Осень бедствий

*— Завтрак 'до журавлей' — о нем рассказывал Гиляровский. Ресторан 'Славянский базар' начинал завтрак в 12, заканчивал в 15 и переходил к обеду. Вот, если кто досиживался до конца завтрака, с ему приносили графин с коньяком, расписанный журавлями, и стоил тот графин 50 р. Оплатишь — и забирай. Вот и досиделся до журавлей... Про бутерброд — когда тевтоны осаждали Ольштынский замок, его комендантом был Коперник (да, тот самый!). Во время осады в замке началась эпидемия, Коперник решил разобраться в причинах и сформировал несколько групп добровольцев. Оказалось, не болеет та группа, в рацион которой не входил хлеб. Отказаться от него было нереально, но ели-то на ходу, а не поваляешь — не поешь. Коперник рассудил, что зараза идет от грязи и решил намазать хлеб маслом, чтобы грязь была заметна, если уронишь кусок на пол. Вот и вышел бутерброд. Подробнее в интернете, прим. авт.

Кира слушала, открыв рот.

Впрочем, так же слушала и кухарка, и даже явившаяся на кухню Роза Ильинична...

А на плите скворчало, шипело и распространяло волшебный аромат несколько блюд.

Анна сняла пробу с одного, со второго — и кивнула.

— Готово.

— Афигеть! Это мы... сколько? И часа не потратили?

— Мы-то готовили вместе, — пояснила Анна. — Ты помогала, Марья Семеновна помогала, вот мы и управились быстро. И плита тут большая, готовить одно удовольствие.

— А, вот оно что! Но вкусно!

— Одна дольше провозишься.

Мэтр Симон потому и учил императорских дочек, что их давали в помощь. Поди, приготовь на всех... Петер это понимал. А Анна училась.

А вдруг?

Вот и пригодилось. Да как — Кира смотрела с искренним удивлением.

— А на обед мы что-то приготовим?

— Если захочешь. И даже на ужин.

— Клево!

* * *

Благие намерения были на корню зарублены Борисом Викторовичем.

— Кира, Анна Петровна, я против!

— Папс, че за проблемы!?

— Борис Викторович?

Сказано было хором. Девушки переглянулись — и расхохотались.

Борис Викторович решил проигнорировать идиотское 'чеканье'. Ладно уж! Дочь сама завтрак приготовила, стоит поощрить!

— Девушки помилуйте! Я не могу ездить сюда из города!

— Зачем?

— А что — меня угощать не собираются?

— Собираемся! — решила Кира.

— Вот! А еще — мне же никаких упражнений не хватит, чтобы не растолстеть! В моем возрасте уже надо об этом подумать!

— Чего тебе думать, папс, круто выглядишь!

Борис Викторович только головой покачал.

— Давайте договоримся на одну трапезу в день? Любую. Завтрак, обед, ужин — но только один. И предупреждайте, попробовать же хочется!

Девушки переглянулись — и прыснули.

— Хорошо, — улыбнулась Анна. — Договорились. Кира, что готовим завтра?

— Обед!

— Отлично! Тогда я приеду... во сколько?

— В три часа, — выбрала Анна. — Мы как раз успеем... Кира, ты хочешь поучиться составлять меню? В том числе и на неделю вперед?

— Чего там учиться?

— Не скажи. Это целое искусство, — Анна покачала головой. — Я объясню. И как заказывать продукты, и как их сочетать, и что обязательно должно быть в доме...

— Хм.... Хорошо. А что завтра готовим?

— Вот и придумаем.

— Обязательно буду завтра в три, — Борис Викторович пометил себе что-то в ежедневнике, и умоляющими глазами посмотрел на дочь. — Девочки, соберите мне с собой ланч-бокс? А? После этой вкуснотищи в рестораны даже заходить не хочется!

Кира захохотала, подскочила из-за стола и унеслась на кухню. Собирать рулеты, блинчики и прочие вкусняшки.

Борис Викторович благодарно посмотрел на анну.

— Анна Петровна, вы хорошо влияете на мою дочь.

— Я не стараюсь на нее влиять, Борис Викторович. Я просто научу ее тому, чему научили меня. Надеюсь, ей это пригодится.

— Не сомневаюсь, — кивнул бизнесмен. И положил себе еще один блинчик. — Ваш муж просто идиот!

— Простите?

— Он вас за такие таланты должен на руках носить.

— У меня не было мужа, — не стала скрывать Анна.

— А сын?

— Борис Викторович, дети иногда получаются и вне брака.

— Тогда ваш парень был дураком, — махнул рукой работодатель. — Если вы его так кормили, и он ушел... точно — идиот!

Анна вспомнила Илью — и покачала головой.

— Не надо так о нем. Пожалуйста.

— Простите.

— Он замечательный человек. И я надеюсь, у него все будет хорошо. Просто иногда обстоятельства сильнее нас.

— Что за обстоятельства, которые позволяют бросить своего ребенка!?

Анна развела руками.

— Родители.

Чьи — она не уточняла. Ее, понятное дело. Когда твой папа императором работает — сложно. Это вам не бизнесмен, императоры таких на завтрак десятками кушать могут...

— Понятно. Ладно, учите Кирюху, — Борис Викторович сунул в рот последний кусок блина, взял из рук дочери здоровущую коробку — и отправился на работу.

А по дороге...

— Гена, привет.

— Борис! Салам Алейкум, наше вашим!

— Гена, будь другом. Я тут девочку в дом нанял, Анна Петровна Воронова.

— И что с ней не так?

— Все так! Умница, готовит отлично, Кирюху дрессирует — укротительница тигров нервно плачет в сторонке.

— Чего ж тебе еще надобно, собака? Женись, хороняка, князь отпускает ее!

Роль Ивана Васильевича приятелю удалась. Даже голос был вполне себе Яковлевским.

— Тьфу на тебя! Ген, выясни мне про нее все, а? Кто, что, откуда....

— Ты что — абы кого в дом притащил?

— Не то, чтобы... Кирюха предыдущую училку сожрала, я ее под мышку и в агентство. А там мне эту девчонку и выдали. Вроде моль бесцветная, никакущая, а поди ж ты! Я как посмотрю, аж жутковато становится. Как взглянет — мороз по ж... бежит до ...

— Ишь ты! А что ты вообще о ней знаешь?

— Маловато. Училась на биолога, кажется, жила с отцом, есть сын — в больнице.

— Ладно, порасспрашиваю. Но ты будь осторожнее.

— Ген, я вообще не предполагал, что она задержится. Думал, Кирюха ее за два дня на... и выкинем. А я бы пока подобрал кого понадежнее...

— У меня есть отличная кандидатура. Отставной майор спецназа.

Борис Викторович послал друга... в отставку.

— А тут понимаешь — пришла, и начала всех строить. Кирюха за ней... ну, не хвостиком ходит, но заинтересовалась. Что дальше будет — не знаю, посмотрим. Но знать надо, раз так.

— Выясню я тебе все про девочку, выясню.

— Заранее спасибо. Документы сейчас скину по ватсаппу.

— Давай.

Борис Викторович сунул телефон в карман и повел носом.

Пахло в машине так... здесь так никогда не пахло. Обычно Борис Викторович вдыхал запах дорогого парфюма и моющих средств, кожи и металла. Но не сейчас.

Ланч-бокс источал такие ароматы, что хотелось открыть его — и слопать все сейчас. Только вот не лезет уже.

— Роман, тебя хоть накормили?

— А то ж! Анна Петровна на всех готовила! Да ловко так...

— Она тебе нравится?

Роман пожал плечами.

— Сложная она. Вроде и живет чуть не в трущобах, и одета небогато, а иногда как глянет — мороз по коже. Вот другие, не в пример ей, и парфюмом поливаются, и одеты от версачей, а все равно — крестьянки.

Борис Викторович узнал в этом описании Лизу, и хмыкнул.

— Не наглей.

— Что вы, Борис Викторович! Я бы и не посмел...

Хозяин покачал головой, но спорить не стал.

— Говоришь, сложная?

— Да. Как она держится, как говорит, как смотрит — ощущение... знаете, такая девочка из хорошей семьи. Из очень хорошей.

— Понятно. Ладно, будем посмотреть дальше.

* * *

Анна проводила взглядом работодателя, и повернулась к Кире.

— Ну что — первое занятие? Надо определить, что и сколько есть в кладовке, составить список, а потом решить что мы будем готовить, на сколько человек, чего докупить, что есть...

— Так сложно?

— Дом вести вообще сложно. Роза Ильинична отлично справляется, — польстила домоправительнице Анна. Хотя и видела огрехи, недочеты... ее-то учили! А тут хоть и талантливая, и педантичная, но самоучка! Спасало то, что дом — не полноценное поместье, там бы сложнее было.

А во времена Анны хозяйка была кем-то вроде менеджера в современном отеле. Здоровущем, кстати. И менеджер этот находился в состоянии регулярной беременности — родов — кормежки — воспитания... Рехнешься!

И никакого декрета!

Роза Ильинична покивала.

Не то, чтобы ей нравилось такое вторжение в ее дела, но пусть лучше девчонка делом займется, чем пакостит и шкодит! Опять же, ее бабке такое бы понравилось. Точно.

Кира подумала, потом вытащила айпад — и девушки отправились по кладовкам. Сталин составил им компанию.

А вдруг?

Вдруг в кладовке живет бука? И как выпрыгнет! Как нападет!

Буку он еще не кушал! Только крысу... опять же, вдруг хамон неровно висит? Надо помочь, проконтролировать...

Русина, поместье великого князя Гавриила Воронова.

Политика — это искусство компромисса.

И находить эти компромиссы надо с людьми, которых с радостью бы на колбасный фарш переработал.

С восторгом бы!

А — нельзя.

Они нужны, они полезны... в данный момент. Поэтому можно утешать себя мыслью, что когда этот человек перестанет быть нужным... в политике нет друзей, но есть интересы, не так ли?

Вот тогда он и узнает, где зимуют раки. Отправившись под лед.

А пока...

Терпеть.

Другого выхода нет.

Вот и сидели в одной комнате два человека, которые при других условиях оппонента бы зубами загрызли. Пили вино, улыбались — и мечтали.

Жом Пламенный — о взрыве.

Хорошем таком, чтобы уши на крыше, а ноги на фонаре... и кишки, кишки веером по улице!

Князь Гавриил — о виселице. С подставленной колодой, чтобы подольше мучился, подонок!

Каждый в меру своей фантазии. Но улыбались они друг другу вполне мирно. И даже с неким взаимопониманием.

— Что скажете, жом Воронов? — жом пламенный улыбался. Вежливо так...

— Что я могу сказать? Вы прос...ли все, что могли, — не по-княжески отозвался Гаврюша. — Так и неизвестно, кого мой братец объявил наследником?

— Пока — нет. Есть предположения, что уцелел кто-то из его дочерей, но...

— Бабу — в наследницы?

— В истории бывали такие случаи, разве нет?

Гаврюша скривился.

— Бывали. Но там есть вполне определенные условия, жом.

— Прошу вас поделиться ими со мной. Подозреваю, что без знания этой информации, мы совершим много ошибок, — жом Пламенный был сама любезность.

Гаврюша кивнул. Покривился, помолчал какое-то время, а потом неохотно начал говорить.

— Есть такое предание, жом. Сразу хочу оговорить — это именно предания, но в них стоит верить. За время правления династии Вороновых им было несколько подтверждений, и я могу перечислить их.

— Я готов поверить во что угодно — после колокола и пушки, — кивнул жом Пламенный. — Я допросил людей, они клянутся, что рядом с колоколом никого не было. А он звенел...

— Звенел.

— Сам.

— Сам...

— Магия?

Гаврил покривился еще сильнее. Сунул в рот лимончик, чтобы хоть как-то оправдать горький привкус, и неохотно выдавил и себя.

— Благословение Хеллы.

— Хеллы? Но позвольте!

— Да, язычество. И в богиню почти никто сейчас не верит. Но — по преданию, у истоков нашей династии стояла ее жрица. Она принесла в жертву ребенка царской крови и поклялась, что восстановит ЕЕ храмы.

— И сдержала обещание?

— Не совсем. Храмы она не восстановила, но в нашем роду знали кто мы и откуда. Петер точно знал.

— Допустим...

— Один удар колокола — государь мертв. Три — он выбрал наследника. Выстрел пушки — наследник принял трон. По преданию, когда лили колокол и пушку, добавили туда кровь той самой основательницы династии. Кровь, волосы, что-то еще.... Она закляла их.

— Допустим.

— И — коронационные регалии.

— Корона? Трон? Скипетр, держава... что именно?

— Вы слишком широко мыслите, — усмехнулся Гаврюша. — На самом деле, регалия всего одна. Слеза Хеллы.

— Что это такое?

— Драгоценный камень небольшого размера, — Гаврюша изобразил на пальцах, какого именно. — Черный. Если его повернуть на свет, видны цветные искры. Чем-то он похож на черный опал.

— Таких камней в сокровищнице...

— Но не каждый режет алмазы, как стекло.

— Хм...

— Я уверен, Петер забрал его с собой. И передал наследнику... наследнице.

— Женщину можно объявить наследницей?

— При определенном условии.

— Каком, тор?

Жом Пламенный и про равенство забыл.

Магия, условия... смешно звучит в наш просвещенный век, не так ли?

Глупо!

Но ведь работает! И это страшно!

Не хотелось бы получить на свою голову...

Власти — хотелось. А вот проклятий и прочего — извините.

— Жертвоприношение, — хмуро бросил Гаврюша. — Наследник должен принести своей рукой жертву Хелле. Так было с императрицей Арин — она принесла в жертву своего мужа. С императрицей Надин — та принесла в жертву брата.

— А здесь?

— Хелла засчитает и врага. Или — если девчонке пришлось добивать родных... надо смотреть. Это капризная богиня... бабы! Хоть и боги, а бабы!

Жом Пламенный пожал плечами.

Вот божественная история его в детстве волновала мало, да и учили в гимназии заветам Творца,, а не языческому пантеону.

— Допустим, она принесла жертву Хелле. И та ее приняла. Что дальше?

— Пока жив наследник или наследница — я власть не приму, — Гаврюша выглядел мрачно. — Хоть убивайте.

— ?

Вот уж чего жом Пламенный не ожидал. И изобразил 'маску изумления'.

— От пули помираешь быстро. А вот от проклятия...

— От проклятия?

— Теряешь все, что дорого. И следа твоего на земле не остается. Помните историю с завоевателем Ашандером?

Жом Пламенный помнил.

Диктатор, поставивший под свою руку почти все страны континента, пришел в Русину. Прошел ее. Завевал Звенигород.

И — сбежал.

Его войска были разбиты, семья разрушена, власть он потерял, детей не оставил, сам умер всеми забытый и преданный...

— Это... но ведь его просто победили?

— Не совсем просто. Он сел на трон наших предков, он произнес необходимые слова...

— Слова?

— Он провозгласил себя императором Русины. И Хелла услышала.

— Ага. А коронационных регалий при нем не было.

— Именно. Власть ему не передавали, жертв он не приносил...

— А если попробовать?

Гаврюша пожал плечами.

— Попробовать можно. Получится ли?

— Как богиня выражает свое благоволение?

— Спутники Хеллы — белый волк и белая сова. Полярная. Если богиня принимает жертву, она посылает своего спутника, чтобы тот принес ей кровь жертвы.

— Я понял. Попробуете? Жертву я обеспечу?

Гаврюша медленно кивнул. Жом Пламенный улыбнулся.

Жертва!

Ах, какая прелесть!

Главное, не забыть посадить в засаду своих людей... да не с ружьями! Тьфу на них! С фотоаппаратами и кинокамерами! Вот где дело!

Компромат, господа!

Компромат!

— А если не принимает?

— Тогда я и связываться не буду. Не хочу такой судьбы...

— Понятно. Жертву мы найдем. А пока — прошу вас написать письма. Сами понимаете, дипломатические отношения...