Гарри Поттер/ Стэнли и много, много имён

— "Десперандум небула"! — Потянуло из меня силы, да так, что я не удержался и упал, растеряв как магические силы, так и физические. Уже теряя сознание, я увидел, как надо мной остановилась оскаленная пасть оборотня, капала с него зловонная слюна, заливая моё лицо, и пробираясь в рот и ноздри. А потом я отключился, в мыслях прощаясь жизнью.

— Ты поймал его, отец! Поймал! — Нагнали вожака их маленькой стаи остальные волки. — Я хочу его печень!

— Он мой! — Категорически сказал старик, зло рыкнув на сына и двух других оборотней, что были приняты в стаю и пытались откусить лежащему словно сломанная кукла на земле Стэну, голову.

Пока они ругались, над ним образовался золотистый купол, что отбросил всех оборотней в сторону.

— Защитный амулет! — Воскликнул первым очухавшийся сын, превратившись в человека. — Сучий выродок не снял амулет!

В этот момент, лист, подаренный Стэнли молодым дубом и хранящийся у сердца — истлел, растеряв всю свою силу.

— Сам знаю, — раздосадовано полез в карман за палочкой вожак, не замечая, как ту часть леса, в которой они находились, стал покрывать туман.

Стэнли, потративший все свои магические силы и заплативший за "десперандум небула" или туман отчаянья несколькими годами своей жизни выиграл в рулетку.

— А-а-а-а-а! — Взвыли в лесу четыре глотки, исторгая жалкий вой, пока туман пожирал их изнутри, нежно баюкая при этом призвавшего его в этот мир человека.

В этот момент в отделе тайн зазвенел прибор, оповещающий, если где-то в Англии применяют по-настоящему тёмную магию.

— Чёртов Сириус Блэк! — Разбудил звон молодого сотрудника, что должен был отмечать все такие срабатывания, скрупулезно их записывая.

Глава 7

Вот и подошел к концу третий день пути, всё также стоял я в лесу, но уже совсем в другом. Он был волшебным, заметно потеплело здесь, а с дерева на меня любопытно смотрели его хранители — лукотрусы, защитники рощ, охраняющие кору волшебной рябины от посягательств волшебников и других бродяг.

О том, что случилось два дня назад, я старался не думать, что не помешало мне разделать тех оборотней. По всем правилам — они моя законная добыча, так сказать...

По-началу было противно, ведь я разделывал людей, хоть и насильно перекинутых мною чарами в зверей. Заклинания разделки я знал, а потроха этих тварей, как и шкура — дороги. А деньги мне ой как нужны. Не до слюнтяйства.

Наверно отчасти я сделал это, чтобы унять страх. Слишком близко подобралась ко мне смерть, и таким образом я вымещал свою злость, находя некое садистское удовольствие, когда вынимал из тел оборотней сердца, сочащиеся слизью селезёнки и мозг, ценящийся на вес у алхимиков.

Оборотней не просто так причислили к тёмным тварям. Стоит им лишь разок попробовать человечину, как они больше не могут без неё. Вот почему их загоняют в резервации. Вот почему разрешена охота на них. Вот почему их смерть — благо.

Да, бывает так, что сильный человек, укушенный оборотнем, справляется с внутренним зверем и держит свои порывы в узде, не смея нападать на людей, но. Всегда есть но. Таких как он — мало и их никто не учитывает. Ты оборотень? Тогда не смей появляться на людях в полнолуние, иначе мы тебя убьем. Вот и весь сказ. Да и не в полнолуние могут убить.

Стэн слышал слухи, что власти приплачивают сильным стаям, чтобы те заражали обычных людей, маглов — ликантропией, так как потроха оборотней нужны всем и всегда.

Волшебники оборотни, вкусившие человечины, в отличие от своих собратьев, но из обычных людей, способны превращаться даже не в полнолуние, да они и куда сильней своих младших, так сказать детей. Их убить сложнее и ты сам можешь стать, чьим-то завтраком.

В теории я всё это и так знал, но столкнувшись вживую, ещё отчетливее понял, как же этот мир отличается от привычного мне. Страх ушел, да, но опасение осталось. Я перестал таиться и постоянно накладывал на себя чары, отбивающие запах, делающие меня малозаметным и помогающие находить нужный путь.

Встряска, что произошла, помогла мне прийти в себя. После Азкабана я всё ещё находился слегка в неадекватном состоянии. Впрочем, пересматривать своё решение идти к родной землице я не стал. Даже понимая, что там меня должны ждать, как и на квартирке в Лондоне. Денег нет, а идти мне больше некуда.

В городе меня сразу засекут, когда как здесь я могу спокойно (почти спокойно) колдовать. Да и своя земля, признанная Министерством — не пустой звук.

Ещё в стародавние времена, когда было образовано Министерство Магии, все волшебники, жившие на этой земле — наделили эту структуру правами и обязанностями и одно из этих прав гласит: если Министерство Магии признало право волшебника на землю, значит, это право признали все волшебники и магические существа всея Англии. И это важно! Только тогда можно проводить ритуалы признания и благословления земли, которые и провёл мой отец, кхм, отец Стэна, беря у него кровь.

На своей земле я могу не опасаться ни поиска на крови, ни других ритуалов. Сама земля хранит хозяина. Чужих, что ступили на мою землю и замысливших плохое, будут ждать одни неудачи. То их ужалит пчела, то коряга подвернётся под ногу, то ещё что... Да, всё это не остановит ни авроров, ни охотников за головами, ведь как справляться с такими проблемами они знают, но я не могу просто так отринуть все плюсы. Уйди я в обычный лес, да даже в магический — ничего мне там не светит. Нормальную защиту не поставишь, так как сама земля будет её отрицать. В городе простецов же, не поколдуешь, везде слежка за выбросами и заклинаниями из так называемого "серого списка". Вот и выходит, что мне надо попасть на свою землицу, минуя "гостей". А уж как скрыть свою собственность и не попасться — знает любой маломальский волшебник. Недаром те же "пожиратели" и другие террористы могут скрываться десятилетиями и если сами не выползут из норы, куда они сами себя загнали, их не поймать.

Ну а что делать после того как обрету место, в котором мне не страшен и чёрт, тьфу, тьфу, решу после.

Чужих я засёк задолго до того как услышал. Не зря постоянно накладываю заклинание "малого предвиденья", которое почти уже не срывается. Седьмой курс Хогвартса, чтоб вы знали.

— Лови его, лови. Уходит же! — Причитал мужской голос.

— От меня не уйдёт! — Уверенно отвечал звонкий женский голос. — Опа! — Воскликнула девушка, пока я подбирался ближе, предварительно накинув на себя ещё одно заклинание.

— "Инуисибилитас", — щёлкнул я палочкой по своей голове, накладывая невидимость, более продвинутую, чем школьное дезиллюминационное заклинание.

Да, пришлось делать несколько попыток, но в итоге оно получилось.

Теперь я почти без боязни выглянул на поляну, откуда шли голоса. Близко подбираться я не собирался, ведь любой нормальный волшебник почувствует, если рядом находится другой волшебник, как ты не скрывайся. Если конечно тот другой, не превосходит тебя наголову.

— Как тебе экземпляр? — Счастливо трясла девушка зверька, похожего на хорька, заглядывая тому в глаза, в зубы и между лап. — Здоровый, в самом расцвете сил — "кривозубый засека", — гордо подняла она носик, хвастаясь своим трофеем.

— Неплох, неплох, — причмокнул приземистый мужик, крутящийся рядом и осматривающий этого не знакомого мне зверя. — Не меньше ста галлеонов с носа. А если удастся расторговаться с тем новеньким у рынка Хогсмит, то и все двести.

— То-то! — Тыкнула она его пальчиком в грудь. — А ты говорил: не водятся они здесь, не водятся, — спародировала она своего сопровождающего, прогундосив сквозь нос.

— Да, да, — отмахнулся тот. — Ты молодец, а я дурак.

— Ты мой дурак, — прильнула девушка к этому мужичку и сладко поцеловала, а я пошел своей дорогой, радуясь, что мне попались не какие-нибудь контрабандисты, а обычные волшебники, зарабатывающие по всей видимостью ловлей редких животных.

К участку, принадлежащему мне, я планировал выйти к обеду, так и вышло.

* * *

— Думаете, он появится здесь? — Спросил своих напарников егерь, помешивая кашу в котелке над костром странного, синеватого оттенка.

— Наше дело не думать, а выполнять то, что велят Министерские, — ответил ему пузатый мужик в камуфляже, вычищая из под ногтей грязь.

Рядом с ним лежали несколько пакетов, полных различных трав, варварски вырванных с корнем.

— И не задавать лишних вопросов, — поддержал его третий товарищ, щуплый как щепка, что так же вычищал грязь с рук. — Эх, не зря мы подвязались на это дело, — развязно похлопал он грязной рукой по кульку с пучком зелени. — Парень подпитывает это место своей магией, а травы не собирает. Даже если не поймаем мальца, в накладе не останемся.

— Это нам повезло, — кивнул пузатый. — Те пятьдесят галлеонов за его поимку, что нам обещали — мелочь. Пусть этот Шанпайк катится куда подальше, а мы будем иногда захаживать сюда и собирать дикий урожай, ха-ха-ха-ха.

— Это ты, верно, заметил, — сплюнул щуплый. Хотя... — Переглянулись они с пузатым, а потом посмотрели на третьего своего товарища, отвлёкшегося на помешивание.

Он был новеньким и попал в команду к егерям, как и все до этого. Еле дотянул до пятого курса Хогвартса и был выпнут оттуда. Таланты его нигде не пригодились, ведь он ничего толком и не умел, а потому выбора у него большого и не было. К егерям от хорошей жизни не идут. Знал бы он, в чью команду попал, так бы не радовался. Как мать не отговаривала, он не послушал.

— "Ступефай"! — Выкрикнул жирный и с его палочки сорвался толстый жгут красного цвета, попав новенькому в спину и повалив того на землю вместе с расплескавшимся котелком.

— Бля! Ты чего пузырь, не видишь куда бьёшь? — Возмутился щуплый.

— Заткнись, и помогай, давай, — огрызнулся толстый, обидевшись на свою непрезентабельную кличку, и они в две руки стали раздевать новенького, просто срезая с него одежду. — Ты не крути глазёнками, не крути, — обратился он к парализованному парню, чьи глаза продолжали двигаться, чуть не вылезая из орбит. — Пожил бы с наше, понял, каково это жить с вечным клеймом неудачника и работать за жалкие подачки тех, над кем измывался в школе. Эх, — картинно выдохнул жирный. — На что только не пойдёшь, чтобы прокормить семью парень, — отечески похлопал он его по щеке.

— Ты заманал уже со своим нытьём! Нахрена ты его пугаешь? Он и так уже обосрался! — Скривился щуплый, кинув на парня — "экскуро". Очищающее заклятие.

— Хе, хе, — жутко улыбнулся его толстый напарник и достал из сумки непонятную металлическую конструкцию, с красным камнем в вершине, принялись они устанавливать её на груди парня, ввинчивая болты прямо в плоть человека, прорывали они кожу, уходя в кости и органы, вызывая жуткую боль, но молоденький егерь кричать, не мог. Только из глаз лились слёзы, молили они о пощаде.

Два живодёра, не в первый раз проделывающих такое, смотрели на него с равнодушием. Вот что ждало Стэна, попадись он этой команде егерей.

— Парень молодой, здоровый. Выкачать можно не мало, — деловито взмахнул палочкой над прибором щуплый и шестерёнки конструкции задвигалась, уже сами ввинтились болты ещё глубже в тело паренька, хрустнули у того кости, но он так и не потерял сознание. Прибор не давал.

Оглушающее ослабло и парень начал слабо стонать.

— Ма-а-а-а-а... Ма-ма, ма-мо-чка...

Его палачи на это и ухом не повели.

— Повезёт кому-то. Проживёт лет на пять дольше, — безучастно отвернулись они от парня, из которого выкачивали жизненную силу, что охотно скупалась состоятельными стариками, не желавшими уходить за грань.

— Хрум, — приглушенно треснула ветка в окружающем полянку лесу и егеря моментально преобразились, соскочив со своих мест у костра и приготовившись разразиться потоком заклинаний из палочки. Силу им заменял многолетний опыт и хитрость.

— Это ты, Стэн? — Подал какой-то знак своему напарнику щуплый и пузырь скрылся в лесу. — Выходи мальчик. Мы тебя не обидим.

Глава 8

— Чёртов вилорог! — Прошли в стороне от меня егеря, увидев, как от них удирает красавец олень.

— А ты и струхнул. Ха! — Выдал смешок жирный, после чего заткнулся под тяжелым взглядом напарника.

Ветка, слава Мерлину сломалась не подо мной, да и не услышали бы они меня, как не прислушивайся. Я теперь учёный и накладываю на себя целый каскад заклинаний, прежде чем ввязаться в любую авантюру.

То, что произошло на краешке моих земель — меня напугало. Плевать, что там они собрали. Вырастит заново. Но поступить так с напарником. Да ещё при нём обсуждать, как продадут его жизнь любому старику, что больше заплатит. Не знаю даже как это назвать. А я то — думал что "пожиратели смерти" — террористы. Даже Стэн, крутившийся во всём этом дерьме — не видел такого цинизма.

Чёртов мир и право сильного в нём! Чёртовы дементоры! Как же всё это меня вымотало.

— Сколько там ещё? — Нетерпеливо поинтересовался пузырь, когда они вернулись на полянку.

Я же всё ещё подглядывал за ними, стоя под невидимостью.

— Ты куда-то торопишься? — Подошел к будущему трупу щуплый, проверяя прибор на груди парня. — "Силенцио"!

Заклинание окаменения ещё сильнее ослабло, и мальчишка кричал в голос, вот его и заткнули взмахом палочки, без всяких эмоций на лице.

— А ты что, собрался ждать здесь Шанпайка? — Удивился пузырь.

— Лишними пятьдесят галлеонов мне не будут.

— Ты когда-нибудь пожалеешь о своей жадности, — предрёк неприятности своему напарнику толстяк.

— Приготовь лучше пожрать, а то весь котёл расплескали!

Дерьмоеды! Столько доброй каши перевели, буркнул у меня живот, со слезами на глазах смотрел я на лужу из гречки с крупными вкраплениями мяса.

— Почему это я?! — Возмутился он.

— Потому что я так сказал, — с отчётливой угрозой в голосе приказал щуплый и толстяк, ворча, начал готовить заново, пока щуплый подкручивал винтики на приборе.

Жизнесос с мнимым философским камнем в вершине был мне знаком, хоть я и не смог опознать его с первого взгляда. Уже и не скажешь, в чьих воспоминаниях я его видел, но что это такое — знал. Мерзкая вещь, придуманная одним безумным чернокнижником в раннем средневековье, что никак не хотел умирать. Этот идиот не смог удержать тайну устройства, и оно пошло по миру. Одними из первых его опробовали ведьмы. Не те, что сейчас учатся в Хогвартсе и так себя называют, а самые настоящие. Из ковенов по всему миру. Такие, как: Яга, костяная нога; Мамзелькина; фея Моргана; Тухлая Бетти и другие... Потом об устройстве узнал тёмный волшебник Кощей, получивший впоследствии прозвище Бессмертный и мир затопило кровью. Ставились эксперименты. Маглов резали как кур, но в итоге, выяснилось, что выкачать с обычного человека нечего. Без магии они не на что не годились и взор чернокнижников и ведьм обратился на своих сограждан. Кровавую эпопею удалось остановить только через кровь и боль. На это ушло сто лет. За это время мир магии недосчитался миллиона молодых волшебников, что были выкачаны более сильными или удачливыми собратьями. Сейчас, тайна прибора — неприкосновенна. Только за интерес к нему сажают пожизненно, страшась повторения тех времён. А уж что будет с тем, кто им владеет и подумать страшно. Откуда он у этих отбросов, интересно?