Калейдоскоп. В центре чужой Игры. Общий файл

— Есть тут у меня одно предположение... — Винфорд внимательно оглядел коня и улыбнулся. — Но, похоже, мы ему нравимся. Думаю, стоит его выкупить. Если они не догадываются, что это за зверь, то много не попросят. Пойду спрошу.

— Ну что? — спросила я, когда обескураженный мальчишка вернулся. — Сколько хотят за Бумера?

— Представляешь, — хмыкнул он, — сказали, если заберем, то еще и золотой дадут. И хихикали противно при этом.

— То есть они так сильно хотят избавиться от лошадки? — приподняв бровь, уточнила я.

В ответ раздалось лишь сердитое ржание.

— Что такое, лошадка? — я с удивлением уставилась на зверя. — Что случилось?

Лошадь зло оскалилась.

— Похоже, ему слово "лошадка" не нравится, — пояснил Умник. — Он ведь мужик!

— Хорошо, а если буду называть тебя конем, так устраивает? — спросила я у ло... коня.

Жеребец снисходительно кивнул и насмешливо высунул длинный язык.

Блин горелый, оно что, издевается надо мной?

— Короче, Бумер наш со всеми потрохами, — буркнул мальчишка, подбрасывая на ладони золотой.

— Всегда бы так, — хмыкнула я, — покупаешь что-то, а тебе за это платят. Ты-то чем не доволен?

— Лучше бы мы его купили, а так... — мальчик устало вздохнул, — в общем, заставить его слушаться будет сложновато.

— А что, без денег эта зверюга не слушается?

— И без денег не слушается, и с деньгами не слушается, — с усмешкой пояснил Сэм. — А если б они деньги взяли, то Бумер при желании смог бы к ним вернуться. Сама понимаешь, торгаши очень этого не хотят.

— Занятный зверик, — я внимательно рассматривала наше новое приобретение. — Ну и кто он такой? И чего эти так радостно ручки потирают?

— Это... — начал Винфорд, но Бумер мгновенно оказался рядом, мягким толчком головы повалив паренька на землю.

Блин горелый! Этот конь ведь только что в упряжи был, а теперь рядом с нами стоит и ржет. А вон и упряжь на дороге валяется.

— Ах ты, скотина! — возмущенный вопль мальчика вызвал дружный хохот с соседних телег, а на морде коняги расцвела добрая ласковая улыбка. — Ах, так, — гневно сощурился технарь, — сейчас я про тебя все расскажу!

В ответ раздалось бодрое приветливое цоканье, и над головой паренька зависло черное копыто. Похоже, Бумер хотел помочь Сэму встать, но мальчик этого не понял.

— Да молчу я, молчу! — буркнул он, торопливо отползая.

Надеюсь, Винфорд был в здравом уме, когда покупал ЭТО. Ладно, я парнишку потом расспрошу, должно же это четвероногое чудо когда-нибудь спать.

Подталкиваемый в спину черной напастью мальчик добрался до повозки.

— Барбариска, держи, — он протянул мне золотой.

— Положи в кошель к остальным, — я указала на сумки, куда Айверин упаковал свои вещи.

Паренек порылся в мешке, нахмурившись, перетряхнул его целиком и отбросил в сторону. В мешок тут же сунулась черная ехидная морда "таможенника".

— Кошеля здесь нет, — заявил мальчишка, а "проверяющий" подтвердил это кивком головы.

— В других посмотри, — велела я, подтягивая к себе одну из котомок.

"Таможня" была начеку: вдруг у нас что-то запрещенное есть, а ему совесть не позволяет перевозить контрабанду! Сначала в группу недозволенного попала колбаса, которая была согласно таможенным правилам немедленно уничтожена, затем сырные лепешки и яблоки. Когда обалдевшие "контрабандисты" опомнились, от нашей провизии осталось меньше половины. На мое тихое незлобивое возмущение "проверка" привела свои контраргументы — высунутый язык и высокоинформативное восклицание "бе-е-е".

Мама дорогая, ЧТО мы взяли?!

— Слышь ты, лошадь! — сердито начала я.

— Р-р-р!

— Чего рычишь? Слово "лошадь" не нравится? Короче, если ты конь, то встаешь на место и ведешь себя прилично. А если нет, — я показала зверюге сжатый кулак, — то лошадь, лошадь и еще раз лошадь!!

Бумер задумчиво склонил голову набок, а через секунду стоял впереди телеги, причем уже в упряжи. Правда, последнее слово он все равно оставил за собой:

— Бе-е-е!!!

Наши дорогие друзья с соседних телег уже и сидеть не могли от хохота.

— Сэм, может, мы им этого монстра обратно вернем? Доплатим, например.

— Думаешь, возьмут? — усмехнулся мальчишка. — К тому же денег-то мы так и не нашли. Эти, поди, сперли! Или Айверин где-то спрятал. Он на прошлой стоянке в лес уходил.

— Этого мы не узнаем, — вздохнула я, — пока он не очнется. Хорошо, хоть один золотой у нас есть. Ладно, пусть Бумер остается. Авось удастся приручить, — заявила я и, стараясь не улыбаться, добавила, — но в таком виде решительно нельзя ехать! Сейчас я ему гриву и хвост расчешу и заплету в косички, где-то здесь у меня ленточки были.

Я сунула нос в мешок, сделав вид, что увлечена поисками этих самых лент.

— Муррр, — Бумер, вновь выбравшийся из упряжи, легонько боднул меня головой и, уставившись преданными глазами, попробовал облизать лицо.

Наши "друзья" уже и смеяться не могли, тихо постанывая из-под телег.

Скривившись, я попыталась увернуться, отталкивая приставучую морду, которую можно было бы назвать умильной, если бы не крайняя наглость.

— И не смотри на меня так!

Мама дорогая! Этот... эта... это чудо на несколько секунд опустило голову, а затем снова воззрилось на меня — только теперь большими кошачьими глазами!

— Мур? — жалобно уточнило чудо.

— Хорошо, пока прощен, — милостиво кивнула я, — давай на место, ехать пора!

Пока обозники, изображая лошадей, бессовестно над нами ржали, Бумер, красуясь, прошествовал мимо них, беззаботно помахивая хвостом и без малейших усилий приводя в движение нашу "машинку".

Глава 10. Последствия необдуманных решений.

Умар ал'Никс в раздражении пнул вариатор, и тот, будто напугавшись, послушно переключил канал. Видеть наглую девицу, посмевшую у него на глазах любоваться посторонними мужиками, желания не было, тогда как вторая девица, вовсю флиртующая с эльфами, могла его изрядно повеселить. И хотелось думать, что и отвлечь. Но и тут ему не повезло — мальчишку мучила сильная головная боль, и слегка подташнивало.

В принципе, передавать игроку физическое состояние куклы вариатор не должен был, но либо Умару прибор бракованный попался, либо его легендарное везение сработало. И грейму передавался полный букет ощущений. Или это ему просто казалось. Но если так, то казалось весьма достоверно.

Сам Ильсан тоже не был в восторге от своего состоянии, к тому же хорошо знал, чем все это закончится. Такие приступы, как начались лет пять назад, так и продолжались с завидной регулярностью. И главное, никакие снадобья не помогали. Ильсан самолично спер у знахаря кучу всего бесполезного. А сейчас, стоило им покинуть место последней стоянки, приступ вновь запустил в многострадальную голову мальчишки свою щупальца. Или гномов. Точно, гномов, перепутавших свой рудник с чужой головой. Не могли, что ли, гады бородатые кайло поменьше взять или долбиться пореже? Да с такой работоспособностью можно всю страну топливом на год вперед обеспечить. Так можно и без сознания целый день проваляться. А до постоялого двора не один час пути — несмотря на поздний вечер и давно потемневшее небо, проклятый Найвэн решил проехать как можно больше, загоняя и коней, и несчастных мальчишек. Непонятно, как Неор еще держится.

Прошел час, а лучше Ильсану не становилось. Боль только усиливалась. Мальчик вцепился побелевшими пальцами в густую гриву коня и с силой сжал колени. Обычно, если удавалось отвлечься, то приступ можно было немного отсрочить. И получить шанс встретить его хотя бы в постели. Но как отвлечься, когда ты верхом на коне? Разве что над эльфами приколоться. Слабительного им подсыпать или колючек в косы напихать. Но для этого двигаться надо, а стоит ему хотя бы головой качнуть, как у проклятых гномов наступает очередной пик трудового энтузиазма, что в полной мере на бедной больной черепушке сказывается. Эх, повезло ушастым — пусть живут спокойно. Только и остается, что смотреть в одну точку и стараться как можно меньше шевелиться.

— Ильсанариаль, слушай, — Имар тряхнул мальчика за плечо, — ты давно Княжну знаешь?

Ответить тот не успел. Перед глазами поплыли яркие разноцветные круги, сменившиеся зыбким, затягивающим сознание маревом. Лишь мысль напоследок мелькнула, что эльфы — величайшее зло мира, и их нужно душить еще в колыбели. Дальнейшее Умар видел урывками, а Ильсан, похоже, и вовсе не соображал, что происходит.

Мальчишку несколько раз ударили по лицу, пытаясь привести в себя, но лишь усугубили приступ. Как и гвалт, поднявшийся вокруг. В горло Ильсана полилось что-то терпкое и противное. Затем чужая рука схватила его за шиворот, вздернула вверх, усадив перед собой на лошадь. Если эльфы о чем-то и разговаривали, то мальчик этого не слышал. Сквозь шум в ушах пробивал лишь голос Неор.

— Корчма? Это как-то несолидно — я все-таки Княжна!

— Хорошо! Корчма так корчма! Но нам с золотистиком один номер на двоих.

— Что?! Да как вы могли такое подумать! Я девушка приличная! Да мы там всю ночь... о поэзии будем беседовать! О прекрасном!

И вот тут сознание полностью покинуло Ильсана, вслед за которым отключился и Умар, которому в ближайшее время нечего было здесь ловить.

Барбариска

Вот этот способ перемещения мне нравится: ножки сбивать не надо, едешь себе на телеге и в ус не дуешь. Умник, правда, пару раз выдвигал предложение пройтись пешочком в целях улучшения фигуры. Но оно не прошло даже в первом чтении, при одном голосе "за" (Умник), двух "против" (я и Зар) и одном "воздержавшемся" (Сэм).

— Эй, еще Бумер есть, — не сдавался мой напарник, — давай у него спросим. Он точно "за" будет.

— А животные к выборам не допускаются! И вообще, я занята! — отрезала я, вернувшись к прерванному занятию — ничегонеделанию.

Вечер уже золотил края неба, но над самой головой еще проглядывала подернутая фиолетовой дымкой голубизна. Среди зелени, словно маленькие оранжевые солнышки, блестели березки, мелькали крохотными озерцами пышные синие кусты. По правую руку поднимались скалы, в опускающихся сумерках показавшиеся величественным Эльбрусом. Вон и эдельвейсы на вершине.

— Какой Эльбрус, дура? — ядовито пробурчал Умник. — Там высоты метров сорок максимум. Какие эдельвейсы? Полынь натуральная! Лучше о своем положении подумай!

Не буду я его слушать. Вот не буду, и все. Хорошо-то как! А самое приятное в окружающей действительности — это то, что пауков нет! И такое все вокруг милое и доброе.

— Да кто тут милый?! — вскричал Умник. — Обозники, которые вас шлепнуть пытались?

— Да, вот хоть Сэм, — улыбнулась я, — смотри, как он с Зарчиком играет — загляденье просто.

— Что-то я особой радости на лице этого подкидыша не наблюдаю! — фыркнул Мистер Ехидство. — Бездна Рувала, это что?! Она достраивается! — совершенно обалдевшим голосом закончил он.

— Кто достраивается? — не поняла я, с умилением разглядывая малыша. — Лучше скажи, ты видел, как Зар улыбнулся?

— Улыбнулся — это сильно сказано, но что-то похожее есть. Видать, детеныш не безнадежен!

— Это же замечательно! — я попыталась вернуться к прежнему радужному расположению духа.

Да только кто ж мне позволит.

— Надо еще выяснить, — продолжал зудеть Умник, — зачем этот Сэм с нами увязался. Одного ребенка тебе мало было, второго подобрала! И зачем, спрашивается?

Вот зараза приставучая, весь настрой сбил! И мысли потекли совсем в ином направлении. Оказывается, наши миры не сильно и отличаются. И на Мэйдесе все как у нас: ни копейки денег, а двое детей на руках, больной "муж" и наглая прожорливая скотина. Это я о Бумере. А вы что подумали?

— А вот и врешь! — захихикало мое персональное наказание, теперь уже не единственное. — У тебя целый золотой есть!

— А вот и не вру! — фыркнула я. — Да я сама правдивость! Разве у меня хоть одна копеечка есть? Вот то-то же!

Золотой — это здорово! Но его вряд ли на все хватит. Раненому необходимо хорошее лечение и своевременный уход врача.

— Точно, — хохотнул Умник, — и чем своевременней и дальше уйдет врач, тем больному лучше!

— Ну, это смотря какой врач, — не удержалась от улыбки я.

Хм, и где мне взять столько денег? А если что-нибудь продать?

Я рассматривала свои вещи, пытаясь определить их ценность. Да-с, не густо: купальник, драное парео, кроссовки и барахло, что мне селяне выделили. Это точно никому даром не нужно. Есть еще кулон, альбом и пояс. Кулон — вещица красивая, но совершенно непонятная. Уверена, Барсик подкинул мне подвеску явно неспроста. А Зар настойчиво старается кулон спрятать. Зачем? Амулет опасен и его лучше никому не показывать? Может, оно... как его... хардвэ? Наверно, лучше эту штучку не светить. Еще обвинят бог весть в чем! Пояс явно магического происхождения и меняет вид в зависимости от моего наряда. Мне это в принципе без надобности, а какая-нибудь модница может польститься. Хотя... вдруг он не просто так в кустах валялся? И не его ли попросила забрать Кэрлин? А если не пояс, тогда что? Альбом? Кулон? Зара?

— Вот точно! — радостно воскликнул Умник. — Давай Зара продадим, от него никакой пользы, окромя вреда!

— Отстань! Есть от Зара польза! А вот от альбома точно никакой. Его и продам.

— Не смей! — бабахнуло в голове так, что я даже подпрыгнула. — Альбом не продавать!

— Ты чего орешь? — опешила я. — Почему не продавать?

— Я считаю, — уже спокойнее продолжил мой товарищ, — альбом не зря в Блуждающей валялся. Он нам нужен!

— Зачем? Ничего ведь особенного, кроме того, что открыть нельзя.

— А если там внутри самое важное? — заговорщицки прошептал он. — И это поможет нам мир спасти?

— Ты же утверждал, что там местная Камасутра. И как это она нам пригодится? — я торопливо закрыла рот ладошкой, а то не дай бог Сэм решит, что я спятила, раз хихикаю без причины.

— Есть же такое выражение "любовь спасет мир", — торжественно провозгласил Умник, тщетно скрывая смешки. — Народ здесь просто не знает, как правильно "спасаться". А вот альбом откроют, сразу всему научатся. И мир спасен!

— От чего? — я наигранно округлила глаза. — От демографического кризиса? Думаешь, тут Сдвиги бывают из-за недостатка этого?

— Хватит надо мной прикалываться! — Умник обиженно надулся. — Не важно, какая причина. Главное, альбом ты только через мой труп продашь!

— Ладно, не продам, — расхохоталась я. — Зачем мне разлагающиеся останки непонятно чего в голове!

— Дура! — после этого глубокомысленного замечания Умник удалился, "громко хлопнув дверью".

Это что ж получается, и продать нечего? Может, у Ая в вещах порыться и что-нибудь ценное на продажу найти? Правда, боюсь, после такого самоуправства он, как очнется, сам меня первому встречному продаст.

Но придумать я ничего не успела, мое неуемное любопытство нашло себе новую жертву. "Жертва", ни о чем не подозревая, продолжала развлекать Зара, и я невольно залюбовалась мальчишкой. Хороший он парень. Вот только что ему от нас надо?

Шей'тар глухо застонал, его пальцы судорожно сжали тряпку, заменяющую раненому одеяло. Синие глаза широко распахнулись, но взгляд еще какое-то время оставался мутным.