— Ничего не получается, — обиженно буркнула Филара через какое-то время, хлопнув рукой по струнам. Те жалко "тренькнули" и издали еще какие-то неописуемые звуки. — Я никогда не смогу написать хорошую песню! У меня для этого совсем нет таланта. Вот если б на моем месте был НАСТОЯЩИЙ эльф...
— Эльфов не существует, — подала вдруг голос неразговорчивая старушка.
— Как это не существует?! — недовольно возразил Дунгаф, разом просыпаясь и с вызовом задирая подбородок. — Позвольте с вами не согласиться...
— Они все вымерли, — замогильным шепотом произнесла женщина, закусывая редкими желтыми зубами мундштук.
Над костром повисла гнетущая тишина.
— Как это... вымерли? — выдавила из себя девушка.
— Вот так взяли и вымерли, — равнодушно пожала плечами старая вадразка. — Это все экология. Это она во всем виновата. Вы только посмотрите, что с ней стало, — женщина помахала рукой в висевшей вокруг нее дымовой завесе, как бы демонстрируя ужасное состояние воздуха.
Сизые завихрения кружились вокруг ее запястья, и друзья с легкостью поверили, что подобное положение дел вполне возможно, если данная старушка жила в непосредственной близости от эльфийских поселений.
— И давно... они вымерли? — жалобно поинтересовался гном, так до конца и не решивший, стоит ли верить этой, безумной с виду, бабульке.
Дунгаф все никак не мог поверить, что событие подобного масштаба прошло мимо него незамеченным.
— Не, — задумалась та. — Недавно. Меньше ста лет назад. Я и песню про это знаю. Хотите спою?
— Пожалуй, не стоит, — попытался отговорить ее иролец, но вадразка уже набрала полную грудь воздуха и начала петь.
Песня на совершенно не известном никому из присутствовавших языке была монотонной, заунывной и очень длинной. По мере исполнения, старушка, казалось, вошла в транс. Вынутая изо рта трубка небрежно лежала в раскрытой ладони. Глаза женщины, до этого почти полностью скрытые обвисшими веками, были широко распахнуты и даже немного выпучились. Этак минуте к восьмой пения незнакомые, но все же различимые слова превратились в еле слышное гнусавое бубнение, производившее впечатление полнейшего бреда. В кружившихся и принимавших причудливые очертания струях дыма бабушка представляла собой занимательное зрелище. К десятой минуте песни неблагодарные слушатели стали за нее беспокоиться, опасаясь, что с пожилой вадразкой случился приступ, и собираясь срочно звать на помощь. Однако до этого дело так и не дошло. Со стороны послышались приближающиеся шаги, и в круг света ступил сияющий жизнерадостностью Ю-Лдхат-И.
— Я принес вам чудесную весть! — возвестил он. — Мы освободили для вас один дом на путь, так что вы можете идти располагаться! Я покажу вам дорогу.
Потом он заметил продолжавшую "петь" соплеменницу.
— О! Бабушка Ро-Ли вернулась! — с этими словами он радостно хлопнул ушедшую в себя старушку по спине.
От неожиданности и силы удара та захрипела и чуть не упала с бревна. Кое-как удержав равновесие, она послала своему вождю полный злости и ненависти взгляд и попыталась припомнить, на каком месте песни ее так бесцеремонно прервали.
— Так когда ты вернулась, бабушка Ро-Ли? Почему сразу мне не сказала? — судя по всему, к великой удаче путников, продолжение саги им было не суждено услышать в этот раз. — Мы тебя все это время ждали...
— Недавно я вернулась, — недовольно отозвалась старуха, потирая ушибленную спину.
— Ну ла-а-а-адно, — обиженно вздохнул заботливый Ю-Лдхат-И, понимая, что большего от старой женщины он, по-видимому, не добьется. — Идемте, я вам дом на путь покажу, — обратился он к новым стражам своего племени.
— Девушка пойдет со мной, — сказала вдруг Ро-Ли, выпуская в атмосферу новую порцию дыма и глядя в пламя.
— О? — у вождя от удивления округлились глаза, и он заинтересованно глянул на не менее пораженную Филару. — О, ну да! Воля твоя.
— Не волнуйтесь, я о ней позабочусь, — добавила старуха, предвидя шквал возражений со стороны мужской части отряда. — Ей сейчас нужна помощь и поддержка, которую вы дать не сможете. Хотя бы потому, что будете почти круглосуточно заняты охраной каравана.
— Хорошо, — отозвался вдруг Ральдерик, решительно вставая на ноги. — Мы оставляем ее на ваше попечение.
Гудрон с Дунгафом обменялись удивленными взглядами. Филара, в обычных условиях высказавшая бы, что ее мнение забыли спросить, никак не отреагировала. Будто ей было совершенно все равно, где и с кем ей придется жить в ближайшее время.
— Подождите, — пробормотал вдруг иролец. — Ро-Ли... Ро-Ли... Это ведь вас отдали напавшим разбойникам?
— Ну, меня, — кивнула женщина.
В ее взгляде зажегся ехидный огонек.
— Если я правильно помню, Ю-Лдхат-И говорил, что разбойники требовали денег и женщин... — тоже задумался гном. — Ладно, с деньгами все понятно... Но вот...
— Вас интересует, почему они согласились взять меня и позволили вадразам уйти дальше? — с воодушевлением предположила старуха, подаваясь вперед и улыбаясь во весь рот.
Кузнец с гномом переглянулись. Ральдерик тоже повернулся к бабке: ему также было ужасно интересно, как такое вообще могло случиться.
— Ну-у-у... Да, — признался наконец иролец, смущаясь, что, возможно, обижает старую женщину.
К его удивлению, та не обиделась, а наоборот, довольно расхохоталась.
— Хорошо. Я покажу вам, — сказала она, успокаиваясь.
Бабушка нахохлилась, сосредоточилась, напряглась... И вдруг оказалось, что на месте в меру уродливой старухи сидит юная длинноволосая девушка в легкомысленном, несколько нескромном наряде с вышивками, кисточками и рюшечками. Огромные и глубокие, как озера (как бы избито и банально это ни звучало), очи доверчиво хлопали шелковистыми ресницами. Черные прямые волосы развевались на ветру. Тончайшая талия, светлая нежная кожа, стройные, едва прикрытые подолом ноги... В общем, не удивительно, что разбойники согласились ее взять. Девица кокетливо подмигнула совершенно обалдевшим и неготовым к такому повороту событий зрителям (впрочем, появление Филары в свое время произвело на них не менее сильное впечатление и выработало своего рода иммунитет к подобным вещам). Через секунду красавица вновь сменилась старушкой, чуть ли не рыдавшей от смеха.
— Да-да... Примерно такой я была много лет назад, — поведала Ро-Ли, довольно ежась на своем бревне. — Пришлось несколько доработать образ, конечно. Что-то добавить, что-то убрать, что-то просто заменить... Но в целом я в свое время была ничего, вы не находите? — женщина снова кокетливо подмигнула, только в этот раз произвела этим совершенно противоположное впечатление.
Фургончик, который выделили друзьям, был небольшим, но вполне уютным.
— Кто эта женщина? — спросил Гудрон у Дунгафа, когда они размещали свои вещи внутри.
— Думаю, она их сварга, — отозвался тот, бережно перебирая одежду и письменные принадлежности. — Предвидя твой вопрос, поясняю: сварга — местный аналог знахарки, ведьмы, колдуньи, шаманки... Думаю, ты понял...
— И вы правда считаете, что было нормальным доверить ей Филару? — обратился иролец к своим спутникам.
— С ней ей будет лучше, чем с нами, — холодно отрезал Ральдерик, набрасывая на плечи снятый ранее плащ и направляясь к выходу.
— О, ты действительно в это веришь? — сварливо поинтересовался у него кузнец. — Кстати, куда это ты собрался на ночь глядя?
— Я буду спать на улице, — герцог отодвинул полотняный занавес, закрывавший собой выход. — Не забывай, что мы здесь для того, чтобы обеспечивать безопасность каравана. Если что-нибудь произойдет — должны успеть на это среагировать и принять необходимые меры по устранению опасности. Если мы будем находиться внутри, то нам для этого понадобится гораздо больше времени, чем если снаружи. А время порой решает все. Так что я сплю на улице.
Когда за гендевцем задернулся кусок плотной ткани, заменявший собой нормальную дверь, Гудрон тяжело вздохнул и обессилено запустил пальцы в волосы.
— Ну что же с ним делать-то? — глухо обратился он ко всему миру в целом.
— Ну а что ты можешь сделать? — равнодушно пожал плечами гном, аккуратно складывая свой сюртучок и убирая его в сумку. — Здесь ты бессилен. Если хочет морозиться на улице, пусть морозится. Сам же понимаешь, что спорить с ним в таком состоянии бесполезно. Если он что-то решил, то будет это делать, ты хоть в лепешку разбейся... Ну а ты-то куда собрался?
— Что, одного его, что ли, бросать теперь? — иролец нехотя натянул плащ и закрепил на перевязи меч. — Тоже пойду морозиться. Что мне теперь остается?.. Друг все-таки какой-никакой...
Еще раз тяжко вздохнув и бросив прощальный взгляд на теплое и уютное помещение, предназначенное специально для них, кузнец раздраженно растрепал кучерявые волосы и решительно шагнул за порог фургончика. Лениво волоча ноги и спотыкаясь впотьмах о разбросанные то тут, то там бревна, посуду, камни и прочее, он с горем пополам добрался до одного из последних горевших костров. Снова тяжко вздохнув, уселся возле огня и, подперев левой рукой подбородок, как ни в чем не бывало, уставился в пламя, сонно хлопая глазами. Сидевший тут до этого в полном одиночестве Ральдерик удивленно поднял голову и посмотрел на зевающую фигуру. Гудрон сделал вид, что устремленный на него пристальный взгляд он не замечает, и поворошил угли длинной палкой.
— Ты что здесь делаешь? — спросил герцог после продолжительного молчания. — Ты же в фургончике ночевать планировал...
— Считай, что у меня обостренное чувство ответственности, — иролец потер глаз кулаком и тряхнул головой, чтоб согнать сон. — Я здесь охраняю вадразов от различных ужасных опасностей. А ты как думал?
Гендевец не ответил, что именно он думал. Просто спокойно перевел взгляд с еле сидевшего товарища на горевшие поленья и плотнее закутался в плащ. Минут через пять до их ушей донеслось ритмичное позвякиванье, чередовавшееся с негромким чертыханьем и звуками столкновений с предметами ландшафта. Возле костра возникла закованная в броню низкорослая фигура и демонстративно примостилась рядом с двумя первыми. Ужасных опасностей в эту ночь не было.
И побежали дни. Караван вадразов достаточно быстро и уверенно продвигался в сторону границ Гендевы. Ральдерик ехал в начале колонны, следя за тем, чтобы на нее ничто не набросилось спереди, Гудрон наблюдал за тем же самым, замыкая шествие, Дунгаф болтался где-то посередине и делал вид, что тоже за чем-то следит. Герань даже согласился его на себе везти, слушался нового седока и практически не предпринимал попыток его скинуть или покалечить. Ночи они проводили снаружи на случай подлого ночного нападения врагов племени, так что фургончик использовался ими в основном только для того, чтобы хранить там весь багаж, прежде заметно мешавший комфортному передвижению, для переодевания да редких минут дневного сна (по ночам товарищи ужасно не высыпались). Филару они практически не видели. Та жила вместе с бабушкой Ро-Ли и проводила с ней большую часть времени. Ю-Лдхат-И свое слово сдержал: путников кормили как на убой. Так что, помимо хронической усталости, других проблем у них не было. Гудрон с Дунгафом как-то обратили внимание, что Ральдерик больше не говорил о поисках жертвенного дракона (если повезет) или иного чудища (если повезет, но меньше). Складывалось впечатление, что герцог оставил мысли об охоте и сейчас был нацелен лишь на то, чтоб скорей оказаться дома. Возможно, он уже давно продумывал план войны с наследным принцем, окончательно уверившись в том, что ее не избежать. Эта догадка их обоих сильно опечалила, однако разговаривать с гендевцем на данную тему они не решались. Его суровое, хладнокровное и решительное лицо мгновенно отбивало желание задавать какие бы то ни было вопросы, тем более касавшиеся столь серьезной темы.
Со дня гибели Шуна прошел месяц. Путники уже даже начали привыкать к тому факту, что его больше нет. Большую часть времени караван ехал через практически дикие и необитаемые места, хоть пару раз и проходил маленькие деревушки, чье население едва насчитывало сотню человек. Два или три раза они даже сталкивались с неприятностями типа банд несколько излишне самоуверенных и недостаточно сообразительных разбойников, неизвестно зачем промышлявших в этих безлюдных краях. Одним из последнего, что те слышали в своей жизни, был пугающе безжизненный и равнодушный голос, спокойно говорящий: "Гудрон, надо разобраться". Так что Ю-Лдхат-И был безумно горд и доволен собой за то, что заключил столь выгодную сделку с попавшимися ему по дороге незнакомцами. Однако иролец несколько раз замечал крайне раздраженные и обиженные взгляды Ро-Ли, которыми она награждала "героев" каждый раз, когда те расправлялись с очередной "компанией". Истолковав их как банальную зависть, он не стал придавать этому значения.
Итак, ровно спустя месяц после трагедии караван проезжал сквозь еще одну деревеньку, которая была настолько маленькой, что ни у кого не возникло и мысли узнать ее название. Решили сделать небольшую остановку, поскольку необходимо было пополнить запасы дров, пресной воды, а также купить свежих продуктов. Пока вадразы и вадразки торговались с местным населением, друзья мирно стояли в стороне, наслаждаясь осенним солнышком и минутами отдыха от верховой езды. Занавес фургона Ро-Ли распахнулся, и на землю спрыгнула Филара. Девушка была закутана не только в свой старый плащ, но еще и в какой-то пестрый, явно ручной работы, палантин. Судя по всему, в ее помещении было очень тепло, и на улице она замерзала, несмотря на то, что осень выдалась достаточно погожей. Маневрируя между лошадьми и повозками, она подбежала к двум юношам с гномом и окинула всех троих внимательным взглядом, как бы проверяя, все ли с ними в порядке. Действительно, за эти три недели сварга буквально подняла Филару на ноги, так что человек, не знавший ее, легко мог бы предположить, что с девушкой все в порядке. Однако все трое ее все же неплохо изучили и видели, что это далеко не так.
Итак, пока Ю-Лдхат-И со своими соплеменниками пытался банально обобрать доверчивых селян, предлагая несоизмеримо маленькую цену на весь товар, который те, в общем-то, для самих себя заготавливали, друзья впервые за долгое время смогли снова собраться вместе и поговорить. Во время беседы девушка нечаянно обвела глазами покосившиеся деревянные домики местных жителей. Вдруг она замолчала, побледнела, шумно втянула в себя воздух и зажала рот ладошкой. Остальные удивленно переглянулись и проследили за ее взглядом. Они увидели, как у потемневшего от времени и сырости плетня в густых зарослях крапивы что-то зашевелилось. Через пару секунд стебли жгучего растения раздвинулись и на дороге показался маленький огненно-рыжий котенок с золотистыми глазами и белоснежным кончиком хвоста. Малютка бережно ступал лапками по земле, стараясь незаметно подкрасться к клевавшему навоз воробушку. Однако птица была гораздо старше, умнее и опытнее. Поэтому котик был вынужден с тоской наблюдать, как она легко и непринужденно взлетела на крышу сарая, оставив его без игрушки. Котенок смешно тряхнул лопоухой головой и принялся самозабвенно вылизывать выставленную вперед переднюю лапу. Девушка тихо заплакала.
