Квиберн почти бежал по подземным коридорам, втягивая голову в плечи от разносящихся сверху ударов: дракон, судя по всему, решил окончательно сокрушить Красный Замок. Сверху сыпалась пыль и штукатурка, падали кирпичи и каменные глыбы — пару раз мейстер-расстрига только чудом избежал гибели. Этим чудом для него стал Гора: тяжело ступая по каменным ступеням, великан дважды спас своего создателя, удержав на руках обваливающийся потолок и подождав пока Квиберн пройдет вперед.
-Где тыыыы? — слышался сверху громогласный, явно нечеловеческий голос, — я тебя чую, человек. Выходи и ты умрешь быстро — если отдашь мне золото.
Вкрадчивый голос сменился раскатистым хохотом, от которого с потолка обвалилось еще несколько кирпичей. Но чем дольше уходили Квиберн и Гора, тем тише становился голос — даже Смаугу требовалось время, чтобы разнести Красный замок. Когда двое беглецов вошли в ритуальную комнату, шум от разбушевавшегося дракона был почти не слышен.
Кеция стояла позади статуи Душелова, старательно вычерчивая на стене сложный многоугольник. Рядом с ней на черном алтаре бессильно простерлась Серсея — обнаженная и недвижная. Лишь по слабо поднимающейся груди можно было понять, что королева еще жива. На ее, уже заметно выпиравшем, животе покоился черный многогранник, мерцавший кроваво-красными искрами. И, словно в ответ ему, линии начерченной Кецией фигуры наливались пока еще слабым фиолетовым свечением.
-Хочешь сбежать?! — рассерженно спросил Квиберн, — а как же город? Как же твой бог? Ты говорила, что он защитит нас!
— Ньярлатхотепу нет дела до вашего вонючего города, — не оборачиваясь, бросила Кеция, — также как и мне. Моя цель — увести отсюда Невесту Господина.
— Где твои культисты? — спросил Квиберн. Кеция, не оборачиваясь, пожала плечами.
— Те, кто поумнее, — убрались куда подальше. А дураки погибнут вместе с Королевской Гаванью. Они все знали, кому взялись служить.
-А как же я? — Квиберн бросил взгляд на застывшего рядом Клигана, — как же мы?
-До вас мне тоже нет дела, — презрительно сказала Кеция.
Квиберн бросил злой взгляд на свое создание и Гора, как всегда не проронив ни звука, шагнул вперед, занося огромный кулак. Кеция, словно почуяв опасность, резко развернулась и, ухватив с живота Серсеи Кровавую Яшму, выставила ее перед собой. Лицо с губ ее сорвались слова на незнакомом языке, а в глазах засветились красные огоньки — такие же, как и в проклятом камне. Гора замер на полушаге, потом медленно, будто каждое движение давалось ему с огромным трудом, развернулся к Квиберну. Десница с ужасом увидел, как налитые кровью глаза мерцают отблеском алого пламени.
-Я твой создатель, — пятясь задом к лестнице, проговорил Квиберн, — не смей, тварь!!!
-Выходите людишки!!!— где-то вверху прогремел жуткий голос и ведущий наверх коридор осветило пока еще далекое зарево. Квиберн затравленно оглянулся.
-Если эта тварь сунется сюда, то умрет вместе с вами, — издевательски рассмеялась Кеция, — но я вряд ли буду ее дожидаться. Скорее я оставлю вас разбираться наед...
Она прервалась на полуслове, ее глаза выпучились, а лицо исказила гримаса невероятного удивления и страшной боли. Кеция дернулась всем телом, из ее рта выплеснулся поток крови и ведьма рухнула на пол.
-Помогите мне слезть, — небрежно бросила Серсея, вставая на алтаре. В руке она держала ритуальный нож старой колдуньи. Квиберн, бросил опасливый взгляд на Клигана — адский огонь в его глазах потух и он уже не выказывал желания напасть на своего создателя. Напротив, вместе с ним, он помог беременной Серсее спуститься. Королева выглядела почти нормально — даже более нормально, чем до своего безумия.
-Вам надо одеться, моя королева, — Квиберн быстро огляделся, пытаясь найти хоть какую-то одежку, но на глаза попалось только одеяние Кеции. Он принялся торопливо стаскивать его с тела старухи.
-Оставь эту падаль, — презрительно сказала Серсея. — пора убираться отсюда.
-Куда?
-Туда где мы будем в безопасности.
Что-то с громким писком метнулось мимо Квиберна, запрыгивая на плечо королевы. Гора хотел смахнуть и раздавить крысовидного уродца, но Серсея остановила его, небрежно погладив скалящего зубы Бурого Дженкина. Она шагнула к светящемуся многоугольнику и Квиберн только сейчас заметил, что он полностью повторяет контуры странного знака, что он много раз видел внизу живота королевы.
Спустя еще миг всех четверых поглотила фиолетовая мгла.
Ворвавшийся в подземный зал, Смауг застыл, недоуменно поводя огромной башкой вправо-влево. Люди здесь были: он чуял их запах, он видел, что здесь нет иного выхода — но не видел самих людей. Он несколько раз выдохнул пламя, но даже в его ярком свете не разглядел ни одного живого существа.
Если дракон мог, то пожал бы плечами: ему не было дела до врагов Рейнис. Сама она уже принимала присягу у уцелевших жителей, однако Смауга интересовало только золото. Оно было где-то здесь, дракон чувствовал его запах и, развернувшись, он устремился на поиски сокровищницы. Уползая, он хлестнул хвостом по стенам залы: сверху посыпались кирпичи, потом крупные глыбы и вскоре весь потолок обрушился, погребая под обломками черный алтарь, статую Душелова и труп Кеции.
Мертвец
— Ты сошел с ума, — Джоан помотала головой, — или не понимаешь о чем просишь?
-Ничего такого, на что мы не способны, — пожал плечами Кейн, — что невозможного в моем плане?
-Все!
Несколько дней минуло с тех пор как Кейн и его спутники вышли к Сероводью, в очередной раз сменившему хозяина — точнее хозяйку. Жрицей Бога-Змея двигало не сострадание к беглецам, но холодный расчет продиктованный советами ее мрачных покровителей. Поэтому Джоан и принялась лечить их омерзительными на вкус травяными зельями и странными мазями, от которых тело жгло как огнем. Результат был налицо: скорость, с которой Кейн шел на поправку, удивляла даже его. Еще быстрее, как не странно, оправилась Санса — живучесть доставшегося ей тела поистине не знала границ. Правда, это не особо радовало Королеву Севера — когда отступил постоянный страх перед Эфрель, перед ней с особой ясностью предстала вся безнадежность ее положения. Кейн старался постоянно держать Сансу на виду, чтобы она в приступе отчаяния не наложила на себя руки.
Еще хуже дело обстояло с Теоном: путешествие по смрадным подвалам Рва Кейлин, почти добило последнего Грейджоя. Сейчас он валялся в углу и трясся от болотной лихорадки, не приходя в сознание. Глаза его превратились в закатившиеся бельма, язвы и струпья сочились гноем, возле головы скопилась лужа кровавой блевотины — причем Теон был слишком слаб, даже чтобы убрать голову. Все лекарское искусство обоих колдунов не помогало ему прийти в себя.
-Долго не протянет, — сказала, наконец, Джоан, убедившись в своем бессилии, — может ну его в болото?
— Именно туда, — усмехнулся Кейн, — это его последний шанс. И для нее тоже, — он кивнул на Сансу. Та, не реагируя на эти слова, сидела у порога, понуро уставившись в болото.
-А мне что за дело до них, — огрызнулась мулатка, — да и до тебя тоже?
Они сидели в зале, заменявшем Сероводью Великий Чертог — по сути, самую большую комнату, вход в которую начинался прямо от порога. Джоан несколько прибралась после Антуанетты, но въедливый жабий запах все еще витал в воздухе — влажном и душном, как и все здесь. Посреди комнаты стоял большой стол — чуть ли не единственный предмет мебели, оставшийся от прежних хозяев, за которым и сидели Кейн с Джоан. Перед ними стояли две бутылки вина из запасов Антуанетты и большое блюдо с поджаристыми стейками из львоящера.
— Я спасла тебя от смерти не для того, чтобы ты давал мне дурацкие приказы.
-Я помню для чего ты меня спасла, — Кейн в упор посмотрел на мулатку и та невольно отвернулась, не выдержав взгляда холодных глаз. На минутку ей вспомнились старые сказки черных о Мвене-Путо — злом боге с белой кожей, пожиравшим мозги негров словно сыр и пьющим их кровь как вино.
"Как красные уголья — его волосы, как голубая сталь — его глаза", — рассказывала старуха-негритянка замиравшей от страха коричневой девчонке, когда укладывала ее спать.
Повзрослев Джоан перестала верить в бабкины сказки, на собственном опыте убедившись, что манипулировать белыми мужчинами ненамного сложнее, чем черными. Так она поступала в своем мире, так она поступила с Эуроном Грейджоем.
Так она хотела сделать с и Кейном.
В первую же ночь, когда рыжебородый воин прилег в выделенной ему комнате, Джоан прокралась к его ложу, чтобы взять несколько капель крови. Кейн спал, казалось, в забытье, мечась по лежанке из сухого камыша и что-то бормоча себе под нос. Но едва Джоан занесла нож, как сильная рука сомкнулась на ее запястье, заставив выронить клинок. Девушка испуганно вскрикнула, но вторая рука с необыкновенной быстротой зажала ее рот. Мулатка попыталась укусить ладонь, но чуть не сломала зубы — столь грубой, чуть ли не ороговевшей оказалась кожа рыжебородого. В следующий момент он рывком развернул жрицу спиной к себе и повалил на пол, уткнув лицом в камышовое ложе. Продолжая одной рукой удерживать девушку, второй Кейн бесцеремонно задрал ей юбку и с хриплым рыком взял ее сзади. Остаток ночи походил на жестокую схватку: Кейн имел Джоан свирепо и неутомимо, взяв совершенно нечеловеческий темп, но когда измученная мулатка молила о пощаде, вдруг становился чутким и нежным, изощренно лаская каждую частичку пышного тела. Под конец ночи Джоан призналась себе, что чего-то такого она втайне и желала, впервые увидев Кейна.
Наутро мулатка рассказала о Соблазнении Дамбаллаха и тому, что хотела провернуть с рыжим воином. Тот хмыкнул, но заметил, что этот план никуда не годится: ведь для него требовалось чье-то горячее, трепещущее сердце, а единственное подходящее имелось только у Теона. На него же у Кейна имелись свои планы.
Сейчас, впрочем, они находились под угрозой: Джоан, хоть и уступила Кейну в постели, не собиралась сдаваться совсем, споря над каждым предложением. К сожалению, она также играла слишком важную роль, чтобы от нее можно было отмахнуться.
-Я видела, на что способна твоя ведьма, — горячо говорила Джоан, — бросать ей вызов — это верная смерть.
— Верная смерть, — это то, что тебя ждет когда вернется Эфрель,— рассерженно ответил Кейн, — думаешь, она не заинтересуется, кто занял жилье ее подружки?
— Ее убил ты, а не я, — пожала плечами Джоан, — может мне проще сдать тебя?
-Об этом надо было думать раньше, — усмехнулся Кейн, — когда я валялся без сознания. Эфрель подозрительная да еще и не в своем уме — договориться с ней невозможно! Она не потерпит твоей самостоятельности, — даже в этой дыре, — и уж тем более, она не поддержит твои планы насчет Железных Островов.
— Откуда ты...
-Ты не так хорошо их скрываешь, как тебе кажется, — отмахнулся Кейн,— сейчас речь не об этом. К тому же очень похоже, что на болотах она вздумала расселить своих тварей -и вряд ли ты с ними уживешься. У нас нет иного выхода кроме моего плана.
Мулатка задумалась, прикусив нижнюю губу, переводя взгляды с Кейна на Теона, потом на Сансу. Кейн спокойно допивал вино, не торопя жрицу с решением.
-Ладно, — наконец, кивнула она, — сделаем по-твоему. Считай, что я согласилась только потому, что до сих пор не могу забыть той ночи.
— Всегда можем повторить, — усмехнулся Кейн, отставляя кружку и потянувшись обнять мулатку, но та ловко вывернулась.
-Не сейчас, — сказала она, вставая из-за стола и выходя за дверь. Не обращая внимания на уныло сидящую Сансу, она простерла руки к болоту и с ее губ сорвался истошный нечеловеческий вопль. Словно в ответ ему, из воды начали подниматься головы — человеческие, но странно искаженные, с пугающими чертами лиц и горящими зеленым светом огромными глазами.
Спустя пару дней подобные же существа столпились пред влажной норой, куда привел их Кейн. Замершие, будто сидящая в засаде змея, они держали в лапах остроги смазанные ядом. Уродливые, обычно невыразительные лица горели предвкушением, толстые языки то и дело подрагивали меж пухлых губ. Чуть поодаль от них стояли Кейн и темнокожая жрица. На лицах обоих застыло напряженное ожидание — они также не терпелось увидеть, что выйдет из-под земли. Но вот послышались негромкие звуки, напоминающее кваканье очень большой лягушки, сгнившие растения зашевелились и из земли высунулась уродливая голова с выпученными глазами. Мерлинг заметил опасность лишь когда полностью вылез из-под земли — и тут же с десяток острог пронзили его тело. Не издав ни звука, бездыханная тварь рухнула в воду. Обступившие нору существа подождали еще немного, но оттуда больше никто не появился.
-Давайте, — Кейн кивнул на пахнущую влагой дыру, — полезайте.
Джоан подтвердила его слова энергичным кивком и послушные ее воле создания, один за другим полезли под землю. Впереди них полз, сжимая острогу, тот, кого до сих пор мир знал как под именем Теона Грейджоя, так и иными, менее благозвучным прозвищами.
Войско Эфрель поднималось вверх по Перешейку: десять тысяч северян и пять тысяч Железнорожденных двигалось по гати, проложенной меж бескрайних болот. Впереди на белом коне ехал сам Марлон, под стягом с черным левиафаном, рядом с ним, под лютоволком Старков скакала и королева "Санса". Чтобы укрепить свою власть над Островами, новоявленный король Железных Островов решил повторить подвиг своих предков-Хоаров, вторгшись в Речные Земли. Первый удар пришелся по Сигарду — его защитники, парализованные магией Эфрель, даже не сопротивлялись, когда на стену поднялись Железнорожденные и перерезали им глотки. Тем временем тридцать ладей и почти тысяча островитян, под командованием Горольда Гудбразера, высадились в Западных Землях, осадив Виндхолл и Погибельную Крепость. Однако основные силы северян и островитян, заняв несколько деревень в верховьях Синего Зубца, направились на север. По дороге они взяли Близнецы — после истребления Арьей дома Фреев, замок и по сей день стоял полупустой. Оставив там гарнизон, Эфрель двинулась на Север, предвкушая долгожданную месть Кейну.
В день когда они подошли к Рву Кайлин из болот поднялся туман, наполовину скрывший воинов друг от друга. Но и в этом тумане Эфрель и Марлон видели вздымавшиеся над ними башни крепости — и колышущиеся над ней черно-золотые стяги Грейджоев.
Не веря своим глазам, Эфрель тронула поводья коня, направив его к крепости, когда в землю перед ней вонзилась стрела. Ведьма в бешенстве посмотрела наверх — и застыла , увидев как над стенами Привратной Башни появляется хорошо знакомая ей фигура.
— Теон Грейджой, Король Железных Островов приветствует королеву Севера, — проревел рыжебородый воин, — и всех лордов Севера и Островов. Всех, кроме одного — самозванца Марлона Волмарка.
Рядом с Кейном появилась щуплая фигура, в которой, несмотря на расстояние, многие узнали сына Бейлона Грейджоя. Двигался он как-то странно, но в клубах тумана, поднимавшегося от болот, мало что можно было разглядеть. Марлон бросил растерянный взгляд на Эфрель, но та даже не повернулась к нему, рассматривая ненавистного врага.
