Чаганов: Война- Часть 2

— Так точно, товарищ Сталин.

— Тогда времени должно хватить,— вождь пыхнул трубкой,— дальше, в ходе консультаций германцы заявили, что готовы отнести Финляндию к сфере наших интересов, поэтому вне зависимости от того, как будут разворачиваться события на польско-германском фронте и хода советско— финляндских переговорах о границе, Генеральному штабу надлежит в кратчайшие сроки подготовить три плана действий Красной Армии, в зависимости от того занимаем ли мы всю территорию Финляндии, её южную часть— побережье Финского залива, или просто отодвигаем границу от Ленинграда до Выборга. Подумайте оба кто мог бы возглавить каждую из этих операций.

— Приблизительно на какое время нашим операторам следует планировать Финскую компанию, товарищ Сталин? Хотя бы примерно: осень, зима, лето?

— Зима.

* * *

— Здравствуй, Лаврентий,— по-грузински, как всегда, когда они остаются наедине, приветствует Берию вождь,— успел пообедать?

— Спасибо, Коба, я не голоден.

— Ты понимаешь, конечно, зачем я тебя пригласил,— Сталин садится на стул рядом и внимательно смотрит ему в глаза.

— Понимаю, политбюро должно сделать организационные выводы из провала НКВД, так?— пенсне соскальзывает со вспотевшего носа наркома,— ты знаешь, Коба, так даже лучше, пойду учиться на архитектора, буду строить дома, я с детства об этом мечтаю.

— Оргвыводы будут само собой, Лаврентий, но я о другом. Боюсь, что в этом провале есть и вина политбюро, что слишком много всего взвалили мы на тебя и на весь НКВД, неподъёмной вышла ноша. В связи с возросшим объёмом работы и её многообразием, политбюро решило разукрупнить НКВД, оставить за тобой только государственную безопасность и преобразовать её из Главного управления в народный комиссариат. Причём, Особые отделы в армии, на флоте, в НКВД и... в оборонной промышленности передать в соответствующие наркоматы...

— Разделить контрразведку, зачем?— нахмурился Берия.

— Вот прочти,— вождь переворачивает лист бумаги, лежащий перед ним.

— 'В целях максимального улучшения агентурно-оперативной работы органов государственной безопасности',— отодвигает от себя постановление нарком,— ну хорошо, я понимаю армейцы и моряки давно добивались этого, допускаю, что деятельность наших особистов в войсках как выражения недоверия к ним, но оборонная промышленность здесь причём? Они штатские.

— Каждое оборонное предприятие имеет вооружённую охрану,— поднимается Сталин, беря в руки постановление,— которое содержится за счёт соответствующих наркоматов и подчиняется наркому, так что ничего нового создавать не надо, будет простое перераспределение обязанностей. Мы хотим, чтобы НКГБ усилил разведывательную работу за границей, борьбу с иностранными резидентурами внутри страны, с подрывной деятельностью антисоветских элементов. В ближайшее время возможно их число сильно увеличится в связи с присоединением к СССР новых территорий... А учиться, Лаврентий, пойдёшь после войны, обещаю.

* * *

— Присаживайтесь, товарищ Малышев,— вождь указывает на стул, повёрнутый спинкой к столу для совещаний,— ну как осваиваетесь в новой должности?

— Спасибо, товарищ Сталин, привыкаю понемногу...

— Хорошо, я вызвал вас вот по какому делу,— вождь берёт со стола лист бумаги,— жалоба на вас пришла из Ленинграда, знаете от кого?

— Догадываюсь, товарищ Сталин,— Малышев помигал красными от недосыпания глазами,— из конструкторского бюро 185-го завода.

— Правильно,— кивает вождь,— пишут, что зажимаете вы их, когда только успели?...

— Вчера только разговаривал с товарищем Гинзбургом.

— ... Группа конструкторов утверждает, что вы им навязываете разработку харьковского танка А-43, чем это вызвано?

— Тут такое дело, товарищ Сталин, харьковчане, а КБ у них небольшое, сейчас перегружены работой. Идут испытания А-32, уже выявлено много недостатков, которые приведут к серьёзным переделкам конструкции, затем новые испытание, за ними начнётся сопровождение запуска танка в серию. До конца 1940-го года КБ 183-го завода будет перегружено, сил для работы над перспективным развитием А-32 танком А-43 не остаётся совершенно. Ленинградцы же после закрытия военными программы тяжёлого танка Т-100 и неудачи с проектом сменщика Т-26 как раз имеют свободные ресурсы...

— Не хотят работать над 'чужим' танком?

— Я тоже так думаю, товарищ Сталин.

— Интригуют, значит и Жданова подключили,— вождь передаёт листок Малышеву,— поступим так, разберитесь сами с этим делом, а если кто-нибудь будет вмешиваться, то посылайте его ко мне.

* * *

— Вячеслав Александрович,— окликиваю Малышева, идущего по коридору,— ты от Хозяина? Кто у него сейчас?

— Куусинен.

'Это надолго'.

— Ну ты идёшь?

— Куда?

— На экскурсию ко мне на хозяйство тут близко на Большой Татарской, у меня сейчас как раз свободный часок образовался.

— Конечно, сейчас только к себе бумагу занесу.

* * *

— А здесь у нас металлургическая лаборатория,— открываю дверь в новое, ещё пахнущее краской, просторное помещение,— знакомьтесь, товарищ Малышев, это профессор Дричек создатель техпроцесса, который называется Самораспространяющийся высокотемпературный синтез. Вы знакомы с образцами изделий, высокоскоростными резцами и фрезами, получаемыми по СВС технологии. Сейчас Сергей Владимирович покажет вам насколько проста эта технология, которая не требует ни дорогих печей, ни квалифицированных рабочих.

— Алексей Сергеевич,— через несколько минут Малышев с круглыми вмятинами на лице, оставленными защитными очками, возбуждённо подбегает ко мне,— когда вы сможете передать нам СВС-процесс? Экономический эффект от его внедрения у нас в машиностроении будет революционным— десятки или даже сотни миллионов рублей.

— Узкое место у нас пока, Вячеслав Александрович, это производство того самого порошка, что закладывается в форму. По плану первые его тонны будут получены в первом квартале следующего года, но учтите, что большие виды на чудо-сплав имеются и у военных. Кстати, тот предмет, что вы получили сейчас с профессором— это заготовка бронебойного сердечника. Так вот, по итогам следующего года мы рассчитываем выйти на уровень 1000 тонн.

— Понимаю,— грустнеет Малышев,— а это что за машина, для чего она?

— Это установка для получения тонких металлических нитей...

— Интересно, тоже канитель волочёте? Не пойму, а где же волочильная доска, где фильеры? И сама канитель какая-то странная,— Малышев берёт в руку пучок тончайших металлических волокон, блеснувших в свете лампы,— как же вы её теперь распутаете?

— Это не совсем канитель, мы её не волочём, поэтому фильеры не нужны, и эту не канитель мы распутывать не собираемся. Товарищ Казарин, покажите как работает машина.

— Прошу, товарищи, отойти за ограждение,— рабочий в чёрном халате важно выступил вперёд,— здесь у нас, стало быть, стальной поддон с расплавленным бронзой... а над ним крутится стальной круг, вот глядите у меня такой запасной есть с особыми бороздками. Когда борздки эти лупят по бронзе...

Казарин опускает вращающийся диск на дымящуюся бронзу и в сторону замызганной металлом боковой стенки устройства летит сноп искр, который прямо на глазах превращается в пучок спутанных нитей.

— ... вот так всё просто,— гордо поднимает голову рабочий,— пойду покурю без всякой канители.

— Спасибо, товарищ Казарин,— пожимаю руку рабочему,— можете выключать установку. Так вот, Вячеслав Александрович, вы спрашиваете зачем на нужны эти волокна? К нам не так давно обратились авиамотористы, в средней Азии и особенно в монгольской степи вдруг сильно упал ресурс двигателей, вплоть до 20 часов. Они стали разбираться, причиной этого стал мелкий песок, который проникая сквозь воздушный фильтр как наждак стачивал внутренности мотора. Раньше на это внимания конструкторы на это особо не обращали, точнее эта проблема не сильно себя проявляла, ведь самолёт даже с пыльной площадки взлетает достаточно быстро, а наверху воздух чистый. При эксплуатации же самолётов на юге, в пустыне ситуация изменилась: пошли жалобы от армейцев. Короче, попросили нас создать дешёвую технологию производства тонкой проволоки для масляных фильтров. По нашим оценкам стоимость таких нитей ненамного превышает стоимость металла, из которого они состоят...

— Нам очень нужны такие станки, товарищ Чаганов, когда вы сможете... хотя нет, просто дайте нам её чертежи, мы сами...

— Сделаем,— веду Малышева к следующей установке,— знакомьтесь, это товарищ Юткин, заведующий лабораторией Электрогидравлики. Лев Александрович, расскажите о своём детище.

— Данное устройство,— заговорил грубым прокуренным голосом высокий худой мужчина лет тридцати в большом не по размеру белом халате,— предназначено для очистки как чёрного, так и цветного литья в металлургическом производстве. Устройство состоит: из заземлённой ванны с водой, которая является отрицательным электродом, нескольких погружённых в воду положительных электродов, решётки для очищаемых деталей и высоковольтного генератора...

'Целиком взятого из РЛС 'Подсолнух''.

— ... Тут у меня есть несколько литых втулок разных диаметров,— приободряется Юткин, видя с каким вниманием его слушает Малышев,— на их поверхности невооружённым глазом можно заметить остатки формовочных земель и составов. Я укладываю литьё на решётку, прошу вас выйти за ограждение и нажимаю вот эту красную кнопку...

Вода, под глухой низкий рокот, заметно вспухает, на несколько секунд скрывая от наших взглядов выложенные рядами втулки. Юткин, проверив показания вольтметров и закоротив положительные электроды на землю, как фокусник ставит перед зрителями на столик решётку.

— Ну-ка, ну-ка, действительно чисто,— Малышев подносит к глазам одну из деталей, берёт другую, третью... а четвёртая оказывается расколотой пополам.

— Заметьте, Вячеслав Александрович,— заглядываю ему через плечо,— втулка имеет раковины, тут и тут.

— Верно,— улыбается Юткин, если изделие имеет скрытые от глаз трещины или раковины, то во время электрогидравлической очистки оно часто раскалывается по ним.

— То есть, по сути, осуществляется технологический контроль качества изделий,— вставляю я свои пять копеек.

— Мы проводили специальные исследования,— кивает Юткин,— металл при очистки практически не разрушается...

— Дай я тебя обниму, Лев Александрович,— расторгался Малышев,— ты знаешь, что 30 процентов трудоёмкости в литейке составляет именно очистка? Всё вручную, пыль в цехах стоит такая, что в двух шагах человека не видно,... а если, например, большую вещь надо почистить, такую, что не вмещается в самую большую ванну, как быть?

— Есть у нас такое в планах, Вячеслав Александрович,— освобождаю завлаба из объятий экскурсанта,— но пока только в чертежах, хотим корабельные корпуса чистить.

'Но это всё потом, у нас только первоочередных задач выше крыши: агрегаты по обогащению кимберлитовой руды в электрогидравлической дробилке, по извлечению металлов из металлургического шлака, по удалению серы из топлива... Жаль, что ничем кроме названий установок и кратких их описаний я помочь Юткину не могу, энциклопедический словарь— не лучший источник технической информации. Это ещё я не говорю о порошковой металлургии, спекании, штамповке, сварке и нанесении покрытий на металл. Надо было начинать эту работу раньше, но как объять необъятное, к тому же Юткин сам постарался, чтобы я так долго его искал: подчистил информацию о судимости, сменил год и место рождения'.

* * *

— Товарищ Берия?— Оля отрывает взгляд от списка абонентов 'вертушки' и откидывается на спинку стула,— Мальцева у аппарата, надо встретиться, есть разговор... я— у себя на Большой Татарской... Клуб НКВД? Да знаю, это на Большой Лубянке, где клуб 'Юный Динамовец', хорошо, буду через пятнадцать минут.

* * *

— И как мы теперь называться будем, ансамбль песни и пляски НКГБ?— из-за кулис появляется невысокий стриженый под ноль парень в форме НКВД с пустыми петлицами.

На сцене с портретом Сталина вышитым на красном занавесе в длинном узком зале, отделанном чёрным мрамором с жёлтыми прожилками вокруг долговязого худого лейтенанта, собрались артисты в национальных костюмах:

— Молчать, Любимов,— красный нос лейтенанта блеснул в свете прожекторов,— с минуту на минуту ожидается приезд товарища Берии, он будет отбирать номера для концерта в Кремле. Показываем нашу обычную программу, Любимов конферируешь академически, с хохмами...

— Глянь, какая красотка,— вошедший шепчет на ухо соседу, кивая на девушку в белом платье, сидящую в партере пустого зала.

— Акварель,— отвечает тот.

— Любимов, Эрдман,— выходит из себя лейтенант,— вон со сцены! Так, конферансье отменяется, и шуточек эрдмановских не будет, вот ты, выходишь, строго объявляешь номер и по-солдатски чётко уходишь. Певцы, ко мне!

— Скажи, каким счастливым ветром, Юра, занесло в нашу скромную обитель эту прекрасную розу?— два товарища плюхаются на стулья по сторонам от Оли, более старший берёт её за руку,— понимаю, вы хотите стать артисткой, вам повезло, вы попали по адресу... Разрешите представиться, Николай Эрдман, драматург и киносценарист... Смотрели фильмы 'Весёлые ребята' или 'Волга-Волга'? Мои работы...

— А тут какими судьбами, товарищи кандидаты на спецзвание?— насмешливо улыбается девушка, легким движением высвобождая руку.

— Временно,— отвечает тот, что моложе,— по просьбе товарища Берия, несём, так сказать, свет культуры в строй сотрудников внутренних органов. Я— Юрий Любимов, снимался в фильме 'Человек с ружьём'.

— А-а припоминаю, чумазый мотоциклист у вождя,— смеётся Оля и передразнивает его,— 'где Ленин'? С таким багажом советую сразу браться за Гамлета, время уходит.

— Постойте-ка,— Эрдман вскакивает с места хватается за голову,— я вас где-то видел... Вы— дублёрша Любы Орловой! И ещё...

— Кто такие?— сзади от двери раздался громкий выкрик с грузинским акцентом, на сцене все забегали,— марш отсюда... Начинайте!

Начальник ансамбля, попытавшийся приблизиться к Берии попятился назад и взмахнул рукой:

'На дубу зелёном, да над тем простором,

Два сокола ясных вели разговоры'...

— Слушаю вас, товарищ Мальцева,— блеснул стёклами пенсне Генеральный комиссар.

— Прежде всего, товарищ Берия, прошу прощения за то, что вмешалась в расследование...

— Забудьте, я сам кругом виноват,— нетерпеливо перебивает её он.

— Хорошо, я по своим каналам, вы понимаете каким, получила сообщение, что Польша начала подготовку к возможной эвакуации своего золотого запаса в восточные районы страны, на случай бомбардировок столицы. В частности, в Брестской крепости в казематах 5-го форта подготовлены помещения для хранения золота. Правительство поручило эту операцию министру финансов Матушевскому, бывшему руководителю польской разведки.

'А соколов этих люди все узнали:

Первый сокол Ленин, второй сокол Сталин,

А кругом летали соколята стаей'...

— Вы что же, Мальцева,— усмехнулся Берия,— задумали ограбить польский банк?