Зимний ветер с колючим снегом налетел, взметнул полы рубашки, хлестнул по ногам, будто подгонял ее. Она сделала шаг вперед, и следующий порыв подтолкнул ее в спину. Илкер тяжело вздохнула и пошла к храму. Каждый шаг давался с трудом: ноги вдруг налились тяжестью. В душе боролись странные чувства: больше всего на свете она хотела оказаться подальше от этого храма, но в то же время, она не может не идти туда.
Дракон лениво повернул голову, скользнул алым взглядом в ее сторону и снова улегся, следя за площадью перед храмом. Илкер заставила себя идти дальше.
Добравшись до узких темно-синих ступеней, она опустилась на них, не обращая внимания на ледяной холод: просто не могла идти дальше. Она с тоской оглядела огромную площадь перед храмом и вытянулась, вглядываясь в дома: ей показалось, что там идут люди. Но проходило время, а никто не появлялся. Илкер решила, что ей померещилось. С трудом поднялась и пошла дальше.
Постояла в проеме дверей, не решаясь шагнуть внутрь, в темноту. Она ждала. И не напрасно.
— Чего ты хочешь, Илкер?
Надо ответить на этот вопрос прямо сейчас? Но это и так понятно. Она хочет жить. Она хочет забыть этот страшный город, в котором все улицы ведут к храму. К храму, где Судьба неумолима, как Всетворящий.
— Ты не должна входить туда, — голос звучал устало и почти безнадежно.
Илкер обернулась, но так и не увидела, того, кто разговаривал с нею. Площадь была пуста, и все же девушка знала, что она не одна. "Я могу жить? Я могу больше не приходить сюда?" — спросила она.
— Ты можешь жить. Ты можешь не приходить сюда. Это не судьба, Илкер. Это твой выбор.
Так вот в чем подвох! Снова и снова голос убеждает, что она может жить. Но как это возможно, если выбор такой страшный: или я, или он? У нее нет выбора. Она не может выбрать иначе.
— Можешь! — будто гром прогремел с неба.
"Нет", — покачала она головой. И со всех ног бросилась в храм. Но оттуда с такой силой дунул ветер, что ее буквально сбило с ног. Девушка упала, и покатилась по лестнице, больно ранясь об острые ступени. Лежа на холодных камнях площади, она потирала ушибленные места, плача от боли. Затем села, проверяя, не сломала ли чего. Нет, кажется, только ушибы. "Да что же происходит?" — она задохнулась от тоски.
— Не время, — ответили ей.
"Не время, — опечалилась она. — Не сейчас. Что ж, я подожду".
2 юльйо, Умар
После разговора с князем Ранели не находила покоя. Почему с ней так разговаривали? Допустим, вожак видит ее насквозь, но почему Балор себе такое позволяет? От возмущения она металась по комнате. Хорошо, что отец уже ушел и не видел ее состояния.
Ей то хотелось идти на Совет и сказать все, что думает о них, то убежать за тридевять земель из Умара, чтобы они знали, что не имеют права запрещать ей что-то. Но девушка тут же останавливала себя: ее и так собрались изгнать, зачем же убегать?
Выпив воды, она села у окна. И почти сразу заметила тень в небе. В ярости вскочила: не может быть! И тут же убедилась, что не ошиблась: действительно летел сокол. Она себе не хозяйка и после расставания! Алет следит за каждым шагом. Это так всю жизнь будет продолжаться? А чего оборотни хотят? Неужели действительно верят, что она может жить так, как другие девушки-оборотни? Почему все считают, что лучше знают, что ей делать?
Ранели заставила себя сесть. "Что можно предпринять? Уйти. Но это не выход. Смириться с решением стаи? Это вряд ли получится. Доказать всем, что я права — вот лучший вариант. Только как?.. — она снова прошлась по комнате. И чуть не рассмеялась, когда внезапно пришло решение. — Я узнаю то, что не смог узнать Пагур! Пойду к замку Иецер и все узнаю..."
Прошло больше часа с начала Совета. Если даже он не закончился, то закончится очень скоро. Можно спросить у Ялмари, о чем там говорили. Если парень и заподозрит что-то, вряд ли выдаст ее. Все-таки у них общие тайны.
Она направилась к дому Князей и успела как раз вовремя: все выходили на улицу. Ранели сделала вид, что идет к отцу, — туда, где тренируется молодняк, но, когда появился Ялмари, чуть задержалась и махнула рукой. Принц подошел, посматривая на небо. Там по-прежнему парил сокол.
— Вдалеке он не опасен, — заметила девушка. — Да и вблизи тоже. Нельзя смотреть в глаза и все.
— И все? — иронично поинтересовался Ялмари, и пока девушка не возмутилась, продолжил. — Ты что-то хотела?
— Как прошел совет? — невинно поинтересовалась она.
— Сильно, — принц не смог подобрать другого слова. — Знаешь, я однажды, — он выделил последнее слово, — присутствовал на королевском совете. Это было что-то безумное. С тех пор я зарекся туда приходить. Если бы у людей был такой вожак, как у оборотней...
— А у тебя нет дара?
— По сравнению с Тевосом — нет. Мои жалкие предчувствия, иногда прорывающиеся внутри, стыдно назвать этим величественным словом — "дар".
— У меня и предчувствий нет, — позавидовала Ранели. — Если бы были, может, не носилась бы как бешеная собака по Энгарну, — Ялмари хохотнул. — Что ты смеешься? — тут же вознегодовала девушка.
— Очень точное сравнение, — заметил принц и на всякий случай отошел дальше.
— Так что ты хотела?
— Тебя не изгнали?
— Пока нет. Хочешь поспособствовать?
— А что решили?
— Узнать, кто убивает оборотней. Для этого пойдем по двое. Я и Балор.
— Не может быть! — воскликнула девушка. — Ты чужак, тебя не приняли в стаю.
— Вожак одобрил.
Ранели уточнила:
— Больше никто не идет?
— Тевос. Один.
— Почему один? Решили же по двое.
— Он так... почувствовал. Слушай, — мысли его уже утекли в другую сторону, — скажи, в храм действительно можно заходить лишь тому, кто принят в стаю?
Ялмари надеялся исполнить обещание Намжилдоржи до того, как отправится с Балором. Не зря же зеркало показало, что он чем-то поможет магу...
— Нет, — помрачнела девушка. — Это я так сказала. Всем можно. Хочешь посетить?
— Давно хочу. Мне кажется, сейчас лучшее время, чтобы сделать это.
— Получить благословение в дорогу? — Ялмари пожал плечами.
— Ты не обольщайся особо. Про храм оборотней много говорят, но на самом деле... Лично я ничего такого не никогда там не чувствовала. Проводить тебя?
— Нет, я знаю, где это. Кстати, как твоя вышивка?
Глаза Ранели недобро полыхнули:
— Если ты еще раз...
Он отпрянул, снова рассмеявшись.
— Не буду, извини, — и направился за город.
— Ялмари! — крикнула она вслед, и когда принц обернулся, попрощалась коротко. — Удачи!
— Спасибо, — хмыкнул он.
Ранели постояла на дороге. "Итак, Тевос идет один. Нет уж. Одному в таком деле не справиться..."
Спрятавшись в лесу неподалеку, она с терпением ожидала, когда Тевос отправится в путь. Ранели сразу обратилась в волчицу — так легче преследовать. Когда среди листьев мелькнула желтая шкура вожака, она немного помедлила, чтобы их разделяло небольшое расстояние, а потом двинулась за ним.
Волчица вставала с подветренной стороны, чтобы Тевос не уловил ее запаха. Конечно, пока они на территории Умара, в этом нет опасности — вожак может почувствовать запах любого оборотня, и это будет естественно. Но лучше заранее подготовиться: не хотелось, чтобы ее отправили домой.
Вскоре девушка поняла, что Тевос направляется в замок Иецер. В душе родилась гордость: какой он все же смелый! Одному идти в замок, где слишком много людей и наверняка ждут оборотней, а потому настороже. Хорошо, что она пришла на помощь.
Когда Умар остался позади, Ранели замедлила бег. Подошла к месту, где Тевос свернул налево. Постояла над следами. Пойти за ним или напрямик? Она всмотрелась вперед. Втянула носом воздух. Казалось, лес вымер на юлук вперед, даже запахи замка не доносились. Она прижалась к земле, замерла вслушиваясь. Ни звука. Вернее, звуки раздавались повсюду, но обычные лесные: песни птиц, стрекот белки, шелест листьев. Так поет лес, когда никто не беспокоит его жителей.
Ранели колебалась. Идти вперед или следовать за Вожаком? Она лежала на земле, с тоской глядя на небо. "Почему всегда приходится выбирать? Всегда самой, никто не помогает", — волчица дернулась, заметив среди листвы тень сокола. "Да что же это такое?! Опять он. Нигде не спастись, постоянно преследует. Как он отличает ее от других волков? Обоняние-то у него не развито..." — она застыла, следя за птицей, которая спускалась все ниже. Сокол вел себя неспокойно: перелетал с ветки на ветку, то приближался к Ранели, то улетал дальше. "Не хочет, чтобы я шла туда, — догадалась она. — Конечно: ты мне не нужна, но что делать и как жить, встречаться с кем-то или в одиночку вышивать у окна — буду решать я, Сокол Алет". Разозлившись, она понеслась вперед. Птиц застрекотала вслед, но Ранели не обернулась. Мчалась вперед, преодолевая расстояние огромными прыжками.
Она не пробежала и половины лавга, когда заметила на дереве человека, целившегося из лука. "Почему я не почувствовала его раньше?" — удивилась она и вильнула в сторону, уходя от стрелы. Но чуть-чуть не успела — стрела вонзилась в лапу, Ранели кувыркнулась через голову, что-то щелкнуло, и она взвилась в воздух, в деревянной клетке. Тут же бросилась на прутья, чтобы сломать, но отскочила — дерево жглось не хуже серебра.
— Вот и поймали! — с дерева спрыгнул человек, одетый как энгарнский "волк". — А ты говорил, зря ловушку делаем. Вон какого волчару поймали.
Из-за кустов вышел другой. Очевидно, именно он захлопнул клетку. Теперь на волчицу обрушилась какофония запахов и звуков. С опозданием она сообразила, что не зря вожак обошел это место: почувствовал магию, там, где она ничего не заметила.
— Не думал, что получится. Но теперь рад, что послушал тебя, — он всмотрелся в клетку. — Какой же это волчара, дурак? Это же волчица! Как ты считаешь, сколько маг за нее даст?
— Надо еще подумать, кому отдать, — герцогу или магу. Сдается мне, герцог щедрее.
Ранели выгрызла стрелу из лапы и еще раз кинулась на прутья. Отпрянула, жалобно взвыв. Клетка раскачивалась на дереве.
— Ну-ну, — увещевающе произнес стрелок. — К чему так бесноваться? Потерпи немного. Скоро мы отнесем тебя в замок.
Ранели повертелась, пытаясь найти хоть одно место, которое бы не жглось, а потом обреченно легла, уткнувшись носом в раненую лапу. "Главное, не расплакаться", — уговаривала она себя, отворачиваясь от людей.
2 юльйо Умар, город князя Балора
Балор предупредил Ялмари, что будет ждать его в полдень возле своего дома, и принц направился прямиком в храм. Слова Ранели нисколько не остудили его. Чем ближе он подходил к храму, тем сильнее волновался. Каменная скала без всяких следов растительности, казалась холодной и негостеприимной. Вход напоминал расщелину. Человек пройдет мимо и не узнает, что это святилище. Оборотни говорили, что храмы сотворил Эль-Элион, и презирали людей, поклонявшихся Богу в рукотворных церквях. Ялмари мечтал побывать тут так же сильно, как оказаться в Умаре.
Наклонившись, он протиснулся внутрь. И тут же оказался в просторном помещении. Темнота освещалась лишь маленькими искорками по стенам, напоминавшими звезды. На душе сразу стало легко и свободно. Захотелось вдохнуть полной грудью, подпрыгнуть, расхохотаться... Подобное он испытывал в степи, под звездным небом. Тогда тоже подумалось, что он находится в нерукотворном храме Эль-Элиона. Внезапно в ногах появилось непонятное ощущение, принц наклонился и... оторопел. В храме росла высокая трава. Он сделал еще несколько шагов и разглядел вдали лес. Помотал головой, не понимая, что происходит, а в следующую минуту догадался: вспомнил степь — место, где чувствовал себя ближе всего к Богу, — и храм отправил в степь. Счастливо рассмеявшись, он упал в траву. Затем перевернулся на спину и посмотрел в звездное небо. Здесь не надо загружать себя мыслями, надо открыться и слушать, впитывать в себя то, что льется со всех сторон.
А лилась на него любовь. У любви были разные лица — отца и матери, сестры, Илкер. Впервые он осознал, что лица могут быть разными, и все же оно будет одно — лицо Эль-Элиона. Ялмари вдохнул полной грудью запах полевых трав. Так вот что такое океан любви на берегу вечности, о котором так вдохновенно читала Илкер из Книги Вселенной. Это же так просто...
Казалось, прошла целая ночь, прежде чем Ялмари вышел из храма. Он так и не произнес ни слова, из того, что собирался сказать. Но осталось ощущение, будто там читали его, как открытую книгу, и не было нужды перечислять имена. Как будто кто-то сказал: все знаю, обо всех помню. "Сейчас не страшно умереть", — подумал он, еще раз взглянув на синее небо Умара.
Балор ждал на пороге, но за опоздание не укорил, — выходит, и не опоздал вовсе. Князь вернул оружие — меч и лук, но взгляд его остался таким же настороженным. Теперь это не волновало.
Улицы будто вымерли, когда они покидали город.
— Почему так тихо? — поинтересовался принц как ни в чем не бывало.
Князь взглянул искоса:
— Не все знаешь об Умаре, да? У нас плохая примета — провожать тех, кто уходит. Проводы, похожи на похороны: слезы, тоска. Будут провожать — накличут беду. А если уйдешь незаметно... Все будут считать, что ты еще здесь. Даже если погибнешь. Не согласен? — Балор быстро оглянулся на дом.
— Есть в этом что-то... — Ялмари помолчал. — Скажи, а почему, когда вожак сообщил, что Аран погибнет первым, тот поблагодарил.
— Некоторые оборотни заключают договор с вожаком: если тот видит их смерть, должен сразу сказать. Аран благодарил за честность.
— Лучше не знать, — не согласился принц.
— Ты так считаешь? Я тоже заключил этот договор. Когда знаешь, есть возможность подготовиться и попрощаться... — он запнулся. — Пагур не знал. Если бы я дождался вожака... Еще полгода не прошло, как парень женился.
Светлое настроение, которое Ялмари получил в храме, улетучилось.
Балор прошел еще немного и, замерев на мгновение, обратился в волка. Ялмари сделал то же. Но когда князь исчез в лесу, чуть помедлил, считая про себя до десяти.
Они заранее решили идти не рядом, а на некотором расстоянии. Оборотни могут попасть только в магическую ловушку — любую другую они учуют, если на этот раз они попадутся оба — никому это пользы не принесет. Ялмари с удовольствием пошел бы первым, но чувствовал, что князь ему не доверяет настолько, чтобы уступить лидерство.
Он легко бежал по следу. Терпкий запах березняка, чуть затхлый — лишайников и нежный — земляники сливались в один непередаваемый аромат, сохраняя отдельные ноты. Поверх него плыли все прочие. Тут Балор спугнул зайца, чуть поодаль мышь выглядывает из норки, в ожидании когда они уйдут, а в зарослях справа наверняка есть грибы. След Балора ощущался сильнее, но Ялмари старался уловить другой — чуть слышный запах врага, который мог донести ветер.
