Проведшие время с сестрицами вместе со своими женами сбираются на укрытой от посторонних глаз поляне, где под присмотром самих шаманов пройдет урок. Первым предводитель без стеснения все на себе испытает. Во время разговора хоббит странно косился то на Пинга, то на Понга. Да, негласный правитель Раледо с первого взгляда заподозрил дуота Панга в моарстве и великолепно обыграл ситуацию. Лису оставалось только гордиться тем, что все лично им преобразованные при освобождении Согранда из плена мягнов живы-здоровы и пользуются огромным авторитетом, отнюдь не занимая высшие руководящие посты разросшейся общины. Он со всеми пошептался, и во всех глазах зажег огонек. Мудрый правитель не унизился до уличения — пути божеств неисповедимы. Однако уверился в верности решений. Пинг улучшил момент и одобрительно подмигнул Фуагра, а когда тот удалился собирать участников, оставив ушедшего в себя эльфа и внимательно всматривающуюся из трансового состояния в своего мужа эльфу сидящими в купальне, Лис, успевший подговорить Шофха и спрятать еще одну личинку абиока, отправил ему сжатую мыслепередачу.
— Молодец, Фуагра. Я доволен. По разным причинам я не могу прямо о себе заявить и взять под свое покровительство, но это не мешает мне исподволь заботиться о хоббитах. Поклоняйтесь Арасу, почитайте Освободителя. Мои посещения Раледо вместе с четой Тохкалошфо станут на время относительно регулярными, но не стоит привлекать к дуоту Пангу излишнее внимание — накажу стиранием памяти. После урока Щофхаррэ у тебя появится абиок, прими его как часть себя, и тогда он поведает о своей сути, в противном случае он лишь защитит тебя от унижающих достоинство повторных ментальных сканирований со стороны моих недоброжелателей. Шестьдесят кендерш с двенадцати годков ровно пять раз смогут принести сестер-двойняшек. Однако только в том случае, если в день своего рождения все искупаются в купели или обнимут цветочный камень, а потом прямо на этом холме все вместе возлягут с двумя партнерами подряд. Начиная с третьего поколения у кендеров или от кендеров будут рождаться только разнополые двойни. Поставь дело так, чтобы все помнили — браки между хоббитами и кендерами благословил сам Освободитель. Знай, что у матери-хоббитессы от кендера родятся только хоббиты, и наоборот. Пусть круг верховных шаманов бережет знание о том, что только одиннадцатое поколение кендеров будет способно иметь детей внутри своей популяции, т.е. у обоих родителей-кендеров получится зачать потомство (не раньше, возможно позже), что вырождение или уродство из-за кровосмешения между братом и сестрой кендерам не грозит, в отличие от хоббитов. Я постараюсь позже нормально с тобой поговорить, извини...
Если у Лиса не получится, то либо он сам, либо посвященные в планы Оэлфлэо или Эасо обратятся за помощью после дня равноденствия к Сипаугри, который играючи на генлоре сформулирует и облечет в реальность переданное Фуагра — даже Шофхаррэ с женой пока не подозревали о будущем своих шестидесяти дщерей. Делить хоббитов на два народа чрезвычайно опасно для их обоюдного счастья, но более выгодного времени не сыскать — этап становления с закладыванием традиций сам по себе сложен.
Пока приемные родители с идеально изогнутыми спинами сидели друг напротив друга, касаясь коленями и ладонями, Лис не мог ни нарадоваться на своего мальчика, выросшего в Императора.
Во время трапезы подал сигнал абонент "Итол". Его терминал представлял собой змейку, похожую на когда-то в прошлой жизни пугающую Цумариг одноименного браслета — блестяще-черная, площадью могущего сплющиваться сечения с мизинец, с двумя белыми глазами-алмазами в огранке на основе памятной "Марии". Хищный капюшон с инкрустацией мифриловых очков с адамантиевыми зрачками, из того же на показ сделанного узнаваемым материала и острый змеиный кончик хвоста. Гиперкристаллы и остальное спрятано в теле змеи, делающей три полных витка на запястье.
Собственно, глазами подперевшей голову хвостом змеи Лис и смотрел на даже в исторжении изысканно богатый быт эльфов. За два года такие плавные и неторопливые эльфы проявили завидную работоспособность, после ликвидации следов захватнической войны обыденно украшая все вокруг. Освоивший Глаз Виката Итол воспринимал картину от зеницы Понга. За умиление над ситуацией и Пингом терминальная змея болезненно сжала запястье пока еще находящегося в обществе Оэлфлэо жреца. За беспардонное постукивание пальцем по морде, терминальная змея недовольно зашипела, показав улыбающемуся фэйри раздвоенный язык.
Затем Лис с восторгом следил за проявившим императорское чутье и сообразительность сыном, на свой лад переиначившим все, что Понг втирал в Слима, в буквальном смысле двумя большими пальцами проминая все еще скользкое тесто слизня в блин.
По возвращении Оэлфлэо, узнав о драконах, повременил с планами — не вязалась бы его инициатива с происходящим на Глорасе нашествием брюхастых крыланов. Население Соуруфа в несколько тысяч глоров могло не понять действий юного и непопулярного вне своего народа правителя все еще будоражащих воображение фэйри. Например, он как-то согнал всех с приствольной территории, кроме бывшего фосливского замка, ныне монастыря и Храма Араса, еще он запретил всем участникам битвы покидать пределы Соуруфа или Оак-Дюдьярда, куда большинство из них в итоге и перебралось. Однако после достигшего адресата обращения Итола, император решил поймать сразу двух зайцев: освятить храм и спровадить доставшихся с домом постояльцев, не без оснований сравненных им с тараканами, плюс ко всему воодушевив их всех на геройство и ратные подвиги. Имея волю и силу, император повелел. И подданные исполнили — перед каждым не фэйри после раздавшейся просьбы-приказа открылись портальные арки в главный неф и в ближайшие к нему коридоры. Там он испросил — на взгляд Лиса двусмысленно — благословления у "Отца Богов", прося вернуть или даровать магические способности всем собравшимся ради защиты родины от ополчившихся разом врагов. Естественно, все его младшие братья и сестры тоже молились, являясь центрами магических кругов из фэйри, принимающих и передающих преобразованную энергию Нордрассила. Истово молились и глоры-священники Араса, первыми определившие направленное внимание Бога. Оэлфлэо лишь знак и требовался, не больше. Ответ превзошел ожидания — все находящие в храме ощутили не только более не скрываемое сияние Императора, но и присутствие божественной воли, вознесших всех на чародейский ярус, кто там еще не стоял, а та же Юлилофэль Юфтаниэль со`Рикарэдо тор-Лонтен, чародейку и бывшую Настоятельницу церкви имени Лара, обрела универсальность при работе с любыми энергиями.
Воля явлена. Время действовать. Уже получившие свою чебро восемь эльфов и Юлилофэль, а так же еще и пятнадцать полуэльфов, вроде как тоже полностью готовых, тем не менее, бросились в сокровищницу за сбереженными цацками. Потом их запрягли для сбора провианта и прочих хозяйственных предметов, спешно и тайно подготовленных фэйри. Ольт с Хаэлоей и двумя отпрысками задержался для благословления люльки — вполне себе детской кроватки на двоих, правда, стиль военный из-за защиты и походных условий. Для них оружие отобрали отдельно, вернее, опять Лис передал модернизированные ксифоны и луки Браэль.
Конечно, нашлись не желающие воевать, особенно среди людей, однако им выбора не оставили. Быстренько отыскались знающие толк в военных действиях — они набрали офицеров и построили шеренги на главной площади Соуруфа, рассчитанного на раз эдак в сто большее число. Нашлись указанные имеющей большое влияние Юлилофэль интенданты войскового подразделения, определившие кашеваров и проследившие за наполнением рюкзаков, на порядок все уменьшающих (вес и размеры). Полутысячелетняя сольфка нехотя уступила и право на отправку к родным — по простому очередь сделали обратным порядку исторжения. Радует, что она предпочла и дальше держаться черноволосого полуэльфа — из-за споров и неверия "паства", на самом деле в большинстве своем просто бесплатно пользовавшаяся интимными услугами Итола, сократилась раза в два.
Правда, в итоге первым местом, куда все они вместе с Итолом отправляются, оказался тыл гномьей армии, с помощью драконов наконец-то прорвавшей оборону. Миниармию, разбитую на манипулы, телепортировали по вражеским лагерям. Итол, оказавшийся тессерарием ставшего манусом отца, когда-то бывшего молодым и дерзким воином, не поделившего даму, вместе с его пятью разношерстными сотнями оказался вблизи ставки командования, берегущего воздушные корабли, ранее довольно успешно сбивающихся дикими драконами под ментальным управлением эльфов.
Итол успел научиться сносно махать железкой и что-то там магичить, но для бывшего облектоя — как красиво это слово звучит на элоре — военное дело даже с учетом долгой осады Соуруфа профессией отнюдь не стало. Несмотря на мечты, тяжелое детство и молодость оставили глубокий отпечаток, который Лису еще предстояло аккуратно изглаживать. В этом причина той истовой ярости, с которой юноша вцепился в лучик надежды, пробившейся через все его смирение с судьбой портовой проститутки элитного класса, обслуживающей отвратительных уродов, физических и моральных.
Пока Нордрассил напоминал разворошенный улей и муравейник в одной Кроне, а Лис удаленно сворачивал сонмы единиц маэны в ауре Итола, руки Пинга и Понга сноровисто рыскали по телам распростертых на импровизированных массажных столах хоббитес — Понг попросил Олкосианэ начать с Мошри, дабы она не попалась под руки Пангу и не видела его работу. Приглашаемые робели, когда оголялись, после рощи Эльбра стеснение не исчезло вдруг и сразу. Однако умение, высоко оцененное цео, тоже начавшей с пятиминутного разминания основных мышц, сняло напряжение. Темные глаза пристально следили, безрезультатно пытаясь найти во взгляде признаки вожделения, а потом бедра и животы расслабились, позволяя готовить кожу к будущим растяжкам — пока едва появившиеся зачатки далеки от того, чтобы повредиться от массажного воздействия. Три шамана, два из которых женщины, перенимали опыт — им вменялось до и после сна повторять то же самое. В следующее посещение, которое планировалось только через минимум дня три, что не могло не вселять надежду в эльфийку самим фактом планирования, она обещалась специально обучить азам, да и вообще они с мужем будут, приходя, постепенно делиться некоторыми своими знаниями.
— Вот, любуйся, — ехидным тоном проговорил оставшийся наедине с Итолом император, вынужденный оторвать того, потому что кое-кто засунул кое-кого кое-куда... не будем упоминать вслух конкретику.
— Красавец... — восхитился Итол.
— И чего он хочет? — используя терминал как рупор.
— А догадайся с трех раз! — не меняя тона, заявил сынуля, жрец аж смутился.
— Эм?.. Это, дескать, смягчусь, только вынь да полож на титю? — в пику.
— Уел-уел, — поднял руки и махнул крылами сдавшийся Оэлфлэо. — Тиалпироаикльнейтекдр, — ни на слог не запнувшись, — хочет общения с тобой, дескать, тут до него, то бишь тебя, знают, как дозваться или хотя бы достучаться до его, то есть твоей, совести. Ты там уже выкладываешь али нет?! — уперев руки в боки и завибрировав крылами, сохраняющими его в вертикальном положении без видимых усилий. Магия.
— Бедный Итол, — хмыкнула змея, лизнув тыльную сторону его ладони в разы удлинившимся языком. — Подставь руку, сын...
Тот, чуя подвох, приготовился вовремя отдернуть. Не успел — выхаркнутая полоска живого огня таки ужалила его, цапнув за большой палец перед тем, как обвить руку. Терминал для феникса представлял собой гиперасэнадовую проволоку — хребт огненного тела. В свое второе посещение не был забыт Басик, теперь обретший пару. Живой Огонь Фонтана в роще Эльбра выполнил просьбу и поделился собой, а Лис частицу осиял в своей Обители, одухотворив нового друга и компаньона к водному существу, заполучившему в своим мокрые руки обжигающую игрушку и прямо до взаимного парообразования пообещавшему быть отличной нянькой.
— Ну-ну, пососи его, — поддела ехидно змейка. И было с чего, помимо капельки крови на подушечке пальца — в этот момент точно так же выхаркнутый Слим таки перебрался из зоны декольте на сосок. Осклизлый кусок воды, сокращаясь помпой, целеустремленно преодолел вожделенные сантиметры и стал мелко вибрировать, растекаясь по всей наличной груди и сокращаясь всем своим телом. Оставленная на деликатес хоббитесса ойкнула, а потом вся запунцевела вместе с кончиками ушей эльфийки, закатившей глаза и осуждающе — или печально — вздохнувшей. К чести массажируемой та не завизжала, не бросилась испуганно прочь, только рука неопределенно взмахнула, не решившись сбросить наглеца. Оэлфлэо самодовольно хмыкнул, набычил императорское величие и крутанулся, оставив радужно сияющую пыль.
— Императрик на посылках, скажи кому... — покачал головой Итол, начавший поглаживать браслет.
— Я те скажу, я те так потом скажу!!! — раздался отовсюду в шутку гневающийся голос владыки Нордрассила.
— Кстати, змейка это не я, Итол. Не отождествляй меня с инструментом.
— Как скажешь, Лис, — мысленно с извиняющимися нотками.
Он тоже ушел телепортом, жмакнув мыслью кнопочку на экране ОСМО. Его поджидал еще один сюрприз в лице Чако и Норриуса. Им была отправлена последняя версия чебро и гаджета в виде змейки на полтора оборота, эликсир со сгустками и записка: "Здравствуйте! Жив и в меру здоров. Предлагаю службу, заключающуюся в охране и помощи Итолу. К оному перенесет сей амулет — скажете "от Него". Так мы когда-нибудь свидимся и к взаимному удовольствию наобщаемся. Зеф и Фиф пристроены у сияющей Эасо. Я помню старых приятелей, однако восстановить связи в ближайшем будущем не готов, простите. В любом случае удачи!" Оба не мешкали, однако Норриус едва не опоздал — это только Чако отшельничал, а он не решился отдалиться от жестокого мира во многом из-за отсутствия глубокой привязки, какую пережил его друг.
— Чё, решил нажаловаться на драконов, заполонивших облюбованную Ашщяк-кла? — Это стало первым, что услышал хотевший было поймать мелькнувшую в воздухе огненным червем змейку Тиалпи, когда та обвила ставший лапой сгусток огня и непонятно как укусила большого и распрекрасного жар-птица. Сыну Лиса, она, кстати, доставила абиок точно таким же способом.
В ответ кое-кто услышал отменную базарную брань с древними и современными многоэтажными конструкциями о себе таком сяком и обо всем прочем, согласно длинному заранее продуманному списку.
— Тьфу! — испепелил невинное деревце феникс, когда его тираду матюков я аранжировал тяжелым металлическим роком. — Во что ты меня опять втягиваешь?!
— Ты меня простил? — передав образ Понга, с виноватым видом ковыряющего ножкой траву. Потом камера отъехала, показав пущенную в пару к пинговской Понгом струю — непосредственно перед уходом следовало спустить мочевину, которая бы некультурно разлилась по купели, пусть и проточной.
— Леон!!!
— Пинг. Понг. Дуот Панг. Или зови Лисом, — слегка кивнув головой. Двумя. — Старый долг Леона закрыт, огнекрылый? — серьезным тоном. Его появление ожидалось, цель прогнозировалась.
