Разумно, если учесть, что из-за рогов всё и произошло. Брови у меча поползли вверх, он выплюнул травинку, посмотрел на эльфа и засмеялся.
— Анделиенариадериэль, — пропел он, наплевав на изумлённый взгляд наместника и ошарашенные лица старейшин за его спиной, — я не возьму этот рог в уплату за вашу личную тупость и тупость вашего посла... Не зеленейте, Анд, вас это старит, вам бы сейчас мне ноги целовать, а не зеленеть. Когда вы узнаете, при каких обстоятельствах мы активировали свой артефакт, вы меня поймёте... Я принимаю ваши извинения безо всякой компенсации. Мало того, в качестве жеста доброй воли я укажу вам местонахождение легендарного огненного принца, которого ваши тупорылые заговорщики пытались ухлопать вместе с нами, но вот уговаривать его сесть на престол вам придётся уже самим, и как вам это удастся — ваши проблемы.
— Фима! — крикнул меч, оборачиваясь. — Скачи сюда, успокой наместника, пока он мне в горло не вцепился!
Обернувшись вслед за застывшим взглядом эльфа, я тут же понял, почему принца назвали огненным — сияние запутавшегося в вишнёвых волосах солнца создавало иллюзию пламени, следующего за фигурой скачущего мага. Жаль, не могу сразу в две стороны смотреть — и от Фимы в сполохах огня глаз не отведёшь, и на морду наместника полюбоваться охота.
Точно в тот момент, когда Феррари поравнялся с Серым, эльф слетел с коня и рухнул ниц едва ли не под копыта лошади:
— Альд, мальчик наш, — всхлипнул наместник, стукаясь лбом о траву и теряя в ней слетевшие с волос изумруды, — как долго мы тебя ждали! Принц, вы вернулись!
Следом за ним попадали с лошадей на землю двое Старейшин.
Глава 21. Король
Где Фима крупно попал, но деваться ему некуда.
Мих
Суббота, вечер — Воскресенье, утро
Ничего особенного в эльфийском лесу не было. Всё те же деревья, всё те же листья. Не сказать, чтобы он гармонировал с обликом его обитателей. Мне казалось, лес должен бы сиять и искриться, а на соснах при таких-то хозяевах как минимум ананасы расти обязаны. Никаких ананасов не оказалось — обычные шишки. Ёлочных игрушек на ёлках тоже не наблюдалось. Всю дорогу эльфы пытались не оглядываться на Роксану, но удавалось им это с трудом. К концу поездки я уже опасался, что шеи у них в нормальное состояние не вернутся. Наместник ехал рядом с Фимой, плечом к плечу, словно боялся, что тот вот-вот снова куда-нибудь исчезнет. Изредка я видел, как он протягивает руку, желая дотронуться до принца, но удерживает себя в рамках приличий. Иногда он тоже украдкой оборачивался, но, поскольку сзади ехали мы с Михом, а Роксану перебазировали за нами к Злату, то вскоре перестал и сконцентрировал взор на Фиме. К вечеру мы прибыли во дворец.
Дворец оказался хорош, в лучших традициях королевских дворцов — двухэтажный, каменный, с башенками, позолотой, скульптурами и барельефами, изображающими эльфиек с цветами, ветками, венками, и прочей растительностью. Все они стояли в траве или в обнимку с деревьями. Как ни странно, никакой обнажёнки, сплошь летящие платья или туники. Не наблюдалось также кариатид и атлантов — меня это порадовало, всегда считал, что заставлять их поддерживать потолок или свод как-то жестоко. Хоть и каменные, а всё люди. Судя по скульптурам, эльфийские женщины от обычных отличались не сильно — выше и заметно уже, но ни сияния, ни неземной красоты скульптуры не передавали. Перед дворцом тоже всё выглядело достаточно привычно — пруд перед замком, дорожки, бортики, клумбы; единственное, открытого пространства и газонов почти нет — все свободные места засажены деревьями.
Почётный караул из дюжины эльфов забрал у нас лошадей, во все глаза глядя не столько на Фиму, сколько на Феррари, похоже, они принца в лицо не знали. Вампиры и эльфы повели своих лошадей следом, а мы в сопровождении наместника и старейшин поднялись во дворец по лестнице блестящего отполированного малахита.
Коридор встретил нас портретами королей на стенах — я насчитал полдюжины,— портрет наследника оказался седьмым по счёту. Не знаю, как художнику это удалось, но, при полном сходстве с магом, цвета Фиминых волос на нём разглядеть было нельзя — видно, что не зелёные, но вишнёвыми или красно-коричневыми их назвать тоже было сложно, может, потому, что на картине все они сплошь покрыты драгоценными камнями. Фима взглянул на портреты отца и деда, помрачнел и опустил голову, постаравшись пробежать коридор в ускоренном темпе. Свой разглядывать не стал — видел, наверно, не раз. А отец мага на портрете оказался неотличим от чистокровного эльфа — такой же зеленоволосый и большеглазый. Впрочем, художник мог и приукрасить.
В следующем коридоре нас ожидала восторженная толпа. Эльфы стояли вдоль всех стен и низко кланялись принцу, глядя на него с нескрываемым обожанием. Они бы и ниц падали, да коридор был набит битком, и места для распростёртых подданных просто не было. Эльфийки на фоне наместника и старейшин ничем особенным поразить уже не могли — ни переливами волос, ни свечением кожи, а относительно неземной красоты — всё-таки женщина должна быть женщиной, и вызывать желание, а не ощущение нереальности. Феи. Эльфийки. Светящиеся фантомы. В существование ослепительных дев поверить было сложно, отнести их к своему виду или к женщинам — ещё сложнее. А любоваться... Неземная красота хороша, когда она одна, а когда эльфиек два десятка, и все мерцают — выключаешься и ничего не испытываешь. Правда, видно, что они женщины — движения плавные, лица мягкие и утончённые, бюсты очень даже ничего, только дотронуться до такой фарфоровой статуэтки страшновато, а ну как рассыплется или испарится, руку ей сломаешь или драгоценность какую оторвёшь ненароком. Определить возраст этих ослепительных красавиц было невозможно, но никакого сексуального интереса они у меня не вызвали — настолько отличались от обычных человеческих женщин. Их, как и мужчин, можно было сравнивать с ювелирными изделиями, недостижимой мечтой, изысканной картиной, и никак — с женщиной, до которой можно дотронуться и за которой можно приударить. Как ухаживать за совершенной скульптурой?
Минуты через три мужская часть встречающих разглядела Роксану позади отыскавшегося наследника и совершенно выпала из реальности. Все попытки поклониться принцу незамедлительно перешли в вывернутые головы, отвисшие челюсти и полностью остекленевшие взгляды. Роксана накинула капюшон и склонила голову как можно ниже — эльфы приседали и становились на одно колено в попытках заглянуть под плащ и узреть там хотя бы нос или часть щеки нежного личика черноглазой дивы. Как принцу на одно колено упасть — им места не хватало, а тут сразу нашлось куда встать да как склонить голову так, чтобы снизу вверх на красотку смотреть. Наместник воспользовался замешательством и обратился к нам:
— Ваше высочество, Меч, Владыка, ... — далее он не рискнул продолжить, видимо, опять боясь сорваться в дифирамбы, — думаю, вам стоит принять ванну и отдохнуть, после чего ближе к ночи нам всем собраться в обеденном зале и обсудить проведение завтрашней коронации... А также причину и подробности вашего столь длительного отсутствия, Ваше Высочество.
Фима затравленно огляделся. Ему явно не хотелось отчитываться о своей несколько затянувшейся командировке.
— Э... — начал он, — может, подробности коронации завтра с утра, а насчёт задержки... Анд, я сам ничего не понимаю, мне сначала посидеть надо, расчёты сделать, прикинуть что к чему... Устал я... И мне бы перьев и бумаги побольше...
Наместник отвёл взгляд от вампирьего плаща, под которым скрывалась Роксана, перевёл взгляд на принца и вопросительно приподнял бровь. Маг отвёл взгляд и покраснел. Ещё минута и взорвётся.
— Анд, — вмешался Мих, — пусть молодые люди отдохнут, завтра день тяжёлый. А мы с вами выпьем, и я вам всё подробно расскажу, причём вам это будет куда более интересно.
Наместник задумался. Видимо, его смущало, что Мих не сказал, будут ли они пить вдвоём, или всё же втроём.
— Да, — вмешалась Роксана, поднимая голову, и при звуках её голоса по коридору пронёсся дружный полувздох-полустон, — к тому же вы обещали мне исполнить... балладу собственного сочинения, я помню прошлую — она была восхитительна.
Наместник оказался стойким и несгибаемым мужчиной — в отличие от эльфов в коридоре ему удалось не потерять сознание и даже не пошатнуться.
В отведённых мне апартаментах обнаружилось зеркало — во весь рост, метра полтора на два с половиной, в золочёной раме изысканного лиственного орнамента. И у нас такое стоило бы не хило. Мужик с той стороны зеркала смотрел на меня хмуро и настороженно. Был он худой, мрачный, загорелый и непотребно заросший. Ещё мне не понравилось, что губы у него плотно сжаты, а глядит он так, словно сейчас набросится. Впрочем, несмотря на потёртые штаны и куртку и на нечёсаные патлы и бороду, впечатления бомжа я пока не производил. Скорее оголодавший дачник или хиппи. Надо будет узнать, есть ли здесь парикмахеры, в смысле цирюльники, да и обкорнать всё это. Бриться не буду — не переживу потом чесотки, а вот подстричь до минимума — самое оно. Хотя при том, что почти у всех эльфов волосы ниже пояса, вполне может оказаться, что понятия ножниц у них не существует. С другой стороны, одежду же они как-то кроят, а мне и портновские сойдут.
Кровать оказалась неимоверной ширины и располагалась на витых и резных ножках заметно выше моей головы. Чтобы на неё залезть требовалось воспользоваться лестницами в ногах или по бокам. Видимо, высота этого ложа кому-то показалась недостаточной, поскольку на ней я насчитал три весьма толстых перины. Подумал, стоит ли поискать под ними горошину. Решил — обойдусь. Хорошо, потолок под четыре метра, а то и задохнуться недолго. Количество подушек я проверять не стал — неохота было по лестнице наверх лезть. Пространство под необъятным днищем сего помоста с перинами занимал гардероб — вполне стандартные плечики, не считая резьбы и всяческих виньеток. Остальная мебелировка состояла аж из трёх кресел с высоченными спинками, стола и двух туалетных столиков почему-то у стены, противоположной зеркалу. Расчёски и ножниц на них я не обнаружил, зато нашёл с десяток флакончиков непонятного назначения. Открывать не стал — мало ли чего, может, это не одеколоны и не пудра, а зелья какие-нибудь, для человека ядовитые.
Бассейн тоже был выше всяческих похвал — с теплой водой, обалденным мылом изысканнейшего аромата, вином и закусками на подносах у бортиков, и шестью полуодетыми банщицами. Назвать их служанками язык не поворачивался. Провожавший нас с Фимой эльф пытался было не пустить туда Злата, заикнувшись, что мол, простому охраннику с Владыкой и принцем не положено, но его высочество слегка поджал губы и изобразил достойную самого наместника гримасу, столь высокомерно-неодобрительную, что наглый эльф поперхнулся словами, согнулся перед Цветиком в земном поклоне и далее прыгал вокруг него чуть ли не резвее, чем около самого Фимы. Попутно во время перебранки выяснилось, что я прекрасно понимаю и даже неплохо ругаюсь по-эльфийски, но совершенно игнорирую сопровождающую мелодию, а вот Злат ни слова не понимает, но зато очень чётко ориентируется в отношениях и подтекстах. Слышал ли он мелодию, или пользовался каким-то своим специфическим чутьём, я не понял.
Злат балдел, сообразительные банщицы порхали вокруг него, обмахивая полотенцами и наперебой предлагая разные вина, я грелся, наслаждаясь забытыми благами цивилизации, а Фима мрачно созерцал прекрасных дев и изредка болезненно морщился. При взгляде на его перекошенную физиономию эльфийки начинали порхать вокруг млеющего Цветика с удвоенной скоростью.
— А я ведь здесь почти не показывался, — вдруг заявил маг. — Так только, на каникулы, да когда Тёмный на престол всходил, и все мы прятались до лучших времён. Но мне повезло — три раза только Академия при мне закрывалась, и то ненадолго, а я половину из этого срока умудрился у людей прожить в другом городе. Кто ж знал, что всё так получится... В Академии хорошо было — ценили тебя самого и исключительно за успехи, никаких родственных связей не признавали, и правилами этикета не заморачивались. Считалось — каждый маг имеет право на свой образ: хочешь злыдня из себя строй, хочешь чудика или сноба — твоё право. Хоть в рубище с посохом ходи, хоть в золоте и бриллиантах, никого не волновало. Мало того, силищу можно иметь неимоверную, а ума или техники — ни капли... Или при малой силе так технику заклинаний изучить, что любого за пояс заткнёшь. Всё только от тебя зависело. А здесь одно: не лезь, не хмурься, занавеску не подпали, лабораторию не разнеси, а вы хорошо всё пересчитали, вдруг да рванёт у вас что-нибудь, листья с древнего дуба посрывает, кошмар какой... А вы на мечах сегодня тренировались? А из лука стреляли? Как же так, вы ведь навыки потеряете, нужны они мне... Улыбайся как идиот постоянно и цвет волос ещё поменяй, а то для эльфа неприлично. Отец вон всю жизнь красился — шибко ему это помогло? Пусть Анд теперь только об этом заикнётся — я его самого первым же указом обяжу перекраситься... Если жив завтра останусь...
Фима проводил взглядом выскочившую за дверь красотку и злорадно усмехнулся.
— Видел? Наместнику доносить побежала, теперь он молчать будет и улыбаться.
— Не переживай, — утешил я мага, — если у них ума хватит, сами после коронации новую моду введут... Чтоб на короля походить.
— Боюсь я, — вздохнул Фима, — а ну как трон этот свихнулся и меня спалит, или, хуже того, я на нём магии лишусь? Я себя без неё вообще не представляю, что я тогда буду, кто... И отказаться нельзя. Долг, знаешь ли, да и жалко. Даже Анд, бедняга, так сдал за это время, смотреть страшно, а остальные ещё хуже... По лесу ехал? Выть и рыдать охота в таком лесу, как они здесь с ума все не посходили. Некуда дальше катиться.
Маг обречённо поплескался и принялся поглощать закуски, наблюдая за эльфийками, которые уселись где-то в углу, видимо, потеряв надежду добиться внимания принца. Или чтобы не услышать опять чего лишнего и не бежать с очередным доносом.
— Жениться придётся, — скривился Фима, — на эльфийке. Стыдоба, если следующий король вообще на одну восьмую эльф будет. А толку? Дед вон восемь раз на эльфийках женился, и одни дочери рождались, пока бабка отца не родила. А у отца после развода с матерью вообще детей больше не было. И хорошо наверно, а то как подумаешь, что им бы всем на этот трон рано или поздно садиться пришлось, проверять, жив я или нет... И кого выбрать? Если честно, после Роксаны ни на одну смотреть неохота. Кажется, я понял, почему наместник так в пятый раз и не женат до сих пор...
Кувшин отменного вина настроения будущему королю не улучшил. Мокнуть в воде ему явно надоело, оставаться в одиночестве перед коронацией он, похоже, боялся, а прекрасные девы, открыто напрашивающиеся утешить несчастного принца, не вызывали у него никакого интереса. Ничего странного, после того как их подруга побежала к наместнику, мне они тоже резко разонравились.
Мы вылезли из воды и, надо отдать должное эльфам, облачились в чрезвычайно удобные и невесомые зелёные штаны и рубахи свободного покроя и в нечто вроде туфель, идеально на ноге сидящих. Даже на Злата они что-то подобрали, хотя на нём всё это великолепие и трещало по швам. Какое счастье, наконец-то я могу одеть на босу ногу почти тапочки! Как меня портянки достали, хоть и наматываю я их уже почти с той же скоростью, что и Мих.
