Сын Солнца 2: Индустриализация

— Это как такое может быть? — удивился Топа Атау, — Чтобы раб воевал за своего господина против своих соплеменников?

Вожди панче в ответ лишь пожали плечами. Для них это чем-то невозможным не казалось — сами с этим постоянно сталкиваются.

— Может быть, попробовать склонить их на свою сторону? — предложил один из инкских офицеров.

— Можно попробовать, — согласился генерал.

— Вряд ли в этом есть смысл, — возразил один из вождей панче.

— Но мы все же попробуем, — подвел итог Топа Атау.

Вскоре собрали посольство и отправили его к вражьей крепости. Предложением было простое — сдаваться. Как, собственно говоря, инки обыкновенно и поступали — перед началом войны три раза отправляли послов с предложением войти в состав Тауантинсуйу миром. Войну же начинали либо после трех отказов, либо при убийстве послов. Также поступили и сейчас — только при этом была поставлена дополнительная задача: попробовать установить контакты с воинами-рабами и склонить их на сторону инков. Однако вскоре посольство вернулось ни с чем. Инков встретил начальник гарнизона, который гордо заявил, что правитель Факаты не станет вести никаких переговоров с 'грязными дикарями'. Убирайтесь, мол, восвояси или всех вас уничтожим.

— Что ж, — посылать посольство повторно Топа Атау не видел смысла, — У нас, конечно, не Громотрубная армия, но и того, что есть у нас, хватит чтобы уничтожить любых дикарей.

Командир гарнизона, по всей видимости, знал о приближении инкской армии, но либо не имел точной информации о ее численности, либо просто не поверил, посчитав происходящее всего лишь очередным набегом дикарей-панче. А потому и действовал тоже как обычно — дать сражение чтобы несколько задержать и ослабить противника — пока гонцы доставят сообщение в соседние крепости, а затем отступить крепость, где держать оборону до подхода подкреплений. За что и поплатился. Топа Атау не имел ни малейшего желания устраивать типичные для большинства индейских племен битвы с угрожающими воплями, сражениями поединщиков и обстрелами из пращ или стрел. Битва была короткой и жестокой. Солдаты гарнизона заняли оборону на узкой тропе, ведущей к перевалу, но это им мало помогло. Армия инков пошла в наступление, вперед выдвинули стрелков и пару артиллеристов, которые начали обстрел ядрами едва достигли расстояния, позволяющего достичь достаточной точности попадания — и значительно превосходящей дальность стрельбы луков воинов-рабов. После первых же выстрелов вражеская армия дрогнула и побежала, но была остановлена выполнявшими роль 'заградотряда' против рабов профессиональными солдатами-гуеча. Вернувшись на позицию, рабы-воины вновь заняли оборону, ожидая, когда же неведомый противник наконец-то приблизится. Инки, однако, не спешили — они продолжали изредка стрелять из пушек, разнося ядрами завалы камней на своем пути. Потом наконец-то они двинулись вперед — приблизившись на расстояние стрельбы картечью, возобновили обстрел. Теперь укрытий уже не было — и каждый новый выстрел находил себе жертвы.

Когда начальник гарнизона наконец-то понял, что новый враг и не думает переходить в рукопашную, а так и будет отстреливать его солдат с недосягаемого расстояния, он отдал уже запоздалый приказ на отступление в крепость, но к тому времени из почти полутысячи солдат оставалось у него лишь чуть больше полусотни. Остальные так и остались лежать на поле боя — кто мертвый, кто пока еще нет. Однако дойти до крепости не удалось. Видя начавшееся отступление, Топа Атау отправил на преследование отступающего противника две сотни солдат с боевыми топорами и палицами.

И вот Топа Атау с вершины перевала смотрел на заселенную муисками долину. Впереди виднелись выложенные тростником и камнями дороги и обработанные террасы по склонам гор, всюду по долине были разбросаны небольшие группы круглых домов.

— Да тут прямо маленькая Тауантинсуйу, — глядя на долину, сказал один их инкских офицеров.

— Скоро все эти земли станут провинцией Тауантинсуйу, — ответил на это генерал.

Местные жители оказались застигнуты врасплох. Инки без боя входили в одну 'деревню' за другой, не встречая никакого сопротивления. Муиски-крестьяне лишь с ужасом смотрели на чужеземных воинов, ожидая, что сейчас их начнут грабить и убивать — ведь именно такого поведения все ждали от дикарей. Хотя на классических дикарей пришельцы были мало похоже. Все в однотипной одежде, с неведомым оружием из неведомого металла — явно не меди.

— Отныне все эти земли находятся под властью сына Солнца и Луны, Великого Инки Уаскара! — сообщали выполнявшие роль переводчиков и глашатаев торговцы.

Скоро оказалось, правда, оказалось, что каждая из увиденных издалека групп домов — это не деревня, а одно большое семейство. Община же, носившая название 'сибин', в которую они входят, была расселена по большой территории. В отличие от инков, у чибча делили по семьям не произведенную продукцию, а общинную часть земли. Каждое семейство питалось тем, что выращено конкретно на его участке или торговало с другими. К большому удивлению инков, торговля у чибча играла очень существенную роль. Каждый четыре дня в городах собирались ярмарки, куда прибывали на торги как сами общинники, так и профессиональные торговцы, занимавшиеся торговлей с целью получения прибыли. Они доставляли товары из других земель — в том числе, из соседних государств и даже от живущих поблизости диких племен. Имелись также и работорговцев — они, в основном, покупали у диких племен детей для принесения в жертву богу Солнца. В качестве денег при торговле использовались круглые диски из низкокачественного, в смеси с медью, золота. Существовала у чибча-муисков и продажа товаров в долг под проценты. А еще были 'храмы торговцев'...

С первых же дней Топа Атау начал вводить на новых землях инкские порядки. Как только генерал узнал о таких обычаях, он немедленно приказал объявить всем о запрете деятельности профессиональных торговцев, запрете работорговли и рабовладения под страхом немедленной казни. Общинам на завоеванных землях было поручено выбрать 'десятников' и 'сотников' для планирования производства и распределения продовольствия и ремесленных товаров. Земли, принадлежавшие знати и храмам, конфисковывались — земли знати становились 'Землями Инки', а храмовые — 'Землями Солнца'. Уже на второй день — сразу после захвата без боя небольшого городка муисков — был создан первый в новой провинции храм бога Солнца Инти. Вскоре последовали и другие нововведения: было объявлено об отмене выплаты дани и введении вместо нее работ на государство — миты, запрете многоженства при отсутствии специального разрешения, запрете человеческих жертвоприношений кроме 'Великого жертвоприношения' раз в год, запрете жрецам требовать платы за свои услуги и запрещено 'отпускать грехи', ужесточался ряд законов (в особенности для знати). Но вместе с тем были и некоторые послабления. Так, например, разрешалось жениться жрецам, запрещалось требовать 'плату' за девушку от жениха, крестьянам и ремесленникам разрешалось (и даже предписывалось) носить окрашенную одежду, родственникам жены запрещалось убивать ее мужа в случае смерти жены при родах — это теперь считалось преступлением. Храмовые девушки, которые работали на касту жрецов, получали статус 'Дев Солнца'.

Впрочем, скоро стало понятно, что жить по новым законам местное население пока не особо торопится. Знать не торопилась давать свободу рабам, на седьмой день нахождения инков в землях чибча-муисков в захваченных городах вновь состоялись ярмарки, где присутствовали и профессиональные торговцы, большинство жрецов и знати тоже откровенно проигнорировало новые законы. Даже выбирать камайоков не торопились — либо выбирали в качестве него кого-либо из местной знати. К власти инков относились как к чему-то несерьезному. Не грабят, не убивают — значит, будем пока жить как прежде. Мол, все равно нет у них сейчас возможности все достаточно контролировать. А скоро придет сюда армия сипы Тескесусы — и прогонит их прочь.

А вот с армией было похуже. Лишь на десятый день вторжения правитель выслал навстречу трехтысячное войско чтобы 'пощупать' силы новых пришельцев. Муиски еще не знали, что это за враги и как с ними бороться. Хотя уже и догадывались. Тискесуса знал про инков давно — но вести про новое громовое оружие было странными. От бывших у него несколько лет назад солдат инков он знал, что такое оружие есть у белокожих пришельцев, живущих далеко на севере. Во дворце у правителя лежала и одна такая труба из неизвестного металла, которая при помощи неизвестного черного порошка кидает с огромной силой свинцовый шарик. Но как сделать такое оружие — этого так никто и не придумал. Получается, инки либо в союзе с белокожими пришельцами, либо смогли как-то выведать их секреты? И чего теперь от них ждать?

На этот раз разведка инков сплоховала. Отряд муисков застал их во время привала — когда полтысячи инков находились в небольшом городке. Сначала было все как обычно — через переводчика объявили всем, что 'власть переменилась', рассказали о новых порядках, потом остановились на привал. А потом стали замечать, что город как-то внезапно опустел — люди по одному и малыми группами куда-то ушли все. Командир отряда едва успел приказать занять оборону, как из небольшого леска всего в паре сотне метров от городской стены повалили толпы индейцев. К некоторому удивлению командира, бежали они сначала тихо — видимо, рассчитывая остаться незамеченными. Пока стрелки занимали позиции вдоль стены, пока готовили пушки — те успели достаточно приблизиться и начали осыпать город горящими стрелами. В ответ им загрохотали выстрелы. Первыми в бой вступили стрелки, через несколько минут грохнула, посылая во врагов тучу картечи, первая пушка. Вырвавшиеся дальше всех вперед индейцы упали как подкошенные. Видя, что внезапное нападение н получилось, вражеские солдаты подняли воинственные вопли. Однако для них это уже не имело особого значения Инки стали методично расстреливать приближающихся вражеских солдат пока те не обратились в бегство. Подсчет вражеских потерь после боя дал более полутысячи убитых — однако остальным удалось скрыться.

А еще через восемь дней стало известно о приближении огромное вражеской армии — более десяти тысяч солдат во главе с самим правителем Факаты. Поняв, что все решится сейчас, Топа Атау с главными силами своей армии двинулся по дороге в сторону Факаты. Правитель муисков, как потом стало известно, сейчас собрал буквально все свои силы вплоть до приграничных гарнизонов и двинулся дать решительный бой инкам. По принципу 'все или ничего'. Что ж, значит будет ему 'ничего'.

Свои войска Топа Атау расположил в узком месте одной из долин, полностью перекрыв проход. Здесь располагалась большая часть его армии, вместе со всей артиллерией и третью стрелков. Были установлены рогатки, заложены мины, которые должны будут сбрасывать на наступающих врагов камни. Меньшей же части армии предстояло пройти по указанной одним из рабов-панче горной тропке и в нужный момент отрезать пути к отступлению. Дальше по долине расположился лагерь сипе Тискесусы. Вечером предыдущего перед битвой дня стороны обменялись посольствами:

— Великий Инка Уаскар предлагает тебе прекратить войну и признать свои владения провинцией Тауантисуйу — ибо нет во всем мире такой силы, кто смогла бы одолеть войска Сына Солнца, — предал предельно краткое сообщение посол инков.

— Меня удивляет, что твой правитель предлагает мне сопротивления, — передал ответ правителя посол муисков, — Во всем мире нет никого сильнее меня. Известно всем, что я господин везде, где хочу. Так пусть наш спор решит исход битвы.

И вот все, армии Факаты больше нет, правитель в плену. Через пять дней Топа Атау вступал в столицу. Никакого сопротивления не было. Чуть больше тысячи солдат — вот все, что оставалось у муисков. Против инкской армии это было ничто. Столица выглядела опустевшей. Большая часть знати и многие жрецы бежали из города — они уже слышали про те порядки, что устанавливают инки на завоеванных землях, простой народ по большей части попрятался по домам. В первый же день Топа Атау приказал провести учет содержимого хранилищ правителя. Все золото и изумруды должны были быть изъяты и отправлены Сапа Инке, плащи и многие другие вещи — розданы населению. В Факате предстояло создать склады с запасами продовольствия на случай неурожаев. Из офицеров своей армии Топа Атау назначил 'десятитысячников' и тысячников, они должны были проследить за выбором камайоков более низкого ранга — 'десятников' и 'сотников'. В Факате создавался и главный в новой провинции храм Солнца.

Тем временем инкский генерал готовился к продолжению похода. Оставалось еще целых четыре государства муисков, которые предстояло завоевать. И первым делом отправил послов с предложением сдаться и присоединиться к Тауантинсуйу — однако почти везде им ответили отказом. Лишь Согомосо, правитель государства Ирака, согласился и обещал в ближайшее время явиться в Факату для дачи присяги Великому Инке. Взамен инки соглашались на предоставление Ираке относительной автономии: не вмешивались во внутреннюю политику в обмен на выполнение положенных работ по мите и несение воинской службы в армии Тауантинсуйу. Исключением был лишь запрет на человеческие жертвоприношения и рабовладение.

* * *

(Тауантинсуйу, Хатун Ирриру. Август — сентябрь 1533 года)

Пригодный для использования на подвижном составе коллекторный электродвигатель переменного тока частотой 16 Гц мощностью в 5 кВт был получен в августе 1533 года. Теперь оставалось лишь провести необходимые испытания, устранить практически неизбежные недоработки, определить тяговые характеристики и наладить серийное производство. Для испытаний было решено построить первый экземпляр головного моторного вагона, на который будет установлен электродвигатель, система управления (трансформатор с набором контакторов), тормозная система, органы управления машиниста и токоприемник 'бугелепантографного' типа по образцу трамвая ЛМ-99, который я как-то видел в Питере. Помнится, такая система меня тогда немало удивила, но вот в нынешних условиях именно она была оптимальной — для подъема токоприемника можно было использовать набор пластинчатых пружин, а не морочить голову с традиционно применяемыми на пантографах спиральными или придумывать, как их заменить.

В начале августа началась постройка основных конструкций первого вагона такого типа, а я тем временем занялся вопросом о системе привода. До этого в экспериментах с тележками применялся редуктор из нескольких валов и ременных передач — для надежности дублированных. Но такая конструкция получалась достаточно громоздкой, а ее надежность при длительной эксплуатации вызывала сомнения. На станках вон ременные передачи рвались достаточно регулярно — качество приводных ремней было не ахти какое — и лишь наличие защитных кожухов позволило избежать при этом травм среди рабочих. А что будет с локомотивами? Пока непонятно. Кроме того, приводные ремни растягивались — и требовалось периодически их регулировать чтобы избежать проскальзывания. Потому было решено параллельно разрабатывать два типа редукторов — на основе ременной передачи и более 'классический' шестеренчатый.