Калейдоскоп. В центре чужой Игры. Общий файл

— А ты у нас своевольный товарищ! — усмехнулась я.

— Вот! — тут же вмешался Умник. — Нечего было всякую гадость подбирать! Придется теперь тебя от заражения крови лечить, или уколы от бешенства ставить!

Вспышка агрессии у малыша прошла, как будто и не было. Хотя почему как будто? Эмоций на его личике и так никаких не наблюдалось. Укус, и снова полное спокойствие, даже бесстрастность, я бы сказала. Робот он, что ли? На ощупь вроде живой! Ладно, потом разберемся!

Закончив купание и выстирав парео, я призадумалась. Видок, похоже, у меня еще тот — практически голая, с ребенком на руках. Впору сесть, Зарчика на коленях пристроить и затянуть: "Помогите, люди добрые! Сами мы не местные! Отстали от поезда! Документы на пожаре сгорели! Подайте, кто сколько может на пропитание!"

— А ничего так ария, — хихикнув, одобрил Умник, — вот как в ближайшую деревню зайдем, так и запевай! Только в тряпку свою красную сперва завернись.

— Зачем?

— Боюсь, как бы у нас вместо одного младенца двух не оказалось! — заявил этот хохмач.

Нет, вы подумайте, ну откуда у такой милой и доброй меня, такое противное и вредное сознание! Да еще и своевольное какое-то! Очень надеюсь, что у меня не обычная шизофрения, а Умник таки монстр-пришелец, который в чужих мозгах живет. А что? Такие бывают — я читала.

— Обломаешься! Я твое, личное, родное, единственное. Наверное, я под воздействием окружающей среды начал свое становление как самостоятельная личность!

— Что-то мне не хочется дожидаться окончания этого становления, — усмехнулась я, собирая лопухи, которые планировала использовать в качестве пеленок. — Хотя с тобой не так страшно. Ладно, живи. Только запомни — здесь командую я. Если сам хочешь командовать, ищи себе другое тело!

— Да куда я от тебя теперь денусь, — с горечью сказал этот тип.

С горечью?! Вы подумайте, оно еще и недовольно! Нет, срочно домой! Там его хоть не слышно!

— Эй-ей-ей! Какое домой! Какое домой! Мы еще мир должны спасти и прославиться! А я так уж и быть даже этого твоего сыночка новоявленного потерплю, — заявил Умник и добавил шепотом,— тем более от него может быть польза.

— Польза? Какая? — уточнила я, пробуя лопухи на жесткость.

— Пойду подумаю, — нагло заявил Умник и надолго замолчал.

— Умник, ты что обиделся? Умник, ты где? — позвала я, но ответа вновь не дождалась.

Опять, что ли, магические бури? Ох, темнит он что-то, ох, темнит.

Город был настолько стар, что даже бессмертные Владыки эльфов и дроу не застали его Создателей. В те незапамятные времена Город уже стоял, пугая юных эльфов своей древностью и величием. Не решились они поселиться здесь. И роскошные дворцы, и шикарные парки оставались пустыми. Лишь бродяга-ветер гулял по проспектам и площадям Города, да птицы пели в ветвях деревьев. А вот животных там не было — не пускал их Город, охраняя свою территорию в ожидании Создателей.

Шли годы, века, тысячелетия, но пусто было в Городе: не слышен был смех на его улочках, не целовались украдкой влюбленные в тенистых скверах, не кричали торговцы, предлагая свой товар, даже слезы и брань очень давно не нарушали тишину, царившую здесь. И птицы, казалось, пели гораздо тише.

Город скучал, не надеясь вновь увидеть тех, кто создал его. Он уже был не рад, что напугал и прогнал эльфов, и теперь готовился впустить любых жителей, лишь бы закончилось уже это утомительное одиночество. Город ждал долго и терпеливо, а его магия хранила великолепные дворцы и изящные фонтаны, берегла изысканную мозаику площадей и мостовых, защищала от времени большие удобные дома и живописные сады.

И вот наконец они появились — новая молодая раса — люди.

Город ожил, радуясь поселившемуся на его улицах шуму. Зажурчала, заискрилась вода в богато украшенных фонтанчиках, предлагая путникам утолить жажду, распахнулись двери домов, приветствуя своих жильцов.

Людям Город понравился, и был он этим безумно горд и счастлив. С каждым днем, с каждым годом людей становилось все больше и больше — множились их строения, ложась огромной тяжестью на плечи Города. Менялся Город, подстраиваясь под своих новых жителей и их суматошный ритм жизни, каждый раз теряя при этом частицу себя. И вскоре пожалел он, что впустил людей: разорялись дворцы, из изящных настенных украшений выламывались драгоценные камни, рушились фонтаны и памятники, разбивалась под колесами множества телег искусная мозаика.

Сначала Город, собрав остатки магии, чинил, восстанавливал разрушения, пытался докричаться до своих жителей, образумить их. Но люди думали лишь о себе, наслаждаясь жизнью и даже не замечая, что медленно, но верно убивают Город.

Долго терпел он, но ничего не менялось, а силы таяли. И в надежде, что повзрослеют люди, услышат и поймут его, уснул древний Город, сберегая силы, чтобы, как проснется, вернуть свое былое величие и порадовать своих любимых жителей.

Постепенно все приходило в упадок: превратились в руины старинные дворцы, но не стали люди их восстанавливать, возводя на их месте новые дома, которые не шли ни в какое сравнение с прежней красотой и изысканностью. Заполнялся Город жителями, и росли-множились убогие постройки, захватывая всю его территорию.

Появились в Городе и другие расы, но и они включились в привычное людям течение жизни, используя, а не созидая. Суета, шум, раздоры царили на улицах Города, превращая его в огромный Муравейник. Все больше становилось жителей, и все меньше счастья и радости было на их лицах.

Рождались и умирали поколения, но не менялись люди, и спал крепким сном древний Город. И лишь тот сумеет отыскать его Сердце...

— Все! Не могу больше! Уже двадцатый раз эту чушь читаю! — Ильсан решительно закрыл книгу с легендами разных миров, и Умар мысленно с ним согласился.

Легенда, конечно, хороша. Кукле бы точно понравилась. Но двадцать раз подряд это слишком. Ильсан не знал, почему из всех легенд сестренке нравится именно эта, но послушно читал ее раз за разом.

Ал'Никс уже не раз пожалел, что во время этих, надоевших до чертиков, сбоев, связь устанавливается лишь односторонняя, и мальчишка просто-напросто его не услышит. А сказать хотелось многое. По большей части глубоко нецензурное. Или хотя бы слегка ругательное. У куклы на этот счет оказался весьма богатый словарный запас, вроде тех же чертиков и страшного зверя под названием песец. Правда, понять, чем же так опасен этот пушной зверек, даже если он полный, Умар не мог. Но был уверен, что очень скоро это узнает. И не отказался бы от удовольствия лицезреть нападение сего жуткого зверя на Роддука, который успел достать несчастного грейма за несколько часов. Что уж говорить о юном полуэльфе. Умар не знал, как можно выносить такое почти пятнадцать лет. Да что там, грейм даже не представлял, что такие издевательства вообще существуют.

И если бы связь работала столь же хорошо, как с его собственной куклой, ал'Никс без сомнения посоветовал бы мальчишке пару-тройку способов поставить дорогого папулю на место. Но и с учетом столь негативного фактора, как Роддук Вест, Умар не отказался бы заполучить в куклы вместо одной глупой клуши ловкого и удачливого мальчишку. Раз уж с нормальной куклой не сложилось. Но что бы она там не говорила, греймы тоже не сдаются.

Динира, кстати, сдаваться тоже не собиралась, капризно выклянчивая у брата еще один пересказ полюбившейся легенды.

— Динир, — со вздохом отозвался мальчишка, — ну с чего ты взяла, что это про Кадар? Здесь же везде только "Город" написано. Что значит, "я просто знаю"? Стук слышишь? Какой? Сердца Города? Выдумщица! Лично я ничего не слышу! Да это древний город, но.... Ладно-ладно, молчу! Извини, но мне к папуле на рынок пора.

Чмокнув сестренку в щеку, Ильсан выскочил за дверь и со всех ног бросился к торговой лавке, которую снял на время ярмарки Роддук. И где, закончив домашние дела, должен был торговать сам Ильсан. В принципе, не так и сильно он опаздывал, но от наказания это время равно не спасало.

Отмахнувшись от грустных мыслей, мальчишка решил наслаждаться каждым свободным мгновением и ясным солнечным днем. Здесь в Кадаре, столице Зеленой зоны, он чувствовал себя почти счастливым. В Монте-то Ильсана каждый араж знает, а здесь уши волосами прикрыл, и порядок, никто и не поймет, что он полукровка. С цветом волос, как и с цветом глаз, парнишке очень повезло — кареглазых среди эльфов не встречалось, а волосы обычно варьировались от белого до сверкающе серебристого оттенка, либо отличались глубокой насыщенной чернотой. Так что русый цвет служил Ильсану отличной маскировкой, а неровно отрезанные пряди, падающие на лицо, скрывали эльфийский разрез глаз. Косу Ильсан не заплетал принципиально — уж очень удобно было накручивать ее на руку — а стянутые лентой волосы, которые мальчишка самолично отрезал, стоило им отрасти до середины спины, легко рассыпались по плечам в случае необходимости.

Умар собрался было отключаться, но неожиданная фраза задержала, а последовавший за ней пинок заставил болезненно дернуться — болевые ощущения односторонняя связь передавала вполне исправно.

— Вали с дороги, смесок! — сильный удар сил Ильсана с ног, а знакомый злобный хохот заставил быстро откатиться в сторону и резко вскочить, развернувшись к обидчику.

Так и есть — Тойн! Полноватый черноволосый парень, ухмыльнувшись, склонился к сопровождающей его миловидной девушке лет семнадцати:

— Смотри, Неор, как я этого смеска отделаю! — самодовольно заявил он, попытавшись вновь пнуть противника.

Попытка оказалась неудачной. Что, впрочем, совсем не удивило Ильсана. Дожив до двадцати лет, Тойн, и так не отличающийся особой ловкостью и силой, ничему путному не научился. Разве что нападать во главе целой стаи дружков, отчего и заработал кличку пэр Нарф. Ильсан же, напротив, дрался весьма неплохо — когда тебя с рождения каждый ударить норовит, поневоле учишься себя защищать. Лихой подсечкой отправив урода на землю, полуэльф изящно поклонился даме:

— Прекрасная пэри, пэр Тойн у Ваших ног! Позвольте ему облобызать Ваш башмачок!

"Прекрасная пэри" хихикнула и сунула под нос опешившего Тойна свою ножку, обутую в узкую туфельку на высоком каблучке.

— Вы так галантны, пэр Тойн! — пропела она, лучезарно улыбнувшись.

И Умар невольно заулыбался в ответ. Девчонка разительно отличалась от его куклы, и мужскому взгляду было за что зацепиться. Стройная фигурка, аппетитно округлая в нужных местах. Чарующие зеленые глаза и изящные локоны длинных черных волос. Не то что у этой — ни фигуры, ни прически. Единственное, что глаза красивые. Еще доброта и отзывчивость. Но это, скорее, недостатки. Победить в игре он вряд ли помогут.

А эта красотка, к тому же, из знатных. И одета хорошо, и головку эдак надменно держит. Тут бы приударить. А глупый мальчишка только и думает, не ее ли сговорил в жены своему сынку градоправитель Монта. Хотя тут Ильсан прав — будет жаль, если такая красотка станет женой этого тупого Нарфа.

Нет, плюсы у него, разумеется, есть. Во-первых, папа — градоправитель Монта.

Во-вторых, папа — при деньгах (наверняка в казну лапки свои аражьи частенько запускает!). В— третьих, опять же папа — хитрожоп... хитроумный негодяй: ни перед чем не остановится. Говорят, даже Стража обмануть может. Но Ильсану слабо в это верилось. Умар же не верил совершенно, точно зная, что любые махинации со Стражами чреваты весьма неприятными последствиями.

Перечислять минусы заклятого недруга Ильсану нравилось куда больше, как и представлять этого урода в защитной маске, чтобы несчастную девушку не пугать. Ал'Никс не согласился бы, что этот Тойн такой уж редкостный урод. Да, с лицом парню не повезло. И до эльфа ему, разумеется, далеко, но рядом с шаффтом пэр Тойн смотрелся бы весьма неплохо. Но девушку все же было жаль.

Пока Ильсан мысленно перемывал ему кости, Тойн продолжал пялиться на туфельку Неор и возмущенно пыхтел, подтверждая свое прозвище. Целовать ноги было ниже его достоинства, а не поцелуешь — невеста обидится. Нет бы сообразить дураку, что ежели знатную девицу выдают замуж за простолюдина, там что-то серьезное замешано, и родственников мало волнует мнение невесты.

— Ну, — настойчиво протянула красавица, устав ждать.

— Простите его, прекрасная пэри! — вылез вперед Ильсан. — Пэр Тойн так сражен Вашей несравненной красотой, что и слова вымолвить не может!

— Р-р-р-пафф, р-р-р-пафф, — тут же раздалось сбоку.

О, вот и пэр Нарф объявился: у Тойна еще с детства проблемы с дыханием, при сильном волнении получается что-то похожее на "пафф", а в сочетании с рычанием очень похоже на крик нарфа, отсюда и прозвище.

— Р-р-р-пафф, — рычание только усилилось. Обычно Тойну требовалось приличное время, чтобы вернуться к членораздельной речи, но, видимо, присутствие прекрасной пэри сыграло свою роль. — Какого аража тебе в Кадаре понадобилось, полукровка?! Мир спасать явился? — это должно было звучать насмешливо и язвительно, но получилось довольно жалко. И только сам Тойн этого не замечал.

Шуточки, касающиеся древнего пророчества пэра Латсайра, уже давно стали привычными и обыденными. Можно подумать, других полукровок, кроме Ильсана, на Мэйдесе не существует. Или, что куда вероятнее, пэру Нарфу просто не хватает ума выдумать что-то новенькое. Даже огрызаться желания нет. Но не молчать же, когда девушка смотрит.

— Вот как только ты на эльфийской Княжне женишься, так я мир и спасу. Хотя спасать мир, в котором живут такие идиоты, не очень-то хочется.

Кстати, именно этот момент в споре нравился Тойну меньше всего, и дальше следовала банальная драка, которой на этот раз Ильсан решил избежать. Причем, самым прямым способом.

— Милая пэри! Я вынужден вас оставить, — элегантно поклонился он, целуя протянутую руку девушки. — Бегу выбирать подарок для такой чудесной пары!

— Вы очень любезны. Думаю, ленцир будет отличным подарком, — горько улыбнулась девушка и, подмигнув мне, картинно упала в обморок прямо на руки подошедшего Тойна.

Такую помощь парнишка оценил по достоинству, а его скорости могли позавидовать даже нарфы. Остановился он у самого рынка, нырнув под раскидистую иву, чтобы передохнуть.

С каждой минутой полуэльф все больше нравился Умару. Парню и самому несладко, а он готов помогать первой встречной девчонке. Хотя надо признать, девчонка эта чудо как хороша. Умар и сам не отказался бы ей помочь, где-нибудь в темной комнате под одеялом. Но Ильсана такие вещи пока интересовали мало, и переживал он несчастной судьбе девушки, предназначенной в жены такому идиоту, как пэр Нарф. Почему-то иного развития событий мальчишка не предполагал.

Ал'Никсу уже и самому стало любопытно, что же такого произошло с Неор, раз в подарок она просит сильнодействующий яд. И вот тут Ильсан прав, что бы ни случилось, ленцир точно не выход, бороться нужно до конца, даже если на это нет никаких сил. И вот в этом ему с куклой повезло — несмотря на все свои недостатки сдаваться она не собиралась. Легко приняла и новый мир, и непрошенного "помощника", а главное, даже не пыталась хлопнуться в обморок, как любая уважающая себя девица. Или Умару просто не те девицы встречались?