— Мертвые скакуны порой удобнее живых, — прокомментировал погонщик трупов. — Не знают усталости, не требуют пищи, не болеют и не мерзнут. Ничего не боятся. И не спят.
— Ага, только могут развалиться на ходу, — добавил я.
— Да, вы правы, — вздохнул молодой чернокнижник. — Поднятая плоть быстро приходит в негодность. И чем больше двигается, тем скорее.
— Не грохнешься? — равнодушно уточнил я.
— Это вряд ли. Шипы держат крепко, проверял.
Пожав плечами, я приблизился к морде химеры. Погладил ее по глянцевой щеке и проговорил вполголоса:
— Нам надо быстро уходить. Ты нам поможешь? Прокатишь на себе — нас двоих?
Обвел рукой нас с ведьмой, потом хвост зверюги. Еще раз переспросил. Косатка-скорпион недовольно сощурилась, но цокнула утвердительно и слегка согнула конечности. Не против, стало быть.
Подсаживая Звитку и карабкаясь на паучью лапу, я больше всего жалел, что у троллей нет дополнительного глаза на затылке. Очень неприятно оставлять за спиной человека, который сшивает из трупов тошнотворные композиции и командует ими. Колдун, дождавшись, пока мы разместимся, дважды щелкнул пальцами, дернув кистью справа налево, и его ободранный транспорт заковылял вперед, набирая скорость.
В патанатомии труп именуется "кадавр". Тут напрашивается это же слово, хотя цели, с которыми резали и шили мертвые ткани, уж точно не сугубо научные.
— Прошу прощения, мне нужно... прибраться. Дело недолгое, — вдруг сказал заклинатель дохлятины. Мы как раз оказались рядом с кустами, в которых что-то ворочалось и ныло. Вот туда он и направился, спрыгнув со своего страшилища. Я пошел следом, держась в паре метров. Проверить, не будет ли сюрпризов.
Однако пока обошлось: там действительно копошился один-единственный труп. Без руки, словно срезанной громадным лезвием, а нижняя часть тела размолота в кашу. Странно, я не помню, чтобы мое чудище приложило к этому свою клешню. "Коллега" подошел к своему имуществу и покачал головой.
— Действительно, не починить. Жаль, хорошее было сырье. И совсем свежее, — вздохнул он, вынимая из кармана тонкий ножик. Нагнулся к вонючему лицу и в четыре взмаха вырезал на нем какой-то узор. Искалеченный покойник вмиг обмяк и затих, а его хозяин вытер нож о штанину, засунул обратно в карман. Извлек взамен плоскую деревяшку — и лихо прошелся ей по своему художеству, сдирая дряблую кожу, словно напильником. Ясно, затер улики. Смысла в этом я не увидел, ну да и наплевать. Зато дохляком меньше.
А колдовство он использовал сродни умениям Звитки, похоже. Только вот она вроде не умеет контролировать бродячих покойников...
Убедившись, что новый знакомец не устроил нам неприятную каверзу, я снова влез на спину чудовища. Обхватил за талию Звитку, которая держалась за скорпионий хвост. Даже комфортно ехать так вдвоем, ну надо же. Одна лишь химера недовольна.
Колдун верхом на перешитом медведе двинулся сбоку, чуть позади, и иногда сверялся с какой-то непонятной штуковиной, не слишком похожей на компас. Потом показывал, куда свернуть. Когда мы оказались в паре километров от места, где ветхий дедуля устроил ледяную бурю посреди лета, я решил прояснить важный момент:
— Ты здесь один?
— В этих землях люди нашего ремесла редко путешествуют отрядами, — улыбнулся чернокнижник, внимательно посмотрев на меня.
— И все-таки?
— Да, конечно. Один. Если не считать моих неживых помощников, — не стал он увиливать. Хотя кто его знает, по лицу у него что-то прочитать невозможно. Даром что на вид — валенок валенком. И больно уж уверенно чувствует себя на вражеской земле.
Мимо прошмыгнула жуткая многоножка... точнее, многоручка. Я проводил ее пристальным взглядом, и парень истолковал его превратно:
— Не правда ли, интересная поделка? Скроеныш, только не совсем обычный... Задумал ее и сработал я сам. Сказать честно, было трудновато.
Я не нашел слов и лишь уклончиво хмыкнул. Поделка, ага. Из природных материалов.
— Ах да, прошу прощения! — встрепенулся колдун. — При нашей встрече был не тот случай, чтобы представиться, как подобает, а потом вовсе из головы вылетело! Прошу, не примите за грубость. Мастер Зийом, Юванов сын, по прозванию Голубой.
— О!.. — Я не сдержался и неуместно хихикнул. Придется оправдываться. — Я Тринитротолуол, родом из Обратной Перистальтики. Со мной Звитка. Как там тебя...
— Звиталана, — робко вставила клыкастая ведьма.
— Точно, Звиталана. Голубой, да... — произнес я, стараясь сохранять серьезность. — У меня давным-давно был знакомый с таким же прозвищем. Я думал, оно редкое.
Кстати, действительно был. Только заклинатель, конечно, ничего такого не подразумевал. И наверняка бы смертельно оскорбился, если бы узнал, о чем я сейчас подумал. Может, и дрянь свою на меня бы натравил. Просто, видимо, пока еще сильны ассоциации из моей прошлой жизни. Это хорошо... А то я начал иногда сам себя воспринимать как болотного тролля, врага всех подряд аборигенов. Не как человека.
— Действительно, забавное совпадение, — дружелюбно заметил чернокнижник. — Но я называюсь так лишь перед теми, кому могу доверять. Сами понимаете...
Да нет, не особо. О чем это он? Хотя... Скорее всего, тут религиозный подтекст — небеса и все такое. В местной догматике я был не силен. Усвоил лишь, что одна религия тут распространена куда больше других. И что она, по-моему, напоминает смесь иудаизма и буддизма. Уж разумеется, не посещал здесь церкви, или как их назвать: мало ли на что там могу нарваться. Но помню, что бог в этой вере один, а упоминать его — табу. То есть вообще никак, даже нельзя использовать само слово "бог", если подразумеваешь конкретно его. Вместо этого говорят просто о небесах, абстрактно. Наверняка их цвет считается сакральным или хотя бы символическим.
То есть прозвище, можно сказать, богоборческое. Нехилое самомнение у юноши! Я многозначительно устремил взгляд ввысь. Колдун, который представился Голубым, довольно ухмыльнулся. Тщеславен, так и запишем.
— А сколько у тебя... вот такого? — кивнул я на медвежий труп с пришитой головой какого-то бедолаги. Чуть не навернулся при этом с химеры, поскольку та как раз перемахнула через поваленный ствол. В позвоночнике жестко стрельнуло, ребра тоже заныли. Неудивительно — еще утром я был инвалидом...
— Скроенышей? Сейчас только три. Двух вы видите, третий в лагере. Он сильно поврежден, нужно чинить, — вздохнул чернокнижник.
— Не успеешь, — предположил я.
— Да, теперь вряд ли... Столько труда, и все впустую, — сокрушенно покачал он головой. — А где другие ваши гимори?
— Мне и этого хватает, — не стал я вдаваться в подробности.
— Понимаю, — вновь натянуто улыбнулся колдун. — Особенно здесь. Такая мощь, такая тонкая работа... Я восхищен. Только мастер может по-настоящему оценить умения другого мастера. Я подчиняю и улучшаю мертвую плоть, вы меняете живую — но наше ремесло очень схоже. Могу я узнать, какие у вас дела в здешних краях? Почему вы велели не трогать девчонку? Они же не могли принять гимори...
— Много вопросов, — я демонстративно поморщился. — Гимори спрятал. Дел тут нет, мимо проходили. Девчонка ни при чем.
— Мы уважаем волю наших товарищей, — уверил заклинатель трупов. — И тайны. Любые.
При этих словах он почему-то выразительно поглядел на Звитку. Это что за намек? На мою личную жизнь, что ли?
— Вот и славно, — в очередной раз я не стал углубляться в сомнительную тему.
Ни в жизнь не поверю, что он просто так, от скуки интересуется. И что так навязывал свое общество без далеко идущих планов. Еще и активно напирает на то, что он, дескать, мой друг... В гробу я видал таких хитрых друзей. Вместе с их тухлыми поделками.
А все же я правильно сделал, когда велел ему остановить погоню за Тинарой. Она хорошая девчонка, только максималистка до крайности. И недоучка, так что для нас с тварью не опасна.
Взгляд опять мазнул по спинам мертвецов, сшитых в единую... конструкцию. А, так вот что это за нарост! На переднее тело мастер кройки и шитья зачем-то приспособил голову крупного волка. Точнее, часть головы. Срезал затылок наискось и закрепил скобами посреди человеческого туловища. Это ж надо было додуматься только!
Волчья голова уставилась на меня и беззвучно задрала гнилую губу, обнажая зубы. Ну правильно, рычать-то не может — ни голосовых связок, ни, собственно, даже легких. Вот зачем она там? Для красоты, что ли?
Похоже, мое изумление было слишком очевидным. Колдун тут же поторопился рассказать о своем оригинальном решении:
— Неплохо вышло, правда? Это добавочный узел для... Без него возникли бы трудности с...
— С чем? — традиционно не понял я.
— М-м... Руки бы двигались невпопад, — пояснил он. — Скроенышу было бы тяжело бегать. А вы посмотрите, какой он резвый получился!
Заклинателя прямо распирало от гордости. Ну еще бы, авторская разработка! Тьфу. Видимо, имеется в виду, что иначе бы возникли проблемы с координацией движений. А он вот так остроумно их обошел. У этого Голубого точно какие-то нелады с психикой.
— До чего же приятен разговор с собеседником, которому чужды нелепые деревенские поверья! — продолжал разглагольствовать тот. — Нечасто встретишь человека... Простите, не обязательно человека... Который понимает, что здесь не участвуют никакие потусторонние силы — только наука и дарование!
Такая себе наука, конечно, когда безголовые трупы на тебя кидаются. Озвучивать свое мнение я, конечно, не стал.
А все же язык "средней земли" я наловчился воспринимать на слух вполне сносно! Раньше, бывало, улавливал с пятого на десятое, особенно при общении с алхимиком. А теперь и сложные слова получается переводить, иногда даже с лету.
— Да, ужасная... Э-э, ужасно шустрая... поделка, — сдержанно похвалил я колдуна, который явно напрашивался на комплимент.
На мое счастье, больше выдавливать из себя одобрительные оценки не пришлось: паукообразная косатка в этот момент затормозила и принялась к чему-то прислушиваться. Я тоже насторожился, но на фоне обычного шелеста листьев и редкого чириканья ничего не выделялось. А, нет! Вдалеке застрекотала сорока. Они так делают, только когда обеспокоены. И мы как раз направляемся в ту сторону. Надо иметь в виду.
Ехали на своих, так сказать, питомцах мы уже довольно долго. Я даже немного приноровился к зловонию. Вряд ли походный лагерь Голубого очень далеко от места нашей стычки с аксакалом и Тинарой. По ощущениям он должен быть скоро. И чем сильнее мы к нему приближались, тем больше хотелось распрощаться с навязчивым чернокнижником. Мы не договаривались, что заглянем к нему на огонек. Чересчур эта идея... попахивает. Еще и сорока там где-то трещит.
— Нам пора расходиться, — наконец заявил я, не выдержав.
— Но постойте, как же так! — искренне возмутился колдун. — Нам еще столь многое необходимо обсудить...
— В другой раз. — Попытка отмазаться вышла довольно жалкой. — Договоримся, как встретиться.
— Мы почти пришли к стоянке, — подтвердил он мои опасения. — Я только отдам приказ на сборы, и мы с вами еще побеседуем. Прошу подождать, это недолго.
Вот привязался, а! Как от него отделаться-то деликатно... Портить отношения с владельцем неживого паноптикума совсем нежелательно. Кто знает, как оно отзовется в будущем. Мне новые — и полезные — контакты нужны как воздух. Однако доверять ему и лезть в возможную ловушку не собираюсь.
Некстати вспомнилось, что таких типов в компьютерных игрушках называли некромантами. Хотя, по идее, некромант — это тот, кто по трупам гадает.
— Мы посмотрим на сборы, — буркнул я. — Интересно.
На самом деле не так уж интересно, но совсем не хотелось отпускать его без контроля в лагерь, где может найтись что угодно.
— Пожалуйста, за мной. — Колдун вычурно повел рукой, и его ездовой кадавр обогнал химеру. Та вздрогнула всем телом и зашипела. Звитка от неожиданности подскочила, пришлось ее стиснуть крепче. Как-то непристойно вышло, но она даже не пискнула.
Между деревьями посветлело, показался склон оврага, а там...
На расчищенном от подлеска широком дне виднелись два шатра. Один — поменьше и раскрашен в те же камуфляжные цвета, другой — большой, из грубой мешковины. Видимо, жилой и склад. Рядом же с шатрами бродила, ползала и лежала их обслуга. Пара десятков мертвецов. По виду не ошибешься: грязные, в лохмотьях, некоторые голые, у нескольких не хватало рук. Уж не знаю, отвалились они где-то или пошли на опыты хозяина.
— В овраге — чтобы не разбрелись? — спросил я, изо всех сил пытаясь сохранять невозмутимый вид. Дескать, ходячие трупы меня совсем не смущают. Получалось, наверное, не ахти. Будешь тут спокойным...
— Ну конечно, — подтвердил мою догадку Голубой. — Верно подмечено. Так им сложнее уйти. С гимори поступают так же?
— Ну да, если они не приучены, — наврал я. А может, и не наврал, кто его знает.
— Сейчас вернусь к беседе, — сказал заклинатель, подходя к краю склона.
Он отставил ногу, завел левую руку за голову, правую упер в бок. А потом начал, без преувеличения, танцевать! Серьезно?! Ему здесь что, мюзикл? Петь-то не будет хоть?
Недоумение мое было недолгим. Мертвяки, подчиняясь воле хозяина, прекратили бессмысленно блуждать по дну оврага или валяться на траве. Вместо этого они подтянулись к большому шатру, а потом вяло принялись его разбирать. Еще пара движений Голубого, выпад коленом — и гниющие руки стали шевелиться куда более резво, хоть временами и бестолково.
— Вот ты какой, боевой гопак, — пробормотал я себе под нос.
Колдун наконец прекратил свои зловещие пляски, обернулся к нам. И слегка сместился вбок, уходя с линии, по которой была нацелена морда химеры.
— Встань правее, — попросил я его. Так он окажется между нами и своим мобильным кладбищем. А тварь сможет быстро оглушить его акустическим ударом. Не позволит ему вытанцовывать.
— Разумная осторожность, — понял меня чернокнижник. — Но вы же видите: я отозвал скроенышей, они спускаются в лагерь. Вам ничего не грозит — вы мои гости.
— А те... мертвые, которые были с тобой? Где они? Их было больше.
— Я отправил их запутывать след и уводить от стоянки. Догонят, если уцелеют.
— Ладно, — не стал я дальше тянуть и перешел к сути. — Короче. Чего ты от нас хочешь?
— Куда вы держите путь, я могу спросить? — учтиво поинтересовался Голубой.
— Туда, — лаконично ответил я, махнув рукой направлении от солнца.
— Дурные слухи идут с запада, — задумчиво обронил "некромант". — Говорят, вырезали несколько деревень. Начисто. А трупы сожрали.
— Такие твари, как эти? — я кивнул в сторону кадавров и дохлой обслуги.
— Мертвецы не едят людей, — усмехнулся заклинатель. — Это глупые народные сказки. Ну, почти не едят. А вот живые... создания — едят, причем охотно.
Я показательно нахмурился. Очень уж прозрачный намек. Занятно, что колдун сказал об этом как бы вскользь, невзначай. Словно кухонный разговор о коррупции во власти. Вроде и осуждает, но так... Мол, все привыкли, ничего не поделаешь.
— Его гимори тоже не ест людей! — внезапно встряла Звитка.
