Прошло время. Девушка затихла. Ее голова лежала у Брана на груди.
— Надоела я тебе, — всхлипывая, пробормотала она, — все реву да реву...
— Ничего, родная. Это пройдет, — он вытер слезы на ее щеках и провел пальцем по губам.
— Я уродина... — она застенчиво отвернулась.
— Неправда. Ты красавица. Хочешь пить?
— Хочу...
Подождав, покуда она напьется, Бран сказал:
— Можно, теперь я задам тебе вопрос?
Улла обратила к Брану заплаканное бледное лицо:
— Какой?
— Ты спрашивала, хочу ли я на тебе жениться. Ну, а ты? Ты сама хочешь?
Она насторожилась, будто в вопросе мог скрываться подвох.
— Это я к тому, что тут все уже решили, не спросив тебя, — промолвил Бран. — Поэтому я спрашиваю теперь: ты правда хочешь выйти за меня? А, Улла?
— Ты не шутишь? — в ее голосе было напряжение.
— Не шучу. Ты бы вышла за меня, родная?
Улла слабо улыбнулась и промолвила:
— Вышла бы. Конечно, я бы вышла.
— Уверена? — спросил Бран.
— Уверена, — ответила она.
Подавшись вперед, Бран поцеловал ее в губы.
— Сейчас, — сказал он. — Я скоро.
Выбежав во двор, Бран отыскал Арнора и Грани. Приятели сидели на аккуратно сложенных поленьях, около сарая.
— Идем! — окликнул Бран. — Быстрее!
Они спрыгнули с поленницы.
— Что-нибудь случилось? — с тревогой спросил Грани.
— Увидите, — ответил Бран. Дернув Арнора за плащ, повернул обратно к дому.
— Да что такое?! — крикнул Арнор.
— Будете свидетелями, — сказал Бран.
— Свидетелями? Чему? — Грани хлопал ресницами.
Бран не ответил, распахнул перед ними дверь.
— Заходите, — скомандовал он. — Живо!
Приблизившись к столу, Бран взял котомку. Отдернул полог у постели. Улла сидела, сложив руки на коленях. Бран позвал друзей:
— Идите сюда.
Те подошли.
— Плащи снимите, — Бран сел возле Уллы. Вынул из котомки маленький кожаный кисет и, развязав шнур, подставил руку. В его ладонь упало кольцо.
— Вот, — Бран взял его за обод и поднял к свету. — Это кольцо моей матери. Когда отец на ней женился, он дал его ей. А я хочу его отдать тебе, Улла. Я тебя прошу: будь моей женой. Ты согласна?
Бран увидал, как распахнулись ее потемневшие глаза.
— Ты согласна? — повторил он.
Она кивнула. На глазах блеснули слезы. Придвинувшись поближе, Бран одел кольцо девушке на палец.
— Перед Великим Богом, Творцом Вселенной, я беру тебя в жены, по обычаю моего народа, — Бран прижал к груди Уллину ладонь. — Арнор, Грани, вы свидетели. Клянусь быть с тобой в горе и в радости, в здоровье и в болезни, всю жизнь, до самого конца. Отныне мы — одно целое, и только смерть может нас разлучить. "Квод эрго Деус конъюнксит, хомо нон сепарет... Что Бог сочетал, человек да не разлучает." Вот и все. Ты моя жена, свидетели меня слышали, — Бран мягко усмехнулся, — теперь я не смогу отговориться.
Стало тихо. Грани смущенно улыбался. Улла вскинула руку, золотой черненый ободок блеснул на тонком пальце. Она прикусила губы, и по щекам разлился румянец. Подавшись к Брану, Улла обняла его за шею, поцеловала горячо и жадно, совсем как раньше.
— Спасибо, — промолвила она.
— Я тебя люблю, — ответил Бран.
— Ну, а это, — сказал Арнор. — Бате-то будем говорить, или как?
— Это не секрет, — прижимая девушку к себе, Бран чувствовал биенье ее сердца. — Мы же не скрываем. Я и по вашему обычаю на ней женюсь, вот только она выздоровеет. Да, искорка?
— Как скажешь. Ты теперь мой муж, тебе решать.
— Здорово! — обрадовался Грани. — Давно свадеб не было, два года уж. Погуляем!
— Чего — два года, — возразил Арнор. — Прошлой весной была, ты чего, беспамятный?
— Когда это?
— Да как снег сошел!
— Чего ты сочиняешь? Не было!
— Была!
— Не было!
— А вот и была!
— Не было!
Бран и Улла перестали слушать.
— Видишь? — сказал Бран. — У тебя будет целых две свадьбы. Хотя эту и свадьбой-то не назовешь.
— Почему, мне понравилось, — Улла любовалась на кольцо. — Это было... неожиданно.
— Ты рада?
Девушка откинулась, держа его за шею. Глаза сияли, на щеках алел румянец. Она сказала:
— Да. Я рада. Я очень этого хотела... и ждала.
— Вот и хорошо. Один раз мы поженились, скоро поженимся и во второй. Только я хочу отца дождаться. Ты не против?
Улла покачала головой.
— Тогда я поговорю с Сигурдом, — сказал Бран. — Если он не станет возражать, то так и сделаем.
Сигурд согласился.
Утром следующего дня Бран все-таки уговорил Уллу выйти наружу. Она заметно повеселела, словно ей стало легче. Бран наблюдал, и ему казалось, что печальные мысли оставили ее.
На дворе было тепло, светило солнце. Выйдя за порог, Улла зажмурилась и пару раз глубоко вздохнула. Бледные губы тонула улыбка.
— Теплынь какая, — сказала она, — и пахнет хорошо.
Раннвейг фыркнула:
— Коровы постарались.
Улла снова улыбнулась. Бран взял ее за руку.
— Пойдем? — спросил он. Она кивнула. Втроем они не спеша зашагали по двору. Это была короткая прогулка, но и она утомила Уллу. Возле сараев она остановилась, сказала, задыхаясь, прижав ладонь к груди:
— Ох, не могу, устала... Давайте отдохнем маленько.
— Идем, сядем на поленницу, — Бран подхватил девушку на руки. Раннвейг подбежала к бревнам и отряхнула снег. Скинув плащ, Бран усадил на него Уллу, сел рядом, а Раннвейг вскарабкалась с другой стороны.
Они молчали. От бревен шел смолистый запах. У распахнутых настежь дверей сарая кудахтали, копошились куры, чуть поодаль раздавались приглушенные голоса — а здесь, в углу, стояла тишина. Ласковое солнце касалось лиц, воздух был мягкий, совсем весенний. Они пригрелись, и шевелиться не хотелось. Уллина ладошка пробралась Брану в ладонь, голова легла на плечо.
— Я сейчас засну, — она вздохнула.
— И хорошо, — Бран обнял ее. — Спи.
Ее веки опустились. Раннвейг откинулась на бревна, заложив руки за голову. Куры скреблись, шелестя соломой. Бран не двигался. Смотрел на Уллу, слушал ее спокойное дыхание, держал теплую маленькую руку.
В сарае вдруг раздался громкий шорох, визг, а потом тоненький, звенящий голосок залаял:
— Тяв-тяв-тяв!
Из темного нутра сарая выбежала большая щенная сука. Вымя свисало едва не до земли, шерсть на худых боках свалялась комьями. Следом за ней, точно колобки, катились три крохотных щенка. Увидав людей, сука прижала уши, завиляла хвостом и растянула пасть в улыбке. Извиваясь тощим телом, собака кинулась к поленнице.
— Ой, какие щеники! — восхитилась Раннвейг.
До собаки, казалось, дошел смысл ее слов. Взяв щенка, она ткнула его в колени Улле. Щенок подслеповато таращил мутные глазенки-пуговки, из приоткрытого рта торчал розовый язычок.
— Хорошенький, правда? — Раннвейг улыбалась. Щенок закопошился, и Улла перехватила его поудобней. Толстая мордочка очутилась вблизи ее лица. Щенок закряхтел, потянувшись носиком к Уллиным губам.
Брови Уллы надломились. Судорожно притиснув детеныша к себе, она зажмурилась, и на ресницах блеснули слезы. Бран забрал у нее щенка, передал Раннвейг. Улла ткнулась лбом ему в плечо, и Бран обхватил ее руками.
— Ой! — внезапно выдохнула Раннвейг. Бран вскинул голову — и увидел Асу. Та стояла поодаль, у сарая, глядя на них во все глаза. Улла тоже заметила сестру. Вздрогнув, прижалась к Брану.
— Доброе утро, — проговорила Аса. Ни Улла, ни Бран ей не ответили. Раннвейг отозвалась вместо них:
— Ну, и тебе того.
Аса мялась подле двери: Видно, хотела, да не решалась подойти. Наконец она пробормотала:
— А я зашла узнать, это... ну, в общем, как дела.
— По-маленьку, — ответила Раннвейг. Улла молчала и смотрела на сестру, смотрела так, будто перед ней стояло опасное, враждебное, таящее угрозу существо.
— Можно с тобой поговорить? — обратилась Аса к Брану.
— Это о чем же? — он сощурился.
— Ну... обо всем, — быстрый взгляд на Уллу. Неопределенный жест рукой. Бран резко ответил:
— Обо всем с тобой толковать у меня времени нету. Кроме того, ты уже все сказала, чего хотела, можешь гордиться. Ты отомстила. Все? Довольна? До свидания!
— Я вовсе не этого хотела, — растерянно, торопливо заговорила Аса. — Не такого! Я... я не думала, что он так взбесится!
— А, не так? А как? Ты думала, он как взбесится?
— Я думала, будет орать, ну, стукнет пару раз. Я же не знала, что он такое устроит, да еще перед людьми!
Улла съежилась, и Бран обнял ее крепче.
— Тю! То ли дура, то ли прикидывается, — фыркнула Раннвейг. Аса вспыхнула:
— Я не с тобой разговариваю!
— Не хватало мне! — отозвалась девочка.
— Не лезь, соплячка! Ты мне пока что не сестра!
Подбоченясь, Раннвейг склонила голову к плечу.
— Да если б ты была моей сестрой, я давно бы удавилась! — ответила она. Аса сжала кулаки:
— Вот зараза, я тебе морду разобью!
Раннвейг это ничуть не испугало:
— Смотри, красавица, не шибко разоряйся, а то схлопочешь парочку фингалов, чего тогда от твоей красоты останется?
— Жирная корова! Да ты...
— Коряга колченогая, — Раннвейг спрыгнула с поленницы. — Деревяшка! Бревно с глазами!
— Тихо! — рявкнул Бран. — Тихо, я сказал! Заткнитесь обе!
Девушки умолкли. Бран повернулся к Улле. Та сидела, тяжело дыша, взгляд казался вбитым в землю.
— Замолчите, — сказал Бран. — Если так приспичило, ступайте за сарай, а здесь нечего разоряться.
Он накрыл рукой Уллины пальцы. Сказал, обращаясь к Асе:
— Ну, вот что, дорогая, проваливай. Я так понимаю, ты уже все нам выложила? Тогда — скатертью дорога. Тебя здесь никто не держит.
— Дурак! — с обидой отозвалась та. — Я, может, вовсе не к тебе пришла.
— Неужели! И к кому же?
— Может, к ней, — сказала она, кивнув на Уллу.
— У нее, между прочим, имя есть, — рассердился Бран. — Запамятовала?
— Без тебя знаю, молчи!
— Ладно. Молчу, — Бран пожал плечами.
Тишина. Аса подошла, села на поленницу чуть поодаль от Уллы.
— Ты как вообще? — спросила она. Улла подняла глаза.
— Нормально, — сказала — и тут же опустила взгляд.
— Я слышала, ты сильно болела?
— Да.
Аса помолчала, покосилась на сестру, потом сказала с виноватым видом:
— Я правда не представляла, что отец такое сделает. Я думала, он тебя как обычно... Кто же знал, что он может вот так... да перед всем народом! Прогнать их, что ль, не мог? Прям как свихнулся! Я аж испугалась. Так избить, ужас! Теперь, небось, шрамы останутся, да?
— Тебя-то это чего так волнует? — хмуро осведомился Бран.
— Она все ж таки моя сестра! — Аса блеснула сердитыми глазами. — Я что, по-твоему, деревянная?
Сухо усмехнувшись, Бран смерил ее взглядом и сказал:
— Я лучше промолчу.
— Вот и молчи! — огрызнулась Аса. Собака тыкалась ей в руки, виляя хвостом. Девушка сморщилась и отпихнула ее ногой.
— Отец теперь сам не свой, — произнесла она. — Ходит, дуется на всех, жалеет, видать, что тогда не остановили. Если бы не Харалдсон, он бы тебя, чего доброго, до смерти запорол. А эти хороши, стояли да таращились, мужики, тоже мне! Ишь, обрадовались! Стыдобища! Но и ты тоже не совсем права.
Бран резко выпрямился. Аса продолжала:
— Зачем призналась-то? Еще и кричать стала на него. Не надо было признаваться. Не призналась бы — глядишь, ничего б и не случилось.
— Ну, давай, — обрезал Бран, — обвини ее теперь во всем. Давай!
— А я не обвиняю. Я просто говорю, что на рожон не надо было лезть. Что, не так? Она ж отца знает, чего было нарываться?
Аса снова оттолкнула от себя собаку.
— Теперь вон дела какие, — она развела руками. — В поселке наши сплетники языки уже сточили, стыда не оберешься. Вы там скажите Сигурду, чтобы слуг своих придержал, звонят на всю округу! Про выкидыш повсюду растрепали, бессовестные, глухие только не слышали. Это ты, видать, об лавку животом ударилась, когда упала. Ох, жуть, да и только. Хорошо хоть, не переломалась, кости целы. Да ты не жалей, что выкидыш, подумаешь, сроку-то всего ничего. Там еще и ребенка не было, так, мяса немножко.
Сука, изловчившись, впихнула ей щенка. Вздрогнув, Аса отдернула руки и крикнула с досадой:
— Да брысь ты, паршивая! Тьфу, пакость! Вот привязалась, убери от меня своего выродка! — Аса отшвырнула щенка прочь. Тот, завизжав, упал на снег, беспомощно заболтал в воздухе толстенькими лапками.
Сорвавшись с места, Улла бросилась на Асу и ударила по лицу. Аса рухнула с поленницы. Улла очутилась сверху — и принялась лупить сестру по чему попало. Аса пыталась защищаться, но Улла вдруг осатанела, сделалась необычайно сильной. Кулаком угодила Асе по носу. Брызнула кровь, и та закричала.
Подскочив к ним, Бран оторвал Уллу от сестры. Девушка молча забилась у него в руках, пытаясь вырваться. Бран едва сумел оттащить ее прочь.
Аса села и провела ладонью по лицу. Увидав на пальцах кровь, заплакала.
— Дура! — взвизгнула она, утираясь рукавом. — Змея! Стерва! Так тебе и надо, тварь такая! Очень хорошо, что отец тебя отлупил, мозги на место вставил!
Кровь капнула у девушки из носа, окрасив снег. Аса снова вытерлась рукой и, всхлипнув, стала подыматься.
— Мало тебе! — ее голос срывался и дрожал. — Чтоб у тебя всю жизнь одни выкидыши были! Чтоб тебе урода родить! Чтоб ты сгнила, сука! Мало отец тебе врезал! Надо было тебя нагишом по всему поселку протащить, чтоб все полюбовались! У столба нужно было выставить! Да только у тебя и смотреть-то не на что! Уродка дохлая! Теперь все видели, какая ты уродка!
— Заткнись! — заорал Бран, удерживая Уллу. — Заткнись, ты, сука! Раннвейг, заткни ее!
— Что, не нравится правда-то? — губы Асы прыгали от бешенства. — Не нравится, да?! Я вам еще не все...
Раннвейг подлетела к ней, и девушки сцепились. Из-за сарая показался Эйвинд, следом выбежали Грани и еще двое. Изловчившись, Аса оттолкнула Раннвейг.
— И вы тут? — крикнула она. — Послушайте, послушайте, полезно! Вы же прям горой за эту сучку проклятую! Всю семью опозорила!
Улла вдруг обмякла в объятиях у Брана. Он подхватил ее, не дал упасть. Аса все не унималась:
— Ты и кутька облезлого не родишь, потаскуха! Шалашовка! Правильно отец сказал, что твое место у свиней! Тебя и свиньи испугаются! Да ты...
Эйвинд шагнул вперед и отвесил Асе оплеуху. Она покачнулась, прижав ладонь к щеке. Эйвинд глядел на нее в упор, глаза потемнели, а брови сдвинулись. Аса попятилась назад.
— Ты чего? — пробормотала она.
— А ну, заглохни, — велел Эйвинд. — Чтоб я твоего голоса не слышал, ясно?
— Ты... как ты смеешь? Я отцу скажу! Я — твоя невеста!
— Лешему ты невеста, — бросил Эйвинд. — На кой ляд ты мне сдалась? Чтоб я с такой сукой жил? Да я лучше удавлюсь. А ну, вали отсюда. Кому сказал? — Он толкнул ее в плечо, и Аса отшатнулась.
