Как хорошо не участвовать в политических дрязгах! Реджис Ориентали с триумфом заявил о себе. Во-первых, выжженный заклинанием обод вокруг Нордрассила в первый день весны, в первый день четвертого года по новому им признанному календарю, вздохнул Жизнью. Столичный статус основательно разрушенной Ийлафаэль полтора года назад повис в воздухе — как могли и что могли знатные рода повывезли из руин, а следящих врагов монарх не пожалел — светлый дубняк раскинулся от корней Нордрассила до взметнувшихся вверх по углам пентаграммы мэлорнов и дальше, перемолов остатки строений вплоть до дальних предместий — небесный круг замкнулся, тридцать три мэллорна, по счету божественных рун, ровным кругом стражей оцепили сердце края Орреджо.
Мои соглядатаи — ну ладно, сыновьи — передали все от и до, всю гамму эмоций Оратиэля. Год с внеплановым — чисто ради символизма появившимся по моей инициативе — двухмесячным хвостиком он ждал и молился, молился и строил планы, созерцая прошлое в пустом тронном зале. Тогда, ровно год назад, Лиефиль, когда-то числящийся на хорошем счету — реджис по всем законам жанра не может себе позволить истинных друзей, таки вручил подарок "С Новым Годом" молчаливому сюзерену, полностью не отошедшему от откровений в Храме Араса в Фэй`Соу, да и как отойти-то, когда погряз по уши?! Маленький толчок через сибиро и эльф практически исповедался, выдав все как на духу, без утайки. Тронный зал помнил множество интриг, громких показушных ссор и личностных трагедий, внимал он и надломленному голосу в тот сокровенный момент, пожалев и спрятав гулкое эхо, будто опустив шоры на великолепную акустику. Оратиэль не с бухты-барахты сел на трон — Лиефиль так и не догадался, что сюзерен по нехарактерным для прежнего вассала признакам в поведении и неадекватным реакциям сделал единственно верный вывод. Это не проявление такта, а банальная осторожность — что может выкинуть марионетка? Молча выслушав, он повернул лицо к себе, увидев в глазах схожую боль, какую нес в сердце после принесения в жертву дочери Оэлу, выношенную без близняшки — боль потерь. Между двумя раскололся и растаял лед, но колодезная прохлада осталась. Повисшее напряжение маджестас сбросил радикальным методом, дав мне оценить всю прелесть ношения флофоли — он прямо на троне отымел, задрав юбку, а потом с той же необузданной животной страстью сам отдался. Своеобразная взбучка пошла на пользу обоим, направив думы в деловое русло, однако Лиефиль тяготился недосказанностью, а Оратиэль с трудом привыкал быть открытой книгой для своего бога и потерей конфиденциальности встреч, в частности со своим бывшим любовником, после инцидента на троне не заикающегося об интиме. Безусловно, дворцовые интриги научили видеть скрытые мотивы, тянущиеся ниточками к рукам его окружения, но не в буквальном же смысле! Впрочем, он смирился — так даже лучше, опыт подобного общения пойдет на пользу. А потом пришел судный час.
Оэлу, заместившая согласившееся отправиться на перерождение прежнее сознание столичного Великого Мэллорна, признала (хотя тут вернее будет средний род) и простила отца, объяв его на заутренней молитве и выдернув в свой эфир. Потерять дочь, чтобы обрести Дочь. За год Оэлу подросла сознанием до рассвета эльфийской молодости, пережив мученическое рождение и болезненное нападение. Ребенок стараниями еще позже нее родившихся фэйри и регулярным общением с прожившим тысячи лет Корарксом повзрослел, заимел собственные суждения о событиях своей недолгой жизни, в перспективе вечной. Прошло два месяца с того момента, как завершилась фаза становления, два месяца Оэлу присматривалась к жизни немногочисленных обитавших на ней эльфов, еле сдерживая порыв открыться отцу, часто уединяющемуся и с нежностью гладящему ее кору, орошая ее соленой влагой и прося прощения за содеянное, за то, что распорядился ее эльфийской судьбой, превратив в Нордрассил, надругался над ее душой. Понимать умом целесообразность поступка с дочкой именно в младенческом возрасте одно, а принимать сердечные укоры и успокаивать совесть совершенно другое. В тот час каждый "просветлел", ощутив радость и блаженство от единения отца и дочери, торжественность, символизм и значение союза реджиса Ориентали и вошедшего в силу Нордрассила Оэлу`ориен-даядьряд, а Оратиэль обрел свой Источник, мощное и чистое сияние, сравнимое с божественным — это не фитилек оками. Как и Оэлу, опередившая Лара. Оратиэль впервые ощутил завершенность и гармонию бытия, ущербность мироустройства, лишенного божественного начала. Оковы догматов окончательно расплавились, испарившись в небытие, последние сомнения отпали, ушла и поселившаяся после общения с дуотом Пангом горечь, поднялась из подвала на крышу самооценка, появилось осознание вины...
Реджис Ориентали облекся силой, что не могло пройти незамеченным для его западного собрата, управляющего кратонным кристаллом. Помешать не вышло — в объединении с Нордрассилом Оратиэль создал новый самостоятельный центр сил, независимый Источник. Этим продиктована и пентаграмма, и пояс стражей. Реджис Ориентали не забыл о вершинах равностороннего треугольника для как нельзя вовремя появившихся яиц мэл-палхов и о мэллорновском периметре для Орреджо. Пусть реджис отошел от власти, но регалии остались с ним — каждый совершеннолетний лист Древа Ориентали узнал о случившемся, даже каждое растеньице ощутило мощную волну, колыхнувшую астрал и сметшую драконьи следы. Маджестас Оратиэль Реджис Ориентали продемонстрировал полноту своей власти и новых возможностей, задавив всю оппозицию, позорно щемившую хвост перед соседями. После подвига он еще год восстанавливался, первую неделю лежав пластом, но это уже детали, как и появившаяся символика с вороном. А эльфов проняло до печенок. Хех, еще бы не проникнуться, когда вдруг в один прекрасный день тебя омывает волна родства с Живым Древом Ориентали, воплотившимся в Нордрассиле Оэлу`ориен-даядьряд. Тем более без поддержки Сипаугрида, причмокнувшего жвалами на соседа, никаких мэллорнов бы не получилось вырастить, тем более по периметру Орреджо на подножьях гор, тем более с затесавшимися мэл-палхами. Конечно, Сипаугрид не приструнил реджис Оккидентали, но теперь семейка точно не сойдет с континентального престола сил, хотя и будет вынуждена считаться с восточным соседом — очередность определялась сроком от вхождения на престол до смерти. А реджис Оккидентали остались считанные годы — он подорвал здоровье своей тварной оболочки, зачав Эннафа и совершив перерождение своего Древнейшего Великого Меллорна в Нордрассил. То-то нахальный отпрыск, приснопамятный князь-чародей, так головушку задрал и распушился — еще до конца года как пить дать спровадят старика, воспользовавшись шансом, ведь ослабленный реджис Ориентали на время выбыл из претендентов, а на родном Оккире и мэллорны помогают.
Инициация Нордрассила пробудила регалии седой древности, сбереженные с эпохи бога-императора. Каждый присягнувший ощутил струну до Сердца Древа, каждого с эльфийской кровью обласкала пробежавшаяся по эфиру и астралу мягкая волна — сообразно развитию и чувствительности они приняли демонстрирующийся образ величавого дерева, подпирающего небо, его благоуханье и тонкий привкус на языке с касанием нежно-шелковистых листьев к коже. Реджис Ориентали Оратиэль с дочерью Оэлу навсегда вписались в мировую историю, их имена отпечатались в хронике и скрижалях Пантеона, а так же в сердцах своего народа. Хм, ну и мне с Флэ, само собой, перепал кое-какой бесценный опыт.
В разгар разбора полетов с раскаявшимися на праздник весеннего равноденствия во всей своей смертельной красе явился Жнец, жестко эпатирую даже в этот момент почтенно спесивую публику своей свитой, с давящей некроаурой отсвечивающей крохами сияния источника и нагло лыбящейся во все клыки. Вызывающе следуя этикету, он доложился о досрочном исполнении контракта на освобождение Арездайна от живых гномов и дварфов и уведомил, что высвобожденное время потратит на олухов, вмиг посмирневших. Покидая признанного "заказчиком", Жнец каркающе рассмеялся прямо в вылупленные на него глаза остолбеневших от страха перед запредельной для них божественной мощью.
Оратиэль не выпустил власть из рук, став царствующим жрецом, соединив в себе материальную и возрождающуюся духовную власть — он не успел вкусить пагубной власти кратонного кристалла и рискнул возглавить лавину перемен, чутко уловив тенденцию. Получив, так сказать, ксиву и признание прав на небесном уровне, он тут же сослал маловерных покорять горы, заодно приписав к ним бывших каторжан, объявив амнистированных невыездными (их участью и на новом месте оставалась кирка, правда, с обозримым в среднесрочной перспективе весьма светлым будущим). Царь колебался перед рокировкой, в итоге отступив — претором Орреджо назначил младшншл брата, а треть всех листьев, включая ни в чем не повинный ствол Ор`Маммилляриэль, отправил с назначенным прежде претором Гидандраго знакомиться с новыми угодьями. Вопиющее обескровливание нации, однако, помимо абсолютности своей власти над Древом Ориентали царь имел на то веские причины: брошенные впопыхах несметные сокровища, богатейшие рудники, соседская свара на фоне увядания Нордрассила и одиннадцати Великих Мэллорнов, изначальных. Ну и воспитательные цели — отбывание наказания.
На праздник летнего солнцестояния реджис Ориентали наконец-то принял присягу у двух выпусков гимназиумов — они все же являлись царской вотчиной, и формально в год смуты власть оставалась в его руках, потому они заочно приносили клятвы как бы всему не персонифицированному Древу. Тогда же фэйри выдали первую партию жизнеродной алхимии, тем влюбленным, которые за четыре месяца жизни в Кроне Оэлу были в действительности признаны таковыми и желали продолжить род. Это нововведение, превращающее Нордрассил в эдакое дерево проверки истинности любви, вызвало роптания, заглохшие после получения гарантированных результатов — беременность двойнями, зачатыми все в той же предполагающейся и яслями стать Кроне, подтвердили. В дальнейшем присягу у новых листьев принимал претор Орреджо.
На репетиции торжественной церемонии встречи нового года во время беседы со своим официальным господином Пинг и Понг предупредили его не только об успешности воззвания к феям и прекращении карантина, но и о четких временных рамках для кульминации действа. И обмолвились без объяснений о том, что при очередной встрече дуота Панга с Оратиэлем кто-то из них обязательно умрет, что лучше не искушать судьбу и вовсе не оказываться в пределах одного каэлеса — при этом м-тату положили свои головы на плечи, придав пророческим словам значимый вес.
По вышеупомянутой причине гим-каэлес Ахлессен в дальнейшем стал посещать младший брат Оратиэля. Почему именно этот гим-каэлес? Резерв уничтожен, новые не высажены, а раз ахлессеновцы невыездные, то именно в этом гим-каэлесе с согласия Кюшюлю стали проводиться торжественные мероприятия по распределению новоиспеченных гитов по гимназиумам и проводам недопеченных листьев, которые еще некоторое время будут готовиться к ритуалу совершеннолетия отдельно от алсов.
Ньюград, что вырастили в королевстве Ругдат, молодым королем Даругтан Альберт Рональдом Восьмым активно обустраивался. На нем, городе-сказке, обкатывались новые технологии — к проекту Дом привлек сотни специалистов в самых разных областях: от ассенизаторов до дизайнеров представительских интерьеров.
Старая столица, Сеоруд, что в верховьях реки Сеолгат, оказалась на обочине жизни, когда кончилась манна небесная в виде низвергающихся потоков маэны, питающих вполне себе цивилизованный город с системой канализации и городским освещением. В небезызвестном Зефиру Мияргазе функциклировала подобная схема ведения городского хозяйства, но в разы лучше. Два города роднит старость с ее обширными морщинами катакомб. Столицам Речных Королевств повезло с прошлыми злодеяниями, до сих пор гонящими сонмы подземных тварей прочь, в сторону Раженя. В одряхлевшем Сеоруде за века обветшала даже выстроенная гномами тысячи полторы назад дворцовая крепость, издревле занимаемая правящей династией, но хуже всего обстояли подземные дела — оседали кряжистые горы, из которых брала начало Сеолгат и на давно уже облысевших боках которых разросся город. Богатые выработки глубоко под поверхностью некогда были то ли проданы дварфам, то ли захвачены ими — история умалчивает о сём, однако, людские шахтеры, не гнушающиеся работать и с бедными золотоносными жилами, докапывались до заброшенных гигантских пещер явного рукотворного характера. Куда девалась порода никто не знал, предпочитая списывать все на магию, плотно пронизывающую стены и потолок, когда-то кем-то сильномогучим из какой-то гильдии магов вскрытый. В древности не заботились о всяких распорках и поддерживающих своды балках и колоннах, испещряя поверхности рунописью, исправно действующей в условиях переизбытка маэны, наполняющей силой образчики графического искусства. Прекратилось падение манны небесной, пропала маэна, сдвиг исказил древние чары — в Сеоруде стали оседать целые кварталы, затрещали измалеванные обессилевшими каракулями стены, исходясь трещинами из-за неравномерной просадки фундамента.
Ругдат сравним с... с Румынией в плане площади — на Арездайне всего две страны, на Угэреже с его не в пример изломанной береговой линией даже Ашчат был в разы обширнее. А на Вотрасе с его рубцами горных цепей благоденствовала разве что Империя Патаи, занявшая экваториальный центр и равнину до северной оконечности, самые плодородные земли в окружении скал, гор, жутких тропиков и прохладного океана, круглый год создающего ровный умеренный климат. Ругдат расположен северо-западнее, ближе к гномам — когда-то это положение выгодно отличалось от северо-восточной оконечности, тихая гавань по сравнению с постоянно воюющими землями. Выдающийся в сторону Брошгара полуостров отличался поразительной стабильностью магического фона и обилием мелких источников, перебивающих низвергающиеся с неба потоки — почва приносит по шесть-восемь урожаев в год, рыба в реках нерестится. Рульфы с Брошгара постоянно что-то делили с дроу, вечно цапающимся с поселенцами огромной протяженности архипелага Зугрякц, орками и гоблинами, среди которых встречаются те еще любители гор. До выкраивающего северо-западный угол Вотраса ничейного хребта, населенного общинами гномов и дварфов, Ругдату так же далеко, как до океана, в который впадает полноводная рука, побочным рукавом которой является Сеолгат, большей частью несущая воды по унылому равнинно-степному пейзажу. Несла.
К проседающей земле и выработанным рудникам прибавилась проблема с глубинными тварями, кормящимися флорой и фауной, питающейся исключительно маэной — деликатесная и восхитительно сытная еда! Была. Подхлестнутая сельским хозяйством экономика все равно не в состоянии в ближайшие годы оплатить услуги покупающих продовольствие гномов, заломивших несусветные условия за помощь с проседающими холмами под городами и замками Ругдата, сосредоточившимися на холмистом юге, некогда богатом поверхностными залежами полезных ископаемых — нет, руды и сейчас полно, но золотоносные и серебряные шахты истощились еще век назад.
