— Добавлю, — перебил его Андрей. — Несколько бутылок должны быть с огнём — на всякий случай. На последнем перекрёстке мы добавили к бензину горящий факел. И Фёдор прав: лучше в этом метании бутылок и факелов задействовать Зою. Она умеет... У неё хороший бросок, поскольку она интуитивно использует как раз-таки ветер и все остальные, как вы говорите, факторы для точного броска.

— Только вот... — смущённо сказал Алексей. — Как мы туда доберёмся? Ну, если, как вы говорите, мертвяки там стоят плотно?

— Дворами, — сразу сказал мужчина в камуфляжке. — Идти придётся в обход. Игорь Степанович, — обратился он к полицейскому офицеру. — Мы сейчас пособираем бензин во дворе дома, благо здесь машин больше, чем достаточно. Кого-то надо послать искать стеклянные бутылки, после чего начиним их топливом. Остальные пусть займутся оружием. Женщина, — обратился он к Зое, — вы действительно так хорошо бросаете в цель?

— Не только бросает, — неожиданно сказали из угла комнаты. — Видели бы вы, как она сняла бегуна! Чистенько! Не пристрелив при этом своих друзей, которые стояли за ним! Чистая работа, товарищ полковник!

Зоя только хмыкнула, а потом задумалась: если этот незаметный — полковник, то кто тогда Игорь Степанович в качестве начальства?

Пока размышляла о ненужном, но успокаивающем, в помещении началось энергичное движение: быстро выкликались фамилии и тут же давались чёткие указания, кто куда идёт и зачем. Выходящие из комнаты тут же выкрикивали другие фамилии, и вне помещения раздавались уже множественные шаги невидимых и тоже оживлённых людей. Такое впечатление, что даже попытка совладать со страшным "явлением" пены дала крепкую надежду всем.

— Есть хочу, — вздохнул Кирилл, до сих пор сидевший тишком-молчком, и повернул к себе тощий рюкзачишко. — А мечтали по магазинам пошарить, — пробормотал он, роясь в его недрах и потихоньку вытаскивая из него консервы, банки с остывшими кашами, начинёнными тушёнкой, и завёрнутый в пакеты хлеб.

— Проголодались? — кивнул Игорь Степанович. — Кузьма! — позвал он кого-то. — Чай горячий остался там? Принесите нашим гостям!

— Ишь, движуха какая, — проворчал Фёдор. И улыбнулся. — Зой, а ведь легче стало, да? Вон сколько народу забегало. Может, сработает идейка наша?

— Я надеюсь, — ответила Зоя, страстно желая, чтобы в час, когда придёт пора кидать бутылки с бензином, не было бы ветра.

Андрей, пересевший ближе к полковнику и вполголоса говоривший с ним, оглянулся на неё и улыбнулся.

Глава двадцать первая

Чувствовать себя частью маленькой, но настоящей армии — это здорово. Несмотря на внутренние сомнения, уверенность пробивала себе дорогу. Тем более, ни Андрей, ни соседи, пошедшие с ними в этот поход, вообще сидеть сложа руки в ожидании военной экспедиции к заводскому корпусу не собирались.

Как только принесли первые пустые стеклянные бутылки и канистры с бензином, "путешественники" присоединились к тем, кто начал переливание топлива по ёмкостям. И тут обнаружилось, что найденная посуда делилась на два ящика: в один ставили бутылки с бензином, а во второй, учитывая замечание Андрея о факелах, а потом его же подсказку — смесь для "коктейля Молотова".

Оценив масштаб происходящего, Зоя внутренне усмехнулась: насколько же они, все шестеро, были легкомысленны, выходя в поход против того монстра, который оккупировал заводской корпус! А ведь очищенные от пены перекрёстки должны были насторожить будущих путников: если в стороне от старого центра города выросло такое чудовище, то что же их могло ждать у автовокзала?!

А не подумали. Решили действовать так, как подсказывала инерция мышления: закидали бензином те трубы на последнем перекрёстке — значит, и здесь будет то же самое. Легко и просто.

Вскоре Зоя не выдержала и сбежала в подъезд — парой этажей выше, где можно было приоткрыть окно и подышать не бензиновыми парами, а чистым воздухом. Сюда почти не доносило смрад снизу, лишь изредка вихрящийся ветер взмётывал верхнему этажу словно бы клочья острой вони, напоминая о толпе мертвяков внизу.

Подъездные окна выводили на улицу, не во двор, как в той квартире. Здесь, на улице, газоны и дорога скрывались под унылыми фигурами мертвяков. Странно, с замирающим внутри ужасом смотрелась эта дорога. Газоны — ладно: будто собрались люди... например, для участия в демонстрации и ждут своих руководителей, чтобы потом построиться в более стройные ряды и потянуться не менее стройной колонной туда, куда поведут. Но дорога... Застывший общественный транспорт — отсюда не видно, ну и вдруг и после отключения электричества в троллейбусах остались пассажиры? Сидят ли они на местах? Или бродят по салонам, толкая друг друга и возмущённо мыча на препятствия? И автобусы с маршрутками... Успели ли их водители остановить свои машины и открыть двери, почуяв опасность как для себя, так и для пассажиров? Зоя прекрасно знала, что внутри транспорта никого нет, но оставалось полное впечатление, что машины полны мёртвых пассажиров, окаменевших до поры до времени на своих местах...

Но жутковатые мысли об общественном транспорте и его, возможно, запертых пассажирах вскоре уступили бездумному созерцанию дороги, и это созерцание постепенно наполняло душу не столько тревогой, сколько каким-то неназываемым, животным страхом. Пришлось отвернуться и с минуту упорно буравить взглядом стену, чтобы вернулось нормальное восприятие этой жизни — той, что пряталась теперь за стенами других жилых домов. За стенами, куда мертвякам прорваться трудно (но в самых тёмных глубинах души опять-таки кто-то едва слышно прошептал: "Трудно, но ведь возможно?").

Робкие попытки думать об ином закончились топтанием вокруг да около всё той же навязчивой мысли о том, что им, путникам, надо было-таки предусмотреть, что пена, перешедшая в новую форму сплетённых между собой труб, у старого автовокзала может быть более... громадной. Ведь ещё в первую ночь беженец Дмитрий, с сестрой Надин и женой сидевший на остановке возле перекрёстка, сказал, что все мертвяки двинулись к центру. А Зоя тогда была слишком зациклена на дороге к своим детям и не задумалась о его опасном для всех жителей города высказывании...

Впрочем... Может ли мать быть "слишком" зацикленной на своих детях в такое время?..

Она вздохнула и снова посмотрела в окно, стараясь отогнать от себя видение воображаемых мутно-жёлтых труб, скажем, величиной с тот же троллейбус. Но смотрела на улицу и не видела, будто кто-то взял за шкирку и носом тыкал в недавнюю мысль, не давая уйти от неё: могли ли здешние трубы пены, да ещё такого размера, разрушить крышу заводского корпуса?.. Наверняка. Смотря чем наполнены...

Она попыталась думать о том, что будет, когда город откроется. А что будет? Найдутся дети — и она немедленно увезёт их в деревню, к бабушке с дедушкой. Дышать этим смрадом — не для маленьких. Да и... мёртвые же. Мало ли потом, в процессе уборки города, какая зараза появится. А ещё неплохо бы забрать в деревню, к её родным, ребят из частной школы. Посёлок, в котором они живут, находится в черте города, так что ещё неизвестно, что с ним самим. "Глупости какие, — немного испуганно подумала Зоя. — За ними же всё равно родители приедут. Лучше я о своих позабочусь, пока власти разбираются, что делать с городом и как его... отдезинфицировать". А сердце вдруг сжалось: а если их не выпустят? Её с детьми? Скажут: "Вы тут контактировали с мертвецами, так что есть вероятность, что и вы заражены какой-нибудь дрянью!" И что тогда делать?!

Метания сумбурных мыслей прервали шаги по лестнице. Из-за поворота показался Андрей. При виде Зои усмехнулся.

— Я уж думал — ты на последний этаж поднялась. — Он вздохнул, убирая со лба отросшие, ранее светло-русые с рыжиной — сейчас потемневшие от грязи, давно не мытые волосы. — Наши тоже вышли продышаться, а я решил тебя поискать.

— Пора идти?

— Нет. Здешние побежали проверять и осваивать нашу игрушку в "Замри".

— Не поверили, когда ты рассказал?

— Неа. Не поверили. До такой степени, — усмехнулся Андрей, — что наши Кирилл и Мишаня чуть не в драку полезли, доказывая. А уж как на улицу рвались, чтобы доказать... Фёдор с Алексеем еле успели перехватить на пороге. Ты как? Надышалась?

— Хочется ещё постоять, — призналась Зоя, со вздохом закрывая окно. — Я как-то устала немного... От этих улиц, от вида мертвяков. А здесь тихо и безлюдно.

— Не считая одного приставучего типа, да?

— На фоне того, что делается на улицах, я бы только мечтала, чтобы ко мне приставали, — пробормотал она.

— Только на фоне?

Он шагнул к ней и обнял.

Отстраняться не стала. Ткнулась носом в его куртку-кожанку — здесь, в подъезде, тёплую и пахнувшую странным уютом (а она боялась — мертвечиной, после стояния-то в толпе мертвяков. Своя-то куртка осталась в квартире с бензином — воняла, пропитанная дохлятиной), потёрлась щекой об неё. Помедлив, ответила, не поднимая головы, чтобы не смотреть в глаза:

— Не хочу об этом думать. Сейчас.

По едва уловимому движению его тела поняла, что он кивнул. Но не поняла, понял ли он её. Андрей будто услышал её сомнением.

— Подумаем, когда фона не будет.

Пошутил? Голос вроде серьёзный. Зоя поморщилась, благо голова склонённая и Андрей не видел её лица. "Как люди умеют думать обо всём сразу в такой ситуации? Мне бы так... Завидно... А если он только сейчас так говорит, а увидит детей и смоется с горизонта? Ну и что. У меня уже будут Илюшка и Аниска... А он... пусть уходит, не жалко. — Зоя спохватилась: — Ещё не поговорили всерьёз, а ты уже шкуру неубитого медведя делишь... — И всё-таки закончила первоначальную мысль: — Он уйдёт, а мои маленькие со мной останутся. Переживу (крепко сжала плаксиво разъезжающиеся губы)... Ох и бабские у меня мысли... А какие ещё могут быть у бабы?"

Однако недвусмысленные намёки Андрея растревожили её так, что она неловко завозилась в его руках, бормоча:

— Пойдём, посмотрим, как они с нашей игрушкой экспериментируют?

— Пойдём, — неохотно согласился он, расслабляя руки.

— Только не из той квартиры, где бензин, — уточнила она.

Андрей передёрнул плечами и едва заметно хмыкнул:

— Да, найдём другую. Тут пустых достаточно.

Уже внизу, в подъезде же, они наткнулись на Игоря Степановича, который шёл к выходу. Узнав, куда они направились, он сразу предупредил:

— Квартиры пустые мы отмечали крестом. Но учтите: в тех, которые на втором-третьем этажах, к окнам подходить так, чтобы вас с улицы не видно было.

— Почему со второго-третьего? — удивилась Зоя. Нет, предупреждение понятно: мертвяки обычно тут же скучивались возле того места, где заметили живых. Но с третьего-то этажа почему нельзя поглазеть на улицу?

— В сущности, с любого этажа лучше прятаться от улицы. Бегуны (или, как вы их называете, тараканы), дай им только причину, легко бегают по любым вертикальным поверхностям.

Мороз по коже. Андрей и Зоя ошарашенно переглянулись.

— Разве у вас там такого не видели? — удивился Игорь Степанович.

— Пока не сталкивались, — напряжённо произнесла Зоя, с испугом глядя на такого же встревоженного Андрея: мобильных телефонов нет — предупредить бы всех своих! А если тараканы полезут в их дом?!

Он понял её с полувзгляда. И попытался успокоить, хоть и самому — видно было — стало не по себе. Он-то думал — Валера остался в безопасности!

— Нет, у наших окна все закрыты.

— А то, которое над запасным выходом? — напомнила она, хотя побаивалась, как бы Андрей не разозлился, чего это она нагнетает. — С которого по магазину напротив стреляли? Если они на него заберутся...

— Если там никого не будет, — спокойно сказал Игорь Степанович, — то не полезут. Просто так по стенам они не бегают. Хм... Значит, есть и то, чего вы не знаете.

— У каждого свой опыт, — проворчал Андрей, увлекая Зою вниз.

А она внезапно вспомнила тот эпизод, когда стреляла по тараканам, несущимся навстречу толпе жильцов из соседнего дома, которые, в свою очередь убегали к арке. Первого таракана убила она. Второй — за секунды до выстрела Андрея — повернул голову на резкий звук. Ей ещё тогда показалось, что таракан пытается выискать того, кто убивал мертвяков. Значит, уже тогда они, живые, все были в опасности. Потому как, если вспомнить ещё кое-что, чему свидетелями они были только-только пару часов назад, тараканы между собой ещё и как-то сообщаются. Именно тараканы. То есть, если бы второй таракан сумел сбежать из-под выстрела Андрея, он бы привёл кучу других тараканов к их дому... Снова мурашки по телу...

Выяснилось, что поделённые на небольшие взводы (или отделения? — не поняла Зоя), полицейские и добровольцы не просто проверяли игрушку "Замри". Таким образом, тестируя бойцов, их командиры выявляли тех, кто сумеет пройти среди мертвяков до нужной остановки — до заводского корпуса.

Игорь Степанович самолично провёл их в одну из квартир на втором этаже, где, стоя у окон, удобно наблюдать за двором, видимым со всех точек. Они встали у окна, забранного сразу двумя противомоскитными сетками. Одна была вставлена привычно — в пазы рамы с внешней стороны. Вторая просто прислонена к окну. Игорь Степанович объяснил им, что сквозь сетки ни мертвяки, ни тараканы живых не замечают, оттого и ставят их везде, где есть точки наблюдения.

Глядя в окно на двор дома, продолжали вести беседу. И Зоя наконец узнала, чем в основном занимается команда, собранная под началом Игоря Степановича: полицейские переквалифицировались в спасатели, выводя живых из самых опасных мест массового скопления мертвяков.

По некоторым репликам, брошенным Игорем Степановичем, Зоя сообразила, что порой тут идёт самая настоящая война: чтобы перевести найденных живых в защищённое место, его бойцы создавали "смертельные" коридоры, прокладывая место для них в толпе мертвяков при помощи огнестрельного оружия. То есть, по сути, шли потом по ненадёжному слою из трупов. Причём эти коридоры были вынужденно кратковременными: "прорубалось", простреливалось начало — конец коридора быстро смыкался под давлением мертвяков со стороны, привлечённых неожиданным движением и выстрелами. И надо было успеть пройти его, пока не навалились мертвяки. По зыбкой поверхности из мертвяков, идя по которым нужно думать лишь об одном: не упасть бы, когда под ногой мягкое и ненадёжное.

Неудивительно, что игра "Замри" для бойцов Игоря Степановича оказалась чуть ли не откровением. Да, дорога с "Замри" становилась более долговременной, зато без потерь.

Поэтому сейчас командиры групп тестировали во дворе всех подряд, выбирая тех, кто отличается стойкостью и кто не спасует, когда окажется, скажем, отрезанным от своих, в самой гуще среди вонючих и непредсказуемо опасных мертвяков. Именно они пойдут в новый поход — в уже известный пункт назначения.