Игры олигархов

— Давай уедем отсюда? Домой.

— Домой? Тебе плохо здесь, что-то не нравится?

— Нет, просто хочу домой.

— Обратно на курорт?

— Тошнит от него, — призналась. Мысль что она месяц покоряла вершины, жила, как бабочка порхала, почти влюбилась в Лешего, поверила ему, а в итоге случилось несчастье с Мариной, вернула ее в те осенние дни, когда она узнала о Ларисе, поняла с ужасом, что пока веселилась с Гришей, ее подругу...

Девушка зажмурилась:

— Поехали домой, пожалуйста, поехали домой, — зашептала горячо.

Алекс не стал сопротивляться, не способен был:

— Хорошо, — улыбнулся.

— Сегодня уедем?

— Да, — еще шире улыбнулся мужчина. Отсутствие нелепых претензий из-за каких-то марин примиряло его с любыми капризами девушки.

— Где моя одежда? — соскочила тут же с постели.

— В шкафу, — кивнул в угол комнаты.

Вечером они вылетели домой.

Первое что сделала Ярослава, ступив на порог своего "каземата" — ушла в ванную. Ей очень хотелось побыть один на один со своими мыслями, а они были откровенно паршивыми.

Девушка включила воду и встала под душ. Ей хотелось плакать и она не сдерживалась.

Она часто представляла себе, что выйдет замуж, как все нормальные девушки, потом забеременеет, муж будет очень рад ребенку, потом родится мальчик, затем девочка. Они будут жить дружной семьей, любить друг друга...

Жизнь настолько цинично разбила ее планы, что смириться с этим Ярослава не могла. И ненавидела Алекса, виня в том, прежде всего его. Он знал, что она может забеременеть, но все-таки не предохранялся! Выходит, он специально это делал, выходит, он просто искал и содержанку и подходящую курицу, чтобы получить и утеху в постели и ребенка!

И надо же было на эту роль попасться Ярославе!

Он, по сути, сломал ей жизнь. Сломал легко и по одной простой и все же нескладывающейся в голове причине — ему было скучно! Ему понравилось экспериментировать с Ярославой!

Как она попала ему на глаза? Какой нечистый вынес ее на него?! Почему она не попала под машину?!

Все планы, надежды, мечты, размеренная понятная жизнь и какие-то маячки цели в будущем — все было сметено легко и виртуозно по прихоти избалованного дегенерата! Теперь вместо диплома ее ждет свидетельство о рождении ребенка, вместо замужества — содержание и роль обычной шлюхи, и будущее матери — одиночки.

Нет, ни за что она не родит от него!

Прочь даже мысли о ребенке — она не желает его, она знать ничего об этом не хочет.

Она вышла из ванной, уверенная, что Алекса в ее спальне не будет, но он уже ждал — лежал на постели и улыбался. Эти улыбки раздражали ее сильней всего. Он был доволен! Он почти благоухал, не скрывая своей радости! А сколько гордости было в его взгляде!

Зазвонил телефон и Леший сел, взял трубку, а Ярослава юркнула под одеяло, прислушиваясь к разговору. Речь шла явно с Барбарой и явно на польском. Беседа была непринужденной и веселой. Девушка внимательно посмотрела на мужчину, когда он убрал трубку на тумбочку и лег, подтянул Ярославу к себе:

— Невеста?

— Барбара, — навис над ней, полез к груди, накрыв ее ладонью. — Она увеличится? — спросил с улыбкой.

Девушка дернулась:

— Ты только что с невестой разговаривал!

— И что? — рассмеялся. У Лешего было прекрасное настроение и ничто не могло его испортить. Он представил, как вытянется лицо его матери, когда она узнает о ребенке, представил, как округлит глаза шокированная Барбара и вздохнет, принимая как данность его ребенка. Сына. Да, скорее всего сына. В династии Лешинских девочки редкость.

Нет, он решительно рад такому случаю и ребенок родится. Он хочет его.

— Ты с невестой говорил, а у тебя в постели другая женщина, — в упор смотрела на него Ярослава, чувствуя как ширится раздражение, но не только от легкомыслия и довольства Алекса, его аморальных поступков и своего жуткого положения, но и от жара, что шло от его ладони, возбуждающего вопреки желанию девушки стать холодной, как лед.

— Барбара нам не помешает, — заверил мужчина со смешком и накрыл губы девушки поцелуем. И черт его дери, был нежен настолько, что Ярослава невольно закричала, как только он вошел в нее. Тело вновь предало ее, отозвавшись на ласки Лешего.

Утро же началось с кошмара — Ярослава спросонья ринулась в ванную, освобождать желудок. Это не предвещало ничего хорошего, и если дело пойдет так дальше, то ближайшие девять месяцев она проведет у раковины, что ее не устраивало.

За завтраком она была хмурая, и настораживала Алекса своим серо-зеленым цветом лица.

Сидела истуканом и пялилась на омлет с ветчиной, бутерброды с икрой, жюльен, нарезку, фрукты и глубоко дышала, сдерживая позывы к рвоте. Есть хотелось до безумия, но то что стояло на столе отбивало аппетит.

Алекс намазал тост джемом, искоса поглядывая на девушку, подозревая, что та не собирается завтракать.

— Ребенку нужно питаться, — напомнил.

Ярослава зажала рот и ринулась прочь из столовой. Леший так и остался сидеть с тостом в руке, занесенным на пол пути ко рту, соображая, что к чему. Положил хлеб и пошел за девушкой. Та белая как фаянс раковины полоскалась под струей воды. Заметила его и уставилась в зеркало:

— Что?! Нравится?! Ты этого хотел?!

— У тебя токсикоз.

— Спасибо, что сказал! — чуть не заплакала от его спокойствия.

— Успокойся, — улыбнулся примиряющее.

Глаза блестели от удовольствия: он упивался натуральностью эмоций и состояния девушки, осознавал, что целых девять месяцев будет наблюдать перемены в ней. Что мало он зародил жизнь в ее теле, он будет свидетелем ее роста и рождения. Он будет в эпицентре уникальных событий в одном человеке, который уже носит другого человека, но видно еще бунтует и противится. И он, Леший, будет держать руку на пульсе, не только видеть результаты своих усилий, но и руководить процессом.

Алекс по-настоящему чувствовал себя Богом.

Обнял Ярославу и ласково поцеловал в висок:

— Кушать все равно надо, — заявил, глядя на нее в зеркало. — Может быть ты хочешь, что -нибудь особенное?

— Яд!

— Исключено.

— Тогда гинеколог!

Леший засмеялся, повернув ее к себе, обнял за голову: какая дурочка! Все мысли на лице и в глазах!

— Исключено. Ты не планировала ребенка? Я тоже, но он будет, он уже есть. В тебе.

— Зачем тебе ребенок? Ты подумай что будет, когда узнает невеста!

— Она примет его. Барбара воспитанная женщина и понятливая. Из-за такой мелочи как внебрачный ребенок она не станет рвать выгодные отношения. Ты опять плаваешь в иллюзиях, дорогая моя, — обнял и повел за стол. — Заказать тебе что-нибудь особенное? Что ты действительно хочешь?

— Соленое. Много, — буркнула, соображая, какие еще доводы привести к аборту.

Алекс усадил ее за стол, кивнув охраннику у дверей, чтобы велел подать, что просила девушка и сел напротив, развернул газету и углубился в чтение. "Нью-Йорк таймс" — прочла Слава и, внутри опять все закипело на мужчину. Прессу он изучает! Ничего у него не изменилось!

Договор нарушил, на всех ему почихать, ее детенышем наградил — и читает!

И не стала сдерживать себя — вырвала газету и откинула.

Хочешь ребенка? Получи!

Алекс глянул на нее чуть исподлобья, но хоть бы одна мышца на лице дрогнула, хоть бы тень недовольства в глазах появилась — легкое удивление и вопрос:

— Раздражает Нью-Йорк таймс?

— Токсикоз! Хочу кашу с кетчупом!

Алекс чуть прищурил глаз и улыбнулся, намекая, что можно не стараться, тактика неверна в корне:

— Я уже слышал этот анекдот. Избито.

И получил другую газету от прислуги, а Ярослава солености во всем многообразии — от рыбной нарезки до патиссонов.

— Кушай и поедем, — развернул прессу Алекс.

Ничего его не брало. Как только он принял решение, что ребенку быть, приготовился к трудному, но интересному в своей новизне периоду жизни, сбить его с толку было трудно, а уж тем более разозлить.

Теперь ему принадлежала не одна Ярослава, теперь она была уже часть его, ведь в ней росла посаженная им жизнь. Осознание этого факта было упоительно, наблюдение за девушкой — занимательно. Он открывал новые "страницы" в себе и в ней и точно знал, они не последние. Поэтому чтобы она не творила, как бы не пыталась взбунтоваться или рассердить его, он принимал все как должное, испытывая истинное наслаждение фаната -естествоиспытателя.

Он был уравновешен и смотрел, смотрел на Ярославу, выводя ее из себя этим испытывающим, немного насмешливым взглядом.

— Ты за мной, как микробиолог за бактерией наблюдаешь. Очень интересно, да? — спросила уже в машине, желая поддеть, но Леший лишь улыбнулся и обнял ее за плечо, прижимая к себе:

— Представь, да.

— Я первая дура, что умудрилась забеременеть от тебя?

Алекс смолчал, хотя тон и слова девушки ему очень не понравились. Что-то гадкое, желчное и неприятное было в них.

Отвернулся к окну, давая понять, что тема закрыта. Ярослава отвернулась в ответ, помолчала и твердо выдала:

— Я не буду рожать от тебя.

"Будешь, куда денешься?" Но смысл упираться, тратить время, нервы и силы, вдалбливая ей очевидное?

У него были в жизни ситуации по молодости, когда некоторые из дам тупо использовали избитые шаблоны приручения и кольцевания, заявляя, что ждут от него ребенка. Первый раз это случилось, когда ему было восемнадцать лет, но и тогда он не был настолько глуп, чтобы попасться на старую как мир уловку. Он просто отвел девушку к специалисту и тот развеял все сомнения, лишив самой сути проблемы. С красоткой они после не встречались, но урок был получен и Леший, если и случалось его любовницам поставить ему этот "типовой капкан", решал проблему радикально. И точно знал — у него нет детей, и не хотел их. Не задумывался, не желал себя обременять. И Барбара ему понравилась именно трезвым подходом к данному вопросу и полному единомыслию с женихом — иметь детей слишком хлопотно, а к чему лишние проблемы?

Но вот уже лет пять, как на этот вопрос мнение Лешего начало меняться, а у Барбары осталось прежним. Она не желала портить фигуру и загружать себя проблемами вынашивания, воспитания. Для нее ребенок, как и для многих из ее и его круга требовал проявления определенного героизма, потому что вынуждал принести в жертву ему слишком многое.

Беременность серьезно отражалась на внешности и здоровье, а это сказывалось на работоспособности и лишало многих привычных прелестей, как общения, так и личного распорядка дня, нарушало планы, режим, расписание, дарило комплексы и лишние заботы. Поэтому дамы не спешили расставаться со своими подтянутыми фигурками, элитными бойфрендами, кругом общения, ради пищащего комочка, который был нужен лишь мужчине, как повышение его статуса и знака благонадежности. Мода на беременность накатывала и отцветала быстрее, чем сакура, поэтому попасть в "волну" было сложно, а быть с животом не на пике, шокируя своей плебейской внешностью, женская часть светского бомонда желания не испытывала.

В том круге, где крутился Алекс, желающих стать матерью не наблюдалось даже за хорошее обеспечение. К чему, если его можно иметь, не портя фигуры и ничем не обременяя, не связывая себя? Поэтому в свое время, у мужчин из его окружения пошла мода на женитьбу на неискушенных женщинах из средних и низших слоев. Те рожали им детей и носа не высовывали из "теремов". Превращались к "куриц", нянча отпрысков именитого супруга и, без сожаления и содержания откидывались, как только нужда в наследнике отпадала и, тот мог самостоятельно ходить. Дальше его воспитывали гувернантки, элитные заведения и ровесники из точно таких же семей, с точно такой же историей. А мужчина опять был в свободном полете и парил над прайдом длинногих красоток, не спеша складывать крылья.

Долг перед семьей и обществом выполнен — что еще нужно?

А если какой-нибудь дурочке взбредет в голову заявить о желании подарить ему ребенка или заключить с ним брак, то имеющимся наследником легко можно прикрыть эту тему, поставив на ней точку раз и навсегда.

Алекс подходил к вопросу отцовства очень осторожно. Он был готов и в тайне даже хотел получить наследника, но считал этот вопрос очень серьезным, ведь ребенок приобретение долговременное, требующие особого подхода по приобретению. Масса нюансов должны были сойтись и, прежде всего на будущей матери. Мало она должна была быть как минимум равной ему по крови, но и обладать массой определенных качеств, ведь они передадутся ребенку по наследству наравне с генами Лешинских. А получать вздорного, больного и бесперспективного наследника он не хотел. Даже своим отпрыском неважно законным или внебрачным, Алекс хотел гордиться. Он должен был быть минимум как отец, не хуже — это уже неприемлемо.

Сама судьба свела все к одному именно в Ярославе: порода, здоровье, интеллект, характер, внешние данные. Если учесть и данные Алекса, ребенок обещал быть очень перспективным, живым, пробивным, смышленым, крепким здоровьем, симпатичным. Такого не зазорно будет выводить в свет, ставить рядом с собой. Если сын, а если девочка...

Впрочем, он решил подумать. Девочка конечно хуже мальчика, ему нужен наследник, а наследница — вздор. Единственное на что годна будет девочка — даст возможность породниться и слить капитал, с какой-нибудь не самой последней по знатности и финансовому положению фамилией в Европе. Но стоят ли те вложения, что пойдут на нее, отдачи в будущем? Он не был уверен и девочку не хотел, хотя особо против тоже не был. Но если она будет второй.

Леший провел Ярославу до холла, где ее с милейшей улыбкой на устах приняла медсестра и повела к специалисту, а Алекс сел в кресло и принялся листать журналы в ожидании аудиенции с врачом после осмотра девушки.

Суздалева поражалась: сервис, обстановка — нечета обычным поликлиникам — красота, чистота, тишина, улыбчивый и милый персонал. Здесь даже пахло, чем -то приятным, а не лекарствами, как обычно в медицинских заведениях.

Девушка забрала у Ярославы шубку и открыла дверь в кабинет:

— Проходите, Юрий Павлович ждет вас, — прощебетала, улыбаясь ей как родной и долгожданной.

Суздалева прошла в кабинет и шлепнулась на стул у стола молодого, симпатичного доктора. Тот тут же заулыбался, как его подчиненная — широко, лучезарно и тепло.

— Рад вас видеть.

"А уж я-то как!" — прищурила на него глаз. Хорошая, наверное, у него зарплата, если так учтиво улыбается проявившейся в его кабинете пациентке. Которую видит первый раз!

— С чем пожаловали?

— Хочу сделать аборт! — отрезала.

Улыбка мужчины малость поблекла, он начал крутить ручку, изучая сидящую перед ним девушку. Вообще— то в клинике занимались абортами, но в другом здании, и не Завадский, к кому была записана Суздалева. Может, что-то регистраторша перепутала?

— Вы раздевайтесь пока, проходите в соседнюю комнату. Анечка, помоги женщине, — крикнул сестру и, в кабинете появилась миловидная девушка.

— Пойдемте, — заулыбалась Ярославе, приглашая за собой.