— Не хочу. Я успокоюсь сам. А что с Нкрумой? Он выглядел странно.
— Не одного тебя преследуют странности при появлении Елены. Здесь было бы чему удивиться или подозревать дурное, если бы она сегодня не открылась нам с Нкрумой. Она жрица Астарты. Не в ее интересах препятствовать хорошему браку. Если Лаодика и бросилась к ней за помощью, то сан не позволит Елене вмешиваться.
— Как вы это проверили?
— Она начертила знак у ног Нкрумы, когда он отказался показать ей то, что она просила. Нкрума — знаток языков и искушен в криптографии. Он распознал надпись. "Я служу царице мира", — гласила она.
— И в чем тут причина его удивления?
— Не всякий жрец и жрица могут обозначить себя иератическим письмом древних вавилонян. Нкрума был впечатлен не только этой ее способностью. Елена образована сверх того, что доступно женщине из аристократического рода в самом демократическом обществе нашего времени. Коим спартанцы точно не являются. Училась она не в Спарте. Нкрума был удивлен нее познаниями в истории, языках, космогонии, геометрии и астрономии. Я потрясен не менее его. От крайнего изумления меня удержало только то, что я мог наблюдать ее поведение прежде. Я заподозрил, что она знает многое. Теперь мне понятна истинная причина моих подозрений.
— Она упоминала Эдессу, — вспомнил Эйдике.
— Я подумал, что это Эдесса в Ассирии, но есть еще Эдесса в Македонии.
— Один из ее спутников — македонец! А другой сириец или финикиец. — Эйдике сел на постели, замер ненадолго, а потом выдохнул. — Она... быть может... беглая... Отступница.
— Ты одержим побегами, — заботливо укладывая его обратно и улыбаясь, сказал Солон. — Засыпай скорее. Я тебя оставлю. Не смей бродить ночью. Утром поговорим снова. Твой ум в смятении. Мне напомнить, кто ты и каковы твои обязанности? Будешь так метаться — заболеешь.
Эйдике отвернулся к стене.
— Три дня прошло. Время уходит, будет все труднее ее найти.
— Она объявиться. Куда могла уйти девочка, которая никогда не покидала этот город?
— Я сегодня ходил даже в притон у македонских казарм, — обреченно выдохнул Эйдике.
— Поспи.
Солон оставил его одного.
Глава 2
Эл направлялась в сторону дворца в сады. На повороте в небольшой переулок она остановилась. Было тихо, в домах запирали ворота. Наступало то вечернее время, когда гости ушли по домам, а домочадцы готовились ко сну.
— Выходи, — произнесла Эл в сторону. Из переулка вырос Алик. — Как это понимать?
— Тебе не стоит ходить одной.
— Составь компанию, — Эл предложила жестом место рядом с ней.
Он сердился, это было заметно.
— Что ты так поздно делала в храме Сераписа?
— Я была в библиотеке. Меня туда, пустили.
— Чем занималась?
— Изображала бога, как мы с тобой однажды планировали, — пошутила она. — Работаю над образом жрицы.
— На какую тему был разговор?
— На тему естественных наук и криптографии.
— Что ты сделала?
На сей раз в его голосе прозвучал только интерес, а не предусмотрительное осуждение.
— Я представилась жрицей Астарты. Геликс помог мне сконструировать образ, который, пока, поставил их в тупик. Храмов этой богини много, называют ее по-разному. Ритуалы меня не просили описать, они сами этого могут не знать. Я кое-что смыслю в той области, которой должно быть посвящены древние тайные тексты, — Эл улыбнулась. — Нагнала я тумана. И оказалась очень сведущей в нескольких областях наук. Что из этого получится — завтра увидим.
— Эл, а если там нет этих таблиц?
— Очень большая вероятность, что есть. Поведение жрецов было подозрительным. Они знают о предмете моих поисков. А у тебя как день прошел?
— Я не нашел никаких признаков того, что тут кто-то есть. Почему ты решила, что нас ждут?
— Что если они прыгнули и ошиблись?
— Их бы спасли.
— Слишком глубоко в прошлое. Каким образом? Мы-то были убеждены в верности расчетов, а на той стороне в этом не уверены. Потеря патруля все еще приемлемый риск, допустимый больше, чем провал спасательной операции, которая может превраться в стычку с нами. За нами жертв не водится — это наш единственный плюс. Убийцами нас не считают. Какой-то процесс внутри Геликса распознал ошибку, такая возможность есть только у нас, это вне логики общего процесса.
— Ты веришь кораблю?
— Исходя из факта, что его создали те, кто более сведущ в мироустройстве, чем я — да.
— Что ты будешь делать в гавани? Уже поздно для прогулок.
— Я иду не в гавань. Я иду в сады у театра. Там будет достаточно интересно вечером.
— Объясни? Ты решила присоединиться к веселой компании? Тебя пригласили?
— Я кое-что обнаружила. Но не успела проверить. Днем просила Игоря, он сообщил, что ничего не произошло. Сейчас они у Эфроима, я займусь этим делом сама. Я нашла статую, в которой есть тайник. К ней я иду. Мы идем. Там была записка. Я просканировала ее. В тексте была назначена встреча, на которую я по причине обморока не смогла придти. Я не знаю, кто забрал записку, была ли встреча, кто на ней присутствовал, потому что не озадачивала Геликс этим вопросом. Он, как ты, ищет тут чужих, просканировать каждого жителя этого города — непростая задача. Даже для нашего уникального корабля. Ника донимает его своими проблемами. Игорь с Олей тоже. Давно мы его так не эксплуатировали. Ночью у него самый благоприятный период для работы.
— Что особенного в тайнике и статуе?
— Ее подарили фараону, с ней связаны городские суеверия. Она не стоит в храме, как положено египетским статуям, а работает экспонатом в общественном месте, но зрители предпочитают обходить ее стороной. Возможно, это план. Для этого времени такой способ передачи информации может указывать на заговор или тайное общество.
— Тайны..., — Алик не без улыбки посмотрел себе под ноги. — Ты собираешься караулить в кустах?
— Я только проверю тайник. Наш Лин сделал то, что положено при его владении технологиями. Он впрыснул в тайник магнитную пыль с индикаторами, которая осядет на руке того, кто возьмет записку. На записке тоже.
— Записку вы тоже написали, смею предположить.
— Кем ты нас считаешь? — приняла вызов его шутке Эл. — Мы — наблюдатели.
— Неужели? — не унимался он.
Они пришли в нужную аллею, когда солнце начало только заходить за горизонт. В аллеях был вечерний сумрак. Кое-где слышались голоса и смех, где-то звучал музыкальный инструмент печально, протяжно. Алик подумал, что сколько бы не существовало человечество, всегда найдутся те, кто спешат вечером заснуть, и те кому ночные гуляния и развлечения были важнее сна.
Он шел по аллее за Эл, наверху было безлюдно, веселье происходило ниже по склону. Эл решительно затащила его в кусты, когда мимо прошла ночная стража позвякивая в такт оружием. Стражи порядка обогнали их спускаясь вниз, может быть, на шум.
Эл выскочила обратно на дорожку, они миновали два поворота аллеи, потом Эл торопливо спускалась вниз. Очертания статуи навевали мрачность на окружающее пространство.
— Эх, уже вскрыли, — с досадой прошипела она.
— Ты видишь?
— У меня в браслете есть устройство, оно посылает сигналы в мой мозг и я могу видеть свечение этой пыли. Вокруг тайника отпечатки. Проследи, пока я обшарю все вокруг. Он шел на спуск и коснулся ветви. Там внизу. Это было недавно. Пыль свежая.
Эл обошла статую и открыла крышку тайника.
— Есть, — услышал он ее торжествующий шепот.
Алик прислушивался, оглядывался и улыбался. Азарт Эл веселил его. Давно он не был свидетелем подобного поведения. Эл в такие мгновения заразительна.
— Давай, вниз, — позвала она. Когда Алик двинулся по аллее, Эл остановила его шепча из листвы. — Нет. Здесь есть тропа, спуск крутой, но нам не трудно.
Алик скоро понял, что ночью лазать по этим зарослям опасно. Тропой, скорее всего пользовались днем, а Эл разведала ее раньше, поскольку знала о ней. Теперь важно не сорваться и не наделать шума. Перед тем, как опять пересечь зигзагообразную аллею, он проверил окружающее пространство. Музыка и голоса звучали отчетливее. Это была флейта, среди голосов мужские и женские, не меньше пяти человек.
— Он внизу. Я вижу свечение, — услышал он Эл.
Эл метнулась к краю дорожки и снова скрылась в кустах. Алик поспешил за ней.
Ныряя между кустарников, он едва с ней не столкнулся, Эл застыла.
— Что ты видишь? — шепнул он.
Он ощутил как она взволнована. Едва не чмокнул в щеку, ее волосы щекотали его лицо, пока он стоял у нее за спиной и вглядывался в темноту, а она говорила повернув голову к нему.
В эти мгновения разногласия растаяли. Эл была Эл, они вместе что-то расследовали. Это было так приятно.
— Их двое. Они только что обменялись знаками. Один пошел вниз, другой — наверх.
Второй пойдет за запиской.
— Ты хочешь, чтобы я за ним проследил? — догадался он.
— Пожалуйста, до конца.
— Для тебя — все что угодно, — он позволил себе короткий поцелуй. — Будь осторожна. Что сделать, чтобы я видел пыль?
У него на шее висел наборный амулет из зубов, медных пластин и пары бус.
Эл быстро перебирала его украшение.
— Смотри на мои пальцы. Они должны чуть светиться бледно-желтым свечением.
— Вижу, — кивнул он.
— Обернись. Видишь невысокого человека в аллее, он идет наверх по дороге. Не рискнет подниматься по тропе в сумерках. Иди за ним. У него светиться тыльная сторона предплечья, первый пожал ему руку у локтя.
— Я вижу.
— Если он заберет записку...
— Я не трону тайник и прослежу за ним. Если он не полезет в тайник, я тебя нагоню внизу. Тропа идет до самого низа?
— До последнего поворота. Там уже слишком круто и камни. Удачи.
Эл поцеловала его в губы и скрылась в кустарнике. Он едва различал шорох, которым сопровождался ее спуск. Эл в деле лазания по крутым склонам — мастер.
Ему пришлось быть внимательным на подъеме, но он все же опередил свой объект и засел в укромном месте, чтобы наблюдать за его действиями. Он залез в тайник, но только прочел записку, попутно перепачкав обе руки пылью.
Потом его объект пошел в город и вскоре вывел Алика к богатому дому. Человеку открыли калитку в массивных воротах и он исчез в ней, оставив полосу светящейся пыли со стороны улицы. Намерений покидать дом до утра у него не было.
— Геликс, отследи мое место положение. Передай Эл, что я возвращаюсь домой.
Во дворе их дома его встретила Эл с лампой в руке. У нее все еще светились руки.
— Это так просто не смывается, — она весело повертела кистью у его лица. — Я испачкала тебе шею и твое дикарское ожерелье.
Эл это обстоятельство веселило, лицо ее сияло счастьем. У нее был след на щеке, он попробовал его стереть. Она хихикала и морщилась. Алик не утерпел, она была такой близкой и милой, сгреб ее в охапку, так рьяно, что она отставила в сторону руку с лампой, чтобы не облить его маслом, а другой испачкала ему нос. В отместку он поцеловал ее, так как ему давно хотелось. Напряжение между ними растаяло.
— Ты больше не сердишься на меня? — спросил он.
— Я не сердилась. Я пыталась удержать твои порывы, — призналась она.
— Мне казалось, что я справлюсь с собой. Со стороны так не кажется. Ника уже меня воспитывает. Однако, в моих новых возможностях есть множество положительных сторон. Не так ли?
— Да, — согласилась она.
— Ты не спрашиваешь, куда завело меня наблюдение? Просила Геликс следить за мной?
— Нет. Я не успела спросить. Так куда?
— К дому твоего знакомого вельможи, Пелия. А тебя?
— Мой дошел до канала, передал лодочнику другую записку. Лодка была не для моря, из тех что переплывают озеро, а потом он ушел в рыбачий квартал. Дальше путь записки отследит Геликс.
— Любишь такие загадки. — Он баюкал ее в объятиях.
— У меня есть за что зацепиться.
Лампа в руке Эл погасла. Он поднял голову к небу. Над ними были звезды. Было прохладно, но вдвоем они не замерзнут. Он укутал Эл полами своего плаща.
— Я набегался, а спать не хочу. Ночь какая...
Эл уютно устроилась в его объятьях. Она положила голову ему на грудь и слушала как гулко бьется его сердце. Сначала оно зачастило, потом ритм стал мерным. Алик успокоился. Последнее время он редко пребывал в равновесии. В случае с ним ей было трудно мгновенно оценить ситуацию. Его реакции были сложными. Для обретения покоя, ему требовался близкий контакт с ней и возможность демонстрировать чувства, она поняла это по тому, как он трепетно выхаживал ее после обморока. Он оттеснил от этого занятия Олю и Дмитрия. Эл ценила это и уговаривала себя не видеть в его действиях больше, чем любовь и заботу, убедить себя окончательно ей не удалось, ощущения говорили другое.
Формально она отобрала у него командование оперативными делами группы, что сама изначально поручила. Но это его не оскорбило. Он не придал этому значения, не напомнил что равен ей в полномочиях, как было всегда. Все что сейчас было важным для него — это их отношения. Его злило не то, что Эл проявила командный тон, а то, что она забывает за делами уделять ему внимание. Эл беспокоило, что старая маленькая змейка ревности превратиться в змея. Известие о том, что Эл считает его великим вызвало протест такой силы, что заставило его думать лишь о том, что она избегает его. Потому он так настойчиво требовал внимания. После вспышки ярости в Москве она хотела охладить его пыл, дать понять, что существую границы и личное пространство, которое он будет соблюдать. Алик не хотел терпеть ограничения.
Ей сильно мешало то впечатление о нем, которое сложилось в прошлом, замешанное на любви и чувстве вины за те страдания, которые она ему причинила. Тот Алик теперь уходил в прошлое. Она имела дело с великим, силы которого росли. Эл на собственном опыте знала, как чувства великого не походят на чувства смертных. Жизнь рядом с владыкой научила ее быть внимательной к тому, что происходит вокруг и с партнером. Ловкие манипуляции Лоролана, его коварство и предательство добавили ей осторожности. Он был мнимым другом и плохим союзником. Перемены с ним произошли быстро, едва она отказала быть его спутницей. Ее отказ быть владычицей раздосадовал отца, окончательно разозлил Лоролана, зато принес надежды и облегчение Кикхе. Возможно, не стоило заранее наделять Алика теми же пороками, он был по-своему уникален, но следить за тем, что с ним твориться было ее обязанностью, как жены и спутницы. Она единственный наставник, кто возьмется ему помочь. Пока их отношения замешаны на таком количестве противоречий обучение не будет удачным. С близким существом все гораздо сложнее.
Он не улавливал ее внутреннего смятения, емму и в прошлом не удавалось отвелечься от своих чувств. Он обнимал ее с беззаботной наивностью и был счастлив. От него веяло чувственностью, которая, признаться, была заразительной. Эл невольно улыбнулась, вспомнив Кикху, как сложно сопротивляться его чарующему взгляду и сохранить равновесие, когда он пускает в ход эту грань силы. Тут они точно братья. Но осторожность заставляла Эл не отдаваться этому чувству.
