дорожки по лицу. (Только проснувшись, я узнала, что на меня покушались, причем так грубо и смехотворно, что с убийцей справилась электроника здания, даже не подавая вызова охране).

На душе было легко, будто я здесь родная. Девочка, покинувшая дом, чтобы поиграть в песочнице, но вернувшаяся на зов к обеду. Я была в космосе.

Только покинув планету, я решилась дать капитану Райли описание системы, в которой аккумулировались силы криогов.

— Замечательно, — с подкупающей улыбкой произнес капитан.

Собственно, я ожидала, что он начнет просматривать карты, введет информацию в блок управления, короче, любого действия. Но Тиор Райли просто сидел в своем кресле, скрестив руки на груди и не сводя с меня глаз.

А потом он рассмеялся. (Я собралась обидеться, но не успела).

— Не надо так удивляться, Леди. По сути, "Странником" управляю не я, а бортовая система, кстати, ее зовут Ана.

— Приятно познакомиться, Леди Калли, — донесся из динамиков милый женский голос.

Лучше бы она молчала. Стало жутко не по себе.

— Компьютер?

Капитан откинулся в кресле.

— Не называйте ее так. Ана расстроится. Она не человек, конечно, но она живая.

— Спасибо, Тиор.

Я вздрогнула. Это до ужаса неестественно, когда с тобой разговаривает стенка.

— Когда я была на Консуле, одна девушка, Арна, сказала мне, что за Катастрофу на Терре ответственны компьютеры...

— Это бред, почему-то распространенный на не компьютеризированных планетах среди низших слоев, — ответил капитан. — К 2587 году еще не закончились разработки КР — кибернетического разума. Катастрофа — дело рук человеческих, исключительно человеческих. Не пытайтесь увидеть в Ане врага, толком не узнав ее.

Повисла немного неловкая пауза. Я ощутила себя ребенком, которого отчитывают за нелепую оплошность.

— Я не хотела обидеть тебя, Ана.

— Нисколько. Я в порядке. К слову, я закончила поверку расчетов и проложила курс.

Тиор Райли улыбнулся.

— Так-то лучше, девочки. И куда мы летим, Ана?

— На периферию скопления молодых массивных звезд в газовой туманности Тарантул NGC 2070, это в Большом Магеллановом облаке. Полет в одну сторону займет четыре дня, в реальном времени пятнадцать, но я могу частично скомпенсировать временные потоки в точках входа и выхода из подпространства.

— Не надо. Пара недель туда, еще пара обратно, как раз то, что нужно. Ты сможешь держать нас в курсе событий в Империи?

— Только до и после перехода. Кстати, до него осталось тридцать секунд, я успею скачать любую информацию, приступить?

— Нет, Ана, спасибо. Я осведомлена.

Сейчас там не происходит ничего выдающегося. Часа два назад официально подтвердили обвинение в измене Лорду Гейзелу. После предварительного расследования его отправят в тюрьму в открытом космосе, вращающуюся жестянку с людьми под слабыми лучами Бетельгейзе. На одном транспорте с ним отправятся Сэр Эйден и Лорд Телли, официальное обвинение которым будет предъявлено часов через десять. Рэйне Ивер обвинений не выдвинуто, ее Император вызвал в свою летнюю резиденцию, Айрин (премилая была сценка, Рэйна, правда, выглядела не очень хорошо, но когда Брендон на вопрос обо мне так лаконично ответил: "Ее нет", — я с трудом сдержалась от аплодисментов). На месте Леди Ивер, право слово, я стремилась бы к Бетельгейзе, а не в красочный Айрин. Вообще второй день собрания прошел неизмеримо более скучно, чем первый, рассказывать не о чем. Слишком скованно вели себя участники.

— Итак, если все так чудесно, я могу пойти поспать? — спросила я у Тиора. Пора бы уже хоть раз вздремнуть часиков десять-двенадцать, пока не свалилась от напряжения.

Капитан вызвался меня проводить. Я, разумеется, не отказалась.

В полет я ничего с собой не брала, кроме сверхпрочного писчего материала (уже довольно объемную самоскрепляющуюся стопку). Чудесные платья остались в Айрине, вместе с моим сердцем. Брендон... Хотя бы кончиками пальцев прикоснуться к тебе, крохотной птичкой заглянуть в твои ночные грезы...

— Ана? — позвала я.

— Я здесь.

— Как у нас насчет душа? Не хочу, чтоб стены провоняли потом.

— Может, лучше ванну? С гидромассажем, а после стакан сока с чем-нибудь легким на закуску?

Она чуть слышно рассмеялась, чем повергла меня в панику. Ладно, мыслить, общаться, но эмоции — смех?! Для этого же нужна душа!

Но тут часть дальней стены схлопнулась, открыв небольшую ванную комнату, потому я отбросила теологические рассуждения, и, шепнув: "Спасибо", — одним длинным движением разделась, чтобы голышом прошествовать в радужную пену.

Дни 18-22 (по корабельному времени), и 18-33 по стандартному исчислению (по времени внешнего мира, точнее — по Консулу I; стандартный день равен 24 часам, по традиции). Спасибо за помощь Ане.

Как долго тянутся дни, наполненные пустотой и ожиданием. Особенно тяжело окунуться в ничегонеделание после тревожных, наполненных событиями дней. Секунды видятся неделями, а минуты складываются в вечность. Так, тусклыми питерскими ночами, когда одиночество просачивалось за фасад типовой многоэтажки и иллюзии самодостаточности, я вглядывалась через немытое полгода кухонное окно, ища хоть что-нибудь... Оно, конечно же, не приходило.

Простояв так час или два, я уходила, изредка бросая взгляд на круглые настенные часы: проходило минут восемь...

О таких путешествиях говорят: полет прошел нормально. "Ведьмак провел зиму в Туссенте7"...

Я тосковала по Брендону, Тиор застенчиво ухаживал за мной, а я... не стремилась эти ухаживания отвергать. Странно... Нас связала тень его друга и моего возлюбленного — в одном лице. Черт, да мы только о нем и говорили большую часть времени!

Он был довольно мил, мой зеленоглазый капитан. Он поил меня отличным вином, водил гулять по кораблю, знакомил с экипажем. О, это отдельная история: команду в основном составляли молодые, спортивные мужчины и женщины, все абсолютно разные, но Койт! Представьте себе два с половиной метра роста, метра полтора в плечах и синие-синие глаза... Добавьте добродушную улыбку, черные завитки, закрывающие шею, и нежно-фиолетовый цвет кожи. Хороша картинка?

По словам Тиора, таковы были результаты мутации на планете, сильно отличающейся от Земли, которую колонизаторы не стали изменять. Случай уникальный, и теперь родившихся на Глацинии легко узнать в толпе, впрочем, они крайне неохотно покидают родной мир.

Тиор обладал массой положительных качеств: он был умен, тактичен, никогда не молол чепухи, имел завидное чувство юмора, рыжеватую шевелюру и прекрасное телосложение. Одно "но" — он не был Брендоном.

— Он неравнодушен к тебе, — безапелляционно заявила Ана.

Я завела привычку общаться с ней каждый вечер (по корабельному времени), перед сном. Фактически, она заменила мне внутренний голос, кроме того, мое дружелюбие непременно распространяется на экстраординарные личности.

— Ты будешь смеяться, но я обратила внимание. Однако не могу сказать, чтобы меня это вдохновляло. И вообще, Ана, дорогая, кто я такая, чтобы отбивать у тебя парня?

— Ты заметила? Или просто, к слову пришлось?

— Слишком весело было произнесено "неравнодушен", достаточно очевидно, чтобы я смогла это расслышать.

— Знаешь, Ирина, для человека ты чересчур рассудительна. Только Тиор — не мой парень. Позавчера ты меня компьютером назвала — не маши руками, я не обижаюсь — в меня эта эмоция не заложена. Так вот, я и есть компьютер, только больше, умнее, и вижу сны.

— Да ладно! — я вскочила с постели.

— Ой, успокойся, ничего сверхъестественного нет. Просто однажды Тиор проснулся с криком среди ночи и позвал меня. Я выспросила, что с ним стряслось, а потом вытянула по капле содержимое его сна. Тогда я была юным созданием, впечатлительным — не закатывай глаза! Да, меня создали, и что в этом такого? Так вот, мне стало любопытно, и я научилась генерировать цепочки случайных образов — так я вижу сны. И зачастую мне снится Тиор.

— Ана, золотце, очень много информации... Давай поболтаем завтра?

— Не вопрос. Приятных сновидений, Леди Калли.

— И тебе, подружка...

— Вот оно.

Даже в голосе Аны — самого, по сути, незаинтересованного участника — слышалось волнение.

Девяносто восьми часовой перелет закончился. От апатии и утомления не осталось и следа.

— Боюсь показаться дурой, но я ничего не понимаю. Где корабли криогов?

Как мама настаивала, чтобы я купила наконец очки!..

— Сейчас увидишь. Применяю узкополосные фильтры, увеличиваю...

— Силы небесные...

Тысячи мотыльков беспорядочно кружились по мини-орбитам вокруг затемненных звезд, Ана позаботилась, чтобы нас не ослепило.

— Очень умно, — заметил Тиор Райли, обозначив свое присутствие.

— То есть? — итак уже ясно, что роль главной идиотки моя, хуже не будет.

— Все звездные сверхассоциации связаны, как правило, с областями ионизированного водорода. В Большом Магеллановом облаке более ста двадцати обширных группировок молодых звезд, а самая значимая зона ионизированного водорода — Тарантул.

— Тиор, заткнись! — не выдержала Ана. Как же я была ей благодарна! — Ты не диссертацию пишешь, Ирина ни слова не поняла из того, что ты нагородил. Верно?

— Ну, про Магеллановы облака я слышала в школе... Кажется.

— Понятно. NGC 2070 — это те звезды, которые ты сейчас видишь. Заметила, они как бы кучкуются? Так вот, это называется скоплением. От нашей галактики корабли криогов скрывает излучение этого скопления и ограниченная пылевая туманность. Ясно?

— Спасибо тебе, Ана, — по правде, поняла я исключительно то, что с больших расстояний данного рассадника не разглядеть. И что-то мне подсказывало, именно это Ана и хотела мне втолковать.

У меня разболелась голова. Умники чертовы, скажите лучше, что дальше делать будем? Развернемся и полетим радовать Императора?

И тут картинка начала проясняться, словно мозг наложил свои фильтры на изображение огромной панели, показывающей уловленные радарами данные.

Мотыльки роились вовсе не хаотично.

Я встала со своего кресла, обогнула изумленного капитана и подошла к панели.

У мотыльков был центр.

— Здесь.

Немного левее центра самой панели, более обособленная и менее яркая, чем остальные, горела звезда.

Я не люблю рисковать своей жизнью. Ненавижу, когда в меня стреляют, вряд ли смогу выдержать ментальную, а тем паче, и физическую пытку. И меня тошнит от запаха горелого мяса.

Поэтому я попросила Тиора выбрать восемь добровольцев из команды. На беду, из сорока шести членов экипажа вызвались тридцать два. И Тиор предложил мне сделать выбор самой.

Дело в том, что восемь — то число человек, которое Ана может одновременно перенести на поверхность планеты, попросту — количество мест в капсуле.

Выбирать наобум не хотелось, в конце концов, от моего выбора могло многое зависеть, например — будущее человечества. И я просидела над личными делами экипажа остаток дня.

Ближе к ночи я вызвала Тиора и заявила, что достаточно семи добровольцев.

Когда по корабельному и моему внутреннему времени пора было отходить ко сну, в центральном отсеке собрались все те, чьи личные дела я изучала на протяжении нескольких часов, плюс Тиор, и я, разумеется.

Массивная пачка личных дел осталась в моей каюте. В кои-то веки сгодилась журналистская подготовка: запомнить имена и краткие характеристики членов команды. Хотя шпаргалку я на всякий пожарный заготовила, просто, чтобы было.

Я решила обойтись без вступлений и напутственных речей, потому сразу перешла к списку, намеченному мной в шпаргалке. В школьные годы я совершенно не умела пользоваться "шпорами", да и писать их, всегда полагаясь на неплохую память. Пристрастила меня к ним научный руководитель моего дипломного проекта, очень уважаемый преподаватель.

— Нильда.

Высочайшего уровня специалист по переброске — я не перестраховщица, просто случиться может всякое. Именно Нильда нашла и перенесла Брендона с Земли, с довеском в придачу в виде тельца в бледно-голубом халатике — с этого-то все и закрутилось...

— Койт.

Не передать радости, что я испытала, найдя фиолетовокожего гиганта в списке желающих. По необъяснимым с точки зрения логики причинам, Койт вызывал неоспоримое доверие и вселял своим присутствием надежду, что экспедиция не обернется трагедией. Кроме прочего, он являлся превосходным бойцом.