— Таковы правила, — объяснил вожак. — Мы должны видеть раны друг друга. Наносить удары можно только по обнаженной части тела. Если оба будут ранены, победит тот, у кого ран меньше.
Глядя на тело противника, принц подумал, что если бы не дар вожака, их шансы на победу были бы равны. У них почти одинаковый рост и телосложение.
Рядом, в пяти тростях, высилась скала — храм Эль-Элиона. Опять вспомнилось, что он так и не попросил о Намжилдоржи там.
Ялмари с надеждой вглядывался в вожака. Казалось, что сейчас морок рассеется, Тевос улыбнется как тогда, у костра, и скажет: "Что это на меня нашло? Пойдем обратно".
Вожак, знающий прошлое, настоящее и будущее, прочел мысли.
— Мы не можем уйти отсюда без боя. Хотя я не хочу этого так же, как ты. Начинай, — принц не шевельнулся. — Хорошо. Тогда начну я, — он молниеносно шагнул вперед и нанес удар, но Ялмари легко отбил его и отступил.
Удивительно: сейчас казалось, что глаза Тевоса такие же карие, как у всех оборотней: будто ночь смотрит оттуда.
Вожак опять начал атаку, но Ялмари не сражался с ним, лишь оборонялся. Когда принц сделал еще один шаг назад, Тевос предупредил:
— Не выходи за круг. Кто коснулся травы — проиграл.
После этого он начал наносить удары с такой быстротой, что Ялмари едва успевал поворачиваться. Потом пришел азарт боя. Принц наносил удары на поражение. На лице Тевоса появилась загадочная улыбка:
— Так лучше, — проговорил он. Несмотря на то, что поединок длился уже около четверти часа, дыхание его не сбилось. — Я не могу убить того, кто не умеет драться. Такое ощущение, что режешь младенца, — еле уловимый выпад, и на руке Ялмари осталась царапина. — Ты хорошо дерешься, — тут же ободрил Тевос. — Я считал, у людей ничему нельзя научиться, — еще один выпад и такая же царапина появилась на щеке и плече.
Когда и на груди появился росчерк, Ялмари догадался: Тевос играет с ним, как кошка с мышью. Удары лишь слегка разрезали кожу. Кровь заливала грудь, но все раны почти не причиняли боли, только легкое жжение от серебра. Чего он хочет?
Внезапно Тевос отступил. Он опустил меч, глядя на песок. И будто кто-то другой заговорил, вселившись в него:
— По правде говоря, этот поединок несправедлив. Ты не мог победить ни при каких обстоятельствах. В честном поединке вожака не может победить никто.
Ялмари медленно шел вокруг Тевоса, казавшегося расслабленным. Но впечатление было обманчиво. Принц очень ярко вспомнил видение в домике скованного мага. Хотелось, сбросить с себя наваждение, остановиться, но какая-то странная сила несла вперед. Он попытался достать Тевоса мечом. Сверкнул меч, ударил по запястью, оружие выпало из руки принца, Тевос сделал подсечку, одновременно отбрасывая клинок Ялмари за пределы круга. Серебряный меч чиркнул по шее принца. Если бы вожак ошибся хоть на палец, Ялмари лежал бы с перерезанным горлом. Тевос склонился над ним. Серебро обожгло, прикоснувшись к горлу.
— Знаешь, почему вожак всегда побеждает? — спросил он, глядя, кажется, в душу Ялмари. — Потому что знает, что предпримет противник на день раньше битвы. Стая изгонит тебя, принц Ллойд. Но знай: ты должен был прийти сюда, — он убрал меч, протянул руку Ялмари, помог подняться. — Мы вернемся на Совет, и я скажу, что ты победил, — произнес он, подняв лицо к небу. Теперь глаза казались не стальными, как в первую встречу, а синими как небо. — Я вижу прошлое настоящее и будущее. Я знаю, что в тебе нет зла, что ты не принесешь вред стае намеренно. Я хотел бы, чтобы ты остался, — он посмотрел на Ялмари. — Но я знаю, что тебя изгонят. Меня в тот момент не будет рядом. Я не знаю почему — свое будущее я вижу хуже всего, — он невесело усмехнулся. — Но пока я вожак стаи, ты можешь свободно находиться тут. Закон стаи хорош, когда его законно употребляют. Стая превратилась в запечатанную бутылку, тогда как должна была стать источником живой воды. Я не знаю, смогу ли я изменить это... Но я попробую.
— Ты не сможешь, сказать, что я победил, — заговорил Ялмари впервые после начала поединка. — Они поймут, что ты лжешь.
— Уверен? — на этот раз на губах Тевоса блуждала задорная, как у мальчишки, ухмылка. — Знаешь, когда заканчивается поединок? — он стал медленно отступать назад. — Когда проигравший попросит пощады. Или когда он умрет. Ты не просил пощады, — он сделал еще шаг, и нога коснулась травы. — Тогда попрошу я. Ты пощадишь меня, принц Энгарна?
Ялмари с недоумением взирал на вожака, затем понял: раз Тевос коснулся травы — он проиграл и просит пощады.
— Да, — принц тоже невольно хмыкнул, подумав, что Тевос чем-то похож на него: научился лгать, не говоря ни слова лжи.
— Вот и хорошо, — удовлетворенно произнес вожак. — А твои раны докажут, что я очень старался победить. Идем. Рубашку пока не надевай, сначала обработаем раны.
Они зашли в ближайший дом, и вожак обмыл водой и смазал раны, так что кровь остановилась, и принц смог одеться.
Вместе они вернулись в дом Князей. Присутствующие выглядели озадаченными — вожак сказал, что придет один, а вернулись оба.
— Суд Эль-Элиона доказал, что он невиновен и может остаться как равный, — провозгласил Тевос. — Он может присутствовать на Совете с правом голоса, — закончил он.
Все переглянулись, но вопросов не прозвучало. Вожак занял кресло, для Ялмари принесли еще одно.
— Продолжим, — Тевос окинул взглядом присутствующих. — Для начала познакомимся. Сразу всех ты не запомнишь, но тем не менее... — он перечислил князей слева направо. Когда называли их имя, князья кивали. — Зихри, Аран, Харми, Висар, Балор, Царун, Гузир, Шимрон, Дагмар, Юмрап, Ефер.
Почти все князья были в зрелом возрасте — от тридцати до сорока пяти лет. В их обществе Ялмари почувствовал себя зеленым мальчишкой. Как они могли избрать такого молодого вожака — непонятно. Губы Тевоса дрогнули, спрятав улыбку, — узнал, о чем думает принц.
Из князей Ялмари выделил Дагмара и Арана. Первого из-за богатырского роста и телосложения — такого и среди людей встретишь нечасто, наверняка кузнец. Второй наоборот казался старым и больным. На лице застыло тоскливое выражение, как у дворецкого при изжоге.
— Шимрон, — обратился вожак к князю, сидевшему ближе всех к Ялмари. — Пагура нашли недалеко от твоего города. Расскажи еще раз.
— На нем множество колотых ран от серебряного меча и несколько ран от стрел. Серебряные наконечники в нем оставили, — произнеся эти слова, князь продолжил чуть тише. — Он должен был вернуться сегодня ночью, но не вернулся. Рано утром мы забеспокоились и послали двоих навстречу. Пагура нашли у юго-западной границы Умара. Судя по следам, его убили не там, позже притащили тело к границе.
— Однако на нашу территорию не зашли, боятся, — отметил Дагмар.
— Может, боятся. Может, это своего рода предупреждение: мы не нарушаем вашу территорию, а вы не лезьте к нам, — размышлял Тевос вслух. — Если моя догадка верна, то войны с нами пока не хотят. Какие будут предложения?
— Если бы война коснулась лишь людей, я бы предпочел не вмешиваться, — Дагмар, похоже привык говорить первым. — Но когда убивают оборотней, мы не можем делать вид, что ничего не произошло. Мы никогда не мстили, но речь не о мести, а о защите. Надо проучить их так, чтобы от Умара люди неслись без оглядки.
— То есть ты считаешь, мы должны начать войну? — уточнил Тевос.
— Да! — решительно заявил Дагмар, и большой кулак опустился на подлокотник.
— Надо выяснить, с кем нам воевать, — вступил Балор с какой-то озлобленностью. — Принц утверждает, что нам вредит Кашшафа, а мы видим, что это Энгарн. Кашшафа за горами, а всех, кто погиб, убили на территории Энгарна.
— Что скажешь, принц? — вожак взглянул на Ялмари.
— То же, что сообщил в первый день, моего пребывания здесь, — спокойно отозвался он. — Кашшафцы перешли границу, теперь я это точно знаю. Более того, маг, который руководит этим тайным наступлением, объявил, что хочет поссорить людей и оборотней, чтобы на Энгарн напали сразу со всех сторон.
— Можно вопрос? — голос Арана был такой же болезненный, как он сам, — тихий и хриплый. Если бы Ялмари не знал, что князем может быть здоровый и сильный оборотень, лучший воин в городе, решил бы, что Аран на последнем издыхании. Князь выдержал паузу и, прищурившись, посмотрел на принца. — С каких это пор оборотни разговаривают с магами?
— Он не спросил, хочу ли я с ним разговаривать, — отмахнулся принц.
— То есть ты был в его власти, но он тебя отпустил?
— Да, — принц выдержал взгляд Арана.
— Интересно, — пожал тот узкими плечами. — У вас очень интересная жизнь, принц. Вернемся к нашему разговору. Пагур пытался проверить слова принца и погиб. И это могла быть засада кашшафцев, а могла быть засада энгарнцев. Впрочем, все мы верим вожаку, а он говорит, что принц невиновен. Значит, солдаты и маги Кашшафы тайно перешли границу и тщательно скрывают этот факт, стараясь поссорить Энгарн и Умар. Что можем предпринять мы? Начнем военные действия против захватчиков, подставляя оборотней, чтобы защитить людей?
— Кто говорит о людях? — возмутился Дагмар. — Погибают оборотни!
— Мы можем пока прекратить торговлю в Энгарне. С нами не хотят ссориться. Тогда если мы не будем покидать Умара, смерти прекратятся.
Воцарилась тишина. Тевос поинтересовался:
— Еще мнения?
— Аран прав, — все так же мрачно заявил Балор. — Если не будем высовываться — смерти прекратятся. Но надолго ли? Сейчас Кашшафу интересует Энгарн. Но когда страна падет, они заинтересуются нами. Уж маг совершенно точно осведомлен о том, где находятся наши города. Это энгарнцы так далеко на север не заходили. Умар будет как пятно чернил на белой скатерти.
— Давайте не будем фантазировать: если бы да кабы... — горестно бухтел Аран. — А если Энгарн не падет? Тогда все будет по-прежнему, не так ли?
— Ты предлагаешь ждать? — Тевос любил, чтобы выражались точно.
— Да, — подтвердил Аран. — Я предлагаю ждать.
Тевос прикрыл веки и словно уснул. Вскоре заговорил чужим голосом, не открывая глаз.
— Мы не можем ждать. Оборотни будут погибать, что бы мы ни предпринимали. Если вмешаемся сейчас — погибнут сотни, а если будем ждать — погибнут все, — он всмотрелся в Арана. — Ты погибнешь первым.
В тишине стало слышно, как дышит князь.
— Спасибо, вожак, — проговорил он.
Ялмари с изумлением следил за этой сценой. Князю вынесли приговор, и он поблагодарил. Он попытался представить, что бы чувствовал, если бы Тевос предсказал такое о нем. Его невольно передернуло. Дагмар покосился с усмешкой, потом повернулся к Тевосу:
— Что нам делать, вожак?
— Мы должны знать врага. И попытаться победить, пока он еще слаб. Мы почти опоздали.
— Что нам делать, вожак? — повторил Шимрон.
— Нам нужно знать, кто и что именно совершает на территории Энгарна. Должны пойти лучшие. Двое должны узнать, что происходит в горах. Молчите, — скомандовал он. — Слушайте.
Воцарилась тишина, теперь Ялмари казалось, что он дышит громче всех, а сердце стучит на всю комнату. Что они слушают? Что должны услышать?
— Говорите, — скомандовал Тевос.
— Я, — Балор приподнял вверх сжатый кулак.
— Да, — согласился Тевос.
И тут Ялмари тоже услышал.
— Я, — он тоже поднял кулак.
— Да, — согласился Вожак. — Вы пойдете к горам и вернетесь... через день. Еще двое должны пойти к замку Иецера, который по слухам захватили кашшафцы. Должны узнать то, что не смог узнать Пагур. Слушайте.
— Я, — почти сразу поднял руку Дагмар.
Тевос посмотрел тяжелым взглядом.
— Нет.
— Я? — неуверенно поднял кулак Шимрон.
— Нет, — прошептал вожак.
Один за другим князья поднимали руки, и каждый раз Тевос говорил "нет". Когда каждый предложил себя, князья переглянулись. Тевос побледнел, на лбу выступил пот.
— Кто-то из стаи? — предположил Аран.
— Нет, — покачал головой Тевос и открыл глаза. — Я.
— Вожак...
— Вы погибнете, если пойдете. Смерть будет бессмысленной.
— Кто пойдет с тобой? — Дагмар с надеждой ожидал ответа.
— Я... пойду один, — внезапно лицо озарилось. — Я пойду один и вернусь на следующий день. Если кто-то пойдет со мной... — он сделал паузу. — Тут темно. То есть если я пойду один — все будет в порядке, а если с кем-то, то будущее не определено, могу погибнуть и могу выжить. Но совершенно точно буду при смерти.
— Как скажешь, вожак, — понурился Дагмар.
— Выходим после обеда. В западной части будьте осторожней — там в последние несколько месяцев встречаются вампиры. Можете идти. Когда все вернутся, еще раз соберем Совет и решим, что делать дальше.
Князья покидали комнату. Тевос сидел в кресле, он все еще был бледен.
— Ты уверен? — спросил принц негромко.
— Вожак не сомневается, — загрустил Тевос. — Потому что знает будущее.
В это же время во дворце
Показалось, прошла целая неделя, но когда Илкер пришла в себя, Пайлун сообщила, что болеет она только второй день, а врач приходил вчера. Она поднесла к ее губам чашку с лекарством, но Илкер жалобно посмотрела на подругу:
— Не надо! — еле слышно прошептала она. — Мне от него хуже.
— Быть не может, — категорично заявила Пайлун. — Это же от Полада лекарство!
— Пайлун, пожалуйста! — просипела Илкер.
Девушка смилостивилась:
— Ладно, в этот раз обойдешься без лекарства. Но в следующий раз — обязательно! — закончила она строго.
Девушка слабо улыбнулась и прикрыла веки. Даже смотреть было больно, казалось, глаза кто-то выдавливает. Подруга посидела рядом еще немного, а потом вышла, подумав, что Илкер уснула. Это и к лучшему. Когда Пайлун сидела рядом, казалось, на нее что-то давит, и она не может вдохнуть свободней. Она засыпала и боялась этого: знала, что опять окажется в странном городе, в котором должна умереть. Но она хотела жить!
Чувствуя, что погружается в сон, девушка еще пыталась удержаться на краю, но уже через мгновение стояла в ночной рубашке на улице пустого города.
Высокие дома по обе стороны улицы будто раскрасило закатное солнце. Илкер не удержалась и подошла ближе, чтобы потрогать изящную лепнину. Нет, она не ошиблась, здесь стены имели удивительный малиновый цвет. Она постояла еще немного, рассматривая фигурки людей и животных, вплетенных в цветочный узор, но тут ступни озябли, девушка неловко переступила с ноги на ногу, и поняла, что придется идти.
Улица вывела ее к той же площади. Сбоку Илкер хорошо видела возлежащего на крыше дракона. Он даже не повернул головы в ее сторону. Дохнул пламенем на площадь, оставив на темно-синих камнях черный след и замер, положив голову на крышу. Илкер постояла еще немного. Невольно вспомнилась надпись, которую видела на двери в прошлый раз, когда зеленая улица вывела ее к библиотеке: "Судьба неумолима, как Всетворящий". Может, разными улицами ее выводят к этому храму, чтобы она поняла, что не сможет избежать смерти? Ведь судьба неумолима...
