— Обездвиживающее на полудюжинную часть суток тебе подойдёт? — спросил маг.
— Пойдёт, — согласился меч, начиная свою бесконечную игру в ножики, — как нельзя лучше. Даже можно на дюжинную, мало ли что, хищников в лесу много.
— Хорошо, — вяло согласился Фима, — в экстренном случае я его и без приказа кину, только ты их не тронешь...
— Я, кажется, об этом и говорил, — удивился Мих, кидая очередной кинжал. — Но я абсолютно уверен, что наместник нас встретит и будет долго и изысканно извиняться.
— А кто наместник? — так же тупо поинтересовался Фима.
— Анделиенариадериэль, — ответил меч, — ты должен его помнить.
— Ещё бы, — скривился маг, — отвратительный старый зелёный ханжа и зануда. Двуличный мерзопакостный сноб, на трон, небось, не сел только из трусости, наместником-то дольше продержишься, но извиняться будет с чувством...
— Да? — искренне удивился Мих. — А я всегда считал — умнейший и порядочнейший из Старейшин, волочёт на себе это кошмарное бремя из чистого патриотизма, никто другой не смог бы агонию эльфов остановить и принца дождаться... На трон сесть и погореть ума много не надо, а ты попробуй четыре куля лет на вымирание своего народа смотреть и не свихнуться. Впрочем, что ханжа и зануда, это верно, общаться с ним крайне сложно. Сколько не пытался, так и не привык. Стиль у нас разный.
Фима смотрел как ножики один за другим вонзаются в землю.
— Фима?
— Да?
— Ты меня понял? Что делать будешь?
— Тебе служить, господин и повелитель, — с горечью ответил Фима, взял у меня кинжал и швырнул. Кинжал вошёл в землю точно рядом с ножиком меча. Ничего себе — маг. — Я клятву приносил, что мне ещё остаётся?
— Ну почему, — усмехнулся Мих, — у тебя просто масса возможностей. Например, могу сказать, что при нынешнем упадке магических наук равных тебе магов найдётся один, может, два...
— Их и раньше было один-два, — без излишней скромности перебил его Фима, — я понял, к чему ты клонишь. Иногда очень бы хотелось думать, что дорог — не счесть, ан нет — только одна, и не самая приятная. А куда деваться?
— Виктор, — обратился ко мне меч. — Если эльфы стрелять всё-таки начнут, твоя задача — упасть на землю, закрыть голову руками и не шевелиться, пока вампиры тебя собой прикрывать будут. Кольчугу я тебе завтра выдам, и шлем тоже. Понял?
— Понял.
— Злат, давай ты первый дежуришь.
С этими словами Мих отошёл от костра, завернулся в плащ и уснул. Роксана пристроилась у него под боком. Фима вытащил из земли кинжал и вернул его мне.
— Фима, — поинтересовался я, — а ты и на мечах можешь?
— Могу, — согласился колдун, — и на мечах, и на копьях, и на ножах, и врукопашную. Не тренировался давно, правда. Только зачем мне это всё, я же маг. Хоть и говорят, что бесполезных умений не бывает, но мне ни разу не пригодилось. Я ещё петь, танцевать и играть на пяти музыкальных инструментах умею. Вот это пригодилось — заклинания иногда бывают очень мелодичны и поэтичны.
— А когда ж всё успел? — завуалировал я вопрос о возрасте.
— Так мне и лет немало, — усмехнулся Фима. Но сообщать года не стал.
Когда я засыпал, он сидел и смотрел в огонь.
Пятница, раннее утро
Утром Мих принёс кольчугу и шлем. Надеть кольчугу поверх стёганой рубахи, которую меч также вручил мне, было ещё возможно: рукава у кольчуги были как у футболки, движений она особо не стесняла. Правда, когда поверх пришлось напялить ещё куртку, утяжелённую заклёпками, "почти как бригантина", по выражению Роксаны, то под весом этого железа я почувствовал себя не рыцарем — юродивым, сверху донизу обвешанным веригами. Привычно отогнал мысль слазить в Интернет и поинтересоваться насчёт бригантины. Шлем же...
— Мих, — заныл я , — а что, кольчужный шлем никак нельзя было? Плетёный, он полегче... Это же самовар какой-то...
Шлем перекрывал обзор, под подшлемником чесалась голова, пот заливал лицо, а звуки, которые слышались снаружи, искажались до неузнаваемости. Ориентировку под этой кастрюлей я потерял полностью... К тому же мне всё время казалось, что я его просто не смогу снять.
— Я тебе вообще доспехи хотел сделать, — огрызнулся меч, — да побоялся, ты на лошадь не влезешь! Мне тебя от стрелы прикрыть надо, ранят — не беда, Фима подлечит, а попадут в голову... Надевай и не дури.
— Не надену! — завопил я, стаскивая с себя кошмарное приспособление для защиты. — Я не вижу в нём ничего, не слышу, и мне жарко! Раньше, чем меня эльф подстрелит, я себе шею в нём сверну! Ты сам-то в доспехах ездил?!
— Ездил, — ответствовал меч. — Из познавательных соображений. Вполне приемлемо. Давай не выкаблучивай.
— Не надену! — или в шлеме я чувствовал себя бараном, ведомым на заклание, или приступ клаустрофобии со мной случился, но надеть это на голову было выше моих сил. К тому же я подозревал, что сволочное оружие надо мной в очередной раз издевается. Увидел, гад, что я почти привык, на привале не шатаюсь и без сознания не падаю, и решил добавить нагрузки, сварить и изжарить меня в этой кастрюле решил, потушить вместе с подшлемником в собственном поту. — Тебе меня защищать надо — вот и защищай, но я видеть должен, что вокруг меня творится! Ты бы еще глаза мне завязал и уши заткнул! Не надену! И что ты сделаешь — свяжешь меня и силком мне его на голову напялишь?
— Виктор, — терпеливо, как больному, начал объяснять Мих, — пойми, повелитель долбаный, что всё это делается для твоей же безопасности...
— А ни фига! — обозлился я. — Тебе самому здесь остаться надо не меньше! И это твои проблемы, как ты это провернёшь, но я в этот самовар не полезу.
Меч смотрел на меня, явно раздумывая, подавлять бунт на корабле, или спустить на тормозах. Пусть хоть изобьёт до полусмерти — шлем мне на голову напялит только силой и связанному. Я посмотрел на холодное оружие, повелителем которого являюсь, посмотрел, посмотрел... пожалуй, можно шлем всё-таки надеть, подумаешь, кастрюля на голове, зато безопаснее... Ну, потеряю ориентацию, так не сексуальную же, а на местности, нужна она мне, потеряю сознание от теплового удара, когда железо на солнце раскалится, так не от стрелы же загнусь... сам же в драке о шлеме мечтал...
— Ладно, — вмешался вдруг маг, — всё равно тебе его прикрывать, прекрасно знаешь, что стрелу в глаз послать — раз плюнуть, так особой разницы нет — в голову стрела или в глаз... не наглухо же его заклёпывать в самом деле.
— Есть, — возразил Мих, — в глаз с десяток стрел, а в голову — сотня. Прикрыть-то прикрою, но лучников сниму меньше.
— Зато площадь защиты почти такая же, — возразил Фима.
— Ну да, — обозлился Мих, — с четырёх сторон защищать, или с одной — никакой разницы по-твоему?
— Так эльфийская стрела любой шлем всё равно пробьёт, — не сдавался маг.
— И эльфы уже не те, и шлем я делал, — парировал Мих.
— Я защитный контур кину, — предложил маг, — пока так можно ехать, а если стрелять начнут — успеет шлем надеть. Да, Виктор?
— Угу, — хмыкнул меч, — как противогаз — за семь секунд, — ухмыльнулся удивлённому колдуну и добавил, — ладно, заодно и объяснишь Фиме про противогаз и секунды, пусть образовывается. А на привале потренируешься надевать на скорость.
На выходе из посёлка нас ожидали две дюжины вампиров на лошадях, сплошь увешанных бурдюками. Фимина бывшая кобыла и ещё две, пегая и рыжая, также были навьючены выпивкой. Впрочем, если не задаваться мыслью, что там, в этих бурдюках, то дружина вампиров производила отменно-романтическое впечатление. Худые, в смысле утончённые, сплошь безбородые и безусые брюнеты, с элегантно ниспадающими из-под тёмных плащей черными крыльями и горящими взорами... вопрос, сколько они продержатся, прежде, чем огненный взор помутнеет и подёрнется пеплом. Вместо Улириула провожала нас Саэнлина — томная душа предводителя всё еще находилась в грёзах алкогольных видений.
Глава 20. Принц
В которой я выясняю,что я не только не воин, так ещё и образование у меня никудышное.
Виктор
Пятница, день
Обратно ехали через те же засеянные пшеницей поля и перелески. Вампиры изредка вспархивали с лошадей и делали широкий круг над отрядом. Маг периодически бросал поисковые импульсы. Как я понял, это нечто вроде радиолокатора, описывающего по территории раскручивающуюся спираль, и дающий вспышку в случае обнаружения врага. Я расписывал Фиме устройство противогаза, систему исчисления времени, устройство солнечной системы, взгляды современной мне физики на устройство Вселенной, с ужасом понимая, насколько поверхностны мои знания. К несчастью, экономика мага не интересовала, всё больше физика. Фима, например, первым делом спросил, каков радиус Земли. Вопрос загнал меня в полный тупик, потому как я никак не мог вспомнить — шесть тысяч четыреста километров — это радиус, диаметр или вообще длина экватора, и тогда срочно принялся объяснять магу, что такое километр и что такое экватор... Фима улыбнулся с видом профессора, которому студент впаривает блоху вместо слона, но сказал только, что очень рад тому факту, что я отличаю радиус от диаметра, а приведённых мной данных должно хватить для построения гелиоцентрической системы мира, если за время его отсутствия её уже не разработали в мелочах. После первого же десятка уточняющих вопросов колдуна я почувствовал себя двоечником-недоучкой на экзамене, знающим только название предмета, но ничего по существу. К счастью, ответы на большую часть вопросов Фима предпочёл искать сам, поняв, что от меня ничего не добьёшься. При попытке обрушить на Фиму свои школьные и институтские знания, я выяснил, что маг прекрасно ориентируется в системах счисления, и десятеричная и восьмеричная не представляют для него никаких сложностей, хотя кажутся неудобными, в совершенстве знает химию и биологию, великолепно знаком с декартовой и полярной системами координат, а также не имеет проблем с тригонометрией и дифференциальным исчислением — все эти понятия магические науки активно употребляли. Хвастаться своими знаниями по данным вопросам на привале я не рискнул — сказывалась разница в обозначениях, и к тому же я боялся, что маг меня и здесь на какой-нибудь ошибке подловит, разобравшись в написанных незнакомыми буквами на земле формулах раньше, чем я их вспомню. Физические науки в этом мире остались для меня загадкой — маг оперировал понятиями магических полей, спектров, стихий, плетений и прочей лабуды, которые я наукой счесть никак не мог, хотя на примере поискового импульса и добычи огня видел, как всё работает. Тогда я попытался удивить мага неевклидовыми геометриями, но всё не мог вспомнить, в чём там приколы, пока, наконец, Фима не улыбнулся и внятно и доступно мне это не изложил, пояснив, что, когда стали выяснять, почему некоторые заклинания дают сбой, ему с группой магов пришлось вплотную заниматься и этой проблемой, однако при анализе заточения в горе и для создания теории временной петли она не подходит — не может он понять, что случилось во Мглистых землях. До привала Фима так вымотал меня своими вопросами и настолько подавил эрудицией, что заготовка дров показалась мне райским блаженством.
После обеда, забравшись на Акуру, и начиная отвечать на очередной поток вопросов о значениях и смысле физических констант, я пожалел, что отказался от шлема — в нём, по крайней мере, я смог бы отбрехаться тем, что ничего не вижу, не слышу и не понимаю, и не так светил бы перед магом своей необразованностью. Мало того, что Мих меня за болвана и рохлю держит, так и Фима ещё ненавязчиво демонстрирует недостатки моего образования. Не физик я, не химик и не биолог!
— Слушай! — загорелся вдруг маг. — А хочешь я на тебя заклинание по усилению памяти брошу — сразу вспомнишь всё, что в школе и в институте учил, а также и то, что где-либо случайно слышал? Классное заклинание, студенты в академии им часто пользовались перед экзаменом.
— А не опасно? — встревожился я.
— Да как тебе сказать, — погрустнел Фима, — не очень, день потом без сил лежишь в полной апатии, ну и знания, соответственно, на ту же ступеньку возвращаются. Но на один раз — вполне хватит на все мои вопросы ответить. Главное, не подсесть на него, некоторые в зависимость впадали — крайне приятно себя мудрецом и эрудитом чувствовать.
— Спасибо, — помрачнел я, — я и так с ног валюсь, а ты мне ещё наркотик магический предлагаешь... Сам до всего додумаешься, тебе же интереснее будет!
— И то верно, — согласился Фима, — столько лет прошло, мне и так кучу всего учить придётся...
Пятница, вечер
На ночёвку остановились засветло, наткнувшись на обширную просеку, где спокойно мог остановиться отряд из тридцати человек. В смысле, говорящих. Фима поставил оповещающий контур, наколдовал первой дюжине вампиров объёмистую бочку спирта, а второй дюжине было разрешено допить суточную норму из фляг. Вампиры расположились около бочки и принялись смаковать магический и реальный спирт, сопровождая каждый глоток затейливыми тостами. Пара-тройка из них систематически поднималась на крыло и проводила патрулирование местности с воздуха.
Три вампира кружили над лесом, когда вдруг один из них стремительно спикировал и скрылся за кронами деревьев. Нашёл что-нибудь интересное, или горючее кончилось?
Мих с Роксаной слиняли в лес, якобы на охоту, а мне сначала пришлось отправляться за дровами со Златом, а потом в темпе рассёдлывать, чистить, поить и стреножить трёх лошадей, благо Злат с Михом как-то умудрялись каждый раз находить место для стоянки не очень далеко от воды. Фима тоже в ускоренном темпе занимался лошадьми, памятуя, что ему ещё ужин готовить придётся. Сачкануть или попросить помощи у Цветика нам не пришло в голову — меч сказал — дюжиницу всех лошадей чистить, вот и будем дюжиницу чистить. Что у него не забалуешь, прекрасно осознавал даже маг. Двух вьючных взял на себя Злат, который уже дня два как перестал играться с трансформацией, видимо, убедившись, что никуда она теперь не денется.
Развели костёр, и Фима принялся засыпать крупу в котелок. Минут через пятнадцать подошли Мих с Роксаной, таща в руках для отвода глаз четыре подбитых кинжалом птицы и зайца. С луком меч на охоту не ходил принципиально.
Парочка кинула нам тушки и пошла проверять лошадей и вампиров. Мы принялись ощипывать рябчиков. За последние две дюжиницы я уже узнал, что тетерев и глухарь соизмеримы с курицей, рябчик — чуть меньше, а перепёлка вообще микроскопическая, воробья, конечно, заметно размерами превосходит, но в супе от неё только вкус — мясо с лупой разыскивать надо. Ни в какое сравнение с нормальной откормленной курицей дичь не шла. Даже в Фимином приготовлении. В ней просто мяса меньше. Я дёргал перья и следил за мечом и пери.
Мих представлял собой наглядную иллюстрацию того, до чего может довести женщина изначально в общем-то достаточно здравого, более или менее вменяемого и далеко не самого бесхарактерного мужика. Какое счастье, что она от меня отвязалась, если уж холодное оружие находится в совершенно ошизевшем от страсти состоянии, представляю, что было бы со мной. Хоть бы ворот ковбойки застегнул, или шарф какой повязал, что ли, не двадцать ведь лет, такими синяками светить! Смотреть тошно, эльфийский посол чуть с лавки не сверзился. Я не заметил, как свернул шею уже убитой птичке. Что это со мной, неужели завидую?
