Уходящая в тени

Помешкав, в раздумьях, я решила не использовать на этот раз тени, добираясь до места учёбы. Надо пройтись и подумать о том, как теперь буду жить. Несмотря ни на что, к Женьке я привыкла, и просто так с ним расставаться всё равно оказалось тяжело.

Но, уже добравшись до остановки, я с удивлением поняла, что думаю совсем не о Женьке. Пока ждала транспорта, сообразила почему: наверное, брат с сестрой побеспокоились снять с меня невольное заклятие Женьки, и я теперь свободна.

Прекрасно. И чего я раньше думала? Мучилась столько времени? Давно бы позвала брата с сестрой — и была бы свободна... Чего-чего... Самостоятельной считала себя. Вот чего. Не подумала, что дело не в обычных отношениях. Алексис-то сразу сообразил посмотреть меня на магические привязки. А я... Эх, я...

Но вскоре, успокоенная, я сначала села на троллейбус, затем на автобус и благополучно добралась до художественного училища, от которого надо топать наверх, к набережной реки, а потом свернуть налево, затем, мимо большого сквера, постепенно переходящего в узкую парковую зону, дойти до изобразительного музея.

Кажется, дождь, непроизвольно вызванный Алексисом, пролился здесь, на набережной. Река притянула — как всегда. Влажность чувствуется.

Уже добралась до пешеходной дорожки на углу сквера, как меня неожиданно остановили: ветром мне под ноги кинуло россыпь тёмно-красных лепестков. Нагнувшись, я подобрала несколько штук. Роза. Лепестки выметнуло с дорожки, ведущей вовнутрь сквера. Нерешительно взглянув в сторону музея, прячущегося в окружении деревьев и кустов, я снова посмотрела на дорожку в сквер.

Любопытство победило.

Тем более, честно говоря, при виде тёмно-красных лепестков, похожих на крупные капли крови, я сначала немного испугалась. Что же такое происходит в сквере? И кто же так безжалостно разодрал такие красивые розы?

С сожалением взглянув на сахарно мерцающий бархат лепестков, я медленно, с опаской прошла между кустами боярышника. Здесь, внутри, было привычное небольшое пространство с двумя лестницами, ведущими выше. Там, выше, я знала, другая площадка — с маленьким бассейном, в середине которого умиротворяще журчит-звенит фонтанчик, а вокруг бассейна — скамейки. Сейчас время ещё дообеденное, так что если на скамейках кто и есть, то мало. Все скамейки вряд ли кто занял.

Посмотрев на дорожку, я обнаружила, что лепестки слегка передвигаются вокруг моих ног, вялым ручьём убегая затем к лестницам. Ох, как взвилось моё спокойное до сих пор любопытство!

Ну, я и побежала. Выскочила на площадку с бассейном, быстро осмотрелась. А потщательней осмотреться не дал именно бассейн. Точнее — бортик его, на котором отчаянно алым цветом полыхала охапка роз!

От лестниц я уже медленней шла к бассейну. Остановилась. Быстро огляделась. Вроде никого рядом. Шагнула к бассейну и ахнула: на куче небрежно брошенных роз покоились мои старенькие, растоптанные за лето босоножки!

Что-то мысли совсем не о том, о чём надо бы.

Не о босоножках.

Значит, эти розы — мне?

Осторожно и бережно подняла один за другим стебли, сунулась носом в цветочные головки и вдохнула холодный медвяный аромат.

— Нравится?

Низкий голос за спиной заставил сильно вздрогнуть.

С цветами в руках я развернулась.

Тот самый красавчик — с пляжа. Он сидел на скамейке, так хорошо спрятанной тенями от сиреневых кустов, что, не подай голос, я бы его вообще не увидела. А сейчас я растерялась, только продолжала стоять с цветами в руках — и смотреть, как он продолжает рвать лепестки со следующего розового бутона. Тоже тёмно-красные.

Метров семь до него. Увидев, что он делает, я больше не могла отвести глаз от его пальцев. Длинные, сильные, они так завораживающе двигались... Наверное, поэтому я не сразу опомнилась и встревоженно огляделась. Нет, кругом больше никого. Интересно, а где его друзья, с которыми он был на пляже? И хорошо, что я подошла к нему ближе. Если что — теней здесь достаточно, чтобы сбежать.

Подошла ближе? Когда это я успела?

— Не бойся, — сказал он, заметно улыбаясь. — Я всего лишь принёс тебе твои туфли.

А я опять зажалась. Ой, затоптанные так, что выбросить пора...

— Надо было выбросить, — сказала я напряжённо. Стояла, оказывается, уже в шаге от него. И всё никак не могла отвести глаз от его пальцев, не останавливающихся и продолжающих рвать лепестки, которые тут же рассеянно ронял.

Он встал.

— Что это я — перед дамой сижу, — словно посмеиваясь над собой, сказал он. — Дама, садитесь. Пожалуйста.

Сама усмехнувшись в душе: как Алексис — дамой обозвал! — я присела на скамью. На самый краешек, готовая слететь с него чуть что. И впервые пожалела, что никогда не прислушивалась к советам Агнии одеться чуть изящней.

Неизвестный был одет в строгие чёрные брюки и в рубашку, с коротким по-летнему рукавом. Длинные, слегка курчавые тёмные волосы — не отросшие, а стриженные в хорошей парикмахерской. Да и пахнет от него тончайшим, на низких холодных тонах парфюмом. Несмотря на лёгкость, с которой он сразу начал общение со мной, в нём чувствовался... класс. Аристократов. А я тут... Перед ним... И ведь деньги есть. И сестра-советчица под боком... И странная мысль: а при Женьке мне было всё равно, в чём я...

С трудом вернула себя на землю. Да какое мне дело, что он из этих — из классов! Ну, принёс мне босоножки... Не погнушался же! Сейчас скажу спасибо, как и предложил Алексис, и — до свидания!

Только открыла рот спасибо сказать, а меня перебили:

— Позвольте представиться — Владислав. Можно — Влад.

— А-а... Ася.

На моё заикание он улыбнулся и сел рядом.

— Ася, я тут приезжий. По делам службы. Вы ведь, так полагаю, здешняя?

— Да.

— Скажите, Ася. Мы вам не испортили дело с... другом тем?

— Нет! — засмеялась я с облегчением. Надо же — побеспокоился не только о туфлях. И добавила: — Спасибо большое, что вступились за меня. Теперь уже всё в порядке.

— Спасибом не отделаетесь, — насмешливо приподнял он брови. — Ася, не подскажете, где здесь есть кафе, чтобы просто, но вкусно поесть?

— Ну-у... — Я завертелась на скамейке, стараясь определиться с местоположением, и вдруг сообразила. — Выйдете из сквера, а справа будет...

— А если я скажу, что приглашаю вас, вы проводите меня?

Меня, одетую небрежно и не умеющую связать два слова с незнакомым человеком, приглашают? В кафе? Я озадаченно посмотрела на Влада. Ещё более озадаченной себя почувствовала, когда сообразила, что вот это представление с розами и моими потрёпанными босоножками устроено в полной уверенности, что он меня здесь встретит. Как он узнал, что я буду проходить мимо сквера на набережной?

— А как вы узнали, что я буду здесь...

— В вашем городе я уже три дня, — не дослушав, сказал он. — И каждый день хожу на пляж. — И улыбнулся.

А, тогда понятно. Мы с Женькой на пляж ходим каждый день. Ходили. Разве что пропускали дни, когда я чувствовала от него страшную усталость и отказывалась от прогулок с ним, ссылаясь на работу и боязнь её потерять. Такой отказ Женька терпел. Деньги же. Значит, вот как меня запомнили. А что... Мне понравился сюрприз, устроенный для меня Владом. Только бы не забыть попросить брата проверить его.

И тут кто-то внутри меня спросил: а смысл просить Алексиса проверять этого Влада? Провожу его в кафе, ну — отобедаем, но ведь потом-то... Встречаться же не будем? Пусть будет вот такое мимолётное знакомство. Тем более он сам сказал, что в нашем городе в командировке. Месяц. На что ему вообще знакомства?

— Вы решили? — галантно спросил он. И предложил: — Ася, если не возражаете, почему бы не перейти на ты? У меня впечатление, что вы возражать не будете.

— Не буду, — качнула я головой, всё ещё растерянная и украдкой покосилась на свои полуботинки, которые мне отдала Дарёнка. Может, босоножки надеть? Во всяком случае — там меньше видно ремешков, а значит, не совсем видно, что они старенькие. — Влад, вы... Ты подождёшь, я сейчас свои босоножки заберу?

— Подожду — при одном условии (я удивиться не успела: он уже условия ставит?!): сними ты эту резинку с волос! Тебе же самой она не нравится!

Я засмеялась и стянула с волос резинку, потрепала головой, чтобы волосы легли равномерно, и побежала к бассейну. Мне понравилось, что Влад попросил меня распустить волосы. Я знала, что на влажном воздухе они начинают виться. А мне... Мне захотелось Владу понравиться.

Нет, я, конечно, оставалась настороже, но на выходе из сквера обнаружила, что опираюсь на его руку — жёсткая, но приятно! — а мою сумку он несёт сам, чуть помахивая ею! Нет, я понимаю, что галантный. Но почему я? И чуть злорадно подумала: может, ему нравится быть экстравагантным в выборе подруги? Может, ему нравится нести мою маленькую, но тяжёлую сумку? Тяжёлую, потому что люблю быть готовой ко всем превратностям судьбы! Та-ак, что там у меня лежит? Ага: складной нож, ножницы, маленький скотч, недавно купленная изолента, блокнот, в котором между страницами прячутся носовой платок и пара листиков бактерицидки; потом — два пакета для продуктов; пакетик с кошачьим кормом для всех хвостатых и пушистых на всех остановках и не только; старая батарейка, чтобы не забыть, какая именно нужна для моих часов; мобильник, кошелёк с мелочью, а в отдельном кармане — связка ключей от городской квартиры, куда я никогда не приводила Женьку, губная помада, зеркальце, пара конфет, которые когда-то подсунула Дарёнка... Кажется, всё. Ну, не считая толстых тетрадей для записей уроков от Назария и ручек. Не считая всяких скрепок и булавок. Наверное, дамы Влада такого с собой не таскают — улыбнулась я смешливо.

Кстати, а где дамочка, которая с формами? Вопрос немедленно прыгнул на язык:

— А почему вы... ты не с той дамой? Ну, которая на пляже была?

— С нею? В кафе?! — Он так изумился, что я заглянула в синевато-серые глаза — проверить: не изображает ли эмоции?

— Ну, я подумала...

— Давай замнём для ясности, как говорит мой младший брат, — спокойно сказал он. — Кстати, у тебя есть братья или сёстры?

— Есть, — удивлённая его странной реакцией, ответила я.

— У меня двое, — сообщил он несколько рассеянно, — и все младшие. Ася, расскажи мне про город. Какие тут места есть для прогулок по вечерам? Куда можно сходить, чтобы отдохнуть и посмотреть что-то интересное?

Снова искоса заглянув ему в лицо, я некоторое время прикидывала, почему он попросил об этом. Чтобы свернуть разговор с неприятного для него вопроса? Но, чтобы не заморачиваться, стала рассказывать о городе — именно в той последовательности, какую он задал. Хм. Он слушал очень внимательно. Задавал вопросы, по которым было ясно, что город его и правда интересует. И исподволь поднималось желание расспросить его самого, а сам-то он по какой надобности сюда приехал?

Но когда мы очутились в кафе и он начал слегка насмешливо за мной ухаживать, я забыла о своей насторожённости. С ним было легко, и вскоре я смеялась в своё удовольствие — и в его тоже, судя по довольной улыбке, когда он смотрел на меня.

3.

Больше всего я боялась, что Влад начнёт относиться ко мне покровительственно, как старший к младшей. Но нет. За совместным обедом он живо заинтересовался музеем изобразительных искусств, где я училась и подрабатывала, и обещал наведаться — посмотреть именно те экспонируемые картины и книги, которые я так нахваливала. И почему бы не нахваливать? Я ведь долго работала с ними, знаю назубок каждую строку, каждый квадратный сантиметр рисунка на странице или на холсте. А когда хорошо знаешь предмет, когда обихаживаешь его с любовью, немудрено и похвалить его. И свою работу с ним.

Мобильник запел, когда мы доедали мороженое под рассказ Влада о младших братьях. Кажется, их он любил так, как я — Агнию и Алексиса. Рассказывал пространно и с удовольствием, посмеиваясь над их шалостями. А я с удовольствием смотрела на него, быстро привыкшая к его удивительному лицу, к его часто смеющимся глазам. О работе, из-за которой прибыл в наш город, он не упоминал, но с ним и так было интересно. Как-то быстро я почувствовала и то, что он близок мне.

Извинившись, я взяла телефон. Агния. Странно.

— Слушаю.

— У нас уровень три, — сухо сказала сестра. — Ждём тебя на Театральной площади.

И отключилась.

Я посмотрела на телефон, повторяя в памяти слова сестры, но не понимая их. Дошло лишь, что вызывают ехать к ним. Посмотрела на Влада. Тот свободно откинулся на спинку мягкого стула, безучастно глядя в сторону, словно вежливо отстраняясь от моего телефонного разговора.

— Влад, прости. Мне нужно бежать, — со вздохом сказала я.

— Завтра на пляж придёшь? — спросил он, подвинувшись близко к столу и положив на него руки, чтобы было удобно наклоняться ко мне.

Этот его отклик-вопрос на моё сообщение, поза и движение многое мне сказали. Дамочки завтра не будет! Ему понравилось болтать со мной! Господи, какая у него улыбка — задорная, азартная!.. Я почувствовала, как тепло стало внутри меня, возле сердца, и — не удержишься ведь! — улыбнулась ему:

— Приду!

Он проводил меня до выхода из кафе (я велела не провожать меня — всё равно идти только до остановки) и почти сразу зашёл назад. По дороге к выходу, кстати, осведомился, не вызвать ли мне такси. Я отказалась, но почувствовала себя такой счастливой! Ведь об оплате обеда мне и заикнуться не удалось: Влад заказал на свой выбор, как я ему и предложила, и сразу предупредил официантку, что расплачиваться будет карточкой. А я невольно вспоминала, как Женька требовал ходить в кафе один-два раза в неделю. Причём заказывал он, а платила я!.. Мда. Долго мне ещё Женька будет аукаться. Правда, в воображении всплывать теперь его образ будет весьма несчастный — с тем же синяком под глазом. Смешно и грустно. Во всяком случае, сожалений теперь нет.

Спустилась по ступеням кафешного крыльца и огляделась. От стены здания отъезжали две чёрные машины — солидные, джипы. Проехали по боковой дороге к трассе и остановились на обочине. Я прошла по дорожке параллельно им — и к остановке.

Небо оказалось хмурым. Облака высокие, но заполонили всё пространство. Интересно, погода изменилась сама по себе, или это Алексис злится? Третий уровень — это ведь ещё не страшно? Или я подзабыла уровни опасности?

По теневым порталам пе перейдёшь. Тени слишком слабые, а то и вовсе пропадают — из-за пасмурного неба.

Так что я села в маршрутку, напрямую идущую к Театральной площади. В обеденное время машина уезжает с набережной обычно свободной, так что я устроилась рядом с водителем, стала смотреть на бегущую под колёса дорогу и размышлять. В первую очередь размышления коснулись такого тонкого вопроса, как присутствие Влада. Припомнив самодовольное утверждение Алексиса, что он и Агния с самого начала знали о Женьке, только не контролировали его поведение, я немедленно, с помощью простейших заклинаний убрала образ нового знакомого из своего личного присутствия. Если мне будет плохо с ним и я сама с ситуацией не справлюсь — позову брата и сестру на помощь. Но пока не хочу, чтобы о Владе знал бы кто-то из них. В конце концов, я уже взрослая и совершеннолетняя. И имею право на ошибки в личной жизни.