Напоследок уколола тревога — издалека, через толстую подушку безразличия. Что там моим чудищем... Звитка-то вроде даже не ранена. Или не сильно. Хорошо. Повезло ей. Мне — не особо. Как и химере. Но она все же была жива... Она крепкая, выкарабкается. Должна! Заживает на ней все... Даже не как на собаке. Скорее этим могут похвастаться... Кто? Самые примитивные виды. Например...
Хотел зацепить мысль, но она тут же ускользнула. Да и без разницы.
Я отсалютовал трем солнцам — уже не зная, есть они или мерещатся мне. И провалился в небытие.
Пробуждение вышло неприятным до крайности. По всем признакам — как с жесточайшего похмелья. Мысли ворочались еле-еле. Еще и ломит все тело, голова раскалывается, ноет в правом боку. Во рту — раскаленная пустыня. Я вчера внезапно забухал, что ли? С кем? А главное, что это было за пойло? Опять Леха приволок вонючую сивуху под видом чистейшего самогона из деревни? Зарекался же употреблять его гостинцы... Сам пусть пьет свою жидкость для замачивания бинтов.
Вот почему очнулся! Меня тянут за рубаху и трясут. А теперь еще и лупят по лицу! Это кто там такой наглый, а? Леха, ты совсем охренел! Отвали!
Нет, какой там Леха... Это же еще до армии было. Он вместе с паленой бормотухой сейчас... где-то далеко. Недостижимо далеко. В другом... пространстве.
Тут я вспомнил, кем я стал и где нахожусь. И что со мной на самом деле случилось. А дергает меня Звитка. Вдобавок пощечины раздает! И ревет, кажется.
— Хватит... меня... бить, — выдавил я по слогам, разлепив глаза. — Я живой.
Лицо ведьмы оказалось прямо перед моим. Она шмыгнула носом, утерла слезы рукавом и жалко улыбнулась.
— Добудиться не могла... Думала, так и... отойдешь... — оправдалась Звитка. И снова всхлипнула.
Прямо дежавю какое-то. А, нет. Это уже и вправду было. Очень похожая ситуация, я так же лежал... После встречи с другим изделием чернокнижника. Невольно усмехнулся. Щеку тут же продрало крючьями боли, я со свистом выругался.
— Что? — Ведьма испуганно оглянулась. — Что такое?
— Ну а сама как думаешь? — раздраженно просипел я. — Видишь дырку в щеке? По-твоему, так и надо?
— Н-нет... — протянула клыкастая, сморгнув влагу. — Зашить могу, но нечем...
— Знак твой... Мне нельзя, да? Снять боль, — решил уточнить на всякий случай.
— Нельзя, — подтвердила ведьма. — Тебе никакие нельзя будет. Долго.
Я лишь вздохнул. И, не откладывая больше, задал самый важный вопрос:
— Что с гимори? Как она?
Звитка сгорбилась. Вымолвила со сдавленным рыданием:
— Плохо, совсем плохо. Видать, помирает...
В груди похолодело, несмотря на жар, мучивший легкие. Я напряг мышцы, скорчился, оперся на локоть. Мать моя, до чего ж ноют кости, тянет связки! И слабость невыносимая. Чувствую себя дряхлым стариком. Доживающим последние дни в хосписе.
— Помоги, — попросил я, поджимая колени и пытаясь выпрямить руку. — Встать помоги.
Подал ладонь ведьме, та схватилась за нее, потянула — и свалилась на меня. Ох ты... В глазах потемнело, вдох пришлось пропустить. Ребрам тоже досталось, значит.
— Сле... Слезай, — придушенно простонал я. — Под мышки возьми, что ли...
На то, чтобы придать мне положение, хотя бы отдаленно схожее с вертикальным, у нас ушло минут двадцать. Или, может, час — настолько я при этом изнемог. Звитка и так, и эдак пыталась зайти, но весил я раза в полтора больше нее. При этом сам старался со всем возможным рвением. Просто одного лишь рвения было явно недостаточно.
Когда мы совместными усилиями все же исхитрились поставить меня на ноги, пришлось навалиться на тощее деревце. Нужно было перевести дух. Следить, чтобы колени не подгибались. И собирать всю волю, чтобы доковылять до покалеченной химеры.
Ну, так сказать, с богом. Вроде морально подготовился. Я стиснул зубы. Вспышка боли придала мне решимости, и я захромал в сторону ручья, почти повиснув на несчастной ведьме. Второй раз она уже роль костыля выполняет... По всему выходит, что третью встречу с изуродованными эльфийками я не переживу.
Тревога за хищное чудовище, ставшее моим другом, гнала вперед почище любого хлыста. Однако идти вынужден был очень медленно. Контролируя каждый шаг, чтобы не споткнуться или не потерять равновесие. Еще раз такой подвиг, как подъем с земли, я не потяну.
Неширокий ручей вброд мы преодолевали, наверное, четверть часа. Это далось мне тяжелее, чем шаги по сухой почве. Избыточная сила тяжести уже не мешала — но все равно вода казалась густой, как кисель. Еще и поскользнулся разок. Слава богу, Звитка смогла удержать. Купание пришлось бы очень некстати.
Потом завяз в топкой грязи. Пока выдергивал из нее ноги и карабкался на берег — почти сполз в сумеречное состояние. Спасибо ведьме, здорово помогла. Еще пара десятков метров — и эпический переход завершился. Я добрался до химеры. Получилось. Превозмог, что называется.
Теперь я на себе испытал, что это такое — быть старым. Когда немощен настолько, что дойти до туалета — задача не из простых. Когда при обычной ходьбе каждая мышца трясется от напряжения. Остается лишь верить, что у меня это временно. А то лучше уж эльфам сдаться, чем так... путешествовать. Хотя нет, не лучше — длинноухие долго содержать такого родственника тоже не станут.
Косатка-скорпион лежала неподвижно, разметав лапы и закатив глаза — китовый и эльфийский. А вот другие органы зрения у нее, видимо, работали в фоновом режиме. Потому что, когда я приблизился, она чуть слышно пискнула, и взгляд чудовища сфокусировался. Жива все-таки! Жива!
Химеру я уже видел изможденной и истощенной. Видел, когда она кровоточила всей кожей. Но так плохо, как сейчас, она, пожалуй, никогда не выглядела.
Гладкая кожа посечена, изрезана и пробита — всюду, куда ни посмотри. Кое-где она просела, обтянув мускулы и кости, как у мумии. Это из-за колдовской мерзости... Хвост свесился на сторону. Рука нездорово красная, словно обожженная, а главное — переломаны и вывихнуты опорные конечности. Кажется, три или даже четыре. Все — с одного бока, а значит, ходить монстр не сможет еще долго. Придется его выхаживать... Приносить пищу и лечить. Как прокормить-то многотонного хищника, который передвигаться не способен... Охотник из меня паршивый, особенно теперь. Из ведьмы — не лучше. Но вот ее дар сейчас опять сильно пригодится...
— Как ты? — я обвел ладонью морду твари и прижал кулак к сердцу. Указал пальцем на ее раны и на перебитые лапы.
Ответом были лишь слабое шипение и прикрытые глаза. Да уж, до чего же досталось бедняге...
На черной туше повсюду алеют глубокие раны. По форме похожи на скругленный треугольник. Одна — прямо над золотистым глазом, в глубине заметен фрагмент белого черепа. Это от клешней гадин. Будто молотом-клевцом долбили... Не верится, что мы с ними справились. До сих пор не пойму, как удалось спастись. Всем троим. Невероятно. Если бы не песенка про космонавтов, которую не к месту навеяла невесомость... То не видать бы мне уже ни солнца, ни прочих звезд.
— Я тебя... буду смотреть, — направил кисть на свои глаза, потом — на вывернутые суставчатые ходули. — И... вправлять, да. Потом. Я умею. У людей... Звитка, наведи ей... чтобы боль стала меньше.
— Притомилась очень, — пожаловалась ведьма. — Сил нет. На тебя ушли... Плохо выйдет.
— Ну хоть как-то, — процедил я и отвернулся.
Разговаривать было крайне неприятно. Когда я открывал рот, клочья слизистой со щеки лезли на язык. Лицевые кости слева тоже ломило нещадно. Осторожно потрогал зубы: сильно шатаются, но вроде держатся. Ничего, должны закрепиться обратно. С новым телом кое в чем мне все-таки повезло. Оставайся я человеком, точно бы зубов недосчитался. И челюсть наверняка бы не выдержала.
Впрочем, будь я человеком, скорее всего, и не пришлось бы сражаться с чародейскими отродьями. Обосновался бы в подходящей деревне, занялся каким-нибудь знахарством...
Вот сейчас им и займусь как раз. До этого таких пациентов у меня не было. Звитка как раз макнула палец в кровяной потек и вычертила неровный полукруг с завитушками. Надо же... Такая мазня — и действует почище любой анестезии. По себе помню. Тварь тоже повело, судя по тому, что глаз подернулся мутной поволокой. Мы с ведьмой уже было поплелись осматривать покалеченные лапы, когда я заметил блеклые сполохи, заигравшие на изящных фалангах.
Отшагнул, толкая Звитку. Погрозил химере, вытянувшей ко мне руку:
— Ты чего это! Не вздумай! Не надо!
Тварь отрешенно выдохнула, моргнула. Призрачный свет погас. Что за самоотверженность такая маниакальная! Это ж она увидела дыру в щеке — и тут же решила полечить! Отдавая, можно сказать, последнее. Нет уж, ей нужнее. Я-то выкарабкаюсь. Лишь бы отравление не оказалось серьезнее, чем ощущается... Большую часть яда смыло вытекающей кровью, в рану попал минимум, наверное. Да и токсины скорпионов не относятся к самым смертельным. Но все же опасны, конечно.
Пробоины от клешней на китовой туше выглядели страшно. Однако, судя по всему, жизни напрямую не угрожали. Все-таки прослойка подкожного жира солидная, а мышцы могучие. Вот и славно, вот и хорошо... Кровопотеря только сильная. А перевязать невозможно. Не грязью же залепливать. Я вот тоже кровью истекаю понемногу... Как закончу, надо осмотреть мои собственные раны... Попросить Звитку замотать их тканью.
Вообще не похоже, что химера прямо уж при смерти. Легко отделалась, можно сказать. Ведьме показалось с перепугу. Хотя косатка-скорпион так слаба... Могут быть внутренние повреждения, и их мне никак не определить. Уж тем более — не поправить. Будем надеяться на лучшее — что еще остается.
Добравшись до ее лап, я удрученно покачал головой. Думал, что конечности членистоногих вправлять нетрудно, скелет-то внешний. На деле картина получилась такой причудливой и абсурдной, что я застыл в оцепенении. Звитка устало покачнулась, и я не стал дальше ее эксплуатировать. Опустился наземь — точнее, почти упал. Разодранную мышцу словно залили кипятком, я сматерился сквозь зубы. Не знаю, от боли или от изумления.
Похоже, что внутри паучьих ног у твари были кости. По крайней мере, обломки, которые оттуда торчали, выглядели в точности так. Это, разумеется, прекрасно объясняло, почему хитиновые лапы не ломаются под весом чудовища. Но вызывало другие уместные вопросы.
Откуда там кость? Что за ерунда? Может, меня глючит от перенапряжения, травматического шока и яда? Или колдовство адского исчадия повлияло?
Я наклонился, чтобы разглядеть поближе. С силой потер глаза ладонями. Да нет, и вправду кости. Трогать осколки, выпирающие из раны, уж не буду без необходимости. Дорого бы я заплатил за то, чтобы просветить монстра рентгеном. Изучить его скелет целиком. Вот уж была бы сенсация в научном мире. Членистые конечности с костями в основе! Впрочем, сам кит на паучьем шасси уже претендует на открытие тысячелетия.
Чем меньше времени проходит между травмой и вправлением перелома, тем лучше. Иначе может начаться некроз тканей. Естественно, пытаться поставить кости на место стоит лишь тогда, когда умеешь это делать. Я умел, а за прошедшую зиму еще и натренировался вполне сносно. Но... С такими увечьями не сталкивался вообще никто и никогда, однозначно. А чтобы работать с крупными конечностями, да еще в толстой хитиновой оболочке, нужны физические усилия. Какое там, я стоять не могу без поддержки...
Все равно — вправлять надо. Отдыхать — потом. Давай, наскреби последние резервы... Должны же быть еще...
— Найди... палки. Крепкие, — проговорил я, стараясь не размыкать челюсти. — Восемь или десять. Или сруби тонкие деревья. Мечом вот... Надо будет лапы обвязать. Далеко не ходи только. Я посижу пока.
Звитка ушла на поиски материала для шины, а я то ли задремал, то ли свалился в обморок. От легкого прикосновения к плечу подскочил и взвыл: разбередил бок. Показалось, что туда острых стекляшек насыпали. Ох черт, снова вставать...
Ведьма глядела на меня с неприятной жалостью. Проигнорировал дорожки слез на ее лице и требовательно вытянул руки. Она тоскливо вздохнула, сжимая пальцы на моих предплечьях и откидываясь назад. Кряхтя, враскачку справился с подъемом. Теперь самое сложное.
Когда я взялся за первую лапу, химера взвизгнула так пронзительно — виски сдавило, сердце защемило. От неожиданности отдернул руку — и, похоже, только сильнее навредил. Судя по тому, как чудовище захлебнулось стоном.
Ах ты ж, какие тяжелые лапы... Трудно проводить репозицию костей, когда конечность весит почти как ты сам. Почти невозможно — если силы выжаты буквально в ноль. Но нужно... Налегал всем телом, поднимая и поворачивая изломанные ходули. В особо запущенных случаях привлекал Звитку, которая и меня поддерживала одновременно. Она же и привязывала к лапам палки, чтобы зафиксировать положение. Отрезая полоски ткани прямо от моей рубахи... Ничуть не жалко, все равно изорвана и запачкана так, что не отстирать вовек. Тварь визжала, скрипела и свистела на все лады, несмотря на ведьмино обезболивание.
— Потерпи... Потерпи, ладно? — ласково приговаривал я. Не знаю, кому — ей или себе.
Руки уже не слушались, голову забил ватный туман. В нем терялись звуки, запахи, образы и чувства. Двигались мои кисти, пожалуй, чисто автоматически, разум их не контролировал. Ну же, держаться... Осталась необработанной лишь одна лапа, и травмирована она меньше прочих...
Вот уже... Все-таки дошел до конечности из последней пары. И вполголоса обозвал себя идиотом. Мог бы и раньше догадаться, что лапы поддерживает внутренний скелет. Ведь две из них оканчивались девичьими — эльфийскими — ступнями. А там-то кости точно были — как и в голенях. И с чем-то они должны были соединяться. Иначе как бы чудище на них опиралось?
Провозился настоящую вечность — по ощущениям. Связь с реальностью стремительно истончалась, таяла. Закончил, кажется... Лучше сделать уже не смогу.
— Все... — сказал я и сполз на изрытую почву. Спасибо хоть, Звитка замедлила падение.
— Ты чего? — испугалась она.
— Я спать. Обвяжи... лапу. Как делали... — уже закрывая глаза, невнятно прошептал я.
Сон обрушился мгновенно и сокрушительно, как удар исподтишка. Никогда не засыпал так быстро, даже в армии после строевой. Правда, забытье вышло неспокойным -меня начало лихорадить, и сильно. Знобило, и я, почти не поднимая веки, осторожно подлез под бок химеры. Нельзя ворочаться, а то, не дай бог, потревожу ее переломы...
А проснулся в этот раз неожиданно легко. Даже сам не поверил. Хотел себя ущипнуть, но это не понадобилось. Дыра в щеке, ушибленная челюсть, надорванная икра и рассаженный бок тут же напомнили о себе. Кожа на груди, наоборот, странно онемела.
С тихим стоном я потянулся. Мышцы отозвались саднящей вялостью. Будто не спал, а сдавал нормативы для спецназовцев и десантников параллельно. Всю ночь. В том, что ночь уже прошла, сомнений не было. Солнце едва поднялось над верхушками деревьев. А когда я вправлял лапы косатке-скорпиону, начинался вечер. Выходит, проспал две трети суток. Или около того. Неслабо так вздремнул.
