В это же время в замке
Принцесса Эолин утомилась общением с фрейлинами и отправила их в королевский театр, строго настрого приказав за два-три дня приготовить спектакль, после чего обратила величественное внимание на лорда Нево. Она держала фрейлин по той же причине, по которой некоторые мужчины держали свору собак: престижно и когда скучно, можно убить время, дрессируя их. Брат иногда пенял ей на это. Мать не обращала внимания. Когда Ллойд попросил ее вмешаться в жизнь горничной, нашлось новое развлечение. Но теперь Полад запретил приставать к Илкер. Когда девушка заболела, Эолин решила, что запрет можно нарушить и взялась ее лечить, но телохранитель королевы и тут оказался настороже. Сам стал ее врачом, а Лин повелел заняться чем-то другим. Она занялась Соротом.
Лин долго размышляла, как помучить лорда и убедилась, что самое удачное решение — посадить его за книги. Герард был неглуп, но когда видел книги, настроение у него портилось. Он любил быть на виду, чтобы все им восхищались. В библиотеке же лорд буквально усыхал, но Лин проявила непреклонность: Полад дал ей какой-то древний манускрипт, написанный языком магии — рунами. В читальном зале она добыла словарь. Торжественно вручила лорду Нево альбом, который одна из фрейлин подарила в надежде, что туда Эолин будет записывать стихи, и велела Герарду переводить.
Когда терпение заканчивалось, она позволяла увести себя в сад или на верховую прогулку, но вскоре настойчиво возвращала лорда в библиотеку. Заумная и ужасно сложная рукопись поддавалась тяжело. Лин надеялась найти в ней что-нибудь крамольное о магии, но даже слова такого ни разу не встретила. Зато нашла загадочное словосочетание: "Песчаный монастырь". Эолин продолжала переводить, надеясь, что поймет, о чем все же идет речь, и как монастырь могли сделать из песка.
Иногда труд над рунами так захватывал Лин, что она позволяла Герарду быть ближе, чем требовали правила приличия. Она сидела за столом и чувствовала жар, исходящий от руки Сорота, лежавшей на спинке ее стула, но делала вид, что ничего особенного не происходит, и продолжала разбирать слова. Иногда дыхание Герарда щекотало ее шею, когда он наклонялся, чтобы уточнить какое-то место. Сердце учащенно билось, и приходилось одергивать себя: что это она так разволновалась? В один из таких моментов девушка повернулась к лорду и ее губы оказались как раз у губ Герарда:
— Ты меня щекочешь, — прошептала принцесса.
— Да? — так же негромко спросил Герард и судорожно сглотнул.
— Да, — Лин чуть отодвинула Сорота от себя и вновь уставилась в руны.
"Дурак! — подумала она. — И ведь некоторые считают его моим женихом, а он боится дышать в моем присутствии". Принцесса поднялась.
— Что-то душно. Надо открыть балкон.
Она подбежала, дернула створки на себя, и, выйдя на балкон, наклонилась вниз, прислонившись к мраморным перилам.
— Смотри скорей! — Эолин чуть повернулась к лорду и опять уставилась во двор. — Старейшина Жанхота приехал в новой карете. Кажется, он хочет тебя перещеголять!
Герард пристроился рядом. Когда карета скрылась за углом, принцесса поднялась.
— Нет, все-таки у тебя карета лучше. Как ты считаешь?
— Не знаю, — он сел на перила.
Лин кружилась по библиотеке, исподволь наблюдая за несколько отрешенным взглядом Герарда.
— Но у тебя дороже, да?
— Не знаю, — повторил лорд.
Девушка подошла к нему вплотную. Когда Герард сидел, она чуть возвышалась над ним. Самую чуточку, но все равно приятно.
— Ты вообще, что-нибудь знаешь? — раздраженно поинтересовалась принцесса.
— Знаю, — промолвил Сорот и взял ее руку в свою. — Ты сводишь меня с ума.
Принцесса посмотрела на свою тонкую ладонь, почти исчезнувшую в его руках.
— Надо же, — повела она плечом. — Я думала, ты никогда не решишься сказать это, — потом присмотрелась к Герарду и неумело поцеловала, чуть коснувшись его губами.
Лорд тут же обнял ее, прижал к себе так, что стало нечем дышать. Это ужасно напугало. Принцесса попыталась вырваться:
— Сорот! Прекрати! Сорот! — она изловчилась и уперлась локтем ему в грудь. — Прекрати немедленно, иначе ты меня не увидишь! — угроза подействовала. Герард не отпустил принцессу, но немного отстранился, тяжело дыша. — С тобой надо только в присутствии Полада общаться. Ты что, совсем с ума сошел?
— Да! — теперь лорд говорил смело.
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Пока нет, — он смотрел чуть насмешливо.
— Это еще почему? — вспыхнула Эолин.
— Потому что тогда я снова начну тебя целовать, а ты не разрешаешь.
— Тогда отпусти меня, я отойду подальше, и ты скажешь.
— Не могу. Ты меня измучила за эти дни. Могу я еще немного подержать тебя?
— А ты нахал! — возмутилась принцесса. — А притворялся таким скромным! Отпусти меня. Боюсь, мне нравился совсем другой человек.
— Как бы не так! Ты первая меня поцеловала. Теперь я никуда тебя не отпущу.
— Что?! — Лин стала вырываться. — Эй, убери свои лапы!
Герарду легко справиться с ней: прижал к себе на этот раз не слишком сильно и, когда девушка запрокинула голову, чтобы увернуться от поцелуев, прикоснулся губами к ее шее, легко и нежно, так, что у девушки мурашки побежали по коже, и она вздрогнула всем телом.
Сорот тотчас усадил ее на стул, а сам отвернулся к окну, чтобы успокоиться.
Когда он снова обернулся, девушка все еще была растеряна и пыталась осмыслить, что произошло... Зря она его провоцировала.
— Ты удивительная. Я очень люблю тебя, — произнес Сорот именно то, что принцесса так жаждала услышать.
Лин счастливо вздохнула. Затем потеребила локоны.
— У тебя кто-то был до меня, — она не спрашивала, а утверждала.
— Ты о чем? — растерялся Сорот.
— Об этом самом, — принцесса с укором бросила взгляд на Герарда. — Я же не дура. Когда ты научился так целоваться?
— Лин, мне двадцать три... — начал он, девушка перебила:
— Ну и что? Ллойду двадцать два, а у него никого не было.
— Это ты откуда знаешь? — подивился лорд.
— От ведуньи, — огрызнулась принцесса и потребовала. — Я хочу знать, кто она.
Сорот мечтательно исследовал потолок:
— Я помню ее нежные прикосновения, ласковые поцелуи, добрую улыбку, от которой появлялись ямочки на щеках. И, пожалуй, мне придется признаться... — он сделал эффектную паузу и быстро завершил. — Это была моя милая... няня.
— Хватит шутить! — вспыхнула от негодования Лин. — Говори, кто она.
— Если бы я был и полным идиотом, я все равно бы не сказал. Какая разница, кто она? Я люблю тебя, и никто мне больше не нужен.
— Скажи хотя бы, сколько их было.
Герард рассмеялся и присел на корточки рядом со стулом Эолин:
— Не так много, как ты думаешь... Я не знал, что ты такая ревнивая. Я тебя один раз поцеловал, а ты замучила меня вопросами. Не надо ревновать к прошлому. Для меня есть настоящее — это ты.
— Я в некоторой растерянности, — опечалилась принцесса. — Я думала, что ты такой скромный, что даже прикоснуться ко мне боишься, а оказалось, у тебя уже полно любовниц было... Я любила другого человека. Зря я тебя поцеловала!
Сорот встревожился:
— Лин...
— Так... все, Герард, я ухожу. Мне надо поразмышлять обо всем, что произошло, и разобраться в себе. — Эолин поднялась, лорд тоже.
— Лин...
— Мне нужно время, чтобы все обдумать, — повторила принцесса и почти бегом покинула библиотеку, услышав за спиной, как лорд грохнул кулаком по столу:
— Что за девчонка!
4 юльйо, замок графа Иецера
Существовало четыре способа захвата замка: взять его в осаду подождать, когда у обитателей закончится еда или воины; найти предателя в замке, который бы открыл ворота; взять его штурмом, используя катапульты и теряя множество людей. Или понадеяться на удачу и неожиданность.
Первый способ требовал много времени, поскольку в любом замке имелись запасы пищи, особенно в пограничных. Для второго тоже нужен был не один месяц подготовки. Для третьего у оборотней не было необходимого снаряжения. В распоряжении остался четвертый. Когда Ялмари выслушали, почти все согласились, что у них вполне может получиться. Десяток отдали под командование принца. Другие оборотни разделились на небольшие отряды, по два-три десятка в каждом, и на расстоянии лавга друг от друга стали пробираться к замку. Стражей в лесу они не встретили, но обоняние подсказывало, что они вернулись в замок незадолго до заката.
"Сейчас магия уже не действует, — удивленно заметил Балор, бежавший недалеко от принца. — Днем мы не чувствовали их присутствия".
Ялмари не ответил. Он очень надеялся, что такая перемена связана с тем, что вампир убил мага. Иначе захватить замок будет невозможно.
На расстоянии примерно двух лавгов от замка, лес заканчивался. Оставшееся пространство они могли преодолеть только глубокой ночью.
Потянулись томительные часы ожидания. Ялмари с десятком пристально следил за перемещениями часовых на стене замка. Он заметил, что их не так много — по два с каждой стороны ворот. Они регулярно обходили стену, иногда застывая на месте и всматриваясь в лес.
Розовая луна взошла над лесом, заливая светом пространство перед замком. Напарники оживились. Все были добровольцами из "молодняка". Лишь один князь — Аран — пошел с ним. Ах, как мешало это полнолуние! Луна будоражила кровь и побуждала забыть об осмотрительности и осторожности. От луны нет защиты. Принцу не терпелось идти вперед, наплевав на то, что любое движение будет заметно со стены. Жаждалось риска и... победы. В который раз Ялмари поблагодарил Эль-Элиона за то, что послушался Балора, который сказал, что сам отдаст приказ, когда можно будет идти к замку. Балор мудрее и осторожней. Он подаст сигнал в удобный момент. А им надо терпеливо ждать условного крика ночной совы.
Чтобы ожидание прошло незаметно, Ялмари перебирал в уме, все, что произошло за последнюю неделю до мельчайших подробностей, мысленно составляя отчет Поладу. Когда письмо написалось несколько раз, закусил губу. На самом деле он ведь пытается не думать об Илкер. Он честно хочет ее забыть, потому что... не пара. Человек и оборотень — что может быть хуже в Энгарне? Только человек и вампир. Ялмари грустно вспомнил Шонгкора и его сыновей. И все же именно Илкер спасла его от духов гор. Что-то произошло там. Что-то, чего не понял и Балор. Принц чувствовал: это не бред или воспоминания. Скорее, наоборот... будущее. Будущее, в которое он не хотел попасть. Там, на площади перед храмом, он любил Илкер так, что останавливалось сердце. И терял ее. И самое страшное — ничего с этим нельзя было поделать. Он чувствовал себя беспомощным, как никогда в жизни. Лучше бы это никогда не сбылось...
Небо неожиданно затянулось тучами, скрывая луну, — то, что им нужно. Но прошло еще около часа, прежде чем по ночному лесу разнесся условный знак Балора. Аран отозвался. Потом шепнул Ялмари:
— Действуй.
Все, что они должны сделать, обговорили заранее, теперь только переглянулись. Ялмари поправил лестницу, длиной чуть больше половины трости, привязанную к спине. Обратился в волка. Так удобнее ползти к замку, и лестница не мешает, да и сами будут меньше заметны, если выйдет луна, и стражи будут пристально вглядываться. Все же серая шкура волка — это лучшая маскировка.
Расстояние до рва проделали довольно быстро. Водой ров не наполняли — Ялмари об этом знал. Зато жители замка выливали сюда нечистоты. Обратились в людей. Спутники принца передали хворост. Сделав узкую дорожку из веток, принц перебрался через ров, лишь немного испачкавшись. Ветки позади уже утонули. Быстро воткнул деревянный кол в землю, привязал веревку. К другому концу прикрепил небольшую гирю и швырнул ее обратно. Там так же приладили веревку к вбитому колышку. Оборотни стали перебираться через ров к Ялмари. Он для верности придерживал колышек руками.
Они перемещались бесшумно и быстро. И не только из-за луны, которая могла в любой момент вынырнуть из-за туч. Их подгонял запах. Находиться рядом с выгребной ямой и для человека неприятно, а острое обоняние оборотней играло с ними злую шутку. Последним через ров перебрался Аран. Оборотни встали вдоль стены, теперь принцу передавали отрезки лестниц, привязанные у каждого к спине. Ялмари умело собирал из них большую. Может, и не очень надежна, но это неважно. Главное, чтобы на башню забрался он. Оттуда он сбросит веревочную лестницу. У нее два преимущества: не скрипнет и не переломиться под весом оборотня.
Когда лестницу собрали, Ялмари постоял еще немного, собираясь с духом. Все-таки одно дело читать о захвате замков в книге, а совсем другое, применить это на практике. От него зависела жизнь Тевоса и этого десятка, вызвавшегося идти с ним. Не к месту вспомнилось пророчество вожака об Аране: "Ты умрешь первым". "Не сейчас!" — взмолился принц про себя, последний раз взглянул вверх и прислонил лестницу к стене.
Вскоре он уже перебрался через зубцы на дозорный путь. Замер, прижимаясь к стене и принюхиваясь. Запаха стража не чувствовал, но кто знает? После пребывания у рва обоняние могло подвести. Наконец закрепил толстую палку между зубцами и сбросил вниз веревку с узлами. Отошел в сторону, весь превратился в слух. Оборотни поднимались по стене, и ни один звук не выдал их присутствия.
Аран опять поднялся последним. Оказавшись наверху, одобрительно кивнул:
— У нас получилось. Осталось открыть ворота.
Обнажили мечи и, выстроившись в цепочку, направились к воротам. Через четыре трости Ялмари почувствовал часового и поднял вверх руку. Оборотни прекрасно видели в темноте, а вот у людей, охранявших замок, этого преимущества не было. Принц удобнее перехватил меч. Прижался к стене, дождался, когда воин повернется спиной. Горло неприятно хрустнуло под коротким мечом оборотня, но удар он нанес четко — страж не захрипел. Сзади подошел Аран, прикосновением руки, велел отойти назад. Ялмари повиновался. Теперь к воротам их вел князь. Дважды он останавливал маленький отряд. Еще два часовых остались лежать на дозорном пути. Оборотни сдвигали их ближе к стене: если придется отступать, они не должны мешать. У городских ворот сидело трое часовых. Они негромко переговаривались у костра:
— Что-то Бехера долго нет, — один всмотрелся в сторону оборотней.
— Вернется, — беспечно откликнулся второй. — Куда он денется? Отлить, наверно, пошел.
Оборотни достали луки. Четыре спущенные тетивы прозвучали почти как одна. Воины, медленно завалились кто на бок, кто на спину.
— Быстро! — скомандовал Аран, и они подскочили к колесу, поднимавшему ворота и опускавшему подъемный мост. Но в этот момент боевой рог разорвал ночную тишину.
Во двор замка высыпали лучники и множество воинов с факелами. Двор мгновенно осветился. Люди выстроились в ряд и натянули луки. Оборотни оказались как на ладони перед строем врагов.
