— То есть, вы предлагаете мне, воспользовавшись её доверием, убить её любовника? Я вас не узнаю.
— Ну что вы, коллега. Ликвидация мальчишки для меня вовсе не проблема, а вот для вас... гораздо важнее последствия. Юношу я вполне могу взять на себя, вам достаточно будет просто отвлечь внимание дамы, чтобы она не вмешалась и не повредила сама себе. Но с её неразумной привязанностью все несколько сложнее. Вам же важно вернуть не только её верность, но и чувства, не так ли, коллега? Вот здесь я могу вам помочь. Совершенно безвозмездно и бескорыстно.
— Совершенно безвозмездно и бескорыстно? Не смешите меня, коллега.
— Скажу прямо, помешать моим планам она все равно не сможет, а вы... что ж, вы Светлый, следовательно, благородное чувство благодарности вам свойственно. Так же как и понятие долга и чести. И в данной ситуации я не попрошу от вас ничего. Совершенно ничего. Вы, как всегда, остаетесь нейтральны. Никаких законов Империи я не нарушил и нарушать не собираюсь, вы по-прежнему продолжаете блюсти всеобщую нравственность и не вмешиваетесь.
— Так вам нужно мое невмешательство... как просто, коллега.
— Да, так просто. И совершенно ничего для вас не будет стоить.
— Кроме провала моей задачи.
— Ни в коем случае! Династия не прервется, у Валанты будет совершенно законный король, законы останутся непоколебимы...
— А вы, коллега, насладитесь всей полнотой власти...
— Зачем? Власть... да на кой демон она мне сдалась? Меня привлекает всего-навсего спокойная, мирная жизнь, мои исследования... власть так хлопотна. Да и какой мне смысл взваливать на себя ответственность? Все равно, как ни старайся, Тёмного народ не полюбит, и моей заботы никто не оценит... нет уж. Есть на свете вещи поинтереснее власти.
— Убедительно, весьма убедительно... — Рональд производил впечатление полной искренности, не только тоном и жестами, но и внутренним состоянием, оттенками ауры. Такие вещи Светлый научился распознавать очень и очень давно. Как и не доверять Тёмным ни на грош, как бы правдивы и открыты они не были, и тем меньше, чем заманчивей звучали их речи. — Не возражаете, если я сначала ознакомлюсь с ситуацией поближе, прежде чем принять столь ответственное решение?
— Разумеется. Как вам будет угодно, — Рональд поднялся и отвесил вежливый поклон. — До встречи, коллега.
— Да, коллега. Если я приму ваше любезное предложение, это не будет означать, что мы с вами по одну сторону.
— Ни в коем случае, коллега, — Придворный Маг покинул таверну, уверенный в том, что сделал все возможное. Что ж, в случае удачи Валанта у него в кармане, если же нет... ну и что? Кто скажет, что Тёмный возлагает надежды только на одну фигуру, тот просто никогда не встречался с Тёмным.
Глава 21.
239 год. Суард, за неделю до Осенних гонок.
Вино лилось рекой, веселые гости танцевали, прогуливались по нарядно освещенному саду, танцевали, флиртовали, беседовали, собравшись шумными компаниями, превозносили хозяина дома на все лады и уписывали изысканные угощения, от которых ломились столы. Прием удался, о щедрости виконта пара вечно голодных поэтов уже слагала хвалебную оду, в надежде на следующее приглашение, записные сплетники и завсегдатаи великосветских сборищ одобрительно кивали роскоши и элегантности оформления, матроны умильно улыбались утонченным манерам очаровательного юноши. Все было хорошо. Просто отлично. Лучше не бывает. Но... у каждого свои проблемы, не правда ли? И тайные терзания виконта Мориса Туальграма не были тайной для Её Высочества Регентши, почетной гостьи бала. Великолепная Ристана снизошла к двадцатому приглашению настойчивого льстеца, жаждущего блеснуть и пустить пыль в глаза благородному обществу. Как же, Её Несравненное Высочество собственной персоной изволила посетить увеселение и осиять его неземным светом высочайшей милости! И на глазах завидущей публики почтить его любезной улыбкой и личной беседой.
Но, как ни лестно внимание царственной особы, основной проблемы честолюбца это не решало. Ни одно предложение руки и сердца, коих он роздал вполне достаточно, не встретило одобрения со стороны родителей потенциальных невест. Что, впрочем, неудивительно. Бедственное финансовое положение молодого красавца, единственного наследника древней фамилии, вогнавшего отца в гроб неудержимым мотовством и страстью к азартным играм, также, как и его тщеславие, не было тайной ни для кого. Возможно, сделай Морис предложение дочери богатого купца, ему бы и удалось получить изрядное приданное и даже последующее содержание. Но... опять но. Самовлюбленный хлыщ считал ниже своего достоинства неравную партию. Его мечта могла воплотиться не менее чем в дочери барона, а лучше графа... он даже как-то предпринял отчаянную попутку очаровать страхолюдную младшую принцессу — по слухам, та обладала собственным немаленьким состоянием, — но нарвался на оскорбительный смех. И что не устроило привереду? Разве виконт не благородного рода? Не красавец, каких мало? Не умеет поддержать беседу или сложить стих? Спеть серенаду, наконец? Да какой ненормальный на неё позарится, с её-то манерами и репутацией? А он даже готов был спать с ней. И хранить верность. Какое-то время.
С другой стороны, слишком уж много с ней было бы мороки. Вот дочь герцога Дарниша, бывшая невеста короля, самое то. Если бы существовала возможной заполучить шиеру Таис, лучшего варианта нельзя и представить. Богата до умопомрачения, юна, мила, невинна и наивна. Из четырнадцатилетней девочки вышла бы для него замечательная жена, которую можно лепить по собственному усмотрению.
Каково же было удивление виконта, когда Блистательная Ристана прозрачно намекнула ему, что желала бы видеть его зятем герцога! И заговорщицким шепотом сообщила, что всячески поспособствует тому, чтобы зазнайка Урман не отказал ему в руке любимой дочурки. Единственное условие успешного предприятия — влюбить в себя малолетнюю дурочку, и поскорее. Ей как раз требуется утешение, ведь мечты стать королевой накрылись медным тазом... так кому, как не первому красавцу столицы, осчастливить бедняжку?
Её Высочество проявила невероятную заботу о девочке, найдя ей благородного жениха. Ведь репутация шиеры, как брошенной невесты, очень сильно пострадала, и мало кто согласится теперь взять ей в жены. Прекраснейшая даже поведала Морису о предпочтениях девочки — любимые книги, музыка, цветы и тому подобное, — и предложила начать штурм, не откладывая. Через неделю состоится Большой Осенний Бал в королевском дворце, на котором неплохо бы уже быть если не возлюбленным, так хорошим знакомым шиеры. Почти все лето проведя у родни в Найриссе, Таис сейчас возвращается в Суард. И отличная возможность познакомиться с ней поближе — встретить её в дороге и сопроводить к дому. А для пущей симпатии шиеры к виконту предстать перед ней в роли спасителя от разбойников с большой дороги.
План Её Высочества вызвал у Мориса неподдельный восторг, усугубившийся ещё и ненавязчивым предложением взять организационную и финансовую сторону предприятия на свои хрупкие плечи. Не говоря уже о такой мелочи, как покрытие всех его карточных долгов, в качестве свадебного подарка.
Поцеловав милостиво протянутую на прощание надушенную ручку, окрыленный виконт вернулся к остальным гостям. И, между танцами и светской болтовней, потихоньку отдал слугам распоряжение приготовить все к его отъезду. Завтра, на рассвете. И к демонам сон, к демонам планы и приглашения... такой шанс выпадает раз в жизни, и надо быть полным придурком, чтобы не выжать из него все возможное.
239 год. Суард, первый день Осенних гонок.
К предстоящему балу Кей готовился особенно тщательно, как-никак, первый его большой прием в качестве Короля-Наместника Валанты. Не считая коронации, конечно. Торжественную речь сочиняли все вместе, под чутким руководством Урмана Дарниша. Хоть Её Высочество Регентша и отменила их свадьбу с Таис, ни Его Величество, ни герцог не теряли надежды все равно поступить по-своему. И уж на отношение Урмана к сыну лучшего друга это досадное недоразумение точно повлиять не смогло. Коллективное творение получилось на диво прочувствованным и убедительным, в основном благодаря именно герцогу. На это раз от любимой сестренки толку оказалось чуть, слишком уж она погрузилась в собственные переживания. Да и последние два дня перед балом носилась, как угорелая, по столице вместе со своим Тигренком, наотрез отказываясь посвящать брата в свои темные делишки.
К досаде Его Величества, Урман, выслушав его шутливую жалобу на неугомонную девчонку, только ухмыльнулся и посоветовал не отвлекаться на всякую ерунду. Как будто Её Высочество умеет заниматься ерундой! Уж если длинный нос Шу куда-то влез, то или потоп, или пожар, не меньше. Но Дарниш не желал делиться её секретами, хоть и был, без сомнения, полностью в курсе. Иногда Кей даже ревновал немного. Правда, кого к кому, сам не очень понимал. У этих двоих вечно какие-то общие дела, и никогда не разберешь, то ли коммерция, то ли политика, то ли все сразу.
Утром перед балом Кею все же удалось застать сестричку у неё в покоях. На риторический вопрос: 'Неужели ты дома? Не может быть! И никуда не убегаешь? А ты точно не иллюзия?' получил щелчок по носу, совершенно не иллюзорный. Шу выглядела несколько усталой и встревоженной, но довольной. Правда, разобраться, что же её тревожит, а что радует, не представлялось возможным. Беседовать на тему последних похождений она опять отказалась, тяжело вздохнув при этом и обругав старшую сестру нехорошими словами, из чего Кей заключил, что не все так гладко, как хотелось бы. Он, в принципе, догадывался, что беготня Шу каким-то образом связана с последними слухами о его, короля, неизлечимой болезни, но плохо представлял себе, что тут можно поделать. Заткнуть все болтливые рты иначе, как поубивав половину столичной аристократии невозможно, убедить всех в ложности слухов или заменить их на другие за столь короткое время— задача невыполнимая даже для мага Разума. Ну разве что несколько смягчить общее впечатление да заронить в головы особо ретивых соискателей королевского родства зерно сомнения в выгодности и безопасности данного предприятия.
В целом Кей догадывался верно. Именно этим Шу и занималась двое суток без передышки, уставая под конец дня от лавирования, манипулирования и убеждения настолько, что Тигренку приходилось чуть ли не на руках нести её домой. Впрочем, именно таким образом Её Высочество вчера от кареты до горячей ванны и добиралась, в полубессознательном состоянии. И при этом ещё и умудрялась по утрам учить его основам магии. Как ни странно, несмотря на невероятную усталость и полное отсутствие свободного времени, Хилл чувствовал себя в эти дни совершенно счастливым. Просто находясь рядом с любимой, сопровождая её всюду, пусть и под личиной телохранителя, ловя на себе её нежные взгляды, полные тепла и доверия, укладывая её, засыпающую у него на руках, вечером в кровать, срывая в утренней спешке короткие страстные поцелуи... они были вдвоем, как одно целое, понимая друг друга без слов, любя и поддерживая. И заботиться о ней было так приятно. Если бы так могло продолжаться вечно! Но сегодняшний бал обещал снова все поменять, и вряд ли в лучшую сторону.
Вся теплая компания — Кей, Зак, Шу с Тигренком и Эрке с Баль — собралась за поздним обедом. Несмотря на всеобщие старания расслабиться, на шутки и бородатые анекдоты, атмосфера за столом царила довольно-таки напряженная. Один Закерим выглядел спокойным и довольным жизнью. Его сватовство, как и следовало ожидать, пошло успешно, и он предвкушал скорую встречу с невестой. Постепенно, глядя на сияющую физиономию друга, успокоился и юный король.
Не желая наблюдать нервозное состояние принцессы, Хилл вместо десерта взялся за гитару. Все равно в общем разговоре он участвовать не мог, так хоть немного поспособствовать общему душевному равновесию. Чтобы не чувствовать себя, как в осажденной крепости перед лицом неминуемого штурма орочьей ордой. Помогло. Как и учила Шу, четко представить цель, сосредоточиться и захотеть. Результат не заставил себя ждать. Всего через несколько минут от тревожной обреченности не осталось и следа, улыбки потеряли вымученность, голоса зазвенели, даже солнечный свет, казалось, стал ярче.
Тигренку нравилось сидеть у ног принцессы, прислонившись головой к её бедру, наигрывая светлые спокойные мелодии, слушать её голос, ощущать тепло её пальцев, зарывшихся в его волосы. В умиротворенном спокойствии заниматься с ней любовью прямо в гостиной, едва все ушли. Одевать друг друга, смеясь и целуясь, и мешая застегивать многочисленные пуговицы и крючки. Вдевать в маленькие розовые ушки тяжелые серьги. Позволять себя причесывать и урчать, покусывая тоненькие пальчики. Оглядывать в зеркале красивую пару в излюбленных принцессой серо-синих цветах. Вести Её Высочество под руку к выходу. Ловить на себе восхищенные, возмущенные, удивленные взгляды разряженной толпы гостей и испепеляюще-презрительные — Её Высочества Регентши. Нравилось танцевать с любимой, и раскланиваться с придворными, и улыбаться таинственно и насмешливо, когда она представляла его принцем далекой сказочной страны, принявшим обет молчания до тех пор, пока не совершит подвиг, достойный легенд. Нравилось удивление и возмущение аристократичных красавиц, строивших ему глазки до тех пор, пока он невзначай не выставлял на их обозрение прикрытый белоснежной пеной кружев блестящий узорный ошейник. Нравилась великолепная самоуверенность возлюбленной, без малейшего стеснения танцующей с ним под прицельным огнем всеобщего возмущения. Нравилось, как ярко и радостно сверкают любимые сиреневые глаза и румянятся нежные щечки. И нравилось, как Шу смотрит на него. С гордостью и любовью. И пусть это всего лишь одна ночь, один волшебный бал, но Хилл не променял бы это хрупкое невероятное чудо на сто лет жизни без неё, без возлюбленной принцессы.
Но даже одна ночь волшебства показалась двуличным богам слишком щедрым даром. Кто знает, смеялись ли они, спуская с небес на землю на миг возомнившего себя равным королям безродного подкидыша, мальчика с помойки.
Прекрасная Ристана раздраженно слушала приветственную речь Его Мелкого Несносного Величества, ругая про себя того негодяя, что научил мальчишку держаться на публике с истинно королевским величием и достоинством, и говорить столь убедительно и проникновенно. И мило улыбалась окружившим её верным прихлебателям, демонстративно отвернувшимся от короля чуть больше, чем позволяет этикет. Скрепя сердце, она признавала, что Его Величество Кей истинный сын Мардука, не уступающий отцу ни в твердости характера, ни в природном умении повелевать и рождать в душах подданных любовь и преданность. Тем больше ей хотелось унизить и растоптать его, посмевшего занять по праву принадлежащий её трон. Вместе с раздражением Её Высочество испытывала и радостное предвкушение. Сегодня день сюрпризов, и гадкий братишка получит их полной мерой. Скоро, совсем скоро. Но для начала посмотреть внимательно, кто из гостей смеет восхищаться молодым королем, и запомнить. Предателей всегда надо знать в лицо.
