В квартире убрать, бельё приготовить (и постельное, и своё, чтоб без дырок — шутка, в которой, как известно...). Еды приготовить — по минимуму, с собой что-нибудь принесёт, и не жрать же он сюда... Презервативы положить незаметно, но так, чтоб дотянуться, если вдруг сам без...
Так, помыться, побриться... ноги подзапустила без любовника, и в других важных местах...
Мандраж-ж-ж...
Интересно, а как Виктор к свиданию готовится? Ольга хохотнула, представив, как потенциальный любовник прихорашивается, сбривая волосы на груди (у самой по паре лишних волосков растёт, где не надо, рядом с сосками — уже убрала), и решила принять для храбрости тридцать грамм. Всё же, полтора года без мужика... отвыкла напрочь. Даже страшно снова начинать... хоть не заросла... тропа — сама торила регулярно...
Макияж — по минимуму, чтоб не сильно отличаться вечером и утром. Не узнает — и сбежит...
И ещё тридцать грамм, чтоб наверняка.
Мужчину встретила с блестящими глазками и на всё готовая. Цветы, торт и бутылку неплохого вина приняла благосклонно. Набор стандартный, без фантазии; правду говорил, что не ходок? Или, наоборот, знает, что такое 'необходимо и достаточно'?
Совместно (это Ольге понравилось: не сидит, сложа руки, не ждёт готового, помогает) всё нарезали и стол сервировали. На кухне, без торжественности. На стол женщина поставила початую бутылку коньяка и честно объяснила:
— Ты знаешь, я тут отхлебнула слегка... для храбрости...
Виктор оценил количество 'отхлёбнутого' и согласился, что вино уже не в тему. Бутылку почти добили — теми же тридцатиграммовыми порциями, из обычных рюмок, чай — не графья. 'Почти' — потому что, когда Ольга собралась сменить тарелки и вскочила, Виктор её за руку изловил и усадил к себе на колени. Молча.
Ольга посмотрела с вызовом: 'и?..' — а он так же молча обнял. Поцеловались, мужчина сразу обозначил серьёзность намерений: взял за грудь. Нежно, но крепко. Тут Ольга невольно застонала, а Виктор продолжил исследования — талия... бедро... лобок. Женщина ответила согласием — ноги чуть раздвинула, а сама положила ладонь на его ширинку и удостоверилась, что там уже всё в порядке.
— Ты уже смелая? — спросил Виктор, качнув головой в стороны бутылки.
Ольгины глаза косили — от выпитого, и от возбуждения. Кивнула.
— Я тоже. Душ принял на работе, — доложил о степени готовности.
— Пойдём!
Далеко в однокомнатной идти не нужно, из кухни — три шага, а там Ольга только покрывало откинула с заранее расстеленной постели, и бросила вынутую из шкафа подушку:
— Одна, больше нет! — не Юлькину же класть?
А мужнину подушку выбросила в сердцах, когда ушёл, чтоб и запаха не осталось.
— Хватит!
С главным определились. Друг друга раздели, никуда не торопясь, и по ходу дела убедились, что опыт у обоих в наличии — но очень уж давний. У Ольги ІІ — посвежей, конечно... А Виктор с Ольгой І взаимораздеванием не занимались последних лет десять... просто укладывались в супружескую постель, приняв по очереди душ. И дочь лет после пяти ему раздевать не доводилось. А в последний год она приходила к нему в постель в одной рубашке. Как ещё с ней...
— Ого! — сказала Ольга, а Виктор только фыркнул на это, надел, чуть отвернувшись, презерватив, обнял женщину и уверил:
— Поместится!
Женщина хихикнула, и предложила проверить.
Виктор в очередной раз мысленно поблагодарил Марину за все её ночи, за весь последний год. Хоть и были они с этой Ольгой вместе в первый раз, получилось как нельзя лучше. Всё поместилось, всё было правильно и вовремя; женщина дрожала от нетерпения, а он оставался достаточно сдержанным и рассудочным. И сумел продержаться не только до её быстрого оргазма, но и после, как оказалось, не зря.
Почувствовал, что кончила, но продолжал медленно двигаться в ней — подскажет, если надо быстрее... Ольга вдруг резко сжала член своими мышцами, отпустила, потом подмахнула — раз, другой, третий, задавая темп. Виктор включился, в ритм вошёл... её второй раз совпал с его первым, а её вскрик снова напомнил об ушедшей Ольге І.
— Вить...
Женщина прижалась щекой к груди мужчины, ладошкой накрыла низ живота, так, что мизинец едва касался временно нетрудоспособного члена. Сама пригрелась в мужских объятьях. Внутренности ещё подрагивали... отвыкла.
— У?..
— Я, вообще, не сильно ёбкая... и у меня не было давно...
— Ты к чему это?
— Ну... может, тебе не очень...
— Мне — очень, Олечка! До утра останусь?
— До обеда даже. Потом Юльку забирать у мамы.
— Вместе съездим, познакомимся.
— Сразу с мамой? — изумилась Ольга.
— Нет! — испугался Виктор, — с малой... для начала.
Женщина захихикала, а мужчина продолжил:
— Только позвонить нужно, мою предупредить, что не приду.
— Встаём! — вздохнула Ольга, — моемся, идём... думаешь, отпущу одного? Потеряешься ещё...
Телефона в квартире не было, да и во всём доме их всего десяток, а проситься позвонить к соседям в такой ситуации... это не 02 или 03 набрать, завтра все бабки у всех четырёх подъездов будут обсуждать экстерьер и возможный внутренний мир 'нового Олькиного мужика'.
Пришлось тащиться на остановку к гастроному, ждать очереди у автомата, кричать в глухую трубку... тоже, конечно, принародно.
Когда вечером зазвонил телефон, Марина трубку взяла и, удивляясь, слушала, как мнётся отец. Это только по телефону можно одновременно орать и мямлить...
До неё дошло, наконец: ночевать не придёт.
— Папка, ты у женщины хочешь остаться?
— Да... — повинился Виктор.
— Так это здорово! Всё, я поняла, сегодня не жду, — и шёпотом, — удачи!
А когда трубку повесила, загрустила — поняла, что с эротическими играми придётся завязать, а насовсем, или на время — видно будет. Она отметила, что папа в последнее время какой-то не такой стал, но возможности допросить с пристрастием не было: во время месячных она к отцу не приставала, стеснялась. И тренировок, по той же причине, не было. Папа приходил поздно, а спать ложился рано, ссылаясь на усталость. Это он, оказывается, с новой знакомой прогуливался, и не знал, как ей сказать... вроде — взрослый, умный, а как ребёнок!
Ну, ладно, своё дело она сделала, скоро папу в хорошие руки передаст... и получила немало приятных минут... часов, даже. Надо, только, начатое довести до конца...
Привычно себя приласкала (ну, грудь хотя бы...) — и уснула, улыбаясь коварно, как Мария Медичи.
А любовники вернулись в квартиру, снова посидели за столом, потом вместе помыли посуду (Виктор заработал ещё один плюс), Ольга отправилась в ванную. А Виктор поразмыслил минутку — и следом. 'Надо же качественно помыть женщину... перед употреблением?'. Это не Виктор так подумал, а Ольга вслух произнесла. Он тут же вспомнил ехидную жену, не менее ироничную дочь, и понял: сработаемся.
Ольга тоже оказалась не прочь сполоснуть мужчину, отдельные части тела — так точно. Ещё и оправдывалась в своём стремлении потрогать: 'давно в руках не держала'.
Виктор даже усомнился в её 'несильноёбкости' — вполне обоснованно, как оказалось.
Слегка прикрывшись полотенцами (от кого, спрашивается?), любовники перебежали в комнату. Полотенца отлетели, Виктор разложил женщину на постели, полюбовался (и ею самой, и её смущением), и спросил задумчиво:
— Оль, а что, если я тебя полижу на первом свидании?..
Ольга как раз рассматривала мужчину, и зрелище ей очень нравилось. 'Тридцать шесть? А выглядит, как ровесник. Без вредных привычек. И у него... очень стройный хуй' — внезапное определение заставило покраснеть. А прозвучавшее предложение показалось заманчивым:
— О-о-о! Ты и это можешь?..
От своего недолгого супруга она ничего подобного не дождалась, хотя с просьбами пососать приставал регулярно. Он, впрочем, тоже не дождался... вот сделал бы первый ход...
Виктор — сделал, и очень угодил. А потом ещё раз угодил, уже традиционно.
В полночь Ольга призналась, что хочет кусочек тортика ('он есть, и я про него думаю'), и была накормлена (сидела на кухне, голая, на коленях у голого же мужчины, у неё в руке — торт, у него — её грудь); потом снова секс, потом она взмолилась: перетрудила с непривычки. Уснули.
Утром женщина прислушалась к ощущениям, поморщилась: как будто невинности лишилась повторно.
— Изверг! — ласково обозвала любовника.
Откинула одеяло, полюбовалась, робко поцеловала кончик и смущённо предупредила:
— Я не умею... но попробую.
Попытка оказалась не пыткой — ни для него, ни для неё. Когда вымытые, позавтракавшие, почистившие зубы любовники принялись целоваться, Ольга изловила губами язык Виктора, и прошамкала: 'умелый язычок!'. Виктор опешил от такого deja vu, но ответил: 'умелые губки'. Отзыв и пароль совпали, и женщина решила, что не так уж там и болит, если одним только языком, да и она, оказывается, совсем не прочь пососать...
В общем, чудно время провели до обеда, и за Юлечкой в автобусе ехали, привалившись друг к другу — дремали всю дорогу. Виктор подождал на улице (Ольга отнеслась с пониманием), бойкая малышка, прищурившись, его осмотрела, кивнула, буркнула под нос что-то вроде 'сойдёт', и подала взрослым руки: 'ведите меня вдвоём'.
Возле подъезда Юля с интересом наблюдала, как мама целует 'дядю Витю', а потом — он её. Когда же мужчина собрался уходить (о созвоне с Ольгой сговорились ещё в автобусе), помахав девочке рукой, та его притормозила:
— Так, а меня?.. — и руки в боки.
Удивлённый Виктор присел перед ребёнком на корточки, поцеловал подставленную щёчку, и свою подставил под вытянутые дудочкой детские губы. Поцеловала, и шепнула:
— Ты мне понравился, приходи!
Не менее удивлённая Ольга развела руками: 'сама в шоке'.
Марина встретила отца в прихожей, поцеловала в небритую щёку:
— Твоя женщина хорошо пахнет! — на коже сохранился запах духов.
Подождала, пока умоется, накормила ужином, и только за чаем пристала:
— Рассказывай! — и отмахнулась от укоризненного взгляда, — да не про постель, это я сама нафантазирую. Кто она, какая, сколько лет, дети есть?
Виктор рассказал о любовнице, что знал, получилось и про постель немного — честно поблагодарил дочку за то, что не утратил навыки и сноровку.
Марина подошла к отцу, уселась к нему на колени, обняла — без эротического подтекста, это они друг про друга чувствовали, отделяли.
— Завтра к ней?
— Нет, Юлька после садика дома. В перерыв встретимся, погуляем. И всю неделю так.
Девушка приняла расписание к сведению и подкинула идею:
— Когда познакомимся поближе, я могу иногда с малой гулять, а вы пока ... Или сюда её, с ночёвкой. Или — меня туда.
Виктор кивнул — идея здравая, всё ближе, чем к бабушке на Салтовку.
А у Марины возникла ещё более интересная мысль: их сюда, а её — туда. Сама себе хозяйка! И все довольны! Но это ещё — по воде вилами...
В тот день Марина отца больше не трогала, понимала, что ему нужно переварить новые эмоции. И в постель не совалась, потому что, во-первых, пусть побудет верным, во-вторых — последний день месячных (а может, это наоборот — во-первых?). А в-третьих — папа только от женщины, и там всё было по-взрослому, наверняка устал. А у неё есть на него план!
Два дня мужчина следовал своему распорядку: встречались с Ольгой в обеденный перерыв, вместе перекусывали в столовой, немного гуляли вдоль реки. Место для прогулок там не очень, но были укромные места. Поцелуями старались не увлекаться, чтоб не возбудиться и не захотеть большего и немедленно неосуществимого. И так приходилось стоять у парапета и глазеть на уток, не касаясь друг друга и успокаиваясь.
Виктор рассказал Ольге о дочкином предложении, та кивнула — возможно; но сначала, всё-таки, хотя бы познакомиться с ней. Знакомство назначили на воскресенье.
Марина вошла в комнату отца всё в той же любимой сорочке, основная прелесть которой была в том, что за год стала она для подросшей девушки неприлично короткой.
Виктор читал, лёжа на спине, по грудь укрытый одеялом. Девушка встала на колени по бокам его голеней — и плавно сверху улеглась. Очень удачно, пах к паху, и сразу почувствовала шевеление под одеялом. Хихикнула — мужчина реагирует, как надо!
Отец книгу отложил, по попе погладил. Рубашка, как всегда, была уже на талии. Девушка подвинулась чуть выше, распрямившийся член упёрся точно в междуножие, жаль, что через одеяло.
— Папочка! — вкрадчиво мурлыкнула Марина, и положила мужчине на грудь пакетик презерватива.
Нельзя сказать, что Виктор этого не ждал. Не знал только — когда. Он обнял дочь, девушка положила голову на грудь.
— Сделай меня женщиной! Сегодня, сейчас. Ты же хочешь? — и пошевелилась, показывая, что чувствует его член.
— Хочу, — честно ответил отец.
— А потом ещё... ночь, или две, чтоб понять, что и как — и я от тебя отстану... хорошо?
— Хорошо! — ответил Виктор, подвинул дочь повыше и поцеловал.
— Сегодня безопасно, — продолжила девушка инструктаж, — но, всё равно, надень...
О том, что происходит у них с дочерью, Виктор давно уже составил мнение. Сначала немного паниковал по этому поводу — примерно до третьего визита Марины в его постель с её вечным 'пожалей меня... и по попе...'. Но потом понял, что дочка себе на уме, отдаваться сию секунду не собирается, и абсолютно уверена в его силе воли.
Ещё мужчина весь этот год уговаривал себя, что не сделал ничего такого, чего бы дочь не хотела. Он ни разу не вторгся в её спальню — всегда она приходила к нему. Он ни разу не протянул к ней руки вне спальни, ни разу не тронул не там, где нужно, во время тренировки. Он делал с ней только то, что она хотела, и тогда, когда она этого хотела. Не оправдание, но...
И сейчас: если надумала, значит добьётся. И аргумент у неё железный — 'если уж я решила расстаться с невинностью, так пусть это сделает человек опытный, нежный и внимательный, а не дрожащий от возбуждения и неуверенности пацан'.
Виктор всё проделал так, как Марина хотела — без особой торжественности, но качественно. Завёл до полного улёта руками и языком, а перед самым оргазмом вошёл в доверчиво подставленное лоно (растяжка пригодилась!), и даже боль не помешала бывшей девушке кончить... Сам же постарался не увлечься и не сорваться в неистовство, как в какой-то момент с Ольгой, она-то — женщина рожавшая, стерпела, и то утром морщилась...
Денёк Марина отвела себе на освоение в новом качестве, и чтоб зажило, а потом вытребовала у отца полноценную ночь. И во всю наслаждалась новыми возможностями тела.
Виктор после долгих (и очень откровенных) ласк отдал инициативу ей; Марина уселась сверху, пристроилась, рукой ухватила, ввела — чуть-чуть, не глубоко, одну только головку... и кончила! Упала мужчине на грудь, стонала, вздрагивала — и хихикала, как дурочка.
— Па-ап, это что, теперь всегда так будет? Я согласна...
— Ой, вряд ли... я такого не видел ещё, — шепнул Виктор, поглаживая девушку по спине и ниже, и борясь с желанием двинуть бёдрами и войти до упора...
Девушка это желание почувствовала:
