Мечтатель

Ш-ших! Очередная попытка Штыря высадить налитую кровью гляделку в очередной же раз проваливается. Метательный нож улетел бы куда-то в молоко, скользнув по черепу, если бы я не подсуетился и не "подобрал" его. Да, при помощи форспуша. Кстати, выпущенный из арбалета болт и сам арбалет я тоже... м-м... приватизировал. Учитывая обстоятельства, не дешёвая стреляющая машинка превратилась бы в груду щепок: свирепец не преминул бы несколько раз пройтись по ней когтями и всей своей массой, достигающей минимум полутонны.

Даже интересно: на чём, когда и, главное, как он так капитально отъелся? Нормальным-то манером откормить этакое чудище не одно стадо нужно, гекатомбы две-три (а в буквальном переводе "гекатомба" — "сто быков"; ну не на траве же набирать массу крупному хищнику и не на содранной молодой коре, как зайцу!). Да и фактор времени, опять же...

Ух!

Стоило мне немного отвлечься, как вялое (сравнительно) позиционное противостояние закончилось. До того свирепец резал круги, поворотясь к будущим Охотникам бронированным боком, временами поплёвывал в них ядом. А то изображал рывок, но быстро возвращался к оборонительной тактике, когда слишком вёрткие люди укрывались за стволом очередной сосны. Но Кимара решила рискнуть и подсечь кнутом сухожилия на лапе свирепца. Тот почти синхонно решил изобразить очередной рывок на добычу. В результате конец кнута запутался вокруг переступившей не туда лапы. Завяз. Обиженная тварь, которой таки досталось жалом, взревела.

И понеслось.

Рывок в сторону Кимары, уже не пробный, а самый настоящий. Порскнувшие в стороны Губа и Штырь — не запаниковавшие, по крайней мере не до потери рассудка, а пытающиеся взять свирепца в клещи (правда, в прошлые разы манёвр не удавался...). Плеть отпускает рукоять кнута, ныряя за ствол сосны и с почти волшебной скоростью заменяя основное оружие на нож-кастет... против такой туши? С кастетом?! Идиотка!!!

Форспуш.

Разогнанный по уже отработанной методике арбалетный болт, нацеленный с правильным упреждением, перебивает свирепцу позвоночник у самого основания черепа. Тварь валится, взрывая судорожно дёргающимися лапами хвойный опад. Хрипит. Я тоже валюсь вниз со своей сосны, мягко гася инерцию полусогнутыми ногами и ещё одним форспушем. Обвожу честную компанию взглядом, заменяя гневный рык волной эмпатически проецируемого бешенства.

— Потренировались? — спрашиваю негромко, почти ласково.

Губа и Штырь молчат. Умные.

А вот Кимара не смолчала.

— Зачем ты вмешался?!

Гляжу ей в глаза. Молча. Долго. Или это только кажется, что долго? Потому что сейчас адреналина в моей крови будет побольше, чем собственно крови. Эти-то трое хотя бы имели возможность сбросить напряжение, играя в активные игры на свежем воздухе, а я...

Опускаю взгляд первым. Кладу на землю арбалет, четыре метательных ножа Штыря и один, принадлежащий Губе. Очень аккуратно, рядком.

Разворачиваюсь, отхожу шагов на двадцать, присаживаюсь на ствол рухнувшей сосны.

Закрываю глаза.

На практике отрешённая земля оказалась не так страшна, как её малюют. Конечно, если не учитывать семижды проклятого Шёпота, более-менее переносимого днём, но делающего сны куда более... разнообразными, так сказать. Впрочем, об этом — потом: суть Темноземелья далеко не сразу развернулась в полную силу, поэтому первую неделю омрачили всего лишь участившиеся кошмары... от которых больше всех страдала Кимара. Но я это дело вовремя пресёк — спасибо моей эмпатии — и при помощи опять-таки эмпатии кошмары отгонял. Губа и Штырь спасались сами, повадившись спать в одной кровати. Ничего пошлого, не подумайте! Просто живое человеческое тепло под боком, как выяснилось, неплохо помогает бороться не только с холодом.

Если вывести за скобки Шёпот, сплочённая команда имела хорошие шансы продержаться в Химернике на протяжении месяца даже при отсутствии магической поддержки. Действуя аккуратно, не нарываясь, расчистив кусок территории и сидя в его границах, давя всякую мелочь, забредающую "на огонёк"...

И молясь Высочайшему и Пресветлому, чтобы за мелочью не подтянулся свирепец, хрипун или рой Кровавых Мух. От которых без магии точно не отмашешься.

(Вот, кстати, ещё вопросец из интересных: известно, что создания Темноземелья страшно не любят людей и почти всегда, стоит только двуногим появиться поблизости, кидаются в самоубийственную атаку. Именно самоубийственную, так как те же грызляки не представляют особой угрозы даже для гражданских без какой-либо воинской подготовки. Но... но! Если с Кровавыми Мухами и кое-какими другими видами всё более-менее ясно — вывели их такими, спасибо древним химерологам — то как насчёт остальных?

Под влиянием злой магии стихийные химеры, такие, как грызляки или те же свирепцы, ВСЕ изменяются по-разному. Двух одинаковых не найти... это, кстати, причина их бесполезности как источника ценных ингредиентов: когда для каждого нового образца приходится проводить отдельное исследование полезных свойств, которых вполне может не оказаться... ну, ясно. Так вот: все до единого грызляки мало похожи один на другого — но вместе с тем ВСЕ грызляки кидаются на людей! Стихийные химеры, получается, не такие уж стихийные? Что в людях такого, что провоцирует тварей? Хорошо было бы выяснить!

За такое полезное знание меня, пожалуй, в старшины Охотников запишут вне очереди...)

Да. Сидя на одном месте, испытание проходить гораздо легче. Но при этом также гораздо скучнее. Даже если тратить время на усиленные тренировки — благо, сделанный мной водопровод позволяет отмываться после них с комфортом, чуть ли не шиком — усидеть на попе ровно, имея в оной попе телескопическое шило, сложно.

В свободное от дежурства и тренировок время мои подопечные аккуратно обобрали с кустов мирвинга оранжевые ягоды (а я, используя магию, холодным отжимом добыл из них сразу конечный продукт, то бишь масло-репеллент; набралась целая фляга). Пройдясь по руслу реки и немного поныряв, будущие Охотники нашли с полдюжины корней хармеса, десяток луковиц шьитпа и ещё кое-какие ценные ингредиенты, ценимые магами-целителями. В процессе было выловлено энное количество рыбы, да и популяция раков понесла страшный урон.

Но для утоления жажды действий этого оказалось мало. Ха!

— Мы хотим свежего мяса! — сообщил мне Губа. И Штырь кивнул, да и Плеть явно отнеслась к идее одобрительно.

— А вылазки за дичью в Сумеречье вы случайно не хотите?

— Случайно — не хотим. Хотим — специально!

Я ухмыльнулся. М-да... научил я тебя дурному, Губа, на свою голову...

— Тогда собирайтесь, неугомонные. Будет вам вылазка и мясо.

Последовали три почти одинаковых хищных ухмылки, и народ разбежался собираться.

Увы, охота с магорадаром, как я заранее подозревал, оказалась занятием скучным. По крайней мере, для меня. За пределами Темноземелья моя снесорная техника работала без сбоев, находя потенциальных жертв на вполне приличных дистанциях, так что процедура упростилась до предела. Пошли — с заранее вычисленной стороны подобрались к жертве — выстрелили — дошли до оленьего трупа — освежевали — вернулись. На всё про всё четыре часа, из которых скучная и довольно грязная процедура свежевания заняла чуть ли не половину.

И тогда-то (всего на шестой день! недели не прошло — даже по моему привычному счёту, а не по местному, считающему за неделю девятидневье) родилась коллективная мысля. Эта мысля состояла из одного слова, и слово было: патрулирование. Но как по мне, честнее называть её чуть иначе: "Ску-у-учно!" Как начальник, отравленный демократией, зарубать инициативу снизу сразу и на корню я не стал, потому что мне самому хотелось чего-то этакого. Невесть чего.

В общем, мы снова собрались, вооружились, оставили на хозяйстве Ларага и пошли.

Гулять по Химернику.

И догулялись до свирепца. Причём не абы какого, а крупного, из хищника выросшего. С такими без магии управляться не рекомендуют. Кой чёрт меня дёрнул дать ребятишкам поиграть со смертью в салки? На кой этот зряшный риск — просто острых ощущений ради? Почему я не...

Балда. Тупозавр дуболобый. Хронический больной вирусным дебилизмом. Как представлю сцену "свирепец добрался до Кимары"... до чего у меня воображение хорошее, аж жуть!

Парни первыми подобрали своё снаряжение и подошли к Плети, распутывавшей узел, что образовал конец кнута вокруг лапы поверженной твари. Кимара упрямо закончила работу, ловко — буквально в три движения — очистила жало и свернула кнут привычным движением, вешая его на плечо. И только потом исподлобья взглянула на Губу и Штыря. Выразительно мотнула головой:

"Вам чего?"

— Подойди к Ложке, — очень тихо и твёрдо сказал Штырь. Почти приказал.

— Да, — поддержал друга Губа. — Успокой его.

Плеть сузила глаза.

— Чего злишься? — ответно нахмурился Губа. — Он же тебя спас!

В ответ — угрюмый взгляд ещё сильнее сузившихся глаз.

Парни переглянулись. Штырь повёл плечами. Губа кивнул, бросил взгляд на Ложку.

— Вот это да... — охнул он шёпотом. — Что это с ним?!

Кимара невольно посмотрела туда же. И вздрогнула. Иан-па сидел очень прямо, как будто стрелу проглотил. Но при этом лицо его было бледным, покрытым бисеринками холодного пота, а руки тряслись мелкой неостановимой дрожью.

Как у больного. Или у перетрусившего до без малого мокрых штанов.

"Он действительно переструсил, — дошло до Кимары. — За нас. Ад и демоны!"

Ноги как-то сами собой донесли её до того же самого упавшего ствола, усадили рядом. Даже, пожалуй, слишком близко — до неприличия. Но... когда Иан-па утешал её, позволяя вволю выговориться, стравить память, как медленный яд — он на эти самые приличия плевать хотел. А ей вовсе не хотелось показать себя неблагодарной дрянью... ещё больше, чем уже показала.

Протянуть руку. Осторожно коснуться закаменевшего плеча.

Всё обошлось. Мы живы. Ты...

Иан-па медленно, не открывая глаз, развернулся. Ухватил её руку своими пальцами, сжал — по-прежнему не открывая глаз. Обморочная бледность понемногу уходила с его лица.

"Он рванул на тебя. Прямо на тебя".

В этой мысли, в глубине, скользнуло нечто такое, отчего Плеть передёрнуло запоздалой дрожью. Почему-то теперь, умерев, свирепец пугал её сильнее, чем когда был жив. Хотя — какое там "почему"? Она давно и хорошо знала: когда что-то делаешь, бояться просто некогда.

А вот у Ложки, глядевшего сверху и не вмешивавшегося, потому что они сами попросили его ничего не делать, времени на страх оказалось выше маковки.

Ох!..

Иан-па посмотрел ей в лицо. Тем самым смущающим взглядом, похожим на отцовский — взглядом, который видит насквозь. Мимолётно улыбнулся, передвинулся ещё ближе, вплотную. После чего самым наглым образом притянул, облапил и погладил по голове. И ещё раз. И ещё.

Возмущение растаяло быстро, прихватив с собой запоздалый знобкий страх.

Осталось только тихое умиротворение.

Обоюдное.

По возвращении в лагерь, в виду дома-крепости, но не слишком близко к нему (как по мне, разговор предстоял из тех, которых Ларагу лучше не слышать), я остановил их и спросил, по очереди взглянув в глаза всем троим:

— Ну что, какие выводы вы сделали, друзья мои?

— Какие-какие... — буркнул Губа, — простые. Против свирепцев, особенно крупных хищных, мы пока что как щенки супротив волка. Да и потом шансов мало будет...

У нас были шансы.

— А вот Плеть считает, что шансы были, — я хмыкнул. В принципе, Кимара высказала моё собственное мнение, так что я демонстрировал скепсис больше для вида. — Не пояснишь, какие?

Краткий мозговой штурм, во время которого я озвучивал реплики Плети, подтвердил более-менее очевидную — задним числом — истину. Да, трое "бойцов" вполне могли завалить свирепца без моей поддержки. Точно так же, как склизра. Удачный бросок склянки с ядовитой или огнетворной смесью вполне мог переломить ход стычки. Равно как более согласованная работа обычным оружием. Да, свирепец-лис, убитый мной, оказался здоровенной, хорошо защищённой и весьма опасной тварью. Но выдающиеся размеры являлись не только преимуществом. Они также мешали ему действовать в привычном для хищников стиле.

Посреди леса хорошо тренированные люди превосходили его манёвренностью. Стволы предоставляли им защиту от ядовитых плевков, не позволяли свирепцу толком разогнаться, да и тактику с их помощью можно было разнообразить. Простейший пример: что, если бы Штырь не сглупил, а влез на дерево и оттуда стрелял по твари из своего мощного арбалета? Без лишних нервов, спокойно, оставаясь вне прямой опасности? Конечно, в этом случае у свирепца появлялась более удобная возможность заплевать его ответным... хм, огнём. Но это если бы Штырь сидел наверху один, если бы его не прикрывали оставшиеся на земле соратники.

В общем, итоговый вывод получился примерно такой: завалить подобную тварь очень сложно и рискованно, но можно — даже без магии.

А уж с магией — вообще никаких сложностей.

— Вот! — я для пущей убедительности рубанул воздух рукой, акцентируя мысль. — Без магии вы даже в лучшем случае останетесь в гильдии вспомогательной силой. Отсюда следует... что?

— Что нам надо стать магами, — хмыкнул Губа. — Только это невозможно.

— Невозможного не существует, — вернул я ему ухмылку. — Есть лишь то, что не требует много времени... и то, что требует как времени, так и серьёзных усилий.

— Шутишь? У нас же нет магических способностей. Ни у меня, ни у Штыря, ни у Плети.

"А вот насчёт неё разговор отдельный... и затевать его рано".

— Ответ неверный.

— Что?

— Я не стану грузить вас теорией. Но поверьте: любое живое и разумное существо имеет какой-никакой магический дар. Просто этот дар, как правило, невелик... но тут вступают в силу уже сказанные раньше слова. Для того, чтобы пробудить слабый дар, нужно больше времени и усилий. Но пробудить его — можно. И развить можно. При должном старании.

— Погоди! Ты что, предлагаешь нам...

— Ага. Предлагаю. Вопрос в том, согласитесь ли вы научиться кое-каким новым трюкам. Я не требую ответа прямо сейчас, можете поразмыслить — но ближе к вечеру хотел бы услышать, каков итог этих размышлений.

Засим я подмигнул им, развернулся и потопал к дому-крепости.

Ближе к вечеру резко похолодало. До того резко, что с небес густо повалил снег, первый в этом году. Даль заволокло мутно-белым, речка посерела, приняв оттенки холодного металла, и даже упорно сопротивляющиеся приходу зимы блёклые осенние травы окончательно выцвели, сделавшись из болотно-зелёных — мертвенно-блёклыми. Обрыв по ту сторону речки стал похож на хитрое нагромождение великаньих костей, сосны — на свои собственные скелеты.

Но смотреть на эти мрачные метаморфозы никого не тянуло. Всех нас — включая Ларага, что не удивительно, при его-то натуре — потянуло к огню, весело потрескивающему в очаге главного зала. Я подумал немного, мысленно махнул рукой и воспользовался своими способностями для производства несколько нестандартного глинтвейна. Почему нестандартного? Да просто в комплекте с водой и мёдом шли частично незнакомые мне специи и, главное, винный спирт. Синтезированный прямо на месте и в буквальном смысле слова из воздуха.