Уходящая в тени

Сначала задавленные было, слёзы рванули сразу. Ноги горели и быстро увлажнялись бегущей кровью. Но одного прикосновения к собственной крови оказалось достаточным, чтобы я неуклюже и тяжело поднялась. В груди горела уже только злоба.

Почему-то стало понятным, что невидимка ушёл. Подземелье со срубом чувствительно опустело. Боль, сжигающая меня, меня же и подняла. Я уверенно вытащила из карманов юбки зажигалку и чиркнула ею. Да, здесь пусто. Никого, кроме меня и папы.

Стараясь не смотреть на папу и на свои ноги, по которым щекочуще и жгуче бежала кровь, я огляделась. Зарёванная, сопливая, я постепенно зверела. Меня? В этом колодце?! Никто не похоронит! Снова опустила зажигалку на край сруба. Точно знаю: теперь тот, невидимка, думает, что уел меня! Потому и ушёл спокойно. А вот фиг тебе!

Всхлипывая и втягивая воздух насморочным носом, я перегнулась через край колодца, опустилась на него полностью животом. Источник мягко покачивался — привычно сильный и упругий. Я сунула в него руки по плечи. И вдохнула, открывшись.

Никогда бы не осмелилась сделать такое. Не появись этот кровожадный невидимка, я бы сидела рядом с папой и ждала бы, когда приедут "электрики". Но этот (чуть не сорвалось словечко похлеще!) заставил меня действовать.

С детства нам вбивали, что нельзя использовать источник силы больше необходимого, которое мы должны ощущать сами. И мы в самом деле чувствовали определённую норму того, что брали. Но теперь... Я захлебнулась в силе, которая рванула с кончиков моих пальцев в меня, распирая и заставляя чувствовать себя громадной и всемогущей. Громко всасывая её сквозь зубы, впитывая всеми порами, я думала только о том, что никогда ещё не была такой злой. Вынудили.

Оторвавшись от источника, встала. Порезы на ногах всё ещё кровоточили. Но это пройдёт когда-нибудь. Сейчас не до того. Могу стоять — и пока хватит для задуманного.

Сейчас главное — другое. Я набрала силы, чтобы поднять папу. И теперь я нагнулась к телу, которое только что с трудом ворочала. И с трудом же, но сумела поднять его на ноги. Взгромоздила, прислонив — словно заставив сесть на край колодца. Придерживая одной рукой его тело — схватившись за собранную на его груди рубаху, я взяла зажигалку и, потянувшись через бессознательное тело, отодвинула её. Вздрагивающая тень отца оказалась за мной... Только сейчас поняла, что до сих пор всхлипываю. Но ненависть к тому, кто оказался беспощадным ко мне, слабой, не проходила.

— Папа, тебе придётся потерпеть...

Глубоко вздохнув, я повалила тяжёлое тело отца на себя, одновременно шагнув в его тень...

... И оттолкнула его от себя — на диван. Он упал неуклюже, и я успела снова схватить его за грудки, чтобы не стукнулся головой. И обвела шальными, плохо понимающими глазами, где именно я оказалась.

Да, я загадывала это место и видела его перед глазами, когда на подламывающихся ногах шагала в тень. Но сейчас, когда проделала всё это, поверить не могла, что я всё-таки очутилась в собственной городской квартире, в гостиной комнате, которая одновременно является и спальней, и деловым кабинетом. Да ещё привела сюда папу. Притащила.

Оглянулась на равномерный грохот, который был настолько скучным, что на него и внимания-то обращать не хотелось. Вон оно что... За окнами свирепеет гроза. Дождь не идёт — колотит по стёклам. И, кажется, это уже не только дождь. Блин, если град выбьет мне стёкла из окон, Алексиса прибью!

А тело папы, кстати, начинало съезжать. Гудящими от напряжения руками я затащила его полностью на диван, потом постояла немного рядом, поражаясь: я это сделала?! Потом поплелась на кухню, тяжело переступая ногами. Здесь у меня стационарный телефон. Подошла в темноте к столу. Свет включать боюсь. А вдруг тот страшный неваидимка знает, где я живу? По свету в окнах сразу сообразит, что я дома.

Набрала номер Агнии.

— Агния... — шёпотом.

— Астра!! — Где-то в стороне раздался крик Алексиса: "Это Астра?! Где она?!"

— Я дома. С папой. — И тут я сломалась. — Агния, приезжа-ай!.. Мне пло-охо!

Судорожно бросила трубку, глупо боясь, что через провода обычного телефона до меня доберётся невидимка из подвала. И всласть разревелась, чувствуя, как, засыхая, твердеет кровь на исполосованных ногах.

5.

Одна мысль торчала в мозгах насмешливо-безжалостной занозой: белые шорты хотела поносить?

Пока отмывала отцу кровь с головы, пока дезинфицировала ему рану, пока пыталась переложить его удобней...

Потом заноза стала болеть меньше. Это когда я присела на краешек дивана, рядом с папой, и взялась за его руку. Да, неродной. Но до моего восемнадцатилетия он ни разу не заикнулся об этом, пусть иногда я и чувствовала странную холодность, сдержанность с его стороны. Но и к брату с сестрой, к своим детям, он иной раз относился довольно жёстко. Ну, с ними-то понятно — оба стихийники: только заплачь малышка Агния — вокруг немедленно вспыхивал огонь; не дай Бог обидеть маленького Алексиса — и на дворе бушевала непогода. Вот и приходилось держать обоих в ежовых рукавицах. Я-то что? Я-то росла спокойной. Магии в крови нет. Меня только обучали ей.

Хорошо хоть сейчас, с высоты лет, можно понять папино терпение. Если взять хоть мой характер посмотреть, я ведь тоже была не из идеальных детей. Всякое могла отчебучить.

В комнате посветлело. Кажется, Алексис более-менее успокоился.

Нечаянно перевела взгляд с отцовской руки на свои колени.

Пришлось встать.

И снова та же мысль: ну и как тебе при таких ножках будут белые шортики?

Юбка от коленей вниз излохмачена в длинные и короткие лохмушки. Некоторые, на которых засохла кровь, жёстко царапают сплошные раны кожи на ногах. Как только встала — прочувствовала, как отяжелела юбка от впитавшейся в неё крови. Медленно, по нарастающей ноги наполнялись жгучей болью. Она становилась ещё и резкой, едва я пыталась двигаться.

У меня несколько минут до появления гостей. Надо бы переодеться и немного обработать собственные порезы. Странно, что вообще кровью не истекла.

В ванной комнате, недолго думая, переоделась в домашний халат, а потом, в самой ванне, сев на угол, со стоном и шипением сквозь зубы принялась обливать ноги еле тёпленькой водой. Стекающая, она немедленно окрашивалась в неравномерно розовый цвет, а я продолжала думать.

Какое там — белые шорты. Теперь — только джинсы.

Но есть ещё одно, над чем хотелось бы подумать.

Шорты, джинсы, украденные информационные камни, даже не пришедший в себя отец, даже собственные раны — всё это мелочь.

Важнее то, что происходит со мной. Я не понимала пока — что. Но интуитивно чувствовала: той Астры, бывшей до сегодняшнего вечера, уже нет. Виной ли тому навалившиеся события, или поток силы, который я от отчаяния и злобы на свою беспомощность позвала и которой захлёбывалась, пытаясь набрать столько, чтобы суметь помочь папе, — этого я не знаю. Я знаю лишь, что изменилась окончательно и бесповоротно, как бы героически глупо это ни звучало.

Или я только так думаю. Ну, что изменилась.

Прислонившись к стене, продолжая направлять струю из душа на ноги, я потихоньку впала в странное равнодушие... Я слышала, как грохнула входная дверь, но не среагировала. Стороной как-то прошла мысль, что у брата и сестры есть ключи от моей квартиры. Наверное, это они. Но ни встать, ни позвать — никакой мысли. Тоже мельком отметила, что рука с душем уже не поливает ноги, а повисла. И душ вот-вот выпадет из пальцев. И — тоже всё равно.

Свежий ветер ворвался в ванную комнату вместе с распахнутой дверью, вместе с вбежавшим ко мне человеком. Он отобрал у меня душ, выключил воду и, что-то ласково шепча, поднял меня на руки. Я уткнулась в грудь Алексису, расслабилась и дремотно думала, что теперь, когда брат здесь, всё будет хорошо... А потом — как сон, который хочется забыть. Слишком много возни вокруг меня.

В моём доме — народу... Однокомнатная квартирка сразу тесная-тесная! Это мне так кажется, потому что все мелькают, и я никак не могу сосредоточиться. Вижу Агнию, вижу Алексиса. Лежу на диване, куда положил меня брат...

... И прихожу в себя от тихого голоса Агнии:

— Не верю, что она это сделала.

— Что? — просипела я. И обозлилась, прокашлялась, сказала громче: — Что я сделала?

Диван прогнулся под чьим-то тяжёлым телом. Большая ладонь погладила меня по волосам. Папа. Папа? Погладил меня по голове?!

Я попыталась встать. Но меня решительно вернули в лежачее положение.

— Лежи, Асенька, лежи. Как ты себя чувствуешь?

Чему мне удивляться больше? Тому, что папа спрашиваешь, как я себя чувствую, или тому, что вокруг моей персоны носятся все озабоченные?

— Единственная ненормальность — это то, что мне хочется сесть, а приходится лежать, — проворчала я.

— Астра, девочка, расскажи, что именно произошло в подземелье, когда ты пришла за мной, — попросил отец. А я смотрела на него, еле удерживаясь от улыбки: такого большого — и перетащить к себе через тени? И ведь смогла! Нечего — не верить!.. Рассказала коротко, ответила на вопросы и снова завозилась, стараясь хотя бы сесть.

Отец улыбнулся и сам помог мне. Опа... Это когда они успели мне ноги перевязать? И боли почти нет. Кто это сделал? Брат с сестрой не очень любят заниматься целительской практикой. Машинально оглядела комнату и наткнулась на ласковый взгляд синих глаз. Игнат стоял у двери в комнату, вытирая руки полотенцем, — и кивнул.

— Как ноги?

— Спасибо, — машинально ответила я и вдруг сообразила: это он занимался целительством! Так он целитель? Спросить вслух?

— Я немного поработал с твоими ногами, — объяснил он сам, словно в ответ на невысказанный вопрос. — У меня есть небольшие навыки в целительстве. Надеюсь, кожа заживёт быстро... И, Астра, позволь высказать своё восхищение! Я ещё никогда не видел, чтобы уходящий в тени так легко использовал свои способности.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Игнат, а кто ты? Как маг?

Игнат немного замялся, да и остальные в комнате запереглядывались немного смущённо. Но парень вроде как ещё и усмехнулся, а потом сказал:

— Я из Харонов.

Я смотрела на него во все глаза, пока до меня доходило то, что он сказал. Этот синеглазый красавец Игнат — из Харонов? Из тех, кто провожает в мир иной мертвецов, которые по каким-то причинам не могут уйти сам? Ничего себе — у меня жених... Краем глаза заметила, как задумчиво смотрит на него Агния. Любопытно, а кто её жених в качестве мага?

— Понятно, почему ты занимаешься целительством, — сказала я, чтобы смягчить перед ним свою ошарашенность, которую он наверняка почувствовал. — Спасибо ещё раз. Боли почти не ощущаю. У тебя здорово получилось.

— Но пока лучше не подниматься, — с заметным облегчением сказал он. — А ещё лучше поспать, чтобы набраться сил.

— Я останусь с тобой, — заявил Алексис. — Прослежу, чтобы ты спала спокойно.

— Не надо, — насупилась я. — Отлежусь — завтра всё будет в порядке. Игнат, подтверди. — И улыбнулась ему заговорщицки, стараясь загладить некоторую неловкость после своего вопроса о том, кто он. Он откликнулся сразу.

— Подтверждаю, — серьёзно сказал он. — Возможно, это воздействие источника, возможно — твои собственные силы, но заживление идёт быстро. Могут остаться полоски на ногах. Увы...

— Полоски? — не сразу сообразила я. И покраснела. У меня ноги загорелые, что он и разглядел, пока лечил порезы на них.

— Ладно-ладно, — заторопился отец. — Мы поедем домой. Астра, ты и в самом деле отдыхай, а мы попробуем разобраться, что произошло с камнями. Учти, защиту твоей квартире мы сделали довольно сильную, так что можешь не беспокоиться насчёт безопасности. Игнат оставил на кухне успокоительный чай, не забудь выпить перед сном.

О том, что произошло с ним самим, он и не заикнулся. В этом — он весь. Главное — дело. Но я успела всё-таки позвать, прежде чем они ушли из моей квартиры:

— Алексис! — И, когда брат подошёл ближе, а остальные уже поневоле вышли, я спросила: — Сколько камней пропало?

— Сообразила, да? — невесело вздохнул брат. — Уже пять. Мы вызвали всех, чтобы сидели рядом с местами источников, но без тебя тяжело. Источники — ладно. Камни вот — на вес золота. Сама понимаешь. Астра, если откровенно: очень тяжело с ногами?

Я сползла на пол, сделала пару шагов.

— Не сказать, чтобы очень больно, но всё ещё ощущается.

— До завтра справишься? Или перейдёшь лечиться к Дарёнке? Отец хочет, чтобы ты прошла по всем местам силы и вынесла оттуда камни.

— Думаю — к утру буду готова. Иди-иди. Пока.

— Пока, Астра.

Он ушёл последним и закрыл за собой дверь, а я застыла, всё ещё сидя на диване и покусывая губы. Когда Игнат уходил, он старался незаметно держаться за спиной Агнии. И она пару раз на него взглянула как-то так... Неопределённо. Как будто... Как будто — что?.. И странно, что я начала замечать такие вещи.

Отец, кстати, ничего не сказал о том, что я безгранично использовала источник. Почему? В другой ситуации он бы сделал мне резкое замечание и придумал бы какое-нибудь наказание. Учебное, конечно. Типа — выучить что-нибудь из других разделов магии, что не относится к моей прямой специализации. А здесь промолчал. Из-за того что пришлось спасать его? Вряд ли. Он на личное внимания не обращает.

Господи, о скольком надо подумать!

Не хочу. Буду спать. А завтра... будет завтра!

Ну, и уснула.

А утро преподнесло такие сюрпризы!

Сюрприз первый. Стоя на кухне, я вынимала одну за другой спички из коробка и озадаченно смотрела, как мгновенно вспыхивают коричневые головки, едва только я успевала подумать об огне.

Моё несколько ошарашенное наблюдение прервал звонок на мобильный. Сюрприз второй. Звонил папа — предупредить, что поднятые по тревоге "электрики" без моего участия, по привычным им ходам проникли во все подземелья, к источникам силы, и забрали последние информационные камни. Источники остались без наблюдения — до тех пор, пока не найдут похитителя пяти камней. После чего папа поинтересовался моим самочувствием и поспешно распрощался.

Вспыхнула очередная спичка в моих пальцах.

За время папиного звонка я успела лишь сказать: "Привет, папа!" и "Всё хорошо, папа!" Озабоченный ЧП, папа, кажется, ничего не заметил.

Итак, первый сюрприз: всё, чем до сих пор из магических знаний мне забивали голову (и я твёрдо была убеждена — пустая трата времени и мозгов), теперь вдруг оказалось понятным и легко воспроизводимым. Ну, например, та же спичка, который теперь необязательно чиркать по коробку.

Это очень... любопытное ощущение. Близкое к убеждённости: вон, на стене, выключатель. Нужно подойти и включить. И будет светло. Или вот кран. Ты точно знаешь, что к нему надо подойти и покрутить рукоятку, после чего из крана польётся вода. И вот ты смотришь на спичку, как смотришь на выключатель или на кран. И она горит.

Я чувствовала себя счастливым дикарём, который вдруг обнаружил, что умеет легко пользоваться всеми благами цивилизации.

Откуда что взялось? Неужели всему виной — переполненность силой из источника? Если это так, то пока лучше скрыть свои возможности. Тем более что неплохо бы сначала проверить их все на практике.