Друзьям повезло, что они вовремя решили сбежать, и что твари материализовались от них вдалеке, иначе у них не было бы ни малейших шансов. Сказать по правде, у них и сейчас надежды на спасение были хлипкими: неизвестные создания заметно выигрывали у коней в скорости. До сих пор путники не видели, кого им послали в погоню "добрые" зеленые мячики, поэтому, когда Ральдерик обернулся и увидел несшуюся по лесу, поклацывая металлическими сочленениями, толпу крайне недружелюбных на вид существ, он испытал массу неприятных эмоций. Изначальное желание остановиться, развернуться и дать бой мгновенно улетучилось, давая место мысли, что позорный побег — единственно верное решение.
— Видимо именно это и имеют в виду дети, когда говорят: "А я папе скажу, и папа тебя накажет", — буркнул он под нос, прижимаясь к конской спине, чтоб не быть выбитым из седла какой-нибудь неожиданной веткой.
— Что? — Шун тоже оглянулся и тихо ойкнул. — У тебя случайно не осталось взрывающихся бутылок? — бледный, обратился он к Гудрону.
— Нет, — выдавил из себя кузнец, подгоняя Неветерка.
Расстояние между двумя группами сокращалось. Как лошади до сих пор не убились и не покалечились, оставалось великой загадкой для них самих. К этому времени солнце уже начало садиться. Прорываться сквозь густой лес становилось все сложней, в густых сумерках скрывались предметы, неожиданно оказывавшиеся на пути коней, вынужденных регулярно притормаживать, чтоб увернуться от очередного препятствия. Преследователи, казалось, с подобной проблемой не сталкивались. Пес черной бесшумной тенью скользил между деревьями, тоже не испытывая особых трудностей. Потом он, до этого стремительно несшийся вперед, вдруг испуганно взвизгнул, затормозил всеми четырьмя лапами и завернул куда-то вбок. Лошади тоже испуганно заржали и попытались остановиться, чуть не растеряв при этом своих седоков. Им это не удалось, потому что в маневренности они заметно уступали собаке. По инерции животные проскакали еще несколько метров, однако наездники не дали им остановиться и погнали дальше. Такими своих коней они еще не видели. Их била мелкая дрожь, лошади хрипели, пытались вырваться и дико ржали, вставая на дыбы. Дунгаф не улетел в кусты по чистой случайности. Подобное поведение пугало и интриговало путников, но они прекрасно отдавали себе отчет в том, что с ними произойдет, если они сейчас позволят животным встать.
Через несколько мучительных метров лес вдруг резко закончился. Перед испуганными дикими взглядами товарищей лежал древний город, разрушенный временем и растительностью. Каменные развалины позволяли сделать вывод о мощи и размерах поселения в пору его расцвета. Они поражали. Оценить постройки в лучах практически зашедшего солнца было достаточно сложно. На ровной зеленой лужайке возвышался каменный храм, украшенный причудливыми статуями мифических животных. Подход к нему вел через мощеную террасу, по бокам которой также имелись подобные фигуры. На глаза попадались многочисленные маленькие домики с ввалившимися крышами и частично обрушившимися стенами, одиночно стоявшие обелиски, груды камней, какие-то крупные сооружения непонятного назначения и множество иных предметов архитектуры. Значительная часть всего этого была покрыта мхом, зеленая трава пробивалась сквозь некогда плотно подогнанные друг к другу камни, а корни деревьев, подошедших вплотную к зданиям, раскореживали кладку стен и полов.
Пока гном пялился на сие великолепие, утратив всякую связь с реальностью, остальные пытались угомонить лошадей и поехать дальше. Те успокаиваться категорически отказывались, и даже обычно непрошибаемо храбрый Герань бешено тряс головой и пытался сбросить седоков. Поняв, что у него нет выбора, Шун успел подхватить Филару на руки и соскочить с коня, предоставив тому возможность беситься дальше. Рядом произошло неизбежное — с глухим стуком Дунгаф шлепнулся об землю. Гудрон бросился поднимать гнома, лелея безумную надежду, что, возможно, они еще успеют убежать, параллельно прокручивая в голове всю свою жизнь и горько жалея о напрасно прожитых годах. Верхом оставался лишь Ральдерик, уже привыкший к выходкам любимого скакуна и успевший к ним приноровиться.
Как обычно бывало в критических ситуациях, здраво рассуждать он начал первым. Поэтому, пока кузнец панически пытался затащить Дунгафа в седло, Филара с Шуном бегали за истерично ржущим Геранью, он спокойно сидел на парализованном страхом Мерзавце и мысленно сравнивал скорости передвижения как их группы, так и мстителей за обиженного "колобка". По всему выходило, что те уже давно должны были выскочить из-за деревьев и всех перебить. Однако до сих пор почему-то никто не появился. Да и металлического пощелкивания не было слышно. Посмотрев еще раз на постройки и поведение животных, а также припомнив неожиданное бегство собаки, герцог пришел к кое-какому выводу, который он решил проверить.
Убедившись, что все попытки сдвинуть коня с места ни к чему не приводят, юноша спрыгнул на землю и осторожно пошел в сторону леса, утешая себя мыслью, что опасность везде одинаковая. Пройдя несколько метров под деревьями, он убедился, что был прав. Оттуда, где он стоял, виднелась длинная шеренга существ, как будто стоявших у линии, за которую им нельзя было переступать, и злобно пялившихся сверкающими красным ниточками зрачков в лесной полумрак. Заметив наблюдателя, они засуетились, заскрежетали и принялись угрожающе шевелить в воздухе средними парами лапок. Ральдерик на всякий случай подходить ближе не стал, наоборот, дабы не злить и так крайне сердитых тварей, сделал пару шагов назад и спрятался за деревом, продолжая удивленно поглядывать на бесновавшихся созданий. Пушисто-металлические животные принялись носиться вдоль одним им лишь видимой черты. Твари видели и чувствовали врага, и тот факт, что они не могли до него добраться, приводил их в слепую ярость. Тут герцог заметил, что даже комаров и прочих насекомых, в избытке водящихся в любом лесу, не было. Да и паутина с его стороны отсутствовала, хотя буквально пару минут назад путникам чуть ли не ежеминутно приходилось прорываться сквозь липкие сети.
Постояв еще немного и убедившись, что призванные существа не собираются вступать в разрушенный город, гендевец вздохнул с облегчением и, не торопясь, вернулся к остальным. Мерзавец лежал в глубоком обмороке, Неветерок, мелко дрожа, забилась в один из маленьких домиков и там, кажется, успокоилась. Филара, Шун и Дунгаф сумели повалить Герань и теперь пытались его удержать. Конь бешено вращал глазами, порывался вскочить и ускакать подальше. Гудрон беспомощно бегал вокруг отбивавшегося скакуна и пытался прийти на помощь, уворачиваясь от мелькавших копыт. С приходом герцога дела пошли на лад. Впятером им удалось придавить и обездвижить верещавшую от ужаса лошадь. Внимательно посмотрев на спокойную Неветерка и придя к общему решению, они сумели затащить Герань в еще один пустой домик и стали смотреть, что с ним будет дальше. Конь забился в дальний угол, однако неконтролируемой паники в нем явно поубавилось. Мерзавца привели в чувство и тоже затолкали в какие-то руины. Во время всех этих манипуляций, Ральдерик успел рассказать о своих догадках, подтвержденных наблюдениями.
— Что же это за место такое? — нахмурился кузнец, глядя на величественные руины.
— О! Это нечто потрясающее! Вы только посмотрите на этот храм и на эти статуи! Это же...
— Да-да, мы тебя поняли. Может быть, ты знаешь, почему животные его боятся?
— Не знаю, — честно признался гном, немного подумав. — Но могу попытаться узнать.
— Будь так добр...
— А может быть, нам стоит отсюда уйти? — осторожно предложила Филара. — Все-таки, я думаю, должна быть очень веская причина того, что даже те, что бежали за нами, боятся этого места. Наверняка ведь здесь очень опасно...
— Знаешь, выбирая между явной угрозой в лице стоящих в лесочке зверей и неявной в лице старых камней, лично я выбираю камни, — ответил ей герцог.
— Я с ним согласен, — отозвался Шун. — Они нас здесь не достанут. Так что мне плевать, что скрывается в этих домиках, до тех пор, пока оно не собирается на нас нападать.
— Вы слишком легкомысленно к этому относитесь, — нахмурилась девушка.
— Ты предлагаешь к ним вернуться и позволить нас растерзать?
— Нет, но...
— Тогда вопрос закрыт, — с этими словами Ральдерик зашагал в сторону террасы. — Гудрон с Шуном, принесите дров. Филара, сейчас ужин готовить будешь. Думаю, костер, разведенный на каменной площадке, не грозит лесным пожаром.
Уже через полчаса товарищи сидели вокруг весело потрескивавшего огня. Гном расхаживал с факелом где-то невдалеке, изучая выдающийся образец архитектуры. Заяц после долгих сомнений был признан условно съедобным, ободран, разделан и кинут в котелок. Источник воды быстро обнаружился на задворках города. В сумке нашли пару морковок, а в лесу — несколько грибов. Так что ужин обещал удасться на славу. Иролец отправился проведать лошадей и убедился, что все три отошли от шока и вели себя вполне мирно и уверенно. Когда еда была готова, попытались позвать Дунгафа, однако тот лишь раздраженно отмахнулся и вновь ушел в свои изыскания. У гнома на глазах сбывалась мечта его жизни, поэтому такие естественные потребности организма, как регулярное питание и сон, расписывались в своей беспомощности противостоять пылающему энтузиазму и умывали руки.
После ужина путники решили, что день у них выдался насыщенный и трудный, поэтому практически сразу же выбрали наиболее сохранившийся домик и легли спать. Ничего необычного ночью не происходило. Что бы ни скрывалось в этих руинах, оно не было настроено на тесный контакт с людьми и застенчиво сидело в своем уголке, никому не показываясь на глаза и не афишируя свое присутствие иными способами. Практически полную тишину нарушало лишь размеренное дыхание спящих да редкие восторженные восклицания гнома, так и не легшего в эту ночь спать.
На следующее утро одним из первых, что увидели друзья, была сияющая, как медный таз, физиономия Дунгафа. Таким счастливым и гордым его еще никто и никогда не видел.
— Ой, я столько всего узнал! — хрипло возвестил библиотекарь еще не до конца проснувшимся товарищам.
— Мы за тебя очень рады, — зевнул Ральдерик. — Ты нам все обязательно расскажешь, только давай после завтрака, ладно?
— Да какой тут может быть завтрак?! — возмутился исследователь всего в этом мире.
— Никакого, — подтвердила Филара, тря кулаком глаз. — У нас продукты закончились.
— Как? Совсем? — не поверил своим ушам Шун, разом просыпаясь.
— Не совсем, но около того, — уточнила девушка, припоминая содержимое продуктовой сумки.
— Так, где эту псину носит, когда она так нужна? — кот окинул ищущим взглядом окрестности. — Эй ты! Идиотина! Ты где? Куть-куть-куть-куть...
— Ее здесь нет. Она не пересекала границу города, если ты не заметил, — вместо собаки ответил герцог. — Ты что, решил воспользоваться ее чистыми чувствами к тебе и послать на охоту?
— Ну а что? Не без дела же ей здесь ошиваться. Пусть хоть какую-то пользу приносит...
— Между прочим, здесь есть поле, некогда обеспечивавшее город продовольствием, — сварливо вмешался гном. — И если вы все же хотите, чтоб я вам рассказал, что это за место, то оно находится в той стороне! Я не уверен, что там до сих пор растет что-нибудь съедобное, все-таки много лет прошло, однако исключить такую возможность тоже не могу... Ну и куда все ушли? Почему меня никогда никто не дослушивает до конца?!
А люди тем временем уже стремительным шагом направлялись в указанном направлении, где действительно обнаружили какое-то поле. Сомневаться в словах Дунгафа, что оно когда-то кормило весь город, они не собирались, поэтому с энтузиазмом принялись за изучение всего того, что в данный момент на нем произрастало. Ральдерик, заявив, что сельское хозяйство не его стихия, просто ходил взад-вперед и тыкал пальцем в наиболее полюбившиеся ему кустики, требуя, чтоб кто-нибудь их немедленно проверил на съедобность. Гном тоже подошел и стал мрачно наблюдать за действиями "варваров и неучей", кипя обидой и жаждой поделиться открытиями. Обследование поля действительно многого не дало. С момента, когда его последний раз возделывали, прошли столетия, доминирующими культурами в данный момент были простые травы, какие-то явно несъедобные кусты, сорняки и молодые деревца, чьи семена в свое время занесло сюда ветром. Однако некоторое количество одичавшей картошки, а также колосков пшеницы и ржи они все же обнаружили. Злаковые оставили колоситься дальше, а вот картофелю повезло меньше.
Дунгаф не стал дожидаться окончания завтрака, тем более что тот пока был лишь в процессе приготовления, и, убедившись, что его все видят и слышат, начал пространную лекцию об истории этих земель. На пятой минуте перечисления имен правителей и важных дат слушатели утратили нить повествования, однако частично из благодарности за помощь в поиске продуктов, частично из жалости рассказчика не прерывали и по возможности делали вид, что внимательно его слушают. Воодушевляясь все больше, гном плавно перешел к рассказу о некогда существовавшем народе имерба, заселявшем весьма значительную территорию и обладавшем несколько специфической культурой.
— "Ну и к чему я все это говорю?" — возможно, задаетесь вопросом вы. А к тому, что этот город является частью цивилизации имерба! — гном обвел рукой пространство и торжественно замер в ожидании восторженных "охов" и "ахов".
Не дождался. Обреченно вздохнув, он продолжил повествование более будничным тоном.
— Его название мне не известно. До вчерашнего дня я даже не предполагал о его существовании. Памятники имербской культуры обычно широко известны и хорошо изучены, так что этот факт весьма примечателен. Могу абсолютно точно сказать, что город не был разрушен в ходе войны или стихийного бедствия. Складывается впечатление, что местные жители просто взяли и ушли в один прекрасный день... Хотя кому я это рассказываю? Вам ведь все равно не интересно...
— Мне рассказывай, — подбодрил рассказчика Гудрон. — Мне интересно. Кстати, вот гляжу я на эти обелиски... Они очень напоминают один резной столб, который я видел недалеко от дома. По крайней мере, человек с перьями на голове там точно присутствовал. Правда, на макушке изображено было несколько иное существо. Даже еще менее симпатичное.
Шун посмотрел на ближайший обелиск, наверху которого располагался "прелестнейший" гибрид сороконожки, птицы, собаки и картофеля. По его мнению, сложно было представить еще более мерзкое создание.
— Вполне возможно, — почесал бороду Дунгаф. — Как я уже говорил, имербы были некогда очень распространены. И богов у них множество. Ладно, на чем я остановился? Ах да! Сначала я было подумал, что они испугались какой-нибудь болезни и поэтому были вынуждены уйти. Но потом наткнулся на удивительнейшую вещь. Идите за мной, вы сами все увидите.
Гном куда-то бодро зашагал. Немного помедлив в надежде, что им все же не придется вставать и идти на экскурсию, кузнец лениво поднялся на ноги, подавая остальным пример. Устало закатив глаза, Ральдерик нехотя сделал то же самое, по пути дергая Шуна за рукав, чтоб тот перестал изображать живую заинтересованность в процессе готовки и не отлынивал от добровольно-принудительной прогулки до местной достопримечательности. Филара осталась, сославшись на занятость. Дунгаф маячил уже где-то далеко впереди, так что трем юношам пришлось прибавить шаг, чтоб его догнать.
