Сейчас он намеревался присутствовать на сеансе прорицания.
Им пришлось ждать. В сопровождении мужчины, юноши и молодой женщины, появилась пожилая женщина, довольно крупная, в просторных одеждах на египетский манер. Она держала в руке веер в виде лепестка с перьями и помахивала им. Ее наряд отличало обилие украшений.
Эфроим прибежал во двор и почтительно поклонился всем гостям. Потом поманил жестом Елену. Пока она подходила к группе гостей, Эфроим объяснял причину ее присутствия. Женщина спокойным, бесстрастным взглядом осмотрела ее и Деметрия.
А потом их допустили туда, куда прежде не водили гостей. Это было семейное святилище. Находилось оно в глубине еще одного маленького дворика. В эти помещения, никто из команды Эл раньше не был допущен. Это было место с семейным алтарем.
— Сначала ты, Эфроим, — сказала женщина указывая на хозяина.
Она взяла у своего юного помощника какой-то сверток, и они с Эфроимом скрылись за тяжелой занавеской, висевшей на входе в семейное святилище. Остальные гости остались ждать снаружи.
За занавеской слышалось какое-то бренчание, низкие ноты голоса Эфроима и еще более тихий женский голос.
Эл сообразила, что их даже не представили. Зная, что Дмитрий слышит разговоры за занавесом, она стала осматривать дворик. Тут был маленький водоем с рыбами и тритонами, несколько высоких насыпей, похожих на клумбы, на них были высажены растения. Некоторые уже выбросили бутоны и собирались цвести. Эл вспомнила о времени, о холодном утре под Москвой, о перемене дат, ошибке в расчетах, жизненной перемене, которую спровоцировала она сама
Промежуток их относительно спокойной жизни оказался слишком коротким.
Из-за занавески слышалось усилившееся постукивание и бормотание, просочился запах благовоний и дыма.
Все оставшиеся во дворе стояли почти не шевелясь. Эл обратила внимание, что головой из стороны в сторону вертит она одна, остальные сосредоточенно молчат и ждут терпеливо.
Действо длилось довольно долго. Потом занавес поднялся и наружу вышел Эфроим. Вид у него был очень отрешенный, взгляд туманным, скорее пьяным. Его загорелое лицо приобрело сероватый оттенок. Мужчина поддержал его, когда Эфроима качнуло.
Но теперь настала очередь Эл. Все тот же мужчина, спутник женщины, скорее всего родственник, сделал твердый жест рукой, указав ей на проем двери. Он придержал занавес, чтобы она вошла.
— И другой, — раздалось из сумрака.
Дмитрий последовал за Эл.
В комнате висела дымка, воздух был пропитан тяжелой смесью запахов. Женщина властным жестом указала Эл на место перед собой, а Дмитрию — слева от Эл поодаль.
Они сели.
Без вступления женщина попыталась схватить Эл за запястье. Эл резко отдернула руку.
Она успела осмотреться. В комнате был устроен алтарь со статуэтками, горело несколько лампад. Они чадили, но запах горящего масла был бы не таким резким по сравнению с запахом благовоний. Оставалось догадываться, что могло так пахнуть. На циновке между ними стояла большая медная чаша, в ней что-то жгли, запах шел оттуда.
Женщина больше не делала попыток схватить Эл за руки.
Она что-то пробормотала на непонятном языке и изменила позу. Она села иначе, подобрав под себя одну ногу, а другую согнула в колене и прижала к груди. Подол ее одежды был испачкан сажей.
Потом она провела рукой по краю медной чаши. И вдруг схватила Эл за шею так ловко, что та не успела увернуться. Она сбросила с головы Эл платок и выпачканным сажей большим пальцем свободной руки провела по лбу Эл. Потом женщина отпустила ее, взяла в руки пучок травы и зажгла его, он занялся факелом, она бросила его в чашу. Туда же она швырнула еще что-то. Клубы дыма взметнулись к потолку и устремились к маленькой отдушине. Эл проследила за ними глазами. Глаза стало щипать. Эл сглотнула.
Женщина закачалась часто и зашептала что-то, потом воздела руки к потолку. Ее нервное движение повторилось несколько раз. Потом она накрылась платком с головой, захватив часть дыма.
— Я пришла просить предсказание не себе, — проговорила Эл.
Женщина сделал в ее сторону угрожающий жест, заставляя ее замолчать.
— Лаодика не выйдет замуж. Она будет счастлива своей жизнью, но опечалит свою семью, — монотонно сказала женщина. — Тебе предстоит стать жрицей Астарты. Ты найдешь то, что ищешь, и утратишь, когда палящая звезда взойдет на небо ранним утром далеко отсюда. Ты отдашь его сама и золотая пыль развеется в руке мудрого.
Женщина умолкла.
— И где мне искать? — вкрадчиво спросила Эл.
— Ты отыщешь это в темноте, в святилище тайны и мраке подземного мира, среди мертвых. Мельзис ему имя, — помолчав, продолжила она. — Женское начало проще обрести там, где оно утрачено. Тебе.
Женщина опять стала качаться. Эл снова хотела задать вопрос. Опять резкий жест остановил ее.
— Он, — она указала в сторону Дмитрия. — Несчастный раб своих чувств обретет покой в новой любви, когда увидит смерть так близко, что сможет ее обнять. Это будет там, где положено быть только богам.
Женщина опять закачалась.
— Твой мужчина...
— Не нужно, — оборвала ее Эл и, чтобы остановить процесс, сама схватила женщину за перепачканную сажей руку. Покрывало поднялось и едкий запах ударилв ноздри. Эл не задержала дыхание.
Тут ее тряхнуло до звона в ушах, свело желудок и стало очень жарко. Эл мгновенно взмокла. Последнее, что она могла почувствовать из этой реальности — это капля пота, которая потекла от виска по щеке.
Потом последовала череда видений, резкая и быстрая смена картин, которые невидимая рука листала с бешенной скоростью. Сознание задерживало лишь те из картинок, которые могло быстро связать с той реальностью, которую покинуло. Последнее, что она увидела было бледное лицо Самадина Бхудта, живого, с туманным взглядом темно карих глаз с крупными веками. Его губы шевелились, что-то шепча на том же самом языке, которым говорила прорицательница.
Лицо стало другим. Это был Дмитрий. Он держал ее за виски. В ноздри ударил сильный резкий запах. Над ней склонилось женское лицо, прорицательница. Оно было выпачкано сажей, вьющиеся волосы копной спадали виз, они не были убраны в прическу, а просто распущены. Женщина давала ей что-то понюхать.
— Боги, она очнулась, — проговорила женщина.
Эл, наконец, сообразила, что лежит все там же, в сумерках комнаты, на циновке. Дмитрий осторожно держал ее голову, а женщина приводила ее в чувства.
Эл не стала сопротивляться, когда ей опять вымазали лицо смесью, которая пахла как нефть.
— Это чтобы злой дух не захватил ее душу, — сообщила женщина.
Эл тряхнула головой.
— У тебя был транс, — тут же пояснил Дмитрий, не дожидаясь вопроса, что с ней было.
— И долго? — спросила она.
— Да. Ты едва дышала.
— В пучке был дурман и что-то из галлюциногенов, — сказала Эл, забыв об осторожности.
Женщина опять принялась ее растирать чем-то, на этот раз ноги.
— Все хорошо, — попыталась остановить ее Эл.
— Дух великой богини посетил твое тело. Ты не сказала Эфроиму, что посвящена, — сказала женщина украдкой.
— О таком не болтают, — поддержала ее заблуждение Эл.
— У тебя договор, — добавила женщина.
— Что?
— Для тех, кто приходит с той стороны звезд, нужен договор. Так сказали боги. Все, кто приходил уже мертвы, кроме одного. Он предался во власть Диониса, потому еще жив. Твой мужчина...
— Нет. Не нужно, — опять остановила ее Эл. — Не хочу ничего больше знать. Довольно.
— Но ты знаешь, — наставила женщина.
— Не важно. — Вид у Эл стал грозным.
Женщина отступила.
— Неси ее на воздух. Она теперь все знает сама, — сказала женщина и поднялась на ноги.
Она придерживала занавес, когда Дмитрий выносил Эл из святилища.
Никто из сопровождающих прорицательницу не подал признаков удивления или тревоги, точно так и должно было быть. Увидев перемазанную Елену, один только Эфроим всплеснул руками и попытался помочь, но был оттеснен крепким плечом Деметрия, который положил Елену у водоема и встал рядом.
Женщина тоже вышла на воздух за ними следом. Она задумчиво стояла упираясь запястьем в лоб и старалась отдышаться. Ее шумные вдохи-выдохи нарушали тишину. Она прокашлялась, и велела мальчику собирать вещи. Тот юркнул в святилище.
— Я приказал открыть для вас купальню сообщил Эфроим с прежним почтением.
Женщина покивала, не отрывая руку ото лба.
Дмитрий предположил, что у нее головная боль. Он сам старался дышать редко и не глубоко, пока шло это действо, запах был едким, потом вовсе задержал дыхание, когда дым стал очень густым, а то бы и он рухнул в обморок. Эл сидела слишком близко к чаше.
Поскольку заботы о ней никто не проявлял, а Эфроим был занят гостями, он помог Эл уйти в их комнаты и отправился искать теплую воду для умывания. Даже оттенок волос у нее стал сероватым от той копоти. Когда он возвратился Эл печально сидела на циновке рядом с лежанкой, погруженная в свои мысли. Он принес сосуд с высоким горлом и удобной ручкой, большую керамическую чашу и кусок ткани.
Он начал отмывать лицо Эл, а она словно все еще пребывала не здесь. Он ничего не спрашивал лишь ловил странные оттенки ее состояния. Оно менялось от апатии до дрожи. Он предположил, что ее память восстанавливает то, что она видела. Они с прорицательницей понимали друг друга. Эл, благодаря своим способностям увидела то же, что женщина. Он не стал бы подвергать это сомнениям.
По счастью поблизости не оказалось Алика, а если он что-то уловит, то немедля примчится. Ника от обиды тоже не явилась полюбопытствовать. Дмитрий решил побыть с Эл на всякий случай.
Вскоре он понял, что любопытных не будет. Здесь подобное действо считалось священным. Он слышал, спустя время, как Эфроим провожает гостей и как среди прочего звучит его имя. Он догадался, что женщина желает его видеть. Пришлось оставить Эл и спуститься во двор.
Его появление опять не удивило ни женщину, ни ее сопровождение, ни даже Эфроима. Она была переодета в чистые одежды и выглядела почти такой, какой пришла в этот дом.
Он осмотрел всех, а поскольку был всех выше, то на него подняли головы.
— Преклони колено, — попросила его женщина.
Дмитрий нахмурился, но сделал так, как она просила.
Женщина сняла с шеи какое-то из своих многочисленных украшений, набросила веревочку ему на голову, потом спрятала свой подарок за горловину его туники. Дмитрий чуть не подался назад, но все-таки позволил ей взять его лицо в руки. Ладони ее были удивительно мягкими и пахли смолой.
— Ты счастливее многих, ты любимец богини, — заговорила женщина нежно, тоном матери и улыбнулась ему. — Береги ее.
Она отошла от него и подала знак, что уходит.
Дмитрий так и стоял провожая ее взглядом. Она своим прикосновением словно смахнула с его души паутину тоски и остатки боли. Ему захотелось улыбнуться, и он улыбнулся ей вслед.
Эфроим запер ворота за гостями, обернулся и увидел, как Деметрий неспешно поднимается наверх. Шел он медленно, Эфроим проводил его взглядом полным доброй зависти.
Эл перебралась на лежанку и смотрела в потолок. Дмитрий молча растянулся рядом на циновке.
Он дождался, пока она уснет.
Глава 15
Алик вернулся, чтобы сообщить друзьям и Эфроиму, что они готовы перебраться в новый дом. Первым делом он посетил мастерскую, обратил внимание на то, что Ника сидит в углу и перебирает камни. Это обстоятельство его удивило. Он не успел поинтересоваться, в чем причина такого трудолюбия Ники, к нему подошел Эфроим.
— Пойдем со мной, — он потянул его за одежду.
— А Елена еще не возвратилась? — на ходу спросил он.
— Она в доме. Она спит.
Алик не успел этому удивиться. Он не уловил присутствия Эл и подумал, что хозяин ошибся. Эл могла ускользнуть незаметно. Эфроим оставил его одного в большом дворе не надолго, потом возвратился с кувшином и плошкой. Он вручил кувшин со словами.
— Ей стоит выпить все это, угар пройдет.
Эфроим заметил, как Александр воззрился на него с удивлением. Мастер понял, что Александр не видел Елену.
Теперь Эфроим стал понимать, почему Александр неопределенно называл Елену то женой, то невестой, то возлюбленной. Елена вела себя так, будто они совсем неженаты. Визит предсказательницы развенчал их тайну. Елена по мнению предсказательницы — жрица. Она, очевидно, сбежала с македонцем из храма, где служила. Это объясняло большинство тех странностей, которые подмечали Эфроим и его семья.
Александр тем временем подозрительно заглянул в кувшинчик.
— Это молоко.
— Немного меда и оливкового масла. Это поможет.
— Эфроим, что случилось?
— Приходила моя родственница. Она предсказывает. Елена испросила у нее прорицание. В святилище от дыма ей стало плохо. Деметрий сказал, что это не опасно.
Эфроим обратил внимание, как лицо македонца мгновенно стало злым, при звуке имени.
— Я пойду наверх, — сказал Александр строго.
— Постой. — Эфроим едва успел ухватить его за руку. — Я не стану вас винить. Любовь — сильное чувство. Только, если она жрица, то боги тебе это не простят. Астарта — грозная богиня.
Александр ничего не сказал, не стал возражать, он ушел мрачный и встревоженный.
Эл очнулась, когда он нежно взял ее лицо в руки. У нее был жар, ее лихорадило. Алик припомнить не мог при каких обстоятельствах с ней происходило подобное. Что же случилось?
— Эй, ты меня слышишь? Эл, милая. Эфроим передал тебе молоко с медом и маслом. Не знаю, можно ли тебе?
— Это отравление. Да. Молоко возможно подойдет, — она открыла глаза.
— Зачем ты это сделала?
— Мой маленький промах, — выдохнула Эл. — Все пройдет к утру.
— К утру? Так долго? Почему?
Он не хотел напирать, но должен был знать.
— Меня травили в мирах... Потом был яд для того, чтобы вызвать видение. Видимо, это остаточная реакция. Тело среагировало на компоненты благовоний.
— Голова болит?
— Конечно, болит.
— Я вызову Алкмену.
— Не нужно.
Он выпоил ей две чашки молока, пока она не начала протестовать и лег рядом. Это все что он мог сделать. Он обнял ее, Эл тут же провалилась в дремоту. Потом она повернулась к нему спиной. Он поцеловал ее несколько раз за ухом, от ее волос и одежды шел резкий запах дыма.
Он не смог лежать долго, вышел из комнаты, спустился во двор и увидел Дмитрия.
— Как ты это допустил! — Алик метнул в него злой взгляд.
— Это был эксперимент. Эл потеряла сознание стремительно, почти мгновенно.
— Ее нужно выкупать. На коже копоть. Одежда пропахла дымом. Ты мог бы помочь ей переодеться. Хотя бы.
— Чтобы ты устроил мне сцену ревности. А впрочем... — Дмитрий многозначительно замолчал.
Алику чуть подался на на него. Дмитрий предупредитеьно сжал кулаки и не отступил.
— Геликс сканировал ее, — спокойным тоном заговорил Дмитрий никиак больше не реагируя на его всплеск. Алик сдержал гнев, отступил. — Он предложил поднять ее на борт и почистить кровь. Эл отказалась.
— Почему?
Дмитрий собирался сказать, что Эл что-то видела, может быть видела и после того, как ее вынесли из святилища, но смолчал. Эл сама расскажет, когда сочтет нужным.
