Орбитальный утилизатор

Директор стоял, жалко шевеля губами, но слова никак не рождались. Он лишь перевел взгляд на приготовленный подарок, потом оглянулся на подчиненных. Бывших подчиненных. Его падение было очевидно для всех, и это явственно читалось во взглядах.

— А ведь я предупреждал, что вернусь за этой мисочкой! — Ту-Лак погрозил пальцем, прямо у него перед носом, и прошествовал дальше, больше не обращая внимания на директора.

Директор остался один. Совсем один. Даже девочка из отдела древностей прошла мимо, не оглянувшись.

27. Призраки прошлого.

Торея молча смотрела на Арви. Арви молча смотрел на Торею. Они так долго представляли себе эту встречу, но реалии разрушили весь смысл приготовленных заранее слов.

Арви пришел в себя несколько часов назад. Он все еще был очень слаб, но взгляд его больше не скрывался за мутной пеленой, из-за которой многие не возвращаются. Торея улыбнулась, потом скрыла лицо ладонями, отвернулась и вышла. Он ждал ее и мысленно задавал тысячи вопросов, но когда она вернулась смог лишь молча любоваться ею, не замечая запекшейся в волосах крови и ссадин. Он, не глядя, принимал от нее пищу, чувствуя, что глупо улыбается, но ничего не мог с собой поделать.

— Брандт говорил, ты улетел отсюда, чтобы найти меня? — спросила она.

— А твой отец сказал, что ты куда-то внезапно исчезла. И теперь я знаю куда! — улыбнулся Арви.

Торея смутилась. Она колебалась с ответом: "Еще не поздно сказать, что всего-навсего искала здесь объект... А! Черт с ним, с объектом!"

— Я хочу, чтобы ты был рядом! — выпалила она, чувствуя, что краснеет.

Арви откинулся на подушку. Он торжествовал. Сумев подавить первый порыв обнять ее и прижать к себе, он молча наслаждался моментом.

— Надолго? Или потом ты планируешь сделать из меня чучело и повесить у себя в каюте?

Торея закусила губу и опустила глаза.

— Я... — по ее щеке скатилась слезинка.

"Боже, какая я дура! И с чего я взяла, что нужна ему?! Может, он и не ко мне улетел, а Брандту наврал, чтобы артефакт продать! — ей захотелось вскочить и убежать, забыть все, что произошло в последнее время. — А Арви... Арви можно убить, можно отпустить... какое это имеет значение, если я ему не нужна! Бежать, бежать, как тогда... лишь бы забыть!"

От сдерживаемых слез заломило горло, лицо полыхало, и щипало в носу. Она поднялась, чувствуя, как тело становится словно чужим. "Бежать? А потом всю жизнь строить догадки, а правда ли это было, и так ли это было? Как в тот раз?!" Торея опять видела себя бегущей по коридору от комнаты матери. Вспоминала многие ночи, как, спрятавшись в кроватке и страшась окружающей темноты, она спрашивала себя — сон то был или нет.

— Я люблю тебя...

Арви рывком поднялся с кровати и ринулся к ней, чтобы все же обнять:

— Это я и хотел услышать, потому... — он не сумел договорить, так как потерял сознание, падая на пол. На повязке выступили пятнышки крови.

Торея кинулась к нему и успела подхватить. Арви оказался не очень тяжелым, но Торея запыхалась, затаскивая его обратно на кровать, ведь последние дни и для нее были изматывающими.

— Что здесь происходит?!

В каюте неожиданно возник Брандт. Он увидел расплывающееся на боку Арви кровавое пятно и кинулся к ним, намереваясь отшвырнуть Торею прочь.

— Ты опять за свое?! — он потянулся к пистолету на боку.

— Брандт! Дай я тебя поцелую! — кинулась к нему Торея.

Брандт испуганно шарахнулся в сторону. На лице Тореи цвела ненормально счастливая улыбка.

— Т...ты чего это?! Совсем с ума сошла?!

— Ой, дурак! — рассмеялась она и отвернулась к Арви.

Тот тихо простонал и пришел в себя. Но едва открыл глаза, как засиял такой-то дурацкой улыбкой. Как и Торея. Она нежно поцеловала его и повернулась к Брандту.

— Так зачем ты пришел?

— Точно! Рехнулись... оба. Да ну вас!.. — он почесал затылок, и махнул рукой в сторону рубки. — Там на радарах крейсер какой-то. Кажись, твой!

Часть своего экипажа Торея перевела на помойку — надо было заняться ее ремонтом. Рана Арви затягивалась "на глазах", ведь вместе с крейсером они получили не только ремонтников, но и медикаменты. Торея хотела, чтобы Арви перешел на ее корабль, но тот отказывался оставить Брандта без пилота. Ей пришлось отправить на помойку еще и своего пилота с крейсера.

Торея поддерживала Арви, когда тот вставал с кровати. Вообще-то, ее поддержки не требовалось — он стоял на ногах вполне уверенно, и рана совсем его не беспокоила, но руки ее не выпустил.

Торее отчего-то стало смешно. А в груди поселилось ощущение щемящего счастья. Так, держась за руки, они и пошли дальше. Она чувствовала себя очень странно, и даже не могла понять, кто из них кого ведет. По дороге она украдкой бросала на него взгляды, стараясь прочесть его мысли, понять настроение.

Арви казался совсем другим. Он больше не напоминал того белобрысого дохляка, каким показался ей сперва. А за открытым, немного мечтательным выражением его лица ей виделась какая-то загадка. Торея могла лишь надеяться, что он думает о ней. А что если нет? Вдруг все это ложь?..

Она знала, что чудовищно обращалась с ним. Неужели после этого, он действительно любит ее? Тревога и сомнения вновь начали грызть ее.

Раньше она без труда угадывала мысли мужчин. Или думала .что угадывала... Да в общем-то они ее не особенно интересовали. Значение имели лишь желания и мысли Тореи Ту-Лак.

Сейчас противоречия разрывали ее. Она была счастлива, но в то же время боялась потерять это хрупкое счастье. Боялась опять упасть в черную бездну ненависти.

Ненависть... Торее вдруг стало тоскливо. Она знала, кто виноват в том, что лишь это чувство долгое время владело всей ее сущностью. И от этого знания становилось еще больней.

— Как там папа? — это был первый раз, когда Торея решилась спросить Арви об отце.

— Хм, — Арви поперхнулся и едва не споткнулся на ровном месте. От общения с полковником Ту-Лаком у него остались весьма смутные воспоминания. Кажется, там было много вина и один огромный клукс. — Я не очень хорошо познакомился с полковником... вот, скажи, поить клукса вином и кидаться пончиками — для него нормально?

— Вполне.

— Тогда у него все прекрасно.

Торея немного помолчала. Ей очень хотелось поделиться с Арви размышлениями и чувствами об отце, но она не знала, с чего начать.

— Знаешь, папа очень противоречивый человек, — начал она. — Даже мне порой с ним нелегко...

— А мне он показался даже забавным, — Арви заулыбался, вспомнив, как трогательно Ульбер Ту-Лак беспокоился о своем клуксе. — Знаешь, этот его Барсик...

— Он, что кормил при тебе Барсика?! — мрачные мысли об отце окончательно овладели Тореей. Ей живо представилось, как тот скормил кого-то своему отвратительному слизню. И все это при Арви. "Теперь он точно должен считать меня чудовищем, порождением другого чудовища!"

— Нет... всего лишь напоил вином, — Арви опешил от такой резкой реакции.

— А... — она смешалась и отвернулась.

Они как раз подошли к стыковочному шлюзу. Здесь были несколько человек. И Торее не захотелось продолжать разговор при них.

Стоило перейти на крейсер, они словно очутились в другом мире. Воздух здесь был чище и свежее. Стены сияли чистотой. Освещение работало в полную силу. Но Торее отчего-то захотелось обратно на помойку, словно этот крейсер мог вернуть ее к прежней жизни, наполненной ненавистью.

— Да что с тобой? — Арви остановился и, взяв ее ладони в свои, заглянул ей в глаза.

— Ничего... просто папа... он пугает меня, — внезапно на Торею навалилось все напряжение, накопившееся за последние дни. — Я боюсь... — она едва не разрыдалась.

— Боишься отца?! Торея, каким бы он не был, он любит тебя. В этом я уверен!

— Ты не понимаешь! Он убивает меня! Медленно, день за днем, он выпивает мою жизнь!— едва эти слова вырвались, Торея пожалела о них.

Арви застыл. Он прижал ее к себе, чуть поглаживая по спине. У него не было слов.

— Забудь, — внезапно выпрямилась Торея. Она вытерла выступившую слезу. — Я сама не знаю, что говорю. Я просто устала.

— Ты плачешь... — он провел ладонью по влажному следу на щеке. — Как я могу забыть, если ты плачешь?

— Я сказала — забудь! Я сама разберусь! — на миг Торея вновь стала прежней — жесткой и властной.

Арви не стал спорить. Сейчас это было бесполезно. Он решил вернуться к этому разговору позже.

Перед дверью в каюту он как-то сник и помрачнел. Она заметила это, но не стала ничего спрашивать, лишь не сводила с него глаз, когда открывала дверь.

Когда они вошли, Арви сразу метнул неприязненный взгляд на стену. Мумии там не оказалось.

— Я похоронила его, — улыбнулась Торея, прежде чем он успел что-либо сказать. Она любовалась тем, как напряжение на лице Арви спадает.

— Давно пора.

— Знаешь, он многое рассказал обо мне самой, — она обняла Арви. — Но что-то все же не успел. Остальное я хочу узнать от тебя.

Арви замер. Торея почувствовала, как он вздрогнул. Его теплое тело словно окаменело в ее объятьях. Это вызвало воспоминания у них обоих. Ее дыхание стало прерывистым, Торея закрыла глаза и прижалась к нему. Так волнующе, чувствовать свою власть над мужчиной, знать, что и он понимает это. Видеть в его глазах страх смешанный с желанием, чувствовать, как он разрывается между плотским наслаждением и боязнью за собственную шкуру. Играть с этим, то даря ему наслаждение, то загоняя в угол, где есть лишь боль, стыд и отчаяние.

Она взглянула Арви в лицо и поняла, что все это осталось где-то в прошлой жизни, а сейчас она хочет чего-то другого. Но чего именно, еще не разобралась...

— Глупый, — она рассмеялась и потянула его во вторую комнату. — Я не имела в виду, что ты займешь его место. Хватит с меня мертвецов! Есть вещи, о которых могут рассказать только живые, и я хочу узнать об этом от тебя!

Торея обняла его и мягко подталкивала к кровати.

— А те жуткие наручники ты тоже куда-нибудь выкинула? — целуя ее, спросил он.

— Нет. Как-то не успела еще, — она нежно толкнула его.

Падая на кровать, Арви оглянулся. Мельком успел заметить висящие в изголовье наручники, отсвечивающие тусклым металлом шипов. Он неуклюже махнул рукой, отталкивая их. Ощерившиеся острыми зубами наручники звонко клацнули, словно огрызаясь.

— Не...

Торея не позволила ему договорить, жадно поцеловав. Тяжелые шелковистые волосы накрыли ему лицо. Он ничего не видел, лишь ловкие пальчики сновали по его телу, стаскивая одежду. Арви собрал ее волосы и, зажав их, резко оторвал Торею от себя.

— На этот раз давай наоборот! — он перевернул ее и обрушился сверху.

У Тореи вырвался смешок, но в этот момент наручники хищно сомкнулись вокруг ее запястий.

— Что ты делаешь?!

— Хочу тебе кое-что рассказать... Так где твой энергохлыст?

Арви поднялся. Он смотрел на нее сверху вниз, но за показным грозным видом, Торея видела смешинки, мелькавшие в его глазах. Она изогнулась, предлагая ему себя. Наручники сковывали лишь руки. Она медленно развела ноги и приставила к его груди острый каблук сапожка.

— Ты даже не разденешь меня? — она улыбалась, поддразнивая его.

С глухим стуком на пол упал один сапог, потом другой, затем тихо взвизгнула молния на ее комбинезоне.

— Черт с ним, с хлыстом! — Арви стянул с нее оставшуюся одежду.

Он нарочито медленно щекотал каждый пальчик на ее ноге. Почти незаметно, передвигаясь по ее телу, доводил до исступленья. Торея давно хотела большего. Губы пересохли. Обнаженная кожа еще хранила следы былых прикосновений, а новые уже обжигали. Острые иглы впивались в запястья. Не больно, лишь усиливая желание. Забывшись, повинуясь импульсу, она то и дело рвалась к нему, пыталась протянуть руки, но лишь вскрикивала, когда шипы сильнее вонзались в кожу. Эти вскрики перемежались с тихими стонами, которые извлекал из нее Арви.

"Как странно чувствовать себя такой беззащитной и беспомощной... Странно и приятно... Жаль, что я не пробовала этого раньше... Нет!.. Не жаль... Сейчас... Сейчас... Да!.."

Она ощущала его все телом. Снаружи и внутри. Растворяясь в страсти, наслаждении и нежности. Ловя в его глазах отголосок своих чувств, она посылала их обратно, а затем они вновь возвращались к ней, лишь приумножаясь в отраженье. Напряжение между ними нарастало по мере того, как сплетались их тела. Вскоре Торея уже не понимала, где она, а где Арви, в чьи запястья впиваются шипы и с чьих губ слетают стоны...

Арви измождено прилег рядом. На его спине поблескивали капельки пота. Торее было приятно вдыхать его запах. Он напоминал о том, что только что произошло. Остатки ощущений еще блуждали в ней, вызывая сладостную дрожь, но неудержимо тянуло закрыть глаза и утонуть в блаженной неге.

— Мой господин, позволь сказать

Я в девственных садах Зельфеи

Твоею лишь желаю стать

Подобно тихой, робкой фее... — нежно пробормотала Торея, прижимаясь к Арви.

— Это мне нравится больше тех дурацких правил, — улыбнулся он.

— Да.

Торее не хотелось ничего говорить. Она просто наслаждалась покоем. Прислушивалась к тихому дыханию Арви. "Забавно, в последнее время, я только и делаю, что прислушиваюсь, как он дышит. Странно, как много можно узнать и понять, просто вслушиваясь в то, как воздух наполняет легкие и выходит из них". Мысли текли лениво, вяло цепляясь одна за другую, но непредсказуемо перескакивая на разные вещи. В мерном дыхании Арви начали мерещиться легкие дуновения ветра... Торея уснула.

Она брела по длинному коридору. Пятна тусклого желтого света выхватывали из полумрака грязный пол. Но Торея была рада и этому — стены вокруг сжимались и извивались. Она пыталась касаться рукой стены, но рука то и дело проваливалась в пустоту. Пятна света на полу давали возможность зацепиться за что-то хоть взглядом. Без них она боялась провалиться в никуда и навсегда остаться блуждать по этому бесконечному коридору.

Духота, в которой вязли все звуки, кроме глухого неровного стука, окружала ее. Временами, воздух становился таким вязким, что она почти не могла двигаться дальше. Лишь страх продолжал гнать ее, ведь если остановиться, то она так и останется здесь в этой липкой духоте. Так и не узнает, куда ведет этот коридор и что находится за этими стенами. И страх, так никогда и не узнать этого, был сильнее того страха, что шевелился у нее за спиной и подкарауливал впереди. Она давно уже запуталась, где начало и конец этого бесконечного коридора, который словно жил собственной жизнью.

Ей казалось, что она проходила здесь тысячи раз, но так и не нашла выхода. Смутно мелькали какие-то воспоминания: белое платье в кровавых пятнах, золотистые волосы, рассыпавшиеся по полу, испуганный шепот, тихий плач. И в тоже время было что-то новое в этом месте. Торея шла все медленнее и медленнее. Она знала, что делает что-то неправильно, но не понимала, в чем именно ошибается. Хотелось бежать вперед, что есть сил. Бежать, пока может. Успеть поймать ускользающий выход. Но вместо этого она остановилась. Зачем бежать туда, где лишь пустота, наполненная страхом? Повернуть обратно? Там — то же самое!