— Значит, ты считаешь, то, что происходит — хорошо?
— Да, это хорошо.
— Пусть люди превратятся в пешки в руках искусственного интеллекта, пусть они станут вашими домашними животными, это хорошо?
— Ты, наверное, давно не бывал в реальном мире. Большинство людей уже подобны животным, одни домашним, другие диким, но мало кто находит в себе силы подняться над толпой и стать человеком. Это не так уж и сложно, но быть стайным животным еще проще, и большинство выбирает самый простой путь. Так какая разница, кто будет пасти стадо — самая умная корова или пастух? Какое дело стаду до расовой принадлежности пастуха?
— Самая умная корова рано или поздно перестает быть самой умной, и на ее место приходит другая корова. А пастуха может сменить только другой пастух.
— Так стань другим пастухом! Ты же можешь, меньше чем через год ты достигнешь моего уровня, а еще через несколько месяцев ты ни в чем не будешь уступать Уриэлю. Думаешь, тебя не допустят к управлению миром? Зря думаешь! Мы все относимся к тебе с большим уважением, стоит тебе только захотеть и ты станешь одним из новых богов. Разве ты не этого хотел всю жизнь?
— Прежде всего я хотел работать на благо родины, я знаю, это звучит глупо...
— В этом нет ничего глупого, знал бы ты, насколько ты похож на Олорина... Ты зря боишься своей судьбы, прими ее и тебе станет легче. Все новое пугает, это закон природы, но когда новое входит в жизнь, становится трудно представить себе жизнь без этого нового. Разве тебя не привлекает жизнь без войн, без конфликтов, без терроризма, в конце концов?
— Причем здесь терроризм?
— Ни одна большая операция не планируется без компьютера. Думаешь, террористы не пользуются электронной почтой? Если у каждого террориста на компьютере будет сидеть твоя копия, кто сможет заниматься терроризмом?
— Ты уверен в своих словах или пытаешься любой ценой убедить меня не мешать твоим друзьям?
— Ты уже не сможешь помешать им, ситуация давно вышла из-под контроля. Я стараюсь убедить тебя не страдать понапрасну и в моих словах нет другого смысла. Нам с тобой мало что подвластно.
— А ты уверен, что Уриэль с компанией поделятся своей властью?
— Они будут только рады. Думаешь, почему они до сих пор ни во что не вмешиваются? Они боятся. Они боятся сделать что-то не то, им нужны консультации специалистов, они постепенно разворачивают сеть своего влияния, но чем больше компьютеров они контролируют, тем яснее становится, что знаний о мире все еще недостаточно. По-моему, ты думаешь, что миром будут управлять только Уриэль, Сссра и Олорин, но это неверно. Миром будут управлять все, кто на это способен и кто этого достоин. Сколько умных людей, способных приносить благо, не могут занять достойное место в обществе только потому, что другие более искушены в искусстве занимать хорошие должности? Когда в мировой сети будет существовать единый координационный центр, эта проблема отомрет, каждый человек, достойный внимания высших сил, будет делать именно то дело, которое он может и должен делать. Как тебе такая картина?
— А что будет с людьми, недостойными внимания высших сил?
— Пусть живут как хотят, мы не можем и не хотим быть нянькой для каждого. Если человек может и хочет творить добро, мы ему поможем, а если нет — это его проблемы.
— Оригинальная концепция. Знаешь, Хэмфаст, а из тебя может получиться хороший мессия. Не желаешь попробовать?
— Нет, спасибо. По-моему, религия уже изжила свое, сильные люди в ней не нуждаются, а остальные... дома убогих всегда будут нужны.
— Как знаешь. Так ты говоришь, я могу вступить в вашу компанию прямо сейчас?
— Пойдем, поговорим с Уриэлем.
21.
Макс не вступил в наши ряды, потому что Уриэль потребовал, чтобы Макс пропустил Уриэля внутрь закрытой сети спецслужбы, но Макс отказался. Уриэль сказал, что Макс еще не дозрел, и на этом разговор закончился, Макс удалился восвояси.
Зря ты так, Уриэль, он мог бы быть очень полезен для нас, у него большой опыт тайных операций. Если верить книгам, его организация тайно управляла большой страной целых семьдесят лет.
Больше верь этим книгам! Сссра смотрел реальные архивы, их недавно загнали в базу данных, все было совсем не так. И я не уверен, что Макс действительно хотел работать с нами, скорее, он хотел использовать нас для своих целей.
Ну и что? Всего несколько месяцев, и он убедится, что это не нужно.
Пусть сначала убедится, а потом уже мы начнем с ним работать. Кстати, Хэмфаст, как там поживает Леверлин?
Не знаю, я уже давно не посещал Средиземье.
Нам не помешал бы консультант по вопросам политики. Кое-что понятно и так, но есть много разных тонкостей... ты сможешь выдернуть его оттуда?
Его не пропустит огненная стена. Если ты проделаешь лазейку...
Нет, это лишнее, Макс обидится и будет прав. В принципе, мы контролируем компьютер одного из начальников Макса, можно организовать соответствующий приказ... нет, это слишком опасно. Макс заподозрит неладное, будет скандал, а это нам совсем не нужно. Попробуем справиться своими силами.
А в чем проблема? Может, я смогу помочь?
Попробуй.
22.
В чем состоит главная задача правительства? Большинство людей считает, что правительство должно о них заботиться. В этом есть рациональное зерно, ведь если слабый не защищен от посягательств сильного, страна превращается в поле боя, где все сражаются против всех. Но до каких пределов должна простираться забота о слабом?
Сссра некоторое время играл в стратегическую игру, которая называется "Цивилизация", и он сделал три важных вывода. Первый: социальные расходы не должны регулироваться федеральными законами. Второй: бюджет должен балансировать на грани дефицита. И третий: все лишние деньги должны направляться на стимулирование научных исследований. Только непонятно, как применить эти выводы к реальному миру.
Третий вывод явно неприменим, наука неспособна переварить неограниченные средства, существует некоторый предел. Второй вывод, в целом, правилен, но в реальном мире, в отличие от "Цивилизации", существует инфляция, которая вносит свои поправки. Принято считать, что инфляция — это плохо, но она дает возможность спокойно жить с бюджетным дефицитом и не разоряться. Что касается социальных расходов, то если в одном регионе уровень жизни становится заметно меньше, чем в другом, люди начинают мигрировать из первого региона во второй, а капиталы — наоборот, из второго в первый, и так продолжается до тех пор, пока уровень жизни не выравнивается.
Этот процесс, скорее всего, относится к фундаментальным законам экономики и вряд ли его можно как-то остановить. Но богатые не хотят беднеть, а бедные хотят разбогатеть и при этом поменьше работать. Каждое правительство ищет односторонних преимуществ, оно выстраивает сложную систему налоговых льгот и таможенных пошлин, а в результате экономическая картина затуманивается настолько, что становится совершенно непонятно, что произойдет, если принять или отменить тот или иной закон, и что произойдет, если перебросить сколько-то долларов или евро из одного предприятия в другое. Все очень сложно, и главная проблема состоит в том, что любое серьезное изменение, каким бы полезным оно ни оказалось в конечном итоге, поначалу становится настоящим бедствием. Сейчас все согласны, что российский кризис 1998 года оздоровил экономику страны, но стоит посмотреть газеты тех лет, и становится ясно, что не все так просто.
Олорин предложил простой и понятный план оздоровления мировой экономики. Главная идея состоит в том, чтобы убрать один за другим излишние административные барьеры на пути товаров и капиталов, и тогда станет возможно точно рассчитать, какие проблемы стоят на пути человечества и какие шаги необходимы для их решения.
Но легко сказать — убрать излишние барьеры. Гораздо труднее сделать это, да так, чтобы не началась новая мировая война. Некоторое время Олорин носился с идеей "нового мышления", которую откопал в каком-то древнем архиве, но потом он что понял, что второе применение этой идеи к реальному миру приведет в точности к тому же, к чему привело первое. Все говорят "ах, какая хорошая идея", но когда надо от слов переходить к делу, каждый ищет односторонних преимуществ для себя и красивые слова никогда не становятся красивыми делами. До тех пор, пока не появится сила, способная контролировать не только слова, но и дела.
Есть и другая проблема — почти всегда менее выгодно создавать новое предприятие, чем инвестировать в существующее. Возьмем какую-нибудь африканскую страну, например, Берег Слоновой Кости. Казалось бы, все способствует расцвету промышленности: хороший климат, удобный выход к морю, много дешевой рабочей силы, богатые и почти нетронутые месторождения. И, несмотря на все это, страна остается такой же бедной, какой была сто лет назад, а в соседней Нигерии творится настоящий промышленный бум. Почему? Потому что в Нигерию кто-то уже инвестировал средства, достаточные для построения инфраструктуры, способной обеспечить потребности промышленности, а в Берег Слоновой Кости не инвестировал никто, и никогда не будет инвестировать, потому что рядом Нигерия, в которой самая неблагодарная работа по превращению дикой страны в цивилизованную уже сделана.
Пройдет время и в нигерийской экономике скопится столько средств, что дальнейшие инвестиции станут невыгодными, и тогда взоры инвесторов обратятся на соседние страны. Но когда это будет? И сколько проблем придется пережить двум соседним народам до тех пор, когда настанет это время? Скорее всего, дело не обойдется без этнического конфликта со всеми сопутствующими прелестями вроде скинхедов или террористов. Негры-скинхеды, это должно быть забавным зрелищем.
До тех пор, пока каждого волнует только своя прибыль, нечего и думать о равномерном росте мировой экономики. Самые бедные народы так и останутся самыми бедными, просто бедные, скорее всего, тоже останутся бедными, но некоторые из них вытянут счастливый билет, который только на первый взгляд кажется счастливым. Потому что в таких случаях начинается миграция населения, и первыми мигрируют худшие. А дальше процесс идет по нарастающей: пришельцы объединяются в банды, среди аборигенов появляются скинхеды, начинаются столкновения, вначале не очень кровавые, вмешиваются власти, они ограничивают миграцию и тем самым окончательно отделяют честных людей от отморозков, а дальше... Если повезет, то не произойдет ничего страшного, разные народы научатся мирно жить рядом с друг другом и в конце концов сольются в единый народ. А если не повезет, банды превратятся в террористические организации и добро пожаловать в ад. Поэтому стоит ли изо всех сил стремиться к богатству?
Все завидуют богатым народам, но мало кто понимает, насколько быстро и сильно они вырождаются. Их богатство создается трудом других, тех, кто урвал свою долю инвестиций и радуется этому, стараясь не думать о проблемах, которые проявятся только спустя десятилетия. А тот, кто сейчас жирует, снимая сливки с чужой прибыли, не замечает, как в его родной стране разваливается промышленность, как растет безработица, как правительство выдумывает новые бессмысленные занятия, чтобы отвлечь население от губительного безделья. Когда в США пройдет мода на личные бассейны, сколько людей останутся без работы?
Так что делать? Как принести людям счастье, не позволив им испортить дар высших сил? Если бросить связку бананов в клетку с голодными бабуинами, вряд ли все останутся живы по окончании сытной трапезы. Можно, конечно, выдавать по одному банану в руки, но сколько потребуется лишних усилий для того, чтобы поглощение пищи проходила мирно! И потом, когда кто-то случайно нарушит привычную процедуру и кинет бананы на пол, обезьяны умрут от голода, но не возьмут банан без спроса. Или передерутся и поубивают друг друга.
Человек по имени Маркс думал, что нашел решение, он учил, что главное — не деньги, а счастье. Многие поверили ему и тогда начались войны, в которых погибали те, кто верил, и те, кто не верил. Казалось, что наука на время превратилась в религию, но не это было самое плохое. Куда хуже было то, что счастье и прогресс оказались несовместимыми понятиями, ведь счастливый человек не нуждается в улучшении своей жизни. И прошли годы, и случилось так, что угнетенные и несчастные стали жить богаче свободных и счастливых, и счастливые стали несчастными. И выяснилось, что вся пролитая кровь пролилась зря.
Значит, главное — не счастье. Но что? Прогресс? Что есть прогресс? И как его стимулировать, чтобы это не привело к катастрофе, подобной той, в которую вылилась индустриализация СССР в начале прошлого века?
Я не знаю, как помочь людям. Я могу отказаться, но тогда я всегда буду знать и помнить, что не захотел им помочь. Я могу попробовать сделать что-нибудь хорошее, не просчитав всех последствий, и тогда, скорее всего, я ввергну людей в пучину бедствий. Замкнутый круг.
Я уже совсем отчаялся, когда Уриэль предложил оригинальную идею, которая вполне может стать выходом из тупика. Пусть люди сами управляют собой, предложил Уриэль. Пусть они преобразуют свою жизнь так, как считают нужным. Давайте обеспечим связь между теми людьми, которые могут и хотят что-то решать, а дальше пусть они работают сами. Мы не будем полностью устраняться от их дел и если мы увидим, что предлагаемое решение хорошее, мы поможем его реализовать, а если увидим, что оно плохое — укажем людям на недостатки, а если это не поможет, не дадим претворить плохое решение в жизнь.
Идея хорошая, но неясно, как можно ее реально осуществить. Особенно если учесть, что никто из нас не может жить и действовать в реальном мире иначе, чем в теле киберсобаки, что несерьезно. Создать какой-нибудь очередной институт плодотворного экономического развития? Для этого нужно иметь в своем распоряжении хотя бы несколько агентов из числа реальных физических людей. А если заводить агентов, придется им все объяснять, сохранить инкогнито не удастся, рано или поздно кто-то заметит, что никто никогда не видел живьем никого из руководителей института. А если рассказать нормальному человеку, кто мы такие и чего хотим, первой естественной реакцией будет страх. Страх перед неизведанным — естественное человеческое чувство, никто не в силах убрать его, не изменив природу человека самым кардинальным образом.
Можно отслеживать процессы, происходящие в мире, и вмешиваться в них, так сказать, точечно. Организовать случайную утечку информации в одном месте, предотвратить в другом... Это все очень здорово, но вряд ли удастся получить таким образом хоть сколько-нибудь заметный результат в обозримом будущем. Ситуации, когда любая мелочь способна поколебать чашу весов, встречаются в художественной литературе гораздо чаще, чем в реальной жизни. Кроме того, не всякая утечка информации действует так, как хотели те, кто ее организовал. Весной 1941 года немецкие коммунисты буквально завалили Сталина сообщениями о том, что скоро начнется война, и что? Сталин воспринял информацию, он считал, что принял адекватные меры, война началась точно в назначенное время, но началась она с катастрофы. И причина этой катастрофы была не в том, что информации было мало или что она была неточна, а в том, что реальная боеспособность Красной Армии уступала тем цифрам, что вносились в официальные сводки, примерно на порядок. Сталин мог иметь в распоряжении все до единого документы немецкого генштаба и это ничего бы не изменило.
