Катя плечами пожала, и сказала, что у пацанов это называется 'один раз — не пидарас', так что и у девочек — не считается. Подруги переглянулись задумчиво и явно запланировали повтор. Катя прикинула, что третьей вписаться будет сложновато — ведь явно девчонки уже смекнули, что, куда и как, а она среди них будет слишком робкой. К тому же ни одна, ни другая в ней сексуального отклика по-прежнему не будили. Подружки — да, а так... Окинула взглядом окружающих...
Тут как раз Маринка ей на глаза и попалась.
Та, похорошевшая, стала внезапно объектом пристального внимания приблатнённо-богатенького троечника из параллельного класса. Его родителям ПТУ, куда самая дорога после восьмого, показалось невместным (рыночная элита, однако, 'молоко-мясо'). Так что продолжал трепать нервы учителям и в девятом, и в десятом. Сам ни хрена не учился, и другим не давал, фарцевал по мелочи. И хвастал, что с институтом и даже дипломом уже всё на мази. В свободное от учёбы время, то есть — всегда, приставал к школьницам.
Так вот, присмотрел парнище новую жертву — Маринку, стал 'ухаживать', как умел, а умел он плохо, нахрапом. С хватанием за задницу и призывами 'хорошо отдохнуть' в любом кабаке. Хоть в 'Центральном', хоть, даже, в 'Домике лесника', а потом поехать на дачу. Девушка, долго не думая, дала ему пизды. В хорошем, переносном смысле. Впервые показала папину выучку.
Выглядело эпично. Вернее — не выглядело, не видел никто. Аккуратная девочка, в строгой школьной форме разошлась вдруг... Прижал её Вовчик в пустом коридоре, когда она ведро с водой в класс тащила для уборки, и схватил жарко.
В самом начале сентября дело было. Марина с Катей (по отдельности) зазевались, и новая классная руководительница (старая вдруг 'в декрет' ушла) их дежурными оставила. Сама же ушами прохлопала, и пацаны, самой природой предназначенные для таскания вёдер с водой, ускользнули; а расписание дежурств ещё не составлено. Новенькая, что с неё взять.
Девочки с первых дней собачиться не стали — выпускной класс, всё таки, ссориться с классной — себе дороже (вдруг — дура?), но затаили, конечно. Тут и Вова, сукин кот...
Остановил девочку, и нет, чтобы помочь ведро донести...
Катя на вскрики из класса помогать выскочила, но оказалось, что Марина сама справилась. И кричала на выдохе, а не от боли или страха. Спасительница только последний удар рассмотрела, да и то не поняла: как так-то? Стояли лицом к лицу, прилетело ему ногой, трусики мелькнули... по-до-жди-ите, ноги так не сгибаются!
Марина ведро взяла (и ведь не разлила даже, поставила аккуратно, прежде, чем ногами махать!), и пошла своей дорогой, а Катя всё смотрит, рот открыв. Марина, мимо проходя, зубами клацнула, Катя, машинально, тоже. И слюну глотнула, накопившуюся.
Вова остался сидеть на полу у окошка, потирая грудь, бедро и шею. Взгляд у него был совершенно шалый — тоже ничего не понял. Это, как если бы сунул руку под стол — кота погладить, а оттуда — крокодил.
Пол девочки вымыли молча, Катя воду вынесла, пока Марина с доской разбиралась. Чистота и красота! Инвентарь попрятали, руки помыли...
Тут Катя всё же не выдержала:
— Марин, а как?..
Марина хмыкнула, но кочевряжиться не стала, вышла к доске, где свободное пространство, осмотрелась (дайте, дайте мне место для драки!), медленно подняла коленку... отвела её в сторону... подол платья скользнул по бедру (Кате послышалась барабанная дробь, как в цирке), медленно распрямила ногу... и застыла в вертикальном шпагате. И Катя поняла, что в отношениях Иры и Наташи что-то есть — так тело отреагировало... хотя раньше — ничего такого... от вида женских трусиков... правда, обтягивают, и то, что под ними, проступает явственно... но, чёрт, чёрт, чёрт!
— Да, ё!.. — сказала Катя вслух, и сложила руки на животе — ощущения... те ещё!
Марина ногу опустила, а потом ею махнула:
— Как-то так...
Катя опять ничего не поняла... ну и ладно. Стояла, задумчивая, опершись попой на стол, Марина подошла, и на другой присела, так, что ноги скрестились. Девушки посмотрели друг на друга, и внезапно смутились: каждая представила, что получится, если они обе из этого положения встанут...
А ещё... Катя (а как позже выяснилось, и Марина) представляла (и не раз), что и как могут делать голые девушки в постели. И среди прочего — вот такие вот 'ножницы', когда каждая сидит на чужом бедре, а если развернуться 'валетом'... поцелуй получится... своеобразный такой, иными губами. Всё это в головах пронеслось, и обе заполыхали, а потом засмеялись неловко...
— Я в тебя влюбляюсь... — сказала Катя.
Марина не испугалась, и сделала то, на что Катя не решилась: встала и коротко подшагнула. Близко, очень близко. И Катино бедро между Маринкиных — ближе платье не пускает. Но, если чуть приподнять... нет, не в этот раз.
— Возьми меня с собой, — попросила Марина.
— Куда?
— На девичник. Насмотрелась я на девочек... там... все?
— Похоже, да... — ответила Катя на незаданный вопрос, хотя точно знала только про 'один раз' Ирки с Наташкой, — это не обсуждали...
— А ты?..
— Не знаю... боюсь.
— И я...
Катя хихикнула и протянула руку:
— Две трусихи. Будем бояться вместе?
Марина положила сверху свою ладонь и снова присела на край стола, руку не отняла:
— Тебе зачем это?
— Не знаю. Интересно. Попробовать, пока можно? молодая пока...
— Чтобы знать, как это, — кивнула подруга, — аналогично...
— Ты с мужчиной была? — задала Катя нескромный, но важный вопрос.
Марина покосилась на прикрытую, но не запертую дверь и тихо ответила (честно-честно, так, что и не отличишь):
— Был один. Пару раз всего. Так, из любопытства... надо же начинать когда-то?
— И я так... хороший мальчик, но... мальчик. Не греет...
Катя прислушалась, в коридоре было тихо, и решилась — привстала, потянулась, коснулась губами уголка губ:
— Я сегодня не засну...
— Я подожду... будешь готова...
— Уже!..
— Нет... давай, переспим... — девушки синхронно хихикнули, — с этой мыслью...
— На 'девичник' сходим, — согласилась Катя, — тогда и решим...
— Что, где, когда...
— Договорились... пойдём?
— Подожди... вот тебе! — Марина вернула лёгкий поцелуй.
А сама подумала, что уже знает, 'где'. Но сначала — девичник!
Первый в десятом классе 'девичник' случился через неделю. За время, что прошло с 1 сентября, успели все друг друга рассмотреть. Кто-то разительно изменился за лето, кто-то — не очень; девушки расцвели почти все, 'заневестились', так что пацаны теперь взглядами их просто сжигали. Свои — ещё так сяк, а восьми-девятиклассники — аж глаза закатывали в тоске о несбыточном.
'Свои' — одноклассники, то есть — после летнего отдыха тоже как-то возмужали, и уже могли претендовать на внимание со стороны девушек... ну, как 'внимание'? Если раньше многих посылали, не дав слова сказать, то теперь могли сперва благосклонно выслушать. А уже потом — послать. Были, конечно, исключения, были... Те же Ковальчуки, например.
Эти близнецы и раньше выглядели для девочек весьма и весьма аппетитно. А когда они в этом году втроём в класс вошли... втроём — это с Виткой, конечно...
Ритка воздух втянула сквозь зубы:
— Вот же жжж...
— Скажи?.. — вторила ей Алла.
Трио с первого взгляда вызывало ощущение запретности и порочности... вот, только взглянешь, и сразу картинки перед глазами — всё больше порнографические, даже если просто за столом в столовой сидят, или на перемене стоят у окошка. Они бы и за парту втроём втиснулись, но тесновато будет (у парней — плечи, у Витки — бёдра), и совсем не до учёбы.
Витка и раньше была раскрасавицей, а после лета стала вылитая Джина Лоллобриджида. И парни по бокам... Ритка, прежде, чем змеёй зашипеть, подумала: 'лесорубы'... почему-то, вот такая ассоциация. У Аллы промелькнуло: 'бабоукладчики'... 'ебибабы'... 'нет, бабоёбы'...
И совместная мысль-впечатление: 'вместе, охальники, с весны. Они ж её — вдоль и поперёк... как Витка без пуза ещё? или уже?'.
После того, как 'Сашенька с Серёженькой' охотно пошли навстречу Виткиным желаниям, не исполнить их мечты было бы форменным свинством! И если Ритка при первом миньете почему-то чувствовала себя блядью, то Вита применила к себе превосходную степень: 'бляди-и-ище'.
Было ей жутко и волнительно сосать у одного братца на глазах у другого... который сидит, весь возбуждённый, и ждёт своей очереди... и так — попеременно: то она их, то они её...
Что интересно, парни её шлюхой не считали. И даже относились к своей общей любовнице подчёркнуто бережно и уважительно.
Когда первый раз 'взяла' у Сашки, попыталась в ванную сбежать — рот полоскать. Он её изловил, к себе прижал (мокрым членом, недоопавшим — по животу, ох!), поцеловал в губы — прямо растаяла от нежности... Саша целовал, целовал, а потом Серёжа её у него отобрал, и тоже... она дёрнулась было, а он объяснил: 'Похуй, мы близнецы! Это всё равно, что у самого себя отсосать...'.
Видно, был у братьев разговор на эту тему, заранее.
Ну, с такой постановкой вопроса Вита вынуждена была согласиться, хотя идея аутофелляции ей показалась диковатой и мало осуществимой.
Ну, и Серёжку, вдогонку...
В общем, так они и жили некоторое время — в оральной идиллии, причём, девушке грех было жаловаться: она-то получала двойную порцию ласк! А легковозбудимым пацанам частенько хватало (или почти хватало) наблюдений за братом.
А ещё они разговаривали! Когда первый пыл сбрасывали, не разбегались, как собаки после случки, а сидели/лежали — и общались! На темы секса и любви; Вита юношам рассказывала о девичьих проблемах и переживаниях, они ей — о своих. Ликбез получился знатный и обоюдный!
Тело Виткино братцы изучили от ушей до пяток (она не жадничала, и охотно подсказывала, где и как её следует погладить/потрогать/поцеловать и прочее, чтобы стало хорошо, или ещё лучше), и желали её теперь как бы не больше, чем раньше. Но на девичество ейное нахрапом не покушались, сообразили уже, что подруга хочет секса не меньше, и (рано или поздно) всё им будет! Но — по её хотению!
Хотение, в общем-то, ждать себя не заставило. В очередной раз ласкали братцы девушку, ласкали, и доласкали до того, что стало ей невмоготу, и оральные ласки показались совершенно недостаточными...
— Резинки наденьте!.. — попросила шёпотом, дрожа от сладкого ужаса пополам с вожделением.
Вот тут и выяснилось, кто у неё первым будет: Серёжка стратил. Кончил в процессе надевания презерватива. Чертыхнулся, и в ванную унёс своё торопливое семя. А Сашка — не оплошал... ну, почти не оплошал. Тщательно надел, сверху лёг, и попал, куда надо — даже без помощи рук, и вошёл... собственно, и всё... только и того, что 'невинности лишил'.
Короче, как сказала одна поэтесса:
зря к тебе попёрлась
посмотреть кино
короткометражка
ни о чём оно*
В общем-то, Витка ничего сверхъестественного от первого раза и не ожидала. Тем более, что Сергей вернулся — вымытый, снова возбуждённый (да здравствует юность!) и экипированный, как надо, и был тут же допущен к лону. Ко всеобщей радости, кровь почти не пролилась — так, капелька, хотя было Вите поначалу чуть-чуть больно. Ни с одним, ни с другим девушка оргазма не испытала, но парни её, неудовлетворённую, на произвол судьбы не бросили, губами и руками расстарались и уговорили (это они так думали!) на 'ещё по разочку'.
Ну, и как им было отказать, приставучим?
Теперь получилось... не совсем 'как надо', далеко не, но — более-менее. Во всяком случае, успела Вита в себе твёрдое ощутить, и сжать слегка, и навстречу шевельнуться, и даже кончила со вторым братцем — больше от нежности к ласковым неумехам, чем от их стараний.
И незачем считать, кто у неё первый, кто второй... главное, она у них обоих — первая!
Зато потом! Витка вскоре поняла, что близнецы — это хорошо! Они же — на одно лицо! Разгорячённая девушка даже не всегда понимала, кто на ней (или, тем более, за ней) — Серёжа или Саша. Сливались они! А так как каждый из них её пару раз за вечер — чтоб без особого напряга — то вместе... ой, неплохо...
Оргазм получался вроде бы как один, но очень большой и самоподдерживающийся, как ядерная реакция! Ну, и эксперименты, конечно, куда ж без них!
Но, тут всё давно придумано, и ничего нового не предвидится. Два парня — значит, или последовательно, или... одновременно! Попробовали... Витке поначалу было стыдно, когда её с двух сторон, но потом понравилось даже... не повседневно, но иногда, под настроение... Тем более, что парни каждый раз обцеловывают с головы до пят — искренне благодарят за доставленное удовольствие, а для неё это совсем не тяжёлый труд — ещё неизвестно, кому приятней!
Через год после школы Вита со своими любовниками рассталась. Совершенно мирно, но по военной причине — в армию их загребли. Ждать, конечно, не обещала, да они на такой дурости и не настаивали; устроили девушке (или она им?) напоследок бурную ночь, подарили на память от чистого сердца неплохой золотой набор — серьги с кольцом и кулоном, и убыли под знамёна.
Витка честно погоревала (чуть-чуть и незаметно для окружающих) и вскоре стала встречаться с молодым аспирантом своего ВУЗа. Тот поинтересовался, между делом, количеством предшественников... о таком, обычно, не спрашивают у девушек, но у них к тому времени дружба уже состоялась, и флирт — во всю, с лёгкими добродушными подъёбками и нарастающей симпатией, и ясно было, что постель — вот-вот... Объяснил, что не с целью 'хочу всё знать', а дабы представлять пределы допустимого: чего просить и предлагать.
— Двое... — пискнула Вита, жутко смущаясь, и не стала уточнять, что одновременно, и что иногда — буквально совсем одновременно.
— Совсем девочка! — удовлетворённо кивнул молодой человек, и оказался весьма убедителен.
Вита уверилась, что индивидуальный секс может быть ничуть не хуже группового; кроме койки, у них и другие знаки Зодиака совпали: национальность, отношение к руководящей и направляющей роли партии... Поженились, а когда защитили (она — диплом, он — кандидатскую) — взяли, и умотали в Израиль.
Но, одновременно с Ковальчуками (да, и с будущим супругом) была в Виткиной жизни ещё одна любовная история, тщательно ото всех скрываемая. Ну, кое-кто из девочек знал, но помалкивал, потому, что сами в историях по маковку... А потом эта связь обрела внезапное продолжение, уже во времена постперестроечные, сперва в Харькове, а потом в Хайфе...
Галка, взбудораженная рассуждениями о допустимом между девочками, ночь не спала... как тогда, когда поймал её физкультурник в кривом полёте через 'козла'. Ох, тогда... действительно 'хвать!'... После ещё такие прикосновения случались; молодые парни трогали, уже целенаправленно, но они так не возбуждали! Это ж надо: одной пятернёй всё самое ценное... обе дырочки... а второй — за ягодицу... ладно, не о том...
Так вот, Галка подумала... пару раз (под душем и в постели), представляя то одну, то другую одноклассницу в разных ситуациях, и поняла, что совсем не прочь попробовать это не в фантазиях, а наяву. А объект долго выбирать не нужно: ей Витка уже пару раз снилась в совершенно удивительной обстановке. Да и переглядки у них случались во время девичников и разговоров 'про это'. Ловила Галка на себе Виткин взгляд — оценивающе-многообещающий, и сама отвечала... таким же.
