Игры олигархов

— Рассказывай, — приказал Гриша, ногой двинув табурет сначала Ярославе, потом себе.

— Ларки нет.

— Слышал. Кто такая?

— Моя подруга, мы учимся вместе, — робко встряла девушка. Гриша бровью не повел — на парня смотрел. Тот на Ярославу глянул и вовсе — туча грозовая сделался.

— Подруга, да? Где тогда твоя подруга?!

— Не ори, — осадил его Гриша.

— Она последняя Ларису видела! Она с ней была!

Суздалева ничего не понимала. Не складывалось, не понималось, не принималось, всем существом отталкивалось, что могло что-то случиться с Лысовой. Загуляла, — билось в виски, встретилась с кем-нибудь, и загуляла. Другого, быть не может. Не с ней, не с ними.

— По порядку, — потребовал Григорий. — Не истерии как баба. Четко и внятно скажи, тогда разговор будет, а орать на улицу иди. Еще рявкнешь, выкину нахрен!

— Мы должны были с ней встретиться — она не пришла. К ночи всех обзвонил — родители на ушах — дочери нет, с института не приходила. Девчонка звонил, они сказали, Лариса с Ярославой пошли в кафе перекусить. Все. Девчонки на остановку и домой, Славка тоже дома, а Ларки нет. И вчера не было, и сегодня — нет. Нет!

— И причем тут Славка? На нее чего накинулся?

— Она последняя ее видела!

Гриша развернулся к подруге, так как приведение выглядела — белая под цвет футболки и будто замороженная:

— Я?... — моргнула. — Она за сигаретами пошла, ларек по пути. Я в кафе, должны были там встретиться, я ей заказала салат там... кофе... А ее не было. Она не пришла.

— Куда делась? — нахмурился Гриша.

— Откуда я знаю?... Я откуда знаю?!!

— Тихо! — хлопнул по столу. — Что вы истерики такие? Звонил ей? — спросил парня.

— Не отвечала сначала, сейчас "абонент вне зоны доступа".

— Может, повстречала гарного хлопца и рванула за звездой? — усмехнулся.

Диму перекосило, кулаки сжал, раздавил тлеющую сигаретку и даже не заметил того.

— Ладно, пошутил я.

Дима сник, выкинул сигаретку и поморщился — боль в руке дошла до сознания.

— В ментуру ходил?

— Родители обращались сегодня с утра. Послали их. Сказали, через месяц не будет, тогда и приходите. Меня тоже послали... то же что и ты сказали, только в лоб — кинула, а ты сопли мотаешь. Девки, что ветер — куда дунешь, туда летят.

— Все? — улыбнулся, на Ярославу покосился. Та сигаретку взяла, закурила вкуса не чувствуя — ком в горле и пустота внутри.

— Вполне возможно.

— Что возможно?! — вскинулся Дима.

— Что... что ушла.... — проблеяла, пряча глаза. Парень долго смотрел на нее не веря, не желая прислушиваться, но яд трижды от разных людей услышанного проникал в душу и мутил разум.

— Сука... — прошептал потерянно. Встал. — И ты сука — ты, поди, ее и свела. Где она?! С кем?!!

— Мужик, у тебя с ушами проблемы или со всей головой? — скривился Гриша. И вытащил упирающегося, орущего на Ярославу парня на площадку, выкинул с лестницы. — Появишься, рожу разобью!! — заверил.

Хлопнула дверь, будто душу девушке оборвала. А за ней крики: "сука!! Тварь ты, Суздалева!!" И вина укутала, хотя откуда ей взяться?

Гриш к девушке, обниматься, с поцелуем полез — оттолкнула не заметив, пошла в комнату, начала телефон искать.

— Не понял? — двинулся за ней парень. — Пошлем вечер к чертям из-за трагедии Ромео, утерявшего свою Джульетту?

— Ты не понимаешь.

— Не понимаю и не хочу. Меня ты интересуешь, мы, а не какая-то ветреная Ларка со своим чокнутым Оттелой.

Девушка не слышала — она металась по квартире в поисках долбанного телефона и готова была завыть из-за его пропажи.

— Эй, алло?!! Что мы ищем?!

— Телефон!!

— На хрена?!!

— Позвонить девочкам!!

— Здорово! — передернуло Гришу. — Может и мне пацанам позвонить?! Устроим слет добровольной службы доверия и спасения на дому!!

— А если с ней действительно что-то случилось?! Ты не допускаешь этой мысли?!

— Но ты-то причем?! Причем тут я?! Причем тут мы?!

— Я ее подруга! Я видела ее последней! Я!

— Будем в ответе за всех, прости господи?! С головой как?! Да укатила твоя подружайка на какую-нибудь базу, зажигает, так что листья с дубов опадают! Выходные, дура!! Не думала, что люди просто отрываются?!!

— Я дура?!... Ты.. ты сам дурак! Эгоист, рокер хренов!! Пошел вон отсюда!!

Гриш опешил. Обиделся. Схватил куртку и рванул к дверям, пытаясь вымучить что-нибудь едкое, обидное, такое, чтоб под дых и в аут. Не получилось — пошлятина всякая в голову лезла. Вылетел и только смог на двери злость вымести — хлопнул так, что штукатурка у косяка полетела.

— Ну и катись!!...

И всхлипнула, сползла по стене, обняла голову, готовая завыть. Взгляд упал на валяющийся у тумбочки мобильник — мимо ночью положила, вот и найти потому не могла. Подползла, взяла, а что делать дальше — не знает. Звонить? Кому? Даже Любе — страшно. А если услышит тоже что от Димы, что она Ларису подставила, свела с кем-то. А если с Ларкой правда, беда, выйдет вообще ужасное — что она виновата, она не усмотрела. Она же рядом была, она!

Да не может быть. Не с ними, не с Ларисой. Что плохого с ней может быть? Действительно укатила со знакомыми на базу, забив на один день учебы. Бывает. И Димку понять можно. И что та не отвечает — тоже. Но почему ей не позвонила, почему матери с отцом не сказала?

Телефон разрядился?

Да. Да! Точно.

А в душе пурга — не дай Бог, не дай Бог!

Набрала номер Любы и робея, боясь крик и обвинения услышать, зажмурилась, ожидая когда подруга возьмет трубку.

— Привет! Как дела? — нормальный бодрый голос.

— Люб, про Ларису слышала?

— А, слышала. Я думала, и ты в курсе, что свалила Лысова в неизвестность. Ты ж с ней была. Я думала вы вместе познакомились, вместе отрывались. Ты приползла в институт, а та наплевала.

— Нет, я сама по себе была.

— Серьезно?

— Да. Димка сейчас приходил, орал. Говорит Ларисы так и нет. Родители в милицию ходили — она с пятницы дома не появлялась.

На том конце связи притихли.

— Люб?

— Ну чего? Думаю я, что случиться могло. А вы когда в пятницу расстались?

— У кафе. Она к ларьку за сигаретами пошла, я в кафе. Больше не вделись.

— В смысле она ушла за сигаретами и не вернулась?

— Выходит так.

— А ты где была?

— В кафе!

— Ну, чего кричишь-то? Я же просто спросила.

— Я... боюсь, — осела Ярослава. — А если с ней, что-то случилось?

— Может, и нет. Чего с ней может кроме любви случиться? Втрескалась поди, как ты в своего. Голова улетела и ринулась Лариса в тупик. Завтра явиться, родители ее уроют, а Димка добавит.

— А если... если нет? — еле слышно спросила девушка.

— Ну-уу... тогда не знаю. Если завтра не объявиться, тогда точно... пипец.

— Как это?

— Ну, как, как! Убили!... — и дошло, что сказала, затихла на полминуты. — Да нет!... Фу, ты! Тяпун мне на язык. Ничего с ней не будет, кому нужна? Кто? Среди дня?...

Слава застыла, сообразив, что в тот момент когда она пила кофе и нелестно отзывалась о своей подруге, ее возможно убивали. Она возможно кричал и звала на помощь, Ярослава в это время... Она...

Нет!!

Сжала трубку и зажмурилась: нет, нет, нет, кыш плохие мысли! С Ларой все хорошо, с ней все отлично. А Димка? Ну, что Димка? Мало ли бывает?

А что ей-то делать?!

— Эй, подруга? Ты чего притихла? Слав, выкини фигню из головы. Завтра Лысова явиться как ни в чем не бывало. Вот увидишь. Чего вы раньше времени панихиду заказываете?

А правда — чего?

— Ты права, ага. Извини. Ладно. Пока, — отключила телефон. Взгляд на городской ушел — родителям Ларисы позвонить? И что услышит? Нет, надо подождать до завтра. Правильно Люба сказала — может явится завтра Лариса, как ни в чем не бывало, а ты тут с ума сходи. Это все Димка, нагнал истерики. Из-за него с Гришей поссорилась. Ой, ёёё!!

Тьфу!

"Только явись Лысова, я тебя сама грохну!"

Леший принял душ после трех сэтов с Расмусом и сел за стол:

— Ну, рассказывай, как оно?

— Класс! Высший класс! — поведал тот, смакуя вино. — Девочка — вишенка, ягодка, персик!

— Доволен.

— Еще бы, — передернулся и расплылся в улыбке. — Как она билась, ты бы видел. Это тебе не театр для двух, не искусство эротики — жизнь. Натура. Кстати, немного заснял, как ты просил. Смотреть будешь?

Алекс поморщился, выказывая сомнения:

— Нет, наверное. Лучше расскажи свои впечатления.

— Оо, — покачал пальцем Игорь, лукаво улыбаясь. — Что рассказ — нужно самому вкусить запретного плода, чтобы понять его вкус. Поверь, оно того стоит. Знаешь, — развалился в кресле, поджег сигару. — Я подумываю повторить. Купить на неделю или месяц. На две ночи — мало. Правда, правда.

— Дорого.

— Ай, деньги для того и нужны, чтобы их тратить и не стеснять себя в желаниях. Я тут подумал — дела идут отлично, жизнь катит — должно же в ней быть что-то и для души, чтобы потом было о чем вспомнить?

— А это для души? — хитро усмехнулся Леший, отодвигая тарелку с уткой.

— Не то слово! Но не объяснить — нет. Сам попробуешь — поймешь. Вот он, настоящий наркотик! Сплошной чистый адреналин.

— Я прыгал с парашюта — тоже адреналин вырабатывается, будь здоров. Плохо, что на третий, четвертый раз острота восприятия притупляется. Куража уже нет.

— Вот! — ткнул в его сторону зажженной сигарой. — А тут одни воспоминания — выплеск "будь здоров". Жаль, искренне жаль, что все закончилось. На самом интересном месте, между прочим. Она сломалась, стала мягкой как воск. Этакая живая кукла. Спорю, многие вещи она проделывала впервые. Это было очень любопытно, остренько, неизбито. Н-да, заманчиво до головокружения. Но. Я только вошел во вкус и — конец контракта. Н-да, жаль, — глотнул вина. — Ты как, надумал связаться с Хелен?

— Куда торопиться?

— Зря, старик, такого себя лишаешь, я тебе доложу.

— У нас разные вкусы.

— Не скажи, это всем нравится. Инстинкты, куда от них денешься?

— Может быть. Но я не люблю кукол. Мне нравиться дрессировать, но не нравятся дрессированные. Они уже не интересны, теряется изюминка. Все становиться предсказуемым, понятным, отлаженным. Серость. Скука.

— Да? Как же Ирма? — уставился на него с поволокой во взгляде. — Эта кошечка предсказуема не больше любого хищника.

— Ничуть. Как раз в этом ее тонкое место. Я знаю, чего она хочет, знаю, чем купить ее поведение, отношение, знаю, как и чем направить в нужное мне русло.

— Слышал, она уже приехала.

— Может быть. Мне неинтересно.

— Но она строит планы в отношении тебя.

— Разве это мои трудности?

Мужчины переглянулись и рассмеялись. В окна, словно возмутившись их поведением, дунул ветер.

— Кажется, осень вступает в свои права, — заметил Игорь.

— Давно пора. Я уже соскучился по ливням.

— В такую погоду хорошо сидеть у камина... и держать на поводке вместо суки породистую рабыню.

Алекс покосился на друга: забавно. Однако если речь идет о той, что он превратил в игрушку — неинтересно. Потому что быстро и, послевкусе бледно оттого, ощущения неполные, урезанные.

Такие вещи нужно смаковать, как хорошее вино, а иначе вкус теряется.

— Между хозяином и его питомцем должна быть крепкая связь, иначе теряется очень многое. Пропадает смысл.

Расмусов задумчиво посмотрел на него, затянулся и кивнул:

— Ты прав, в этом что-то есть.

— В этом есть извращенность, — засмеялся Александр.

— Оо, это самая "вкусная" часть личности. Мы все, так или иначе, извращены. Лично я согласен с Фрейдом — все держится на сексе, влечении, удовлетворении сексуальных инстинктов. Мир делиться на рабов и хозяев, как бы это не скрывалось и чем бы не прикрывалось. Высший пик наслаждения, наверное, найти хозяину своего раба, а рабу — хозяина. И в этом высшее извращение, переходящее уже в норму, — засмеялся.

— Любопытная теория.

— Отнюдь. Правда жизни. И радость в том, чтобы понять кто ты: раб или хозяин.

— Про себя понял?

— Хозяин, однозначно! В этом понимании я благодарен маленькой шлюшке, что презентовала Хелен. Уверен, что девица не останется в накладе — она стала прекрасной рабыней, и теперь точно будет знать свое место, и свое назначение. Кстати, тебе не хочется понять, кто ты? — качнулся к другу.

— Я знаю.

"Но что хозяева, что рабы — бывают разными, и порой, одно другому не мешает", — спрятал улыбку.

Ночью громыхало и было ветрено. Порывами ветер бился в окна и хлопал форточкой.

Ярослава лежала и слушала его вой, пытаясь заснуть, но сон бежал. В голову лезли всякие гадости, воспоминания, и было страшно вставать с постели, чтоб закрыть форточку или одеться пойти в институт. А надо.

Да и чего она боится? Все будет хорошо, все точно будет хорошо. И с Гришей они помирятся, и с Лара с Димой. Только бы заснуть и проснуться уже, когда это "хорошо" наступит, попасть туда сразу, как в другое измерение.

Глава 4

Ярослава все время оглядывалась по сторонам, двигаясь к институту. Она ожидала увидеть Ларису и Григория, но ни того, ни другого не было. С Гришей ясно — обиделся парень, так ей и надо. Но отсутствие Ларисы навевало дрожь, боязнь глубинную, того худшего, что прорицала Люба, что сама она гнала как могла, но оно то и дело выползало на свет.

Тучи заволокли небо, ветер буянил в сквере, на остановках, но впервые Ярослава не радовалась наступлению холодов. Она попросту не замечала перемен.

Зашла в аудиторию, плюхнулась за стол и бросив подругам:

— Привет, — стянула шарф с горла, скинула куртку. — Лариса не появлялась?

Девушки дружно уставились на нее:

— Говорят, наглухо пропала, — поведала Света, вздохнув. — Понять не могу, что могло случиться?

— Мало придурков по свету бродит? — грубо бросила Марина, отворачиваясь.

Ярослава сникла.

— Другое мне непонятно, если Лариса пропала, то почему ты на месте? Вы же вместе ушли, вместе пошли, — покосилась на нее Инна. — Что-то в этом неправильное.

— Что может быть правильного в пропаже человека среди бела дня? — пожала плечами Марина. — Но вопрос по существу, — уставилась на Суздалеву. — Ты ее бросила, что ли? Напал кто и ты испугалась, убежала?

— Чего? ... Вы что, совсем что ли?! — возмутилась девушка, сердце сжалось от горечи — началось, теперь ее винить все и во всем будут. Докажи что-нибудь! — Никто к нам не приставал, никто не нападал! Блин, я сотню раз уже рассказывала, как было, у меня уже мозоль на языке! Я пошла в кафе, а Лара пошла за сигаретами! И больше не появилась! Я что, должна была ее и в ларек сопровождать?!

— Слав, ну чего горячишься?...

— Чё кричишь-то? — обиделась Марина. — Правда глаза колет? Сейчас конечно, что хочешь можно сказать, иди, проверь, как там было.

— Да что вы на нее напали, девочки? — занервничала Света. — Слава причем, правда? Ларка всегда бесшабашная была...