Беспокойные помощники

* * *

Хитреца разбудил знакомый голос. Звонкий голос девочки по имени Тика.

— Папа, папа, это наш новый домик?

— Нет, Тика, — отозвался голос Лиз. — Это водяная мельница, а у нас рыбная ферма. Она дальше будет.

— А там будут пушистики?

— Надеюсь, что нет, — ворчливо ответила Лиз.

Хитрец окончательно проснулся и сел, потирая глазки. Было утро, серое и хмурое. Шел дождь. Даже не дождь, а изморось какая-то, неприятно холодившая тело и мелкими капельками оседавшая на шерстке. Такая же туманная взвесь висела перед астральным зрением. Хитрец поежился и поднялся на задние лапки. Те, которые ноги. Лохмушка лежала под большим листом и хмуро смотрела, как маленькие капли разбиваются перед ее носиком о камушек. Под соседним кустом спала Балаболка. Толстяк сидел, привалившись спиной к стволу. Глазки его были закрыты, зато рот, наоборот, открыт. Умник во сне тихонько поскуливал.

Вокруг сплошной стеной вставали кусты. Хитрец высоко подпрыгнул. В высшей точке голова оказалась чуть выше кустов, и ташас успел бросить взгляд в одну сторону. Во второй прыжок он уже целенаправленно глядел в другую сторону. Еще пара прыжков, и картина прояснилась. Ташасы находились на берегу реки. Параллельно воде тянулась высокая каменная гряда, а узкая полоса между берегом и скалой густо поросла кустарником. Выше по течению над кустами возвышалось похожее на башню здание: круглое, но без окон и даже без шпиля. Сбоку от него здоровенное колесо усердно шлепало лопастями по воде, словно пыталось перемолоть весь поток. Вниз по течению неспешно сползала баржа с квадратной надстройкой на корме.

— Мне показалось, я слышал голос Тики, — сказал Хитрец, и, не дождавшись ответа, добавил: — Эй, Лохмушка! Ты слышала?

Дымчатая ташаска нехотя оторвала взгляд от капель, и сфокусировала их на Хитреце.

— Что?

— Я говорю, ты голоса слышала?

— Нет, — вздохнула Лохмушка. — Я задумалась. Знаешь, Хитрец, не нравится мне эта свобода. Мы только и делаем, что сломя голову бежим от одной неприятности к другой. А где же вкусное?

Хитрец хмыкнул и кинул взгляд по сторонам.

— Ягод хочешь? — спросил он.

— Нет, — вздохнула Лохмушка. — Хочу нормальный завтрак. И молока. И мягкое сухое одеяло. И еще крышу над головой, чтобы было тепло и уютно.

Балаболка приоткрыла один глазик и грустно спросила, доброе ли утро? Лохмушка ответила, что нет. Толстяк, не открывая глаз, пообещал, что сейчас сон досмотрит и всех врагов разгонит. Умник сел, умыл дождем мордочку и сказал, что это место им не подходит. Все с ним согласились.

— Там мельница воду перемалывает, — сказал Хитрец, показывая лапкой. — Крыша есть, насчет остального — не знаю. Можно проверить. А еще мне показалось, что я слышал голоса Тики и Лиз.

— На мельнице? — оживилась Балаболка.

— Думаю, нет. Если не показалось, то с баржи. Она туда уплыла, — и Хитрец махнул лапкой в другую сторону.

Балаболка с надеждой повернула голову, но увидела одни кусты.

— А что Тика? — вздохнула Лохмушка. — Командует там Карл. Он самый большой, и мы ему не нужны. Так Создатель сказал. Хотя мы и Создателю не нужны.

Дымчатая ташаска совсем понурилась. Хитрец прошлепал к ней по мокрой траве и дружески обнял за плечи. Толстяк сурово нахмурился, но никак не мог сообразить — в кого бы швырнуть камнем, чтобы этот мир стал хоть чуточку более приветливым. Умник почесал затылок, потом за обоими ушами, затем потер подбородок и извлек из бездны подсознания интересную мысль. По крайней мере, ему она показалась всего лишь интересной. Если бы люди будущего об этом когда-нибудь узнали, они бы прокляли каждый миг этого времени и каждую волосинку в шерсти Умника.

— Большие так легко разбрасываются всем, — грустно заметила Лохмушка. — Не нужна вещь — выбросили, не нужны ташасы — выбросили, вон Леонора нам целую пещеру подарила ради одного взрыва.

— Угу, — кивнул Хитрец. — Только после взрыва там делать нечего. Разве что если этот Мерлинус источник починит.

— Может, пока у него и поселимся, — предложила Балаболка.

— Да уж, — криво усмехнулась Лохмушка. — Тогда он точно быстрее работать будет. Или, скорее, нас его мурлоны выгонят. Он же глава Совета, у него их наверняка больше, чем у Создателя.

— Мы можем найти себе другую пещеру, получше той, — пропищал Умник.

— Такую же темную и неудобную? — спросила Лохмушка. — Или ты что-то дельное придумал?

— Пока еще не решил, но мысль интересная, — ответил Умник. — Пещеры они все, что мы видели — одинаковые. Только размер разный. Мы найдем подходящую по размеру, а потом пойдем к большим.

— Погоди, — остановил его Хитрец. — Если мы потом уйдем, зачем нам вообще искать эту пещеру?

— Мы же не насовсем уйдем, — уточнил Умник. — Большие легко разбрасываются всем, что им не нужно, но нам это еще может пригодиться для перестройки пещеры так, как нам нравится.

— Точно! — подхватила его мысль Балаболка. — Мы обустроим себе такую пещеру, какой ни у кого нет.

Лохмушка оживилась. Должно быть, у нее появились свои идеи по обустройству будущего жилища, но она не спешила делиться планами.

— Мысль хорошая, — похвалил Хитрец. — А как насчет еды? Мне показалось, что большие не так охотно выбрасывают ее. Помнишь, как Карл сердился, когда выбрасывал рыбу? И мурлоны нас тогда из кухни Создателя выгнали.

— Над этим вопросом я еще думаю, — сказал Умник. — Но, может быть, не все большие такие? Потом есть ягоды. А если рядом найдется источник или хотя бы линия — совсем хорошо.

Идея Умника была единогласно признана гениальной. Отказавшись даже от завтрака из мокрых водянистых ягод, вся компания немедленно отправилась на поиски подходящей пещеры. Хитрец почти сразу приметил бледную линию воздушной магии, и ташасы побежали вдоль нее. Первые две расщелины проигнорировали, поскольку в них с трудом мог протиснуться Толстяк. Красный ташас расстроился и пообещал похудеть, но остальные отмахнулись. Мол, найдем другую пещеру, вон их сколько.

Третья щель в скале оказалась как раз. Узкая при входе, дальше она расширялась. Пол был сильно перекошен. Залетающие внутрь капли усиливающегося дождя стекали к одной стене, образуя небольшую лужицу. В стене напротив была еще одна трещина. Протискиваться не прошлось, но идти можно было только друг за дружкой. Короткий кривой переход вывел ташасов в полукруглую пещеру. Она была бы достаточно большой даже для человека. В полукруглой стене была всего одна трещина — та, через которую пришли ташасы. У прямой стены чернел глубокий провал. Ташасы с интересом заглянули туда, но ни физическое, ни даже астральное зрение не помогло разглядеть дна. Последнее более-менее восстановилось после потрясения, но только на близком расстоянии. Вдали продолжала плавать плотная туманная дымка.

Хитрец нашел небольшой камушек и кинул вниз. Звука удара ташасы так и не дождались.

— Бездонная она, что ли? — хмыкнул Хитрец.

— Или дно очень мягкое, — внес свою версию Умник.

— Очень мягкое, говоришь? — сразу заинтересовалась Балаболка. — Может, слазаем?

Хитрец внимательно осмотрел гладкие стены провала и сказал, что без хорошей веревки нечего и думать тут спуститься.

— Да, надо обязательно посмотреть у больших ненужную веревку, — сказал Умник.

— Но мягкую подстилку все равно посмотрим, — добавила Лохмушка. — Вдруг тут просто яма без дна.

Хитрец согласился, и взял этот пункт на заметку. Ташасы разбрелись по пещере, прикидывая, как ее обустроить, и с какими ненужными вещами большим ради этого придется расстаться. Список быстро разрастался.

К полудню дождь закончился. Солнце грубо распихало тучи, и осветило промокший до нитки мир. Ташасы выбрались из пещеры, и огляделись.

— Пойдем на мельницу? — предложил Хитрец.

— Лучше сразу в город, — отозвался Умник. — Я сверху видел — он не маленький такой.

— Так для больших же, — заметила Лохмушка.

— Я к тому, что где много больших, там больше шансов, что они выбросят что-то ненужное, — пояснил свою мысль Умник. — Один пожадничает, а другой, может, и нет. А на мельнице сколько народу?

— Не знаю, — сказал Хитрец. — Но в городе наверняка больше. Умник, а где этот город?

Зеленый ташас почесал в затылке, и признался, что точно не знает. Но река рядом была точно. Если пойти по течению, то она как раз к городу и выведет.

Городок рудокопов лежал в круглой котловине, разрезанной почти пополам рекой. На дальнем берегу возвышались три магические башни, а ближний был застроен до самых скал. Преобладали квадратные приземистые домики с примыкающим к ним садом или огородом, окруженным невысоким забором. Заборы тоже были сложены из камня. Кое-где ташасы заметили скамейки у домов, или столики в саду. Большая их часть тоже была каменной. Серый гранит был самым ходовым материалом, но попадались и другие породы.

Перебравшись через забор, ташасы оказались в небольшом, но заботливо ухоженном саде. Ветви небольших деревьев сгибались вниз под тяжестью сочных рыжих фруктов. Они выглядели так аппетитно, что ташасы даже не стали ждать, пока Толстяк первым проверит, стоит ли тащить такое в рот. Как оказалось, очень даже стоит. Фрукты были сладкие и такие сочные, что таяли во рту. Внутри каждого была большая косточка. Толстяк разгрыз одну, почавкал и сказал, что так себе.

— Зато сверху — просто вкуснятина, — заявила Балаболка, и вгрызлась в новый фрукт.

Брызги сока так и полетели во все стороны.

— Угу, — согласился Толстяк, облизываясь. — Такого яркого вкуса еще не встречалось. Надо место запомнить.

Насытившись и покидавшись косточками, ташасы вспомнили о цели своего визита. Толстяк на десерт еще сжевал листик. Тот оказался тоже "так себе", но с четко выраженным вкусом. Толстяк подумал и повысил статус листика до:

— На любителя. С чем-нибудь пресным хорошо пойдет.

Лохмушка тотчас нарвала пучок листьев, как она выразилась, про запас. Хитрец запрыгнул на стоявшую в тени грубо обтесанную каменную плиту. Для человека она могла быть всего лишь столом, но для маленького ташаса получился отличный обзорный пункт. Прямо там, посередине плиты, обнаружилась одинокая, совсем никому не нужная кружка. Небольшая и широкая, как раз для ташасов. На дне темнела какая-то мутно-коричневая жижа. Пахла она так отвратительно, что даже Толстяк не решился попробовать ее на вкус.

— Как же, маленьким всегда самое противное подсунуть норовят, — проворчала Лохмушка.

Хитрец понюхал, перевернул кружку и вылил всю жижу на землю.

— Мы такую пакость пить не будем, — гордо заявил он.

Кружку забрали с собой, решив на обратном пути ополоснуть ее в реке. Следующие несколько домиков не привлекли внимания ташасов, а затем на заборе слева Лохмушка углядела симпатичное оранжевое одеяльце с бело-голубыми цветами. Дымчатая ташаска влюбилась в находку с первого взгляда. Ташасы легко запрыгнули на невысокую ограду и огляделись.

Забор окружал небольшой ухоженный огород, примыкавший к аккуратному белому домику с красной черепичной крышей. Высокая женщина, насвистывая веселую песенку, развешивала белое белье на веревке, что была натянута от дома к высокому каменному столбу. Белье явно было нужным, поскольку каждую тряпку женщина крепила двумя, а то и четырьмя прищепками. Одеяло висело на заборе, и ни единой прищепки на нем не было. Умник соотнес рост женщины с размерами одеяла, и решил, что она из него просто выросла. С ее ростом она могла на нем разве что сидеть, да и то, поджав под себя ноги. Если их вытянуть, пятки уже на земле окажутся. Лохмушка потыкала одеяло лапками:

— Мягкое, — довольно пропищала она. — Как раз, как я хотела. А белье тонкое, пусть ей останется.

Вся компания с ней согласилась. Женщина, услышав писк, обернулась. Ташасы приветливо помахали ей лапками. Женщина улыбнулась в ответ, и наклонилась, вынимая из большого деревянного корыта следующую порцию белья. Ташасы сочли, что она слишком занята для дружеской беседы, а потому просто забрали одеяло и соскочили с забора. Каждый ухватил за один край, а Толстяк нес свой камушек и кружку.

— Давайте ее помоем, — пробасил он. — Так противно пахнет...

Умник огляделся по сторонам, сориентировался и махнул передней лапкой:

— Река должна быть там.

Ташасы бодро побежали по дороге, стараясь держать одеяло повыше. Подальше от грязи. Улочка извивалась между домиками, как змея меж камней. То тут, то там темнели лужи. Солнце отражалось в них, но как-то вяло, без должного блеска. В одну из луж ненароком окунули уголок одеяла. Лохмушка сердито пискнула на зазевавшегося Умника, но тот так глубоко задумался, что не обратил на нее никакого внимания.

Сделав не меньше дюжины поворотов, ташасы выбежали на берег. Никого не было видно. Довольная приобретением Лохмушка вызвалась отмыть кружку, но так перемазала ее илом, что потом только совместные усилия всей компании позволили отчистить посуду. Заодно отмыли уголок одеяла.

— Что у нас дальше по списку? — спросил Хитрец.

— Светящийся шар, — сразу напомнила Балаболка. — А то каждый раз глазки перестраивать неохота.

— Угу, — сказал Хитрец, и огляделся.

— С одеялом неудобно бегать, — сказал Умник. — Давайте его отнесем, а потом вернемся за остальным. Да, еще мысль. Если его свернуть, то нести должно быть легче.

— Звучит разумно, — кивнул Хитрец. — Надо попробовать. Лохмушка, вылезай из воды. Пойдем.

Ташасы скатали одеяло, и побежали по тропинке вдоль берега. Так, действительно, оказалось удобнее, но не легче. Свернутое одеяло тащили только Хитрец с Умником, и на каждого пришлось больше веса, чем вначале. Еще время от времени сбоку пыталась пристроиться Балаболка, но она больше мешала, чем помогала.

Навстречу попалась бригада каменотесов. Ташасы на всякий случай отступили в сторону, но люди на них даже не взглянули. Они громко и с увлечением говорили о том, как здорово, что теперь у них есть свой рыбовод. Теперь цены на свежую рыбу несомненно поползут вниз. От их разговоров ташасам тоже захотелось вкусной рыбки.

— Вот, раздразнили, а не покормили, — проворчала Лохмушка.

— Надо бы проведать этого рыбовода, — сказал Хитрец. — Вдруг поделится.

Все согласились, что это было бы неплохо и побежали дальше по тропинке. За поворотом ташасы нос к носу столкнулись с Тикой.

Новая ферма Карла Рыбовода была каменной и состояла из двух примыкающих друг к другу домов. Один был длинный, серый, с тремя дверями и без единого окна. Второй — квадратный, был покрашен в белый цвет. Дверь была одна, но окон только на этой стороне два. У белого крыша была покрыта лазурной черепицей, у серого она пока полностью отсутствовала. С краю торчал серебристый шпиль, сильно покосившийся в сторону проходившей над берегом воздушной линии. Перед фермой была выкопана квадратная яма, пустая и совсем неинтересная.

Первой опомнилась Тика.

— Ой, пушистики! Пушистики!!! Папа, пушистики вернулись!

Карл Рыбовод выронил молоток, схватился за сердце и осел на каменную скамью перед дверью. В дверях появилась Лиз с большим блюдом в руках. Ташасы дружно помахали ей лапками. Лиз тихо охнула и выронила блюдо. Глиняная посуда грохнулась о каменный порог. Осколки и аккуратно нарезанные ломтики жареной рыбы разлетелись по земле. Вкусно пахнущее масло жирным пятном осело на пороге, и склонности к дальнейшей экспансии не проявило. Умник очень тихо заметил, что с нужными вещами так не обращаются.