Кроме брата, Её Великолепному Высочеству нестерпимо хотелось расцарапать ещё одно существо. Наглое беспредельно, самоуверенное, вечно лезущее не в свое дело и невыносимо довольное и сияющее. Посметь притащить на официальный прием, где собрался цвет общества, где присутствуют полдюжины иностранных послов, своего любовника в рабском ошейнике, и, мало того, обращаться с ним, словно он принц какой! Сестричке сегодня удалось мгновенно, одним своим появлением вывести регентшу из себя и испортить ей настроение. Как всегда, скандалистка Шу оттянет на себя добрую половину общего внимания, и слухи о болезни короля померкнут перед её шокирующим пренебрежением общественным мнением и придворным этикетом.
Первый же танец подтвердил худшие её опасения. Младшая принцесса так откровенно чувственно улыбалась и прижималась к своему золотоволосому красавчику, что только слепой бы усомнился в его статусе любовника. Но вот ошейник на нем противная девчонка тщательно прикрыла. Маловероятно, что из скромности. Значит, затевает ещё какую-то пакость.
От созерцания младшей сестры и попытки прожечь в ней дырку взглядом Её Неотразимое Высочество отвлек один из послов, выразивший настоятельное желание немедленно познакомиться с Его Величеством поближе. Общего официального представления ему, видите ли, оказалось мало. Не показывая недовольства, Ристана с любезнейшей улыбкой повела его в сторону короля, окруженного свитой и особенно наглыми гостями, во что бы то ни стало старающимися ещё разок попасться Его Величеству на глаза. Не все гости удостоились хотя бы краткого представления, слишком уж их много собралось, да и те, кому Его Величество вежливо кивнул и даже изволил сказать пару приветственных слов, не могли поручиться, что в такой толпе их вообще заметили.
Когда Ристана снова обратила внимание на принцессу Шу, покинув компанию послов и иностранных гостей, жаждущих пообщаться с королем, возмущению её не было предела. Достаточно оказалось услышать, что негодница несет! Нахалка наплевала не только на этикет и элементарные правила приличия, но умудрилась выставить половину гостей полными идиотами. Ну разве нормальный человек может себе представить, что Её Высочество шутки ради обрядит невольника в королевские одежды и представит обществу, как иноземного принца? Да как ей в голову пришло такое? И этот гаденыш ей подыгрывает вовсю! И как он умудряется создать полное впечатление царственной особы? Если бы Ристана не знала совершенно точно, кто он такой, поверила бы несомненно. Осанка, манеры, величественно-снисходительная улыбочка, физически ощутимая сила и властность... будто ещё один братец пожаловал, чтоб ему провалиться. А как на него дамы пялятся, это же просто позор! Нет, дело чести отобрать у сестрицы игрушку. И как со щенком, прямо под дверь подкинуть. Только сначала самой поиграть. При этой мысли губы Ристаны сами собой сложились в мечтательную ухмылку и потеплело внизу живота.
Видимо, специально, чтобы позлить Её Высочество Регентшу, мнимый принц по еле заметному кивку хозяйки пригласил на танец супругу посла Ирсиды, как раз мило беседующего с Шу о проблемах орошения засушливых околопустынных угодий. Ну ничего, получит свое на глазах у посла. Так даже лучше.
— Рада приветствовать вас, глубокоуважаемый шер Иршихаз! Вижу, вашей супруге понравился невольник моей сестры? Уверенна, она не откажет вам в этом маленьком подарке, — невинно улыбаясь, принцесса наслаждалась замешательство и гневом в глазах шера. — Не правда ли, дорогая?
— Разумеется, дорогая. Но вряд ли шер Иршихаз заинтересуется мальчиком больше, чем плодородием своих владений, не правда ли, любезный Кемальсид? — Шу очаровательно улыбнулась ошарашенному послу. — Надеюсь, вы оценили мою невинную шутку, дорогая?
— О да, дорогая, — Ристана проводила разочарованным взглядом несостоявшегося союзника, который предпочел ретироваться. — Трудно не оценить вашу беспрецедентную наглость и неуважение к этикету. Как вы посмели привести сюда своего безродного любовника, эту тварь? Вы ставите себя в смешное положение, дорогая, и бросаете тень на всю нашу семью.
— Ах, дорогая, не стоит так переживать! Мне, конечно, далеко до вас! У меня всего один любовник, а не три дюжины... или четыре? Простите, не я одна сбилась со счета. Или сегодня здесь их меньше половины? Но я постараюсь, дорогая, вас не позорить, и заведу ещё несколько. Десятка хватит?
— Что вы несете, дорогая? У вас бред, температура? Вы заразились от нашего возлюбленного брата?
— Если только отменным здоровьем и великолепным аппетитом. Это у вас бред, дорогая, если вы перед самым своим носом не различаете здорового и больного человека. Или вам завидно? Вам, наверное, частенько приходится лечиться от дурных болезней, с вашим-то дурным вкусом и неразборчивостью... хотя простите, дорогая, это я зря. Просто на вас нормальный мужчина уже не польстится. Возраст, знаете ли, не шутка, да и звание юбилейного сотого не всякого прельстит!
— Да как вы смеете? С вашей-то репутацией! Вам приходится покупать себе любовника, потому что от вас нормальные мужчины бегут в ужасе! Да ни один дворянин к вам и на полет стрелы не подойдет! С вашими манерами и платьями только и остается, что искать любовников на помойке, да в тюрьме! И то, не всякий променяет петлю на вашу постель!
— Да-да, дорогая, так и скажите маркизу Дукристу, не сомневаюсь, он оценит вашу осведомленность о его темном прошлом, — Шу без стеснения повышала голос, втягивая Регентшу в базарный скандал. Ей самой было с высокой пальмы наплевать, кто и что о ней подумает, хуже, чем есть, все равно не будет. Зато выставить сестричку склочной дурой... да перед послами... такой шанс не часто предоставляется. — Кстати, я что-то не вижу советника Адана, где же он? Неужели ему надоело отгонять от вас стаи голодных кобелей? Или вы и его заразили какой-нибудь гадостью? О, не машите на меня, вдруг у вас лобковые вши? Фу, какая мерзость! В какой подворотне вы их подцепили, дорогая?
— В отличие от вас, дорогая, я по подворотням не шляюсь и грязных оборванцев и каторжников в свою постель не тащу! Неужели вы не нашли никого поприличней, дорогая? Обязательно с помойки?
— Поприличнее? У вас плохо со зрением, дорогая! Или вы встречали мужчину красивее? Можем сравнить! Вон, один из ваших последних любовников, баронет как-его-там, видите? Ну-ка, позовите его сюда, дорогая, посмотрим, кто тут приличнее!
— Какого демона, дорогая, вы тут устраиваете?
— Никаких демонов, дорогая, всего лишь мужчины. Или вы признаете мою правоту? Ну, разумеется, куда уж баронету до Тигренка... сразу понятно будет, кто на помойке любовников ищет, ха! Бегите, баронет, бегите, Её Высочество вас стесняется!
— Баронет вовсе не мой любовник!
— Как, вы и его бросили? Так скоро? Эй, баронет, вы слышали? Вам дана отставка! Кто на вашем месте теперь, баронет?
— Никто! Если вы забыли, дорогая, в отличие от вас я замужем! У меня нет любовников!
— О, нет! Какой позор! Дорогая, сейчас же возьмите свои слова обратно! Что о вас люди подумают? Это же просто неприлично, не иметь любовников! Вы ещё не так стары, дорогая, как кажетесь! Вам же никто не даст больше пятидесяти, а вы говорите, нет любовников! Ну как же так, не признавайтесь никогда!
— Как вам не стыдно, дорогая! Выставлять напоказ вопиющую безнравственность!
— Да уж лучше, чем климактерическую скандальность, дорогая. Так у вас точно нет любовников? Баронет, вы до сих пор здесь? Уйдите прочь, не видите, вы не нужны, вас нет и не было! От вас отреклись, вычеркивайте Её Высочество из своего списка. Да и зачем вам эта древняя ханжа, она же старше вас в два раза!
— Не смейте оскорблять Её Высочество, Ваше Высочество!
— Оу! Да вы смелы, баронет! Так спасите гибнущую на глазах репутацию Её Высочества, признайтесь откровенно, вы любовник или нет?
— Да! И прекратите этот балаган, наконец!
— Хватит, дорогая. Все уже и так убедились в вашем дурном воспитании. Не усугубляйте вашего падения!
— Только после вас, дорогая моя. Так вы признаете поражение? Как благородно! Не желаете позорить вашего любовника... браво, не ожидала от вас, дорогая!
— Позорить? Да баронет лучший и благороднейший из всех, как у вас только язык повернулся сравнивать его с каким-то простолюдином!
— А с чего вы взяли, что с простолюдином, дорогая?
— С каторжником и невольником!
— С принцем!
— Ха! Насмешили! Принц в ошейнике!
— Думаете, это хоть что-то значит?
— Благородное происхождение ни с чем не спутаешь, дорогая.
— Разумеется. Так давай сравним. Как вы определяете благородство, дорогая?
— Достаточно посмотреть на человека, и все понятно.
— Отлично, дорогая. Кстати, вы говорите не про одежду, я надеюсь, и не про кольца и пряжки? Кстати, ожерелье принца стоит подороже побрякушек баронета.
— Не про одежду, разумеется. Нацепив на крестьянина дорогое платье, вам не удастся выдать его за дворянина.
— Вот-вот, дорогая. Золотые слова. Так как же будем определять? Что вы предлагаете, дорогая?
— Боги, какая глупость, право! О чем тут говорить? И так понятно!
— Да? Что же понятно?
— Манеры, достоинство, утонченность черт и речи... что вам ещё?
— Манеры? Достоинство? Ну-ка покажите мне, кто здесь усомнился в том, что Тигренок прирожденный принц? Вы же помните, что я различаю ложь, не так ли, дорогая? На всякий случай, у меня и амулет специальный есть... ну?
— Что ну?
— Давайте уж пойдем до конца, дорогая. Вы говорили что-то про утонченность... черты, сложение... не так ли?
— Разумеется! Взгляните на баронета! Истинно аристократические черты, и в этом тоже никто не усомнится. В отличие от вашего... тигренка.
— Да ну? А на мой взгляд, с Тигренка вполне можно лепить хоть императора, хоть древнего героя. Сравним?
— Что сравним?
— Сложение, дорогая сложение. Баронет, вам не составит труда раздеться, для чистоты эксперимента?
— Что? Да как вы...
— Это вы с кем сейчас разговариваете, баронет?
— Э... прошу прощения, Ваше Высочество...
— Ага, простила. Так как, дорогая? Боитесь, что баронет потеряет достоинство без привычных цацек? Или у него фигура не в порядке?
— Вы слишком далеко заходите, дорогая!
— Не дальше, чем готова пойти, дорогая. И не стесняюсь заявить, что Его Высочество Тигренок красив и в одежде, и без оной. В отличие от некоторых.
— И готовы явить его обществу нагим? Здесь, сейчас?
— Почему бы и нет? Неужели вам до сих пор не донесли? Гнать надо таких шпионов, дорогая, поганой метлой гнать. Хотите посмотреть, дорогая? Не опасаетесь, что не уснете потом?
— Вы невыносимы, дорогая!
— Вы только сейчас это поняли, дорогая? Баронет, спасите же, наконец, вашу даму! Не видите, ей нечего сказать? Пригласите Её Высочество танцевать, что ли!
— Не смейте указывать мне...
— Да ни боже мой! Тигренок, идем танцевать, милый, — стоявший рядом с видом мраморного изваяния Хилл подал принцессе руку и увлек в толпу танцующих. До самого последнего момента он не был уверен в том, что Её Высочество не заставит его исполнить стриптиз для благородного общества, или не придумает ещё какой унизительной гадости.
За представлением, устроенным Их Высочествами, наблюдало множество глаз, и множество ушей вытягивалось в их сторону, чтобы получше расслышать детали пошлого скандала и затем в лицах и с комментариями пересказать всем, вплоть до горничных и парикмахеров. Недавние интереснейшие слухи о королевском слабом здоровье и скором выборе новой претендентки на роль королевы и матери наследника вмиг позабылись, вытесненные шокирующими подробностями личной жизни принцесс. Те немногие, что успели заметить появление в бальном зале маркиза Дукриста, с особенно злорадным нетерпением ожидали скорого продолжения. Как же! Три с лишним года он считался официальным любовником Её Высочества Шу, и вдруг такой пердимонокль! Окажись удачливым соперником любой аристократ, и это не вызвало бы ни удивления, ни возмущения, и результат предугадать не составило бы никакого труда. Всего одна дуэль, и самонадеянный смельчак отправился бы на кладбище — драться с маркизом пришлось бы обязательно, а это, как известно каждому, один из самых надежных способов самоубийства. Но что шер Дукрист будет делать теперь? Невольника на дуэль не вызовешь, а смириться с отставкой, обставленной по всем правилам балаганного фарса, — значит стерпеть наглое попрание дворянской чести и уронить собственное достоинство.
Рассуждающим подобным образом и в голову не приходило, что для самого маркиза в данной ситуации такие абстракции, как честь и достоинство в общепринятом понимании этих слов стоят на самом последнем месте. Гораздо больше его волновало совершенно другое. А именно, возможная потеря единственно любимой женщины и грозящая ей опасность. После разговора с Рональдом Дайм навел кое-какие справки в Гильдии. То есть справки — слишком мягкое определение для того бедлама, который разъяренный маркиз учинил в логове Мастера Тени. И плевать маркизу было на все Гильдейские правила, строго запрещающие разглашать содержание заказа и имя заказчика. Дайм вытащил из Мастера все, вплоть до цвета его любимых подштанников. И добытая информация вовсе не прибавила ему спокойствия. Ну, разве что самого Лунного Стрижа использовали без его согласия, то есть по законам Гильдии он вовсе не обязан убивать принцессу. Но вот сам убивец... по его невинному и безобидному виду никак не скажешь, что на его счету около полусотни заказов, а трупов раз в несколько больше. Некоторые подробности воспитания и обучения юноши и вовсе навевали грустные и безрадостные мысли, заставляя удивляться, как это Шу до сих пор жива. А уж как ей удалось сделать его своим любовником, загадка почище местонахождения сокровищ рыболюдей.
Не желая встречаться с принцессой до тех пор, пока не поймет толком, что же с ней происходит, Дайм явился сразу на бал, не предупредив Шу заранее. И теперь наблюдал за базарной склокой, устроенной ненаглядной для избранной публики, и не знал, то ли смеяться, то ли стукнуть её хорошенько. Зато совершенно уверился в том, что она понятия не имеет, что за зверь ей попался. А он именно попался. На удивление, Рональд не слукавил — от полоски звездного серебра на шее юноши на весь зал разило магией Разума. Полный контроль, полное подчинение, полное отсутствие свободной воли. От такого набора Дайма чуть не затошнило, очень уж напоминало его собственное возможное будущее. Не увидь он артефакт собственными глазами, ни за что бы не поверил, что его нежная милая возлюбленная способна на этакую пакость.
Но вот её собственные чувства к невольнику совершенно не вязались с остальной картиной. Придворный Маг снова оказался прав, даже несколько смягчил краски. Её Высочество была определенно влюблена, даже более чем влюблена — такое сияние золотисто-розовых нитей предполагало минимум предопределение, общую судьбу, неразрывную связь... Но ведь предопределенности без взаимности не бывает!
Дайм запутался вконец и решил все же сначала поговорить с принцессой начистоту, а потом уже делать окончательные выводы. Хотя, один вывод он уже сделал, даже два. Во-первых, подоплека Рональдова заманчивого предложения обозначилась совершенно четко — стоит убить юношу, и принцесса окончательно и безвозвратно склонится во Тьму, или же попросту сойдет с ума. Такая связь не возникает на пустом месте, и, если рвется, то вместе с душой. И, во-вторых, маркизу стало ясно, почему для Придворного Мага так важно было его бездействие, или хоть пара дней промедления. Очередной демарш Регентша подготовила весьма тщательно и продуманно, и без своевременного вмешательства Дайма ей, вполне вероятно, удалось бы вынудить короля жениться на девушке по её выбору. А насчет резона рассорить маркиза с принцессой и гадать не надо — уже три года и Ристана, и Рональд все пытаются, да никак не удается.
