Он стоит у камня — за ним портал. Протягивает руку. Шаг, ещё шаг. Портал впереди, Ксюха сзади, ещё шаг, пора...
— ...внутри — кровь или дерьмо какое...
Нет, не кровь... Энергетическая субстанция, мерзкая причём.
— Мразь, что ты делаешь?! Псих! Старого друга?!!!
Ну-ну, друг старый... сейчас вскроем и посмотрим, насколько старый. Действительно старый — протух уже. Тьфу, мерзость какая! Отшвырнуть его от портала и не подпустить к Роксане. Гнида, быстро двигается. Вправо оттеснить. Так, достал, вот зараза, регенерирует! А я чего ждал? А я ждал, что он строение поменяет на полевое. Клинок встречает сопротивление — уходит по косой. Отбил. Ничего себе — отбил! Кого же они послали? А второй? Отбил! Ты смотри! А так? Ну надо же, это уже интересно. А так? Ага, понял! Нет, меня атаковать бессмысленно, нет и туда я тебя не пущу, и не рвись... И на потолок не надо, я там быстрее окажусь.
— Кретин, я тебе свободу предлагал, я — Великий Аледер!
Удар, слева, справа, э-э, вот так не надо, долго держится, блин, кончать его пора, там ребята, а я развлекаюсь...
— Ты что-о? Какой из тебя Аледер?
Хотя похож был, похож. Скотина, не надо было тебе Аледером прикидываться, злить меня, светлую память поганить. Меняем лезвие, всё, теперь не уйдёшь...
— Слышишь, у тебя есть шанс стать повелителем и этого мира! Подожди! Подожди — ещё два слова!
Подожду, вдруг чего дельное скажет. Или проговорится.
— Послушай меня! Твой личный демиург на побегушках, что может быть круче!
Приехали. Вот об этом я не подумал. Демиург на побегушках — это какова же отдача будет? Стало быть, эти скоты по мне и метят. Не будем ещё развивать манию величия, дальше её развивать уже некуда, скажем так: и по мне тоже.
— Подтолкни парня, не пожалеешь! Вдвоём вы горы свернёте и тёмного одним ударом уделаете! Свободен будешь! Подтолкни!
Да без проблем, тебя как подтолкнуть на тот свет — сверху вниз или по горизонтали? А и так и так — на четыре части, оно надёжнее. Ну и так ещё, понятно, что уровень сознания ты сейчас изменишь, но делать это будешь долго и мучительно, и сюда больше точно не вернёшься, поверь, я знаю как с такими тварями бороться. Не-а, не добью, даже и не думай... Скорее попридержу. Помучайся, ну ещё чуток, и ещё, и совсем не чуток... Чем дольше агония — тем меньше шанс вернуться в ближние миры. Да и желание в них возвращаться начисто пропадает. Чувства долга у тебя нет, значит уйдёшь отсюда навсегда.
— Ты долго ему ещё умереть не дашь?
— Думаешь, хватит? Прикинь, насколько далеко он ушёл, по мне так поглубже бы надо. Ты его как видела?
— Как Аледера. На редкость сексуальный мужчина. Жаль, это только иллюзия.
— Молодец, я боялся, что ты в меня вцепишься и мораль читать начнёшь. Или по морде съездишь. Пришлось бы отыгрывать ссору, может, отвлекло бы и получше, но сил не было, спугнуть боялся — до портала всего ничего.
— Я что, идиотка? А то я тебя не знаю. Сама испсиховалась, что он удерёт. Хватит, наверно? Ты уверен, что у тебя не поехала крыша, и ты не ловишь кайф от его агонии?
— Ловлю. Просто балдею. Так заметно? У него опыт есть, и не хилый, смотри, энергетика какая, аж мутит. Поэтому отправить его отсюда надо насовсем. Мерзко, конечно, но подождём ещё. До упора.
— А Аледеру они кем являлись?
— Ты будешь смеяться — мной. Мы отдельно тогда шли, видимо, они этого момента и ждали. Он его послал, а я прихлопнул. Хорошо, близко был.
— И тебе не жалко было свою копию так мучить?
— Да ни капельки. Та тварь так хреново дралась, что даже обидно. Мой облик приняла, а драться не умела. Скотина. Нарочно, небось, надо мной издевалась, и одного удара не выдержала. Или думала, Аледер ей не откажет. Этот поопытней.
— Давай, заканчивай уже. Не видишь — дальше некуда. Тебе помочь?
— Не надо. Пошли тогда. Я так понял, он тут не один.
— Даже если так — вмешаться ты всё равно вряд ли сможешь. Ты хоть понял, что он тебя ловил?
— Понял. Но вполне возможно, он просто время тянул?
— Сейчас. Самоубийц среди них нет. И непроходимых идиотов — тоже. Кто с тобой связываться рискнёт, чтоб время протянуть? Он четыре удара отбил — тебе этого мало? Что это значит, ты тоже понял?
А то. Только боюсь себе в этом признаться. Значит, у меня есть шанс вырваться из этого замкнутого круга. Реальный. Не был бы я близок к победе, кого бы я интересовал... Только бы мне ещё Анду в глаза суметь посмотреть... Личный демиург на побегушках... Не обольщаюсь и не превозношусь. Смотрю на вещи реально — меня ловят. И всерьёз. Фиму тоже ловят всерьёз, но по мне ударит в любом случае. Демиург на побегушках... Хуже некуда. И самое дерьмо, что это уже не от меня зависит. Или от меня? Если единственный шанс удержать Фиму здесь будет приказ — смогу ли я взять на себя такую ответственность? Этого и добиваются? Блин, решил же, что не было клятвы этой! Так опять в голову лезет! Пошла вон, стерва!
— Приятно, правда?
— Э-э? Даже меня тошнит, что тебе приятно? У кого из нас крыша поехала?
— Язык красивый, разговаривать приятно, соскучилась...
— Тьфу, дура! Стихи на нём читать приятно, а такие темы без разницы на каком языке обсуждать.
— Действительно, с тобой не всё в порядке — шуток не понимаешь. Причём в который раз.
Бежим обратно. Галопом бежим. Отсюда падали, здесь и наверх выбираться. По кинжальчикам, по кинжальчикам. Теперь лесенкой поработаю. Ксюха вперёд, я потом. Мне же эти ступеньки из стенки вытаскивать. О, смотреть на это снизу просто восхитительно! Надо будет заставить её повторить. Предлог бы найти.
— Ты о чём-нибудь другом думать можешь? Посмотрел бы на себя.
— Запросто. Только почему-то как я о чём-нибудь другом подумаю, так ты злишься. О чём думаешь, да почему не обо мне, да где был и на кого смотрел...
Теперь до коридора, куда Фима Витька уволок — опять по стеночке. Пропасть ничего так. Перепрыгнуть можно, но рисковать не будем.
— Интересно, если ты одну аномалию из четырёх ликвидировал, гномы заплатят? Или только за все сразу? Они её одной аномалией считают, или четырьмя? Эй, а ты плату за рога не посеял? Ты что зелёненьким светишь — настроение хреновое, или всё тошнит?
— Нет. За все сразу. Одной. Не посеял. Чуток.
А тут прямо перед коридором обвал и расщелина. И как его разгребать — одной рукой на весу? Можно, но сколько же провозимся?
— Тут метров пять раскапывать. И на весу. Нереально.
— Поищи, Фима знак не оставил?
Не видно. И до места, где Злат был — тоже обвал. Ярус почти полностью обрушился метрах на семи.
— Не вижу.
— А по запаху?
— Не чувствую.
— Давай тогда вниз, может, под этим ярусом ход есть, как у нас.
— Лучше в соседний коридор.
— Лучше вниз. Ходы должны дублироваться частично.
— Можно подумать, ты здесь была.
— Именно здесь — нет, но я знаю принцип. Можно подумать, ты сам не в курсе.
— Лучше в соседний. На межярусные ходы карты нет. А эти я помню.
— А зачем тогда препираешься? Сразу нельзя было сказать, что карту помнишь?
— А так это непонятно?
В соседний спереди. Злата потом искать будем. Фимин с Виктором коридор идёт слева параллельно. Зараза, камней нет, но трещины через каждые полшага. Убрать зелёную подсветку, поставить оранжевую, а то Ксюха сразу догадалась, что зелёный оттенок свечения не просто так. Дальше две развилки, а потом ход растраивается. Где они соединяются? Как ни странно, нам в средний коридор, вниз, вперёд и налево.
— А нам вообще имеет смысл туда бежать? Ты же вмешаться всё равно не сможешь?
— Не скажи. Если они поймут, что добром ничего не получат — могут и напасть.
Стены шершавые, через трещины приходится перепрыгивать.
— Ксюх?
— А?
— Если поймёшь, что я что-то не то делаю — останови меня. Любым способом.
Прибежали. Вонь стоит неописуемая. Оба там? Нет, ребят должны разделить. Меня чувствуют? Вряд ли, заняты. Здесь ждать? Сверху попробовать подойти? Если сверху прыгать — Роксану здесь оставить придётся. В любом случае обоих прикрывать. Или сзади? Сзади — могу не успеть допрыгнуть. Если вообще обойти можно.
— Здесь стой, я попробую сверху пройти...
— Опять меня прикрыть пытаешься? Никаких сверху — давай прямо сейчас туда рывком, встань перед Виктором и пусть дальше беседует. Ты ничего не сорвёшь, просто прикроешь.
— А он решит, что я его не отпускаю, и нарочно назло мне поступит.
— Не так уж он тебя и боится. Во всяком случае, явно меньше, чем меня. Пусть хоть на вас обоих посмотрит. Только не мешкай.
Сам знаю. Без разбега. Рывком. Не встану — сяду между ними, и пусть дальше беседуют. Через мою голову. Переговоры через неё вести можно. Убить — нет.
Гнида, заметил. Прыгнет — придётся наповал бить, жаль. Нет, не рискнул. Зря. Для него зря — меньше бы мучился.
Оба смотрят на меня.
— Привет, Витёк, я посижу немного?
Да он, никак, обрадовался? Защитничек спасать пришёл? Значит, правильно я себе Повелителя выбрал на этот раз. А я и не сомневался.
— Т-ты откуда?
— Слышь, сам не понял. Телепортануло, что ли? Голова кружится, тошнит... Если б Роксану тошнило — ещё понять можно, но меня-то с чего? Моллюсками у гномов траванулся? Тебя не тошнит? Ты их тоже ел.
— Н-нет.
— Значит, грибами... Хотя и ты грибы ел. С чего же тогда? Ё, как хреново, не сблевать бы... Это ты у нас спец по этому делу, натура тонкая, а я вроде до сих пор не отличался... Слушай, а ты что тут делаешь? Кто это с тобой? Чего он беленький такой? У-у, горячка белая... Горячке у нас не с чего быть — всё вампирам оставили. Тогда почему беленький? Чувак, ты кто? Витёк, что он молчит, это некультурно... И не здоровается. Не пью, не курю, ну да... женщины — как без них, но никакой белой горячки у меня быть не должно... И глюков быть не должно. Ты хоть скажи, что за курёнок такой...
— Эээ... д-дык... это...
Не стучи зубами, не стучи. Нормально всё.
— Слушай, а ты его тоже в тунике и сандалиях видишь? Что-то не по сезону...
— Это... да... в с-смысле в тунике... а что?
— Да так, подумалось — хорошо, что ты в среднюю полосу попал, брюки и куртки здесь норма. Представляешь теперь, в чём бы ты ходил, если б дело на юге было? Ты как, коленками светить не постеснялся бы? И это ж не шорты... Между прочим, когда походишь в тунике, выясняется крайне занимательная вещь: оказывается, не только мужчины любят заглядывать женщинам под юбки. У баб тоже губа не дура. Неожиданно, да?
— Это... не знаю... Мих, ты глюк?
— Виктор, я — точно нет. И я светлый, а не беленький. Видишь — джинсы и сапоги. Никаких сандалет и туники. И волосы русые. Никаких пёрышек. Значит именно я — реальность. Хочешь, клинок достану? Дотронешься, сразу поймёшь, кто из нас реальность. Что он от тебя хочет?
— Эээ...
Бе-е — ме-е... телись уж, тормоз! Успокаивайся давай. Так, а эта скотина в атаку нацелилась. Ну-ну. Если нападёт первая — лучше некуда.
— Не п-поверишь — д-домой зовёт. Говорит, я — исключительно морально устойчив. Вот. Меч не взял, Роксану не т-трахнул, и вообще просто светоч нравственности. Потому меня в виде исключения домой можно отпустить. Типа, все искушения прошёл, и мне здесь делать больше нечего — я всем слишком положительный пример подаю. Разлагаю тёмные нравы своим присутствием.
— Даже меня? Тоже мне, светоч, — стошнит сейчас по твоему примеру. Что тут положительного? А ты что решил?
— Ммм... видишь ли, если бы он был в белом халате, а не в перьях, и сказал, что мой срок в психушке истёк, и я на грани выздоровления, тогда да, можно было бы подумать. Я с ним и так, и этак беседовал, нет — не психиатр и не гипнотизёр. Всё про мою добродетель твердит как заведённый. Мих, откуда у работника банка добродетель? Не то что-то... Вот я думал-думал...
— И что надумал? — вмешивается курёнок, расправляя пёрышки.
— Так это... Мих, а ты в случае чего с ним справишься? Я его послать боюсь, ну как обидится, да и врежет? Странный он какой-то, и правда на белую горячку похож... Стою тут как дурак, деваться-то некуда...
— Подумай ещё, но ты очень долго не можешь решиться, — произносит белая горячка, придавая голосу проникновенность, а перьям — блеск и сияние. — Посмотри на него внимательно, посмотри на меня, взвесь, неужели не ясно — он использует тебя, как использовал всех своих повелителей, и никуда не отпустит из этого мрака! Никогда. Два месяца страданий и испытаний, почти непреодолимых для цивилизованного человека, в то время как дома тебя ждёт верная и любящая женщина. Подумай, каково будет ей жить с другим в твоём доме, доме, куда ты вложил столько сил и тепла? Вспоминать тебя на каждом шагу, сравнивать... Дома тебя любят, ждут и ищут — пожалей родных, пожалей себя, — вернись! Подумай, каким извращённым чувством юмора должно обладать существо, способное написать, что оно выйдет к свету, но своему пленнику не позволит вернуться обратно?
А я ещё ухмылялся, что столь прямолинейное предсказание и то можно несколькими способами трактовать...
— Посмотри, он и сейчас пришёл сюда — тебя удерживать. Кто из нас для тебя опаснее — для меня вопрос совершенно ясный, и ты тоже должен это почувствовать. Это не я спровоцирую тебя на драку, чтобы войти по следу крови — и не со мной ты будешь всю оставшуюся жизнь своё тело делить. Это существо знает, как втереться в доверие, играя в мнимое благородство ...
Да — это я точно умею в совершенстве.
— Он посадит тебя на трон, а сам станет править из-за спины. Вернее — изнутри, что для него очень удобно! Представь, каково это — ходить с мечом внутри? Ничего своего — ни мыслей, ни поступков, ни желаний... Даже благие намерения, и те — не твои, и ведут только туда, куда нужно кукловоду... Так и будет. У него тысячелетний опыт, он знает, где в великодушие поиграть, а где не стОит. И всё делается только для одного — усыпить твою бдительность, чтобы выбрать решающий момент для удара. Не верь ему. Он испытывает наслаждение, присутствуя в чужом теле и управляя разумным существом. Ты знаешь, что все светлые повелители рано или поздно сходили с ума? Даже сам Великий Аледер. Спроси у него — правда ли это? И он не просто заставляет поступать так, как ему надо, подавляя волю, — это удел примитивных тварей, — нет, изысканно морочит, внушает иллюзию, что ты действуешь по собственной инициативе... В то время как все желания и мысли — его. И ни один светлый из этого плена ещё не вырвался. Думаешь, повелитель его предыдущий по своему желанию в лесу с разбойниками живёт? Бедному атаману только так кажется! Думаешь, сам он на трон садиться не захотел, а кто-то его уговорить не смог? Наивный романтик! Не подошёл он на роль владыки, вот его здесь и бросили — якобы сам так решил. И никто не стал возвращать ненужного уже человека в родной мир. Я что, неправду говорю? Виктор, спроси его — по чьей воле нормальный человек теперь в лесах с арбалетом бегает? По своей ли собственной? Спроси-спроси, пусть посмотрит тебе в глаза и правду скажет!
Спроси. Скажу. Куда деваться.
