Свето-Тень

На удивление, Тайли прекрасно меня поняла. И заплакала.

Я дернулась, чтобы обнять ее, успокоить, но она отшатнулась от меня, смахивая слезы.

— Все в порядке. Я плачу от радости. Сэр Брендон сегодня очнулся. Я так виновата...

Я вскочила, как была, нагишом. Помогло! Бредовая волшба с кровопусканием, навеявшая ассоциации с синей Гусеницей, курящей кальян на шляпке гриба (кланяюсь в пол гению Льюиса Кэрролла, профессора математики), она сотворила чудо! Очнулся! Слава Гусенице, Фтэрху и Старейшим!

— Как он? К нему можно?

— Тебе — да. Твое имя было первым, что он произнес. Так мне сказали. Это все, что мне известно, прости.

Я звонко поцеловала в щеку Арну, не замечая — или не желая замечать — странной поволоки в ее глазах.

— Тут остались еще мои платья? Надо бы подобрать что-то посимпатичнее.

Сердце пело: получилось!

Коридоры дворца с бесчисленными гобеленами, статуями, букетами живых цветов в вазонах и прочими красотами будто проносились мимо меня, а не я торопливо шла по ним. Не бежала лишь потому, что в платье и на каблуках неудобно бегать.

Шла к Брендону.

Все прочее перестало быть существенным. Криоги, предательства, друзья и враги, загадочные предсказания Дайр'Коонов, предостережения Стража-Предначертания. Все важное и не очень осталось за прозрачным, но крепким стеклом. По эту его сторону были серые глаза Брендона, и я что угодно отдам, только бы в них вновь заиграло весеннее солнце!

По дороге я успешно пресекла два покушения (обрушившийся на мою голову потолок буквально в дюжине шагов от моих апартаментов едва ли был случайностью), и если с потолком пришлось повозиться, водворяя его на место и воссоздавая заново структуру вплоть до лепнины, то незнакомого служителя, вознамерившегося меня пристрелить, я, не мудрствуя, отдала на растерзание Фтэрху. Очень уж понравился дракончику приказ:

— Фтэрх, жги!

Разве могла я не порадовать крошку?.. Хотя сажа и копоть на белых стенах смотрелись потом не слишком эстетично. Перепуганного же до икоты душегуба пришлось зашвырнуть экстренным порталом в Ривал — охлаждаться и думать над своим поведением. Из доброты душевной выбросила я его не на стремнину, а к бережку, чтобы не утоп ненароком...

Будучи раздосадованной нежданными заминками, я едва не снесла телохранителей перед входом в покои Брендона (ничего, их позже наверняка откачали). Затем пришлось разгонять кудахчущий медицинский персонал, развивший бурную деятельность теперь, когда Император пришел в себя. Когда же укоризненно хмурящиеся медики покинули помещение, я пооткрывала все оконные панели, предварительно усилив внешнюю защиту, и только потом позволила себе встретиться взглядом с Брендоном.

До сих пор бледный, как оголодавший вампир, он уже не был пергаментно-серого цвета. Хорошо. Глаза, чуть печальные, но осмысленные. Видящие. Еще лучше.

— Пациент скорее жив, чем мертв, — констатировала я итоги осмотра.

— Да? Меня только что пытались убедить в обратном, — его голос был слабее прежнего, но все так же ласкал слух.

— Эти-то? Кто б сомневался... Ты больше слушай всяких изуверов, косящих под врачей — у них же во взглядах прямо плещется жажда убийства! — неся эту ересь, я пыталась его хоть немножко взбодрить. Боюсь, не особо успешно...

— Поможешь встать? Пока никто не видит.

Вместо ответа я подошла и протянула ему руку. Брендон — не из тех, кто может беспомощно лежать в постели в окружении гиперзаботливых медиков. Он — человек действия, и лишняя опека только угнетает его.

Он почти не опирался на меня, только вздувшиеся вены на шее выдавали его напряжение. И невнятно-бежевая хламида смотрелась на нем нелепо...

— Во что они меня обрядили? — задался тем же вопросом Брендон.

— Лучше не спрашивай. Клоунский костюм — и тот бы выглядел пристойнее.

Как же хорошо я его понимаю... Прямо как сестра-близнец.

Сестра. Пора бы уже привыкнуть к этому, и только этому, статусу.

Мы дошли до кабинета, в котором когда-то спорили с Рэйной о дате ее свадьбы с новоявленным Императором. Брендон грузно осел в кресло.

— Просить тебя принести мне одежду я не буду, — усмехнулся он.

— Вот еще! Сам сходишь, но сначала мы пообщаемся. Потерпи неудобства, пожалуйста.

Я присела напротив.

Это было бы слишком унизительно для тебя, знаю. Ведь и я, едва придя в сознание после операций, ползла за своей косметичкой. Никто не должен видеть твоей слабости, даже самые близкие. Ты — Император.

— Это ведь ты меня откачала? Мне кажется, я видел тебя во сне...

И снова сны! Не многовато ли?

— Угу. Он выдался у тебя долгим. Расскажешь содержание?

— Чем обоснован интерес?

— Сведения. Любая зацепка может указать на составителя проклятия.

— Сначала ты скажешь мне, как сняла его.

В голосе — решимость. Как ни странно, наша словесная пикировка давалась мне, здоровой и бодрой, гораздо сложнее, чем только-только очухавшемуся после комы Императору. А легкий налет недоверия на каждом его слове неприятно щекотал мне нервишки...

— В тебя влили с литр моей крови.

— Выходит, составитель знал тебя и твое первое имя. И у него была либо прядь твоих волос, либо недавно пролитая кровь.

— От Рэйны мое имя может знать пол-Империи. А без нее точно не обошлось, гарантирую, — дожили! Я оправдываюсь перед Брендоном! — О волосах и крови я поразмыслю, кто и когда мог раздобыть их. Теперь твоя очередь отвечать.

— Хорошо. Я помню, как лег спать. Это было спустя... подожди, припомню... да, спустя двадцать три дня по окончании собрания Малого Совета, на котором ты присутствовала.

О, я отлично помню Совет! Если нужно, могу привести цитаты.

— События того периода тебе пересказывать?

— Позже, — легкомысленно отмахнулась я.

Брендон вздохнул, чуть натужно. Белки его глаз отливали краснотой, заметной даже мне, с моим отвратительным зрением.

Он начал вещать, с хрипотцой в голосе и тоской во взгляде, а я слушала, забывая дышать, и очень живо домысливала...

Во сне он падал. Ввысь, в облака, серые, ватные, нескончаемые. Падал — и ждал, когда завершится падение, или хотя бы останется позади слой облаков, но напрасно... Пытался проснуться — и не мог, но решил не паниковать. Однажды посреди облаков он увидел меня, в руках у меня была белая стопка, он потянулся и взял из нее верхний лист. Писать было нечем, поэтому он пальцем начертил: "Помоги", — и показал мне. Я даже не шелохнулась. Тогда он смахнул ладонью буквы и постарался нарисовать свое лицо, ему показалось важным сделать так. Рисунок я у него меня забрала и исчезла вместе с облаком.

...Да, силу воли в нем не погасит никакое проклятие. Брендон пробыл в коме, в монохромном ужасе, дольше, чем я в стенах спутника, и сумел сохранить ясность мыслей. А это дорогого стоит.

И где, скажите мне, в каком закоулке неисповедимого, пересеклись наши видения, чтобы затем отразиться в моем бытии?..

— Эшти, выдвигайся. Вероятности сложились идеально, — просигналил Фтэрх.

Вовремя. Я поднялась и поцеловала Брендона. В лоб.

— Мне надо бежать. Скоро увидимся. Да, чуть не забыла. Не доверяй Хелину, сдается мне, он темнит, и происшествий, проходящих по его ведомству, чрезмерно много, а мер по их исправлению — шиш с маслом.

— Тебе нужен западный выход из дворца. Когда окажешься снаружи, выпусти на землю паука. Я помогу ему довести тебя до места.

— Договорились, сладкий мой, — съехидничала я, пытаясь скрыть охватившее меня смятение. Самой правильной эмоцией сейчас был бы гнев. Праведный.

Фтэрх, умное и тонко чувствующее создание, удержался от ответной реплики.

Ах вывел меня по мощеной янтарным и синим дорожке к знакомой беседке: в ней я сама себе выносила вердикт. Добраться до нее удалось почти без приключений...

Он выпал из дерева. Раскидистого такого, цветущего, похожего на яблоню. Мальчишка, похожий на Тода, с испуганными голубыми очами и лазером, неловко перехваченным левой рукой (наверное, правой он цеплялся за ветку "яблони"). Потряс головой, и неумело наставил на меня оружие.

Будь он постарше, поопытнее, это покушение (третье за день) могло бы стать успешным: я глядела под ноги, на паука, а не на садовые насаждения. А так — паренек только добавил мне моральных терзаний, право, не убивать же ребенка за глупость?

Я вздохнула, прищелкнула пальцами, лишая супостата средства изничтожения магичек (в моем лице), и с громким "хрясь!" разбила лазер все о ту же "яблоню". Телекинез мне давался легко с первых же дней освоения Силы. Обезоруженный убивец втянул голову в плечи, очевидно, ожидая от разъяренной жертвы участи, аналогичной той, что постигла лазер.

— Совсем с ума посходили со своими переворотами, — в сердцах сплюнула я, гадая, куда девать мальчугана. Ставить второй портал за день перед встречей с Рэйной я не хотела, расход Силы велик и неоправдан, Саркофаг у меня только один, и тот занят (я ведь задолжала блондинчику увлекательный экскурс в закрытое помещение, вот он нынче и релаксирует в гробике). — Из детей киллеров лепить!

"Киллер" ссутулился, насупился и тонким голосочком, надрывно так, пискнул:

— Моя смерть не будет напрасной! — и зажмурился, готовясь к немедленной и скоропостижной гибели. Какие мы, оказывается, патриотичные, просто Зоя Космодемьянская в брюках!

— Тебя пытать или сам скажешь, кто послал? — боюсь, подвига героической партизанки пареньку не повторить, так он испугался моей, в общем-то шуточной, угрозы.

— Ле-ди... Леди Рэйна, — трясясь, как осиновый лист на ветру, сдал заказчика моих внеплановых похорон убивец.

Я закивала, мальчик меня не удивил, как раз-таки при больном воображении Рэйны предвидеть подобный поворот сюжета можно было без обращения к гадалкам и высшим сущностям.

— И что мне теперь с тобой делать, горе ты луковое? — всплеснула руками я, мысленно насылая на Рэйну, которая так меня подставила, целый букет проклятий. Горе мялось в сторонке, не предпринимая попыток к бегству. Легкий вариант имелся только один: убить. Стирать память, делать ментальное внушение или просто проводить воспитательные беседы у меня банально не было времени. Эх, была не была! — Знаешь что, ступай-ка ты отсюда, и запишись что ли в армию, там тебя хотя бы научат правильно держать оружие.

— Правда?! — дитя просияло, не веря своим ушам.

— Ага. Злая ведьма тебя отпускает. Иди, и чтоб глаза мои больше тебя не видели! — я картинно нахмурилась, повела бровью, только что пинка для ускорения не дала, а он все стоял, очумело уставившись на "злую ведьму", пока я наконец не рявкнула: — Бегом отсюда, чучело!

Парнишка ойкнул, отмер и побежал в сторону дворца. Я же утерла выступившие на лбу капельки пота (перенервничала, да, я вообще чувствительная и детей люблю), и потопала дальше по дорожке, на долгожданную встречу с прекрасной и кровожадной Леди Ивер.

— Я думала, ты объявишься раньше, — произнесла Рэйна. Длинные изумрудные ногти ее впились в мрамор с царапающим звуком. Маникюр в тон глаз и одеяния.

— Порой приятнее оттянуть удовольствие, — широко улыбнулась я в ответ. Конечно, она так меня ждала, так ждала, что посылала одного за другим гонцов, в надежде, что я поскорее явлюсь пред ее ясным взором!

— Ты собираешься убить меня? — отрешенно выговорила она.

— Отнюдь, — я покачала головой, поражаясь однолинейности мыслей Рэйны. Неужто кроме убиения ей вообще ничего на ум не приходит?.. Такое не лечится...

— Зачем же ты пришла? — сощурилась Леди Ивер в недоумении.

— Как вариант, поговорить по душам, — предположила я, улыбаясь еще шире и сердечнее.

— Наивная! Ждешь, что я стану тебе исповедоваться?

Она расхохоталась.

— Даже если ценой откровенности будет свобода?

Я действительно готова была отправить Рэйну на все четыре стороны и надеяться, что новых каверз с ее стороны не последует. Никакого обмана. Лишенная власти, титулов, помощников, Рэйна не будет представлять опасности для Империи.

У каждого должен быть еще один шанс, а милосердия не бывает много.

Колебалась она недолго.

— Пошла ты, — выплюнула она, добавив смачное ругательство на иреа. Куда подевалась недавняя отрешенность?..

— Как будто ты не знаешь, что я могу разговорить тебя без твоего согласия, — не оставляла попыток я.

Я не блефовала, способы имелись. От слияния она, скорее всего, защищена, но ведь есть и альтернативы. Только, боюсь, ни о какой свободе речи уже не пойдет.

— Чушь, — воскликнула она. — Ты можешь меня убить, но не заставить...

Фраза ее оборвалась, хоть она и не сразу осознала случившееся. Губы Рэйны продолжали шевелиться, но уже беззвучно. Тогда она закрыла рот и ошеломленно взглянула на меня.

Этот урок мне преподал призрак из края ветров и тумана. Горло Рэйны стянул тугой ошейник, и все звуки застревали на полпути.

Я хлопнула в ладоши, отпуская обвивавший Рэйну поток. Хлопок — скорее для пущего эффекта, чем по необходимости. Рассчитанное пижонство.

Рэйна глотала воздух, хотя дыханию ее ничто не препятствовало. Я ждала, пока она обдумает и взвесит возможные решения. Надо признать, страха в ней не было.

Ожидание затягивалось, каждая из нас буравила противницу взглядом. И тут я ошиблась.

— Также я могу гарантировать свободу твоему возлюбленному, бывшему Лорду Гейзелу, — сказала я, пытаясь подтолкнуть ее к верному, с моей точки зрения, выбору.

— Идиотка! — сорвалась на крик она. В глазах — маниакальные блики. — Да что ты знаешь о Валте? Видишь, я дарю тебе его имя! Ничего ты с ним не сделаешь, зато он сотрет и тебя, и эту никчемную Империю!

Я слушала, не делая попыток вмешаться.

— Тощая дура! Что ты можешь противопоставить мощи Валта?!

Неужели Гейзел и есть голос из кольца? Мощи Валта... Это не лишено смысла...

— Может, и ничего. Там будет видно. Только здесь его нет, и он не спешит помогать тебе. Как ты могла заметить, поблизости нет никого, кроме нас двоих.

Я чуть искривила истину, рядом непривычно молчаливый Фтэрх и некрупный, но смертельно ядовитый Ах, но знать о них Рэйне — лишнее.

Она еле слышно зашипела, точно змея перед нападением. А я тем временем неторопливо плела заклятье. Я начала его, едва завидев Рэйну, и теперь уже значительно продвинулась в его изгибах.

До определенного момента — заклятие обратимо. Но вот после....

Поэтому я не спешила. Пока.

— Зачем вам падение Империи, Рэйна? Ведь у вас было все, только пожелай! К чему отгрызать руку, которая кормит и гладит по шерстке?

Она буквально кромсала меня взглядом, кусая губы, словно и хотела высказаться, и боялась.

— Чего вы хотите добиться? Я просто хочу понять.

Рэйна решилась. Утвердительно кивнула, поправила черный локон, взъерошенный ветерком.

— Чего? Свободы, только и всего. Для всех. Ты столь благостно вещала о свободе, которую стремишься нам подарить, а сама ничего не смыслишь в ней.

Я отрицательно покачала головой в знак непонимания.

— Я расскажу тебе притчу о садовнике. Ее очень любила моя мать. Садовник был молод и дотошно аккуратен. От прежнего садовника ему достался неухоженный, неопрятный куст, который, по словам его предшественника, потрясающе красив, когда расцветает. Первым делом садовник подрезал куст со всех сторон, приводя его в строгую форму. Затем, месяц за месяцем, год за годом, он срезал каждый побег, выбивающийся из заданной формы. И все удивлялся, почему куст так ни разу и не зацвел. Постепенно он свыкся с мыслью, что старик, завещавший ему заботу за кустом, попросту обманул его. Спросить было не с кого, старик давно почил.