Те самые светлые (общий файл)

— Н-но заклинание... — пробормотала я.

— Сама с ним разбирайся, — буркнул Снэйк. — Я тоже отдачу почувствал. Магией так хлестнуло, что как дышать забыл. Не надо на меня больше эту гадость вешать, — прокряхтел блондин. — Убью! — добавил Правая Рука.

— М-меня? — от внезапной радости голова плохо соображала.

— С-себя! — прошипел темный. — Ты совсем свихнулась на радостях? При чем тут ты? Тварь эту удавлю!

— Слушай, ты мог бы выражаться конкретнее?! — взвилась я. Появилось желание лично добить недобитое врагами насекомое и плевать, что пять минут назад я по нему слезы ручьями лила.

— Ташеша! — выплюнул имя кумба.

— Кого?! — появилось желание покрутить у виска пальцем.

— Ни-ко-ло-са Та-ше-ша, — по слогам произнес Снэйк. — Ну, гвардарца, с которым мы еще десять лет назад сталкивались. Как и тогда он опять по другую сторону баррикад работает. Это он швырнул в меня заклинанием. Кель, давай, собери мозг в кучку, подкрути извилины. Нам надо его отловить и заставить говорить. Ташеш наша единственная ничтока к тому, кто стоит за его спиной.

Посмотри на него, без пяти минут одной ногой в могиле стоит, а командовать пытается. Сейчас он меня до постельного режима в течение полугода договориться. Будет сидеть на овсяном печенье и на горячем молоке с медом. И пенкой!!!

Я встала, отряхнула колени, щелкнула костями пальцев на обеих руках, сплела "аркан" и сдернула Снэйка сверху. Правая Рука завопил, схватился за талию и прохрипел пару вежливых выражений в мой адрес.

Это я его не рада видеть? Это я кошмар всей его жизни? Это я ему днем и ночью покоя, а также отпуск за пятнадцать лет верной службы не даю?! А он контракт читал? Ему не отпуск, ему пенсия за выслугу лет положена, ровно такая, чтобы место на кладбище купить, скромный гробик и небольшой памятник, но если еще раз о выходных заикнется, то и этого лишу! Вылетит пинком под симпатичный зад на грязную улицу сразу после больничного! Почему не прямо сейчас? Ну, еще скажут, будто я работодатель никудышний...

Кумбу с обернула арканом, на поводок прицепила и потащила за собой левитацией. На обратный путь времени я затратила гораздо меньше. Интересно, это потому, что туда идти не хотелось или потому, что у меня музыкального сопровождения не было, которое сейчас за спиной изощрялось в остроумии? И ведь не заткнешь его, понимаешь — это у него шок так проявляется, все таки чуть не умер парень!

Я вытащила ругающегося Снэйка наружу. Бросила его рядом со Сташей и велела некромантке присмотреть за пациентом. Она оторвала от себя мелкого эльфа, который от пережитого ужаса чуть под ее балахон не залез, с удивлением взглянула на моего помощника и в раз осадила его витиеватым выражением с упоминанием родственников. Крокодил и самка песчаной крысы туда по ошибке затесались или некромантка действительно в подробностях знает от кого произошли древние?

Обойдя всех раненых, я растормошила здоровых, познакомилась с незнакомыми и приставила кого воду таскать, кого остальных будить и тоже на свежий воздух выводить. Комнаты проверить надо, но сперва их от жильцов освободить, а то после моей магии придется от трупов втихаря избавляться. Много времени отнял Дирих. Неромант был совсем плох, но к частью его утлую лодчонку с трусливой душонкой удалось перетащить в мир живых. Грань нехотя отдавала добычу, но сдалась под напором: сил я не пожалела. Ха! Лучше такую цену заплатить, чем разбушевавшихся зомби усмирять. Мне они в виде вертикальной поленницы гораздо больше нравятся.

Двор заполнялся сумрачными эльфами. Светлые матерились, зевали, не прикрывая рот руками, проклинали ранее утро и поздний вечер, призывали на головы всех темных гнев предков: только поспать улеглись, а их тут же разбудили — совесть есть? Ответ они читали в моих глазах. Злых и холодных, словно покрытое льдом озеро.

Когда все комнаты освободили, я велела эльфам отойти к стен, создала воздушный вихрь и направила его на замок Тиллийса.

Мда, переборщила. Все окна повылетали, а там, где их не было, рамы. Отдохнуть мне надо, хотя бы пару часов.

— Кель, Кель! — голос доносился от стены. Знакомый голос.

Вайен! А с ним ведь Иллинойс...

Так и есть — мои знакомые эльфы в полном составе расположился на стене. Лицо у темного серое, взгляд сердитый, глаза полыхают. Воевать со мной собрался? Пусть попробует. И я благополучно провалилась в откат.

— Кель! Твою мать и отца за обе ноги и вверх головой подвесить! — надо мной склонились Вайен и Иль.

— Родственников попрошу не трогать, — проборматала я заплетающимся языком. — Их у меня и так не осталось.

— Чем вы тут занимались? — советник потряс меня за плечо. Иллинойс свирепо зыркнул на светлого и погрозил кулаком.

З-защитничек... Самого бы кто зашитил. От меня!

На душе потеплело. Я нашла в себе силы улыбнуться Илю.

— Чем только не занимались, — ответила одному, а сама смотрела на другого. Уголки губ темного дернулись вверх. Из глаз исчезла тревога, но появилась теплота и легкий укор, мол зачем ты так? И почему опять одна.

"Ты сам оставил меня", — взглядом сказала в ответ.

Иллинойс опустил голову. Серое лицо побелело.

Ох и дура же я! Ничему жизнь не учит. Все, умру. Прямо сейчас возьму и умру. Говорят, что глупость не смертельна — буду первой, кто данное утверждение опровергнет. Я закрыла глаза и сложила на груди руки.

Ласковая рука тронула мои волосы. Настырный палец черкнул по носу, задержался на кончике и... легкий щелчок обжег чувствительную кожу. Я открыла один глаз и с недоверием уставилась на эльфа. Он улыбался. От уголков глаз разбегались морщинки. Иллинойс погрозил мне пальцем, вздохнул, просунул руки под спину и поднял меня, прижав к своей груди. Ну и на сколько шагов его хватит? Я вообще-то тяжелая, а он идет и не морщится. Даже руки не дрожат. Хм, и мускулы на них побольше стали...

— Эй, — окликнул нас Вайен, — мне кто-нибудь объяснит что здесь происходит?!

Ага, завтра. Или через полгода. Или никогда.

Остатки сил и сознания я потратила на то, чтобы сложить пальцы в две фиги и продемонстрировать их советнику. А вот теперь можно и баиньки.

Иллинойс и компания

Иллинойс прикоснулся к руке Кель. Провел кончиками пальцев от ключицы до ладони, перебрал пальчики и со вздохом вернул ладонь на место — бедро Осантейи. Женщина спала глубоким сном, поэтому никак не отреагировала на прикосновения эльфа. В забытьи и неподвижности она больше всего напоминала искусно вырезанную из белого мрамора статую.

Не справившись с искушением, мужчина потянул на себя оба одеяла. Краешек сполз, открыв не только острые лопатки Осантейи, но и плавный изгиб талии. Иллинойс коснулся дуги позвоночника. Сейчас он не выпирал, а прятался между мышцами, но позвонки под чуткими пальцами все равно прощупывались. Такая, слегка округлая, она ему нравилась больше, но любил он ее всякую. Да, определенно любил и даже если чувство вызвано магией, то плевать ему с высока в глубь на этот факт, разве это повод отказываться от него? От нее.

Иллинойс опять потянул за одеяло. Округлая линия бедра. Мужчина положил на него руку. Прохладно. Тело Кель всегда холодное, а зимой просто ледяное, но ведь это неоспоримой плюс — Илю зачастую слишко жарко в хорошо протопленной комнате. С ней в самый раз будет. Впрочем, согласится ли она? Спать с ним. Одни на двоих сны видеть. Ночь и день делить поровну... Эльф вздохнул и грустно покачал головой. Интуиция подсказывала ему, что решить этот вопрос с Осантейей будет непросто...

Бывший Властелин улыбнулся. Он готов. Десять лет не прошли даром, а он специально на несговорчивых дамочках навыки отрабатывал: порой битым бывал и щеголял заплывшим глазом, изредка его кусали, иногда рожу наискосок царапали, но научился же? Ага, научился. Осталось экзамен беловолосой демонице сдать и можно выдохнуть.

Иллинойс беспокойно заерзал. Дернуло его вместе с Кель под вечер уснуть, так среди ночи глаза открылись, руки полозушничают, а теперь еще и улечься не может — эльф привык на животе засыпать, подсунув обе руки под подушку, но теперь уже не получится. Дурацкий вопрос почему... Мешается кое-что кое-где, в матрас упирается!

Темный потянулся и сел на кровати. Он свесил ноги. Может Боршхмейстера разбудить? Гномы с просонья, говорят, буйные. Час побегает и непокорные части тела сами собой успокоятся. Еще с гвардейцами размяться можно или со Снэйком на умные темы попереписываться...

Проклятие! Он же так и не назвал Кель имя. Завтра надо исправить ситуацию и закончить этот опасный фарс. Нет, поймать конечно тварюшку надо, только с именем и внешностью легче будет.

Мужчина поднялся, потоптался босыми ногами по полу, вспоминая куда одежду засунул. Не до правильных мест днем было, вообще не до чего. Как понял, что к Кель прижаться случай выдался, так из головы все вылетело. Сам раздел, проверил есть ли раны, мокрым полотенцем обтер одеялом укутал. Да и заснул рядом. Зря все-таки! На дворе гражданская война назревает, не до сердечных волнений. Только душе бестолку объяснять что-либо — она и так порядком по северной вьюге истосковалась.

— Ты куда? — тихий вопрос остановил эльфа. Он повернулся, всмотрелся в блестящие серые глаза и мотнул головой в сторону двери. — Вот как... — она отвернулась, натянула на себя одеяло.

Хмм... И как понимать?

Иллинойс обошел кровать, сел рядом с ней и погладил по бархатистой щеке. Темный наклонился, прикоснулся губами к кончику носа, услышал довольный вздох и мгновенно успокоился. Возможно и получится договориться. Быстро. Насчет дня и ночи. Главное ночи, но можно и днем.

— Не уходи.

Иль замер. Ослышался? Да нет. И с головой все в порядке. Значит, и договариваться не надо. Правда, зачем? Не дети уже. И он остался...

Снэйка затискали с самого утра. Лежащий на соседней кровати Дирих ревновал, бесился и тоже требовал к себе эльфийского внимания, но Эйлин и сестра владыки вились исключительно вокруг блондина. Правая Рука рад был бы поделиться вниманием, только дурак он что ли, чтобы с двумя гарпиями спорить, которых недалекие некроманты прелестными созданиями величают?!

Он этим созданиям в глаза смотрел? Он слышал какими фразами они обмениваются? Вот послушал бы сперва, а потом нюни разводил и водички принести требовал. Слепому ясно, что они ему кислоты наплюют за дверью и выпить заставят. И все же в ярости обеих эльфиек было нечто приятное. Даже на секунду в голову мысль закралась не поваляться ли в постели подольше? Чур без вредного на соседней койке некроманта, который воздух и мозги кумбы воплями сотрясает.

Однако, как ни приятно соперничество женщин, вылезать из норы придется. Надо Кель разыскать, выдрать ее из объятий Иллинойса и напомнить относительно лекарства для Тиллийса. Личный слуга владыки не так давно приходил с обрывком веревки на шее и спрашивал насчет проволоки. И крюка крепкого. И на падающие люстры жаловался, потирая копчик. Однако, подумать проще, чем сделать. Эльфийки проявили завидное единодушие, мгновенно сплотившись против сумасбродной идеи Снэйка покинуть належенное место и их общество.

— Тебе кто вставать разрешил? — слева встала Эйлин.

— Мне, слава предкам, ничье разрешение не требуется, — блондин попытался встать, но справа на его плечо опустились ладони Тейлинарры.

— Ты еще очень слаб, — про ворковала сестра владыки.

— С вашей заботой у меня вообще ноги отнимутся! — недовольно пробормотал кумба.

— Ноги в мужчине совсем не главное, — заметила шпионка, улыбнувшись краешком полных губ.

Снэйк удивленно на нее воззрился.

-А что главное?

— Ум, — ответила женщина, с вызовом сложив на груди руки.

— Определенно ум, — поддержала соперницу Тейлинарра.

Обе, правда, смотрели не на голову мужчины. Видимо, они плохо в анатомии разбираются и не знают, где мозги располагаются, но анатомия анатомией, а сбежать от целителей в кавычках все же необходимо. Снэйк улучил минутку, когда надзирательницы вышли из комнаты, вскочил с кровати и полез в шкаф за вещами.

Точнее он предполагал, что они там есть, но по факту ни штанов, ни рубашки, ни сапог не было. Не трудно догадаться, какие фокусницы приложили руку к исчезновению одежды!

Возмущенный темный саданул кулаком по дверце шкафа, в ярости сорвал вешалку и швырнул ее в стену. Так нельзя с ним обращаться. У него в конце концов обязанности есть и их выполнять нужно. Например, прямо сейчас Правая Рука ощущал настоятельную потребность убедить Императрицу объявить войну светлым. Хотя бы двум из всей расы — с остальными они как-нибудь мирно договорятся.

Натянув на лицо гордость, а на тело простыню, Снэйк отворил дверь, оглядел коридор и бегом бросился от комнаты, в раз ставшей темницей, но уже за вторым поворотом остановился, схватился за бок, покряхтел и дальше пошел гораздо медленнее, проклиная слабость, Гвардар со всеми его жителями и одного бывшего посла в частности.

Куда Снэйк шел, он представлял слабо: Иллинойс мог где угодно спрятать Кель от посторонних глаз и чужих заботливых рук, но кто-то что-то должен был видеть, не так ли? Примерно так. Наверное...

Первоначально кумба собирался добраться до кухни: кроме него обладать информацией о местонахождении Императрицы мог командир оборотней, который по словам встреченного по пути гвардейца обретался в районе кладовой, разбираясь с ночными на летчиками на стратегический запас провизии. Блондин заранее пожалел несчастных глупых эльфов, осмелившихся поперек дороги оборотням встать.

После встречи с гвардейцем Снэйк не долго бродил. Возле кухни он наткнулся на Боршхмейстера. Гном обнимал винный бочок и разговаривал с ним. Судя по тону коротышка был мертвецки пьян.

— Ну что она в нем нашла, в? Ведь ни рожи, ни кожи — одни глазищи зеленые в поллица, а больше взять с него нечего. Я к ней... А она... Променяла настоящего мужика, на чучело ушастое и даже не постеснялась! Правильно мне говорил отец: бабы все коварные змеюке пещерные, а я не верил, на лучшее надеялся, демон бы побрал это блондинистое лучшее! — с трудом подняв кружку Боршхмейстер повернул кран, плеснул себе вина на пару глотков и опрокинул в глотку.

— Господин посол, — поклонился Снэйк. — Вы что это с утра пораньше? — поинтересовался кумба. Очень уж его заинтересовал разговор гнома с бочонком и Правая Рука был не против выяснить подробности.

— Да какое это утро! — махнул рукой коротышка. — Почти двенадцать на дворе, а у тебя все утро. И еще сердце, зараза, разболелось, вот и лечу: наши целители говорят красное вино очень полезно для укрепления сердечной мышцы.

Угу, полезно... Особенно в объемах одного бочонка, а то и двух. Темный серьезно опасался, что на одном гном не остановится.

— Сердце болит? — сложил брови домиком кумба. — С чего бы это? — деловым тоном осведомился кумба.

— С того! — брякнул раздраженный вторжением в личную жизнь всяких наглых темных. — Все из-за стервы вашей длинноногой! — Боршхмейстер тяжело вздохнул. — Он ее на руки, я за ними шасть, а он ее в комнату, раздел, помыл и спать уложил. И сам лег!