— Выходит, кто-то настаивает народ против Полада? — невинно поинтересовался Ялмари.
— Сейчас нет необходимости настраивать кого-либо против Полада. Политика этого монстра настолько очевидна... Он устанавливает капкан, в который сам же и попадется. Он хочет погрузить страну в пучину страха, но любое свободное существо однажды устает бояться и...
— Скажите, граф, — не выдержал Ялмари. — Вам ведь около пятидесяти, вы должны помнить темные времена Энгарна. Тогда жилось лучше?
— Так же! — ни мало не сомневаясь воскликнул Цагуц. — Мы жили в страхе за свою жизнь, за судьбу детей. Затем наступил короткий период благоденствия, когда Энгарном правил мудрый король Ллойд. Но он погиб — и у власти оказался этот отвратительный Полад. Без его ведома королева ничего не делает. И не удивлюсь, если однажды он пожелает короны. Но вот уж этого мы не допустим!
— Мы? — прямо спросил лесник, смягчая вопрос улыбкой. — У вас есть друзья, готовые навести порядок в стране? — осторожно поинтересовался он.
— Что вы! — разочарованно протянул он. — Я же с самого начала вам сказал, что доверять никому нельзя...
— А если бы вы наши верных людей? — продолжал расспрашивать лесник.
— Я бы... — Цагуц, будто излив все, что болело и кипело в нем долгие годы, сразу сдулся. Взгляд потускнел, руки теребили ткань, которую положили, чтобы они вытирали руки. — Ничего бы я не сделал, сударь, — горько завершил он. — Мне стыдно признаться, но я... боюсь. Не за себя. За жену, детей. У меня двое их. Мы еле-еле сводим концы с концами, но... Мы живем. А сколько было этих заговоров и все окончились ничем. Полад очень сильный маг. Своей жизнью я мог бы рискнуть, но их... Какое я имею право? — он с вызовом посмотрел на Ялмари. — Вы осуждаете меня?
— Нисколько! — заверил лесник. — Я думаю, вы совершенно правы. Семья — это единственное, что по-настоящему ценно. Я... даже уважаю вас за эти слова.
"Дурак, — подумал он про себя. — Просто запутавшийся и уставший от жизни дурак, которому непременно надо найти того, кто виноват в его бедах. И лучше бы он был обласкан, а то наделает глупостей от отчаяния".
— Да? — Цагуц снова на мгновение ожил. — Благодарю вас...
— Знаете что... Я подскажу вам, как найти одного человечка в Жанхоте. Возможно, ему удастся познакомить вас с герцогом Баитом. Это очень достойный дворянин...
— Чимин Сорот герцог Баит? — не поверил своим ушам граф. — Он ведь настоящий герой! Еще соратником короля Ллойда был.
— Да, именно он, — мягко улыбнулся лесник. — Может быть, он сможет найти для вас место при дворе и жизнь немного наладится...
— Вы снова меня спасаете, — на глазах Цагуца показались слезы.
— Надо спросить письменные принадлежности, — Ялмари вновь обернулся к солдатам и уткнулся носом в жилет капитана. Так увлекся разговором, что не заметил, как он подошел.
Не спрашивая разрешения, он поставил табурет рядом с Ялмари и облокотился на стол.
Цагуц задохнулся от такой наглости, он раскрывал и закрывал рот, словно его внезапно лишили воздуха. Капитан же — широколицый мужчина с пышными темными усами и бородой — сверлил глазами Ялмари.
— Вы хотели со мной поговорить? — невинно поинтересовался лесник.
"Волк" хмыкнул.
— Чудной ты парень. Хочу! После ужина почему и не поговорить? Так говоришь, разбойников было семеро? — парень кивнул. — И ты справился со всеми, а тебя при этом даже не ранили?
Ялмари быстро взглянул на правое плечо — куртка была порезана.
— Вскользь прошло, — объяснил он. — Повезло.
— Надо же! Ребята, вы слышали? — капитан окликнул солдат, которые разом замолчали, настороженно прислушиваясь к беседе. — Семеро разбойников, а у него только куртка порвана!
Цагуц обрел дар речи.
— Послушайте... Что вы себе позволяете? Кто вам дал право? На что вы намекаете?
— Помалкивайте! — прервал его капитан, так грозно взглянув на графа, что тот осел на скамье, как тесто на сквозняке. Бывалый солдат всмотрелся в Ялмари, на лице которого не дрогнул ни один мускул. — Ты ничего не хочешь объяснить? Когда ты встретил графа, по его словам, их было пятеро. Ты перестрелял их из леса, но одного упустил. А тут сразу семеро... И все мертвы.
— Двое ускакали, — поправил лесник. Скорее всего, это была хитрая ловушка, чтобы поймать его на лжи. Пожалуйста, давайте продолжим допрос наедине, — предложил Ялмари.
— Наедине, говоришь? Ладно, поговорим и наедине. Завтра утром я пошлю посмотреть, что там произошло. Потом с тобой наедине покалякаю. Пока не проведу расследование, никуда не уезжай. Находясь в башне, из комнаты не выходи. Если кто-то из моих ребят увидит, что ты шатаешься, где не положено, — пеняй на себя. Где встретим, там и прирежем. Вон, Ритон тебе покажет твою комнату, он кивнул на рыжего солдата.
Лесник уверенно посмотрел на командира "волков".
— Мне все же хотелось бы прямо сейчас переговорить с вами наедине. Мне надо уехать рано утром.
— Слушай, ты зарываешься, парень, — сдвинул густые брови капитан. — Я что, не ясно тебе объяснил, после чего состоится наша беседа?
— Ясно, — вздохнул Ялмари, и поскольку капитан не оставил ему выбора, прежде чем он поднялся, легко хлопнул по столу ладонью. — Я уеду на рассвете, и мне нужна лучшая лошадь, — он убрал руку. На темных досках, сверкая в свете факелов, осталась лежать золотая монета. Вместо герба на ней скалилась морда волка. — Если позволите, пароль я все же скажу вам наедине. И тогда же передам сопроводительное письмо от господина Полада.
Капитан несколько мгновений рассматривал монету, свидетельствующую о том, что перед ним не обычный "волк", и даже не важный гонец, имеющий медный или серебряный знак, а особый посланник королевы. Потом расплылся в радостной улыбке:
— Так ты из наших? Что же сразу не сказал? — он приобнял лесника, похлопал его по плечу. Солдаты за соседним столом оживились. — Пойдем к нам, гость дорогой. Мы тебя угостим по-свойски. Я первый раз в жизни золотой знак вижу! Это ж надо...
В одно мгновение Ялмари из стана графа шагнул в стан "волков". Все вопросы отпали. Лесник взглянул на Цагуца: казалось, его вот-вот хватит удар.
— Я сейчас, — одного взгляда было достаточно, чтобы капитан понял: надо уходить.
— Жду, — он еще раз хлопнул парня по плечу, отчего того немного перекосило, и ушел.
Ялмари повернулся к Цагуцу.
— Извините, что так вышло... — лесник сдвинул брови, подбирая слова, которые успокоили бы графа, но ничего путного в голову.
Цагуц неожиданно схватил лесника за рукав и заговорил, просительно заглядывая в лицо.
— Молодой человек... Сударь... Я хочу попросить вас... Наш разговор... Вы же понимаете, я был напуган... раздражен... в таких ситуациях... У меня двое детей: сын и дочь, — на глаза снова навернулись слезы. — Я вас умоляю... Я отблагодарю вас! — с неожиданным воодушевлением воскликнул он. — Пожалуйста, скажите, куда мы должны отнести деньги и мы...
Ялмари не выдержал:
— Граф! — лицо его залила краска. — Послушайте, не оскорбляйте меня подобными предложениями. Если бы я видел в вас опасность для королевы, вы бы не откупились деньгами. К тому же я не служу в тайной полиции и не докладываю Поладу о каждом разговоре. Я посланник королевы, поэтому не унижайте меня и... сами не унижайтесь. Вы ведь не участвуете в заговоре против ее величества?
— Не-ет, — проблеял Цагуц. Известие о том, что человек, с которым он откровенничал, — "волк", напугало его чуть ли не больше, чем встреча с разбойниками.
— Вот и прекрасно. При случае я обязательно упомяну, что граф Цагуц вполне благонадежен. Спите спокойно. И я передам вам адрес. Воспользуйтесь им. Я думаю, герцог Баит вам поможет.
Он с трудом удержался, чтобы не похлопать перепуганного графа по плечу так же, как капитан его самого, а затем подошел к солдатам.
— Ритон, покажи мне мою комнату.
— А с нами и не посидишь, что ли? — ревниво вскинул густые брови капитан.
— Обязательно посижу. Мне надо написать кое-что, а потом...
— Ладно, значит, ждем. Ритон, бумагу, перо, чернила, дашь гостю.
Ялмари поднимался по лестнице за Ритоном, слушал его мерный голос, рассказывавший что-то забавное, а душу тяготил неприятный осадок от всего произошедшего.
"Надо было как-то незаметно знак показать. Чего расшвырялся?"
Он не первый раз сталкивался с тем, что люди с неприязнью относятся к "волкам", но иногда, как сейчас, от этого становилось особенно мерзко. Вроде бы сделал доброе дело, но что-то подсказывало: граф нескоро забудет эту встречу и, возможно, еще несколько лет будет вздрагивать по ночам от резких звуков, считая, что на этот раз пришли за ним. Прав ли Полад, что внушил такой страх? Время рассудит. Он не отвечал за Полада. Только за себя.
...Ялмари отдали лучшую комнату в замке. После того как он передал графу записку и пообщался с солдатами, он снова вернулся туда и на этот раз его ожидала бочка с горячей водой — то, что нужно перед сном. Письмо Полада капитану он уже передал, тот читал его, стоя в дверях. Лесник скинул куртку.
— Давай сюда, подлатаем, — предложил капитан, пряча письмо за пазуху. Ялмари не отказался. Шитье — не было его сильной стороной. — Онер, — спросил капитан, перед тем как оставить посланника одного, — скажи, парень... Подробностей мне не нужно. Объясни: что-то серьезное?
В этом тоже проявлялся закон стаи: они жили одними проблемами, одними горестями и радостями. И все, что касалось одного, — касалось всех. Лесник ничего не скрыл.
— Есть подозрения, что Кашшафа готовит нападение, а может, уже захватила приграничный замок.
— Не может быть! — ахнул капитан. — Какой? Я там всех капитанов знаю...
— Из замка Иецер нет вестей. Три "волка", посланные туда, — не вернулись.
— И теперь ты? — взгляд капитана изменился, в нем сквозило и уважение, и сомнение: справится ли такой молодой, как говорится, не слышавший звона мечей, там, где не справились более зрелые и опытные?
— Мне надо проверить слухи. Узнать захвачен замок или еще держится, а кашшафцы лишь окружили его.
Капитан усмехнулся. Чтобы проверить слухи, золотой знак не дадут — медным обойдутся.
— Если еще какая-нибудь помощь нужна — скажи, — капитан помедлил на пороге. — И сменил бы ты шляпу, — сморщился он. — Кто же догадается, что ты "волк", когда ты такое... на голове носишь?
— Далась всем моя шляпа, — пробормотал Ялмари, стягивая сапоги. — Мне и не надо, чтобы каждый встречный знал, кто я.
За шесть дней до этого
Илкер несла стопку чистого белья в покои госпожи, чтобы поменять постель к ее приезду. По правде говоря, времени было не так много, но за три недели, что она служила здесь, девушка еще не успела налюбоваться на красоты дворца, поэтому каждый раз невольно замедляла шаг. И время от времени напоминала себе, что рот воспитанная девушка должна держать закрытым. Сегодня она специально спустилась вниз по Зеркальной галерее, а поднялась по Небесной. Чтобы воочию увидеть, почему этим переходам дали такое название. Первая ее не очень впечатлила: что за удовольствие любоваться на себя в дешевеньком платье да еще с самых разных ракурсов? Это аристократам наверняка нравится: лишний раз убедиться, что туалет сшит точно по заказу и сидит как влитой. А вот Небесная галерея напомнила вчерашний сон: и стены, и мраморный пол походили на темно-голубое небо, какое бывает только ранней весной, по которому легкой рукой рассыпали белые облака — легкие, перьевые и чуть сероватые, несущие в себе дождевые воды.
Внутри стало так легко, будто она на самом деле летела. И в который раз она с грустью признала: то, что называли "темными временами Энгарна", конечно, было ужасными годами, но если бы не они, подобного дворца в Жанхоте никогда бы не появилось. Одни говорят, что герцог Кашшафы, увидев прежний королевский замок, сказал: "В каком же дерьме живут эти энгарнцы!" И немедленно отдал указ о строительстве нового дворца примерно в двух юлуках от столицы. Другие уверяли: никогда бы герцог не решился на такую трату, если бы не боялся призраков. (По его приказу вырезали всю королевскую семью, включая четверых детей, удалось спасти только трехмесячную принцессу). Но, как бы там ни было, новый дворец построили с присущим кашшафцам размахом. Совет ни за что бы не позволил истратить королеве столько денег на свои прихоти.
Мысли перенеслись к королеве Эолин. Илкер успела увидеть ее только издалека. В белом траурном платье она походила на мраморную статую. Отец привил ей любовь к истории. С детства чудом спасшаяся принцесса, которую почти двадцать лет скрывали в соседней стране, была ее кумиром. И вот, когда она оказалась так близко к этой легенде, оказалось, что захватывающего в ней ничего нет. Есть женщина, непонятно — живая или мертвая.
Задумавшись, она не сразу расслышала нарастающий шум: кто-то мчался навстречу Илкер. Наверняка знатные особы забавляются. А если подумать, то это могла быть только принцесса Эолин — остальные аристократы вели себя соответственно своему положению, а слуги, даже если очень спешили, делали это бесшумно. Галерея была достаточно широка, но Илкер все же отступила к окну. В таких случаях лучше проявить предосторожность: господа не любят, когда горничные путаются под ногами.
Она почти угадала. У спуска на лестницу сначала появился лорд Нево. Длинноногий красавчик и в стремительном беге казался безукоризненно элегантным. Пурпурный, расшитый золотом колет, в прорези рукавов которого белела шелковая рубашка, не смялся, не расстегнулся. Красиво подчеркивал широкие плечи и тонкую талию. Волосы не растрепались, лежали волосок к волоску. Серые глаза весело сверкали из-под черных бровей. Он заметно сдерживал себя, постоянно оглядываясь: не слишком ли отстала ее высочество, а возле Илкер и вовсе остановился. Сердце девушки на мгновение замерло, но когда она увидела наследницу престола, страх тут же сменился изумлением.
Что это было за зрелище! Вот уж где ни капли изящества: платье растрепалось, подскакивает на бегу так, что видны подвязки ниже колен. Недавно Эолин придумала новую прическу — подвязала волосы на затылке лентой. Теперь лента сбилась, полураспущенные волосы болтались где-то сбоку. А что она говорила! Королева должна бы покраснеть за дочь:
— Герард, ублюдок! Стой. Остановись немедленно, скотина, я волосы выдергаю тебе! Рожу расцарапаю!
Герард Сорот расхохотался:
— Уже стою! Лин, как тебе не стыдно? Ты ругаешься, как деревенский кузнец!
Внезапно он схватил Илкер за плечи и прикрылся девушкой, как щитом. Подбежавшая принцесса, подскакивала, пытаясь через горничную достать до волос Сорота.
— Иди сюда, подонок! Ты еще не знаешь, как я умею ругаться. Я тебе сейчас такое покажу!
— Да что с тобой, Лин? — лорд умело уворачивался от ее рук: принцессе не хватало роста, чтобы добраться до Герарда, да и горничная мешала. — Что на тебя нашло? — вопрошал он, невинно поднимая брови.
