Пенни немного задумалась, а потом притащила на буксире полненькую хаффлпаффку по имени Энн: та приделала к боковине сумки Гарри прикрытый клапаном карман «для зонтика» и еще один, поменьше «для авторучки», заодно подремонтировав и саму сумку. Потом сама Пенелопа чарами немного расширила сумку изнутри, заодно углубив и карманы. По крайней мере, и стилет, и запасная палочка влезали в них уверенно и доставались легко и просто: Гарри проверил это у себя в спальне, под пологом кровати.
На следующий вечер Гарри пришел на условленное место в пустой класс с накинутым на голову плащом; бесшумно ступавшая Пенни привела так же плотно закутанную фигуру. Гарри мог утверждать только одно: это девушка (по запаху духов) и слизеринка (из-под плаща виднелся край зеленой с серебром мантии). Та немного поколдовала над клапанами сумки и внешних карманов, а потом Гарри уколол себе палец припасенной после занятий по трансфигурации иглой и самолично капнул кровью на все застежки и клапаны. Урок волшебной гигиены все же не прошел даром: эту процедуру он не доверил никому. Теперь, теоретически, открыть сумку мог только он сам.
Эта ночная мистерия обошлась Гарри в пять галеонов: плата за риск, волшебство на крови в школе, мягко говоря, не приветствовалось; ну и еще по одному он отдал хаффлпаффке и префекту Рэйвенкло. Такое сотрудничество факультетов (для его пользы) Гарри нравилось, и ситуация как с ним самим, так и в школе, и в волшебном мире в целом, перестала казаться безнадежной.
Да и соседи по спальне, хоть и косились на «ужасного темного волшебника», до полноценного бойкота и изгнания из спальни просто не додумались. Или Дамблдор запретил. Так что с бытом все тоже было нормально. Примерно, как у Дурслей.
Впрочем, он твердо верил в настойчивость и интеллект директора: так просто его оставить в покое не могли.
А еще он несколько раз видел Гермиону, тайком колдующую «Люмос».
* * *
— Мистер Поттер. Не могли бы Вы уделить мне пару минут? — отбивная в тарелке Гарри мгновенно остыла, замороженная ледяным тоном Грейнджер, — мне надо провести небольшое исследование. Я не задержу Вас надолго.
— Разумеется, мисс Грейнджер, — Гарри встал со скамьи, сделал шаг вперед и замер.
Гермиона обошла вокруг него по кругу, то ли разглядывая, то ли… принюхиваясь? Все те, кто не успел покинуть Большой Зал, оторвались от тарелок и кубков, пялясь на бесплатное представление, но мисс Грейнджер не обращала на них никакого внимания. Наконец, она завершила круг и снова встала напротив.
— Мистер Поттер, не затруднит ли Вас наколдовать «Люмос»?
— Охотно, мисс Грейнджер, — на кончике палочки Гарри зажегся огонек. Гермиона кивнула и развернулась, чтобы уйти, но Гарри опередил ее:
— Мисс Грейнджер?
— Слушаю Вас, мистер Поттер.
— Мне кажется, пойдя на сотрудничество с Вами, я могу рассчитывать на хотя бы минимум объяснений?
— Я хотела бы сказать: «С удовольствием, мистер Поттер», но предпочту обойтись без этого. Просто: «Да, мистер Поттер». Итак, проклятый известным Вам проклятием уже на третьи сутки начинает жутко вонять гнилью. Кроме того, вызванная кро… тем самым проклятием неспособность к светлой магии не позволит ему наколдовать даже элементарного «Люмоса». Я опять же хотела бы сказать «К счастью», но, если Вы позволите, снова обойдусь без этого. Итак, я убедилась, что Вы, мистер Поттер, не подвержены действию проклятия.
— Значит ли это, мисс Грейнджер, что мне следует оказать Вам ответную услугу? — Гарри демонстративно повел носом.
Ледяная броня дала трещину — Гермиона фыркнула:
— Благодарю Вас за добрые намерения, мистер Поттер, но я бы предпочла Вам даже мистера Малфоя. К счастью, в этом нет необходимости: мои подруги, — она намеренно выделила это слово, — уже оказали мне всю необходимую помощь.
— В таком случае, леди, благодарю Вас, за содействие. Вы только что предоставили мне последний кусочек мозаики, — Гарри отвесил поклон и вышел из зала, оставив на тарелке недоеденную отбивную.
* * *
Еще по выходу из Большого Зала он мысленно поставил на кон хранящуюся сейчас у бывшей хозяйки шляпу и, как обычно, «Стетсон» был спасен: не успел он пройти и трети пути, как услышал за спиной дробный стук каблучков по каменному полу. Он успел сделать не больше десяти шагов, как хорошо знакомый вихрь налетел на него и развернул на сто восемьдесят градусов. Гарри демонстративно вытянул голову вперед, вдохнул легкий яблочный аромат и улыбнулся:
— Убедиться в том, что Вы, мисс Грейнджер, счастливо избегли возникшей по моей вине опасности, значительно приятнее лично, чем с Ваших слов, которые я, тем не менее, не подвергаю сом…
Шмяк! — твердая ладошка оставила след на щеке Гарри, а потом Гермиона разрыдалась.
— Га-а-ИК-га-а-ИК-гарри… Я так боялась… Сначала за тебя, ведь ты предуп-ИК-уп-ИК-упрежда-а-ал… А потом ты нас вы-ИК-вы-ИК-вы-ыручил и пошел вместо нас… А потом за себя, и сно-о-ИК-сно-ова за тебя… Я каждый день зажигала «Люмос» по де-ИК-де-есять раз… А ты… ты ни разу… «Люмос» не зажига-а-ИК-а-ал!
— … сомнению. Стоп. Погоди. Ты бежала за мной, только чтобы стукнуть и поплакать? Тогда моя шляпа в опасности, — заговаривая девочке зубы, Гарри не забывал тащить ее к «совершенно случайно» — ну, так уж он выбрал маршрут — оказавшемуся неподалеку туалету, в котором сначала они втроем спасали Гермиону от тролля, а потом сама Гермиона сторожила дракона. Благо ни портретов, ни привидений в зоне видимости не было.
— Какая шляпа?! — мисс Грейнджер уже не висела на мистере Поттере, а самостоятельно, причем весьма бодро, переставляла ноги.
— Настоящая ковбойская, кожаная, из Америки. Марки «Стетсон». Она сейчас в Литтл-Уингинге, хранится у одной пожилой леди, ее бывшей хозяйки. Я всегда на нее спорю, в основном, увы, сам с собой, — Гарри закрыл дверь.
— А на что ты спорил сейчас? Если уж она, в смысле, не леди, а шляпа, в опасности? — Гермиона запечатала замок «Коллопортусом».
«Слом шаблона действительно великая штука», — подумал Гарри, Гермиона уже не ревела в три ручья, да и икота с заиканием испарились в никуда.
— Что тебе станет интересно, что же именно я выяснил у тебя в Большом Зале.
Гарри открыл один за другим три крана, миссис Кейн говорила ему, что звук текущей воды затрудняет работу маггловских микрофонов, возможно, и против волшебных, если они есть, тоже подействует. Он открыл бы и четвертый, но тот почему-то не работал. Ну да ладно, будем надеяться, что трех хватит.
— Ты выиграл, — сказала Гермиона, с интересом наблюдавшая за его манипуляциями.
— Я знаю.
— А я нет. Я имею в виду…
— На самом деле, ты тоже знаешь то, что имеешь в виду, только чуть-чуть недодумала. Смотри. Есть кто-то, кто убивает единорогов и пьет их кровь. Довольно давно. Тот, кто пьет кровь единорогов — проклят, а потому гниет заживо и воняет. Кто в школе воняет?
— Никто. По крайней мере, так, как написано в книге. Есть, конечно, профессор Квиррелл, но он воняет чесно…ком. Ой.
— Ага. И запах чеснока…
— … Маскирует запах гнили! Подожди… Но зачем п-профессору К-квирреллу…
— Профессору Квирреллу, конечно, незачем. Вот только вспомни: вокруг меня — или вокруг школы — крутится один мрачный тип, которому крайне необходимо…
— Во… Волдеморт?! Но ведь… И тогда философский камень…
— … Нужен именно ему. И это значит…
— … Что профессор Квиррелл — это и есть Во-волдеморт?!
— Профессор Волдеморт, Гермиона. Он же нас учит! Кстати, ты заметила, что мы заканчиваем друг за другом фразы…
— … Как Фред с Джорджем! Но… Но нужно же рассказать обо всем этом профессору Дамблдору!
— Зачем?
— Чтобы он узнал… Погоди. Ты считаешь, что он и так все знает?!
— Я допускаю, что директор страдал насморком весь учебный год — у зеркала ЕИНАЛЕЖ он жаловался, что никто не дарит ему на Рождество теплые носки, только книги. Кстати, имей в виду, если захочешь сделать ему приятное.
— А что за зеркало…
— Волшебное. Показывает твои самые заветные желания. Опасная штука, почти как маггловский наркотик, — Гарри смотрел прямо в глаза Гермионе, та задумалась, видимо, прислушиваясь к собственным заветным желаниям и понимающе кивнула. — Вот, кстати. Рон и Невилл со мной не разговаривают. Не могла бы ты сегодня вечером разговорить Невилла на тему о волшебных зеркалах?
— Зачем?!
— Затем, что мне это зеркало показывал лично Дамблдор. Потом я показал его Рону. Я сводил бы туда и вас с Невиллом, но вы были на каникулах, дома. А когда Дамблдор увидел, что я… не вполне отвечаю его ожиданиям, он просто обязан был подготовить кого-то вместо меня. Я думал, что это был Рон, но это оказался Невилл. Так что я думаю, он показал зеркало Невиллу на Пасхальных каникулах, когда…
— Когда все уже думали, что ты темный волшебник. Хорошо, Гарри Джеймс Поттер. Я сделаю это, между прочим — за счет подготовки к экзаменам. Но ты заплатишь мне за это.
— Чем?
— Спасибо, что не сказал «сколько?», в этом случае между нами все было бы кончено прямо сейчас. Я освобожу еще два часа, и ты расскажешь мне все. Подробно.
— Тогда назначай на шесть утра. И оденься потеплее. Я не хочу рассказывать «все» в замке. Прогуляемся у озера: тут слишком много портретов. А там по утрам пока еще прохладно.
— Ты считаешь…
— Я знаю. Еще с того забега по направлению к Пушку. Они, портреты, тогда следили за нами. Ну и близнецы просветили.
Гермиона испугано оглядела стены: к счастью, портреты считали висение в женском туалете тяжким оскорблением своего достоинства. Так что единственным лицом вокруг, не считая Гарри, оказалось ее собственная, в слезных потеках, отраженная в зеркале мордашка:
— ААА!!! ГАРРИ, НЕ СМОТРИ НА МЕНЯ!..
— Гер…
— Выйди отсюда! Немедленно! — она махнула палочкой в сторону двери, снимая заклинание, и бросилась в ближайшую кабинку, прятаться, видимо.
Гарри пожал плечами и вышел. Вряд ли Гермиона выглядела хуже, чем тогда, после битвы с троллем, но кто их поймет, этих девчонок, даже лучших из них. Тем не менее, далеко он не пошел. Это было глупо, но ведь это был тот самый тролльский туалет. Мало ли что… Так что он выбрал неподалеку неприметную нишу и присел в ней с учебником по трансфигурации на коленях и стилетом наготове.
Основатели Нового Клуба
Для того, чтобы привести себя в порядок, Гермионе понадобилось минут пятнадцать: Гарри успел дочитать целую главу. Наконец, лохматая шевелюра высунулась из приоткрывшейся двери; к счастью, смотрела она в другую сторону. Гарри нырнул в тень. Одновременно с этим в дальнем конце коридора послышались дробные шаги. Гарри убрал книжку и стилет и забился поглубже в нишу. Он ничуть не удивился, услышав голоса Невилла и Рона:
— Гермиона! Ты здесь!
— Мы уже волновались!
— Ты ушла с этим типом…
— … И Лаванда с Парвати сказали…
— … Что он потащил тебя…
— … К тому самому туалету!
Гарри усмехнулся: близнецы Уизли теряли уникальность чем дальше, тем быстрее — он сам с Гермионой, теперь вот Рон с Невиллом, да и Лаванда с Парвати, пожалуй что, тоже.
— Отвечаю по порядку, — к топоту парней добавился цокот Гермиониных каблучков, — во-первых, это не он меня увел, а я его. Во-вторых, мне надо было убедиться, что он не проклят.
— И как?
— Не проклят. Кстати, Рон, держать мантию в чистоте было бы правильно не только Поттеру. В-третьих, я эээ… — троица как раз проходила мимо его ниши, и Гарри заметил, как Гермиона исподтишка погрозила кулачком в его сторону. — Я… В общем, я сказала ему, что я о нем думаю, вот.
— Ты же говорила ему это еще тогда, в гостиной! — удивился Рон.
— Эээ… Повторение — мать учения! — быстро произнесла Гермиона, — кстати, что у вас с подготовкой? До экзаменов осталось всего два дня!
И Невилл, и Рон застонали. Гарри выбрался из ниши и накинул на плечи мантию-невидимку. Заколдованные Пенелопой кроссовки ступали абсолютно бесшумно, так что он прекрасно слышал разговор.
— Я не могу готовиться, — пробурчал Невилл, — этот Поттер действует на меня так же плохо, как Снейп.
— Профессор Снейп, Невилл.
— Профессор Снейп, по крайней мере, не всадит тебе в спину темный кинжал, — буркнул Рон, — и у него есть одно достоинство: он не притворяется. Просто ненавидит тебя, и все. А Гарри все время что-то скрывает.
— Но он же рассказал тебе, что он видел в зеркале? — оба мальчика остановились так резко, что только реакция ловца спасла Гарри от столкновения.
— Откуда ты знаешь? — это был Рон
— К-какое зеркало?! — это Невилл.
— По порядку, с конца. Зеркало ЕИНАЛЕЖ, так оно называется. А знаю от самого Гарри, он упоминал, что вы с ним, Рон, ходили смотреть в него на зимних каникулах. И для того, чтобы понять, что у него на уме, нужно знать, что он видел в зеркале.
— Он говорил, что видел в нем своих родителей, — вспомнил Рон, — но, по-моему… По-моему, он что-то скрывал. Я же говорю — он все время что-то скрывает, — он двинулся было вперед, но остановился: — Невилл?
— Я… Я тоже видел своих родителей. И я был с ними… — Лонгботтом стоял, как вкопанный, слезы текли по его щекам, — они… говорили со мной. Как они мной гордятся… Там…
— Ты тоже?!
— Когда?! — на этот раз хор состоял из Рона и Гермионы.
— Весной. Я… Забрел в пустой класс… Совершенно случайно… Ночью… — Гарри чуть не фыркнул: судя по всему, Дамблдор не слишком любил менять шаблоны; интересно, это был тот же самый класс? — И увидел т-там его. З-зеркало. ЕНИ… ЕИН… И т-там, за стеклом со мной были п-п-папа и мама. Они были здоровые… Чего смотрите?! — в голосе тюфяка и увальня прорезалась злость, — да, они живы. Но… ОНИ СУМАСШЕДШИЕ, ВОТ! И ЛЕЖАТ В БОЛЬНИЦЕ, В МУНГО! ИХ ЗАПЫТАЛИ ПОЖИРАТЕЛИ! ДО БЕЗУМИЯ!
Гермиона сделала шаг вперед и уткнулась лицом в грудь Невилла, обняв его. Рон положил руку на плечо друга. Гарри развернулся и столь же бесшумно двинулся обратно: он был лишним.
